Мысли вслух. Громко и протяжно

Мне тоже бывает грустно,
И тоже хочется плакать.
По виду я одиночка,
Таким не прощают слабость.

Мне тоже хочется в угол
Укутавшись пледом забиться,
Смеюсь я сквозь слезы громко,
Мне нужно держаться, видишь?

Лежу на полу — князь Болконский,
Смотрю в потолок будто в небо,
И ранена в самую душу,
Ну хорошо хоть не в сердце.

Под небом Аустерлица,
(Читай: потолок чисто-белый)
Я думаю, надо б напиться,
(Бездарно косплею Андрея).
Потом вспоминаю про трезвость
И что я не пью на неделе,
Да только кому это важно?
Да никому в самом деле.

Мне тоже бывает обидно,
И хочется крикнуть:
«Да что же?!
Доколе все это продлится?
Устала... устала до дрожи.
Пусть катятся к черту проблемы,
Я их не просила в подарок,
Когда вместе с памятной датой
Мне их отсыпали задаром.
И гонка вся эта достала,
Я просто косплею Андрея,
Отдайте моё одеяло
И подождите за дверью».

А разум мне шепчет:
«Так надо!»
Не разум, а черт настоящий,
Я б лучше жила только сердцем,
Но нет же, мозги подогнали.
Ну, как вам такое соседство?
Насмешка, не скажешь иное,
(Добавили б лучше кокетство,
Румянец девичий на щёки).
Я может, не стала бы злиться,
Была бы кокеткой весёлой,
Но нет ни того, ни другого,
Увы, я сама не не в восторге!

Я буду укутавшись пледом
Хандрить и грозить кулаками,
Опять разум борется с сердцем,
Да как же все это достало!
Ну дайте мне время на слезы,
Хочу доставать всех мольбами,
Кричать, что «ну, это не дело,
Кончайте читать мне морали!»

Вопросы кружат шумным роем,
И что-то никак не отбиться
От мыслей о сладком покое,
Хочу я летать аки птица.

Как здорово было б однако,
Раскинула руки, как крылья,
И ввысь к облакам... это счастье...
Косплею теперь Катерину.

И больше не хочется плакать,
Видать, помогли наставления,
Мне черт (ну, который мой разум)
Умеет придать настроенья.

А коли я снова раскисну,
Закутайте вновь в одеяло,
Подайте любимые сказки
И в кружку налейте какао.