Её военная молодость

   Наша мама умерла во сне. До этого год лежала: вышел из строя позвоночник. Это был год её воспоминаний и размышлений о времени и о себе. Часть её эпизодических воспоминаний я свела воедино, объединив в рассказ на тему "Военная молодость учительницы Евгении Кархановой". Думаю, что, прочитав эти мемуары, многие сельские учительницы советской России 40-х годов узнали бы в них и себя.
   Женя родилась в селе Верх-Тула Новосибирской области. Вскоре её отец, участник гражданской войны, был сослан на Ангару в деревню Чадобец, где и прошло Женино детство.
   Окончив семь классов, Женя поступила в 1938 году в Енисейское педучилище, которое должна была закончить в 1942 году. Однако в 1942 году в Енисейске открыли учительский институт, первый курс которого сформировали из учащихся третьего, Жениного, курса. При этом стипендии не обещали никому, обрекая, таким образом, беднейшую часть кандидатов в студенты на единственный выход - расставание с учёбой без получения образования. К таковым относилась и Женя Карханова, отец которой был репрессирован. Но для таких учащихся в 1940-1941 году открыли годичные педагогические курсы по ускоренной подготовке учителей истории и русского языка для 5-7 классов  сельских школ.  Так обстоятельства предвоенных лет сделали семнадцатилетнюю Женю Карханову учительницей русского языка и литературы.
  В 1941-1942 учебном году Евгения Ивановна преподаёт в Маклаковской средней школе, в посёлке, лежащем невдалеке от Енисейска. Посёлок этот не только сельский, но и промышленный. Здесь предприниматель из Англии Ионас Лид построил в 1916 году лесопилку, так как слава о знаменитой ангарской сосне дошла и до Англии. А посёлок Маклаково лежал невдалеке от устья Ангары, по которой можно было сплавлять лес. Сейчас Маклаково - это район  Лесосибирска, города, промышленность которого зиждется на лесопилении и деревопереработке.
  Большую часть времени Евгения отдавала детям и участвовала в художественной самодеятельности, чтобы меньше чувствовать голод, ведь часть своей небольшой зарплаты учителя отдавали в фонд обороны, хлеб получали по карточкам, а на другие продукты цены взлетели с появлением в посёлке женщин, эвакуированных из Ленинграда, которые привезли с собой деньги, много хороших вещей и дорого продавали их или обменивали на продукты. Так что денег на обувь и одежду уже не оставалось. Но благо, мир не без добрых людей: Женю подкармливала её коллега Людмила Александровна Ковригина, муж которой возглавлял МТС и семья жила в достатке.
  В маклаковском клубе у Жени заметили задатки драматической актрисы и дали ей, к примеру, главную роль в спектакле "Васса Железнова" по пьесе Горького. Постановка эта удивила эвакуированных ленинградцев, которые совсем не ожидали увидеть в глухой сибирской провинции столь достойного театрального творчества.
  В 1942-43 учебном году Евгению Ивановну перевели в деревню Сотниково в начальную школу. Кроме учебных занятий, она работала здесь на уборке урожая в колхозе, летом - на сенокосе. Самым страшным было бегать зимой в любой мороз за 5 километров в деревню Абалаково в куцей одежонке отоваривать хлебные карточки. А морозы тогда стояли страшные и зима была продолжительной. Бывали случаи, когда она боялась не добежать до деревни и замёрзнуть на дороге.
  В 1943 году её перевели на работу в Усть-Питскую семилетнюю школу учителем русского языка и литературы. Здесь был в эти годы богатый колхоз "Вторая пятилетка", которым руководил Михаил Васильевич Шаробаев, местный крестьянин. Колхозники самоотверженно трудились ради будущей Победы. Благодаря умелому руководству председателя колхоза, люди здесь не голодали, хотя и жили в нищете. А вот у директора школы Морева Сергея Ивановича дети пухли от голода, ведь в отличие от местных жителей, которые заготавливали на зиму картофель, овощи, черемшу, сушили ягоды, грибы, кормились от рыбного тогда батюшки Енисея, у приехавших учителей ничего этого не было. А денег получали мало, так как обязательно подписывались на государственный заем (поясню для молодых читателей: государство, разорённое войной, занимало деньги у граждан и после войны, мало-мало оправившись от неё, постепенно возвращало эти деньги); сдавали деньги в фонд обороны.
