Отмщение

   Я очнулась от воспоминаний, когда такси  приближалось к месту спуска с Колыванского Увала. Уже издали был виден светлый природный камень большого размера. 
 – Что это за камень лежит в таком месте?  – спросила сестра у водителя такси.
 – Это памятник партизанам.
 – Какие партизаны? Здесь же не было немцев во время войны.
 – Были какие-то красные партизаны после революции. На камне написаны их фамилии, – ответил водитель такси из Белокурихи.
– Валя, это длинная история. Мы приближаемся к Быстрому Истоку. Я тебе о них потом расскажу.

   Не осталось в селе людей, кто бы правдоподобно рассказал эту историю. Ходили разные слухи, специально искажённые. Мама была свидетелем этих событий, поэтому здесь я пишу информацию, с её слов, достоверную. В 1962 году  я гостила у мамы в Акутихе. Она решила навестить сестру, Марию Михайловну Черепанову, а посёлке Приобский. Паром перевозил людей из Акутихи на другой берег Оби.  В Быстром Истоке зашли на старое кладбище, почтить память наших прародителей. Здесь покоятся тела первых переселенцев и давних жителей села. С годами оно разрослось и оказалось в его центре. У базарной площади росли три тополя. Вдруг мама остановилась около них и сказала: – Вот тут был захоронен наш поп, убитый в 1919 году. Потом мы шли с ней пешком в посёлок Приобский. Путь был неблизкий.  Мама рассказывала мне и показывала места, связанные с трагическими событиями декабря 1919 года.
 
  «У моего деда, Ивана Филипповича Черепанова, было три сына: Иуда, Михаил – мой отец, и Иван. У каждого была семья, но жили все в одном доме. Все трое были отправлены на германскую войну в 1914 году. Благополучно все трое вернулись домой, занимались