  Тем не менее здесь Евгении Ивановне жилось полегче, так как квартирные хозяева оказались сердобольными. Глядя, как молодая девушка пытается растянуть свой полукилограммовый хлебный паёк на весь день, Ермила Корнилыч предложил Жене выезжать с ним до работы на Енисей на рыбалку, а другая хозяйка, вдова фронтовика Сумина Степанида Львовна держала корову и делилась с Женей молоком, за это квартирантка, конечно же, помогала ставить сено, иногда доила корову.
  Учебный процесс в годы войны имел массу трудностей, как материальных, так и психологических. Почти не было учебников. Для выполнения домашних заданий детям приходилось брать их друг у друга. С бумагой и вовсе было туго. Часто писали не в тетрадях, а на старых газетах или на какой-нибудь обёрточной бумаге. К тому же газеты для учёбы следовало выбирать внимательно, чтобы на ней, не дай бог, не оказалось портрета вождя или какого-либо члена правительства. За неуважение к руководству страны могло последовать строгое наказание.
  Несмотря на эти сложности, школа работала: шли уроки, работала пионерская организация, тимуровцы помогали семьям фронтовиков...
  Учителя, кроме основной работы, выступали в качестве агитаторов и политинформаторов: знакомили население с последними событиями на фронте, ведь радио было только в колхозной конторе и новости могли услышать далеко не все. Для этого учительницы ходили по квартирам, что часто было тяжким испытанием: похоронки приходили  часто, и в избах стоял нечеловеческий вой. Женщинам в их неутешном горе было не до политики.
  Обязанностью школы было обеспечение Закона о начальном всеобуче. Несмотря на тяготы войны, правительство страны думало о необходимости давать образование будущему поколению. Усть-Питские учителя курировали начальные школы в деревнях Гурино и Пятница, лежавших на противоположном берегу Енисея. Ездили туда зимой на школьной лошади, а осенью и весной - в лодке на вёслах.  И если с охватом детей всеобучем в этих деревнях проблем не возникало, то сложнее было в соседней деревне Шишмарёвке, где проживали кержаки-староверы. В колхоз эти люди вступили без сложностей: председатель колхоза определил их в пчеловоды на колхозные пасеки. Наиболее фанатичные староверы, чаще пожилые, ушли в глубь тайги, в скиты. А вот с обучением детей было нелегко: школы в Шишмарёвке не было - надо было везти детей за 12 километров в Усть-Пит, определять их там на квартиры. Приходилось долго убеждать не столько родителей, сколько дедушек и бабушек, твёрдо приверженных канонам старой веры. И бывало, что никакие убеждения не давали результата. Эта проблема была решена, когда сразу после войны в Усть-Питу построили пришкольный интернат.
  Поскольку мужчин в деревне было мало, учительницы сами занимались заготовкой дров для школы: пилили ручными пилами лес, кололи, вывозили и складывали дрова. Летом занимались сенокосом: заготавливали сено для школьной лошади, а также помогали колхозу ставить сено. Работа эта осложнялась отсутствием какой-либо защиты от таёжного гнуса. Мошка разъедала глаза, руки, ноги, сплошь залепляя потное тело. Спасались лишь дёгтем. Осенью вместе с детьми участвовали в уборочных работах.
  Мама вспоминала и День Победы в Усть-Питу, рассказывая, как бегала по деревне восторженная молодёжь с туесками в руках, наполненными брагой, чтобы отпраздновать этот долгожданный день.
  В школе малыши прыгали и кричали: "Ура! Победа!!! Скоро папка с фронта приедет!" А в старших классах выли девчонки и вытирали слёзы мальчишки, которые знали, что их отцы не вернутся уже никогда. Видеть такое было невыносимо.
  Мама вышла замуж за вернувшегося в 1946 году с фронта местного парня Шишмарёва Петра. И начался новый этап в её жизни. А высшее образование Евгения Ивановна получила уже в шестидесятых годах, окончив педагогический институт заочно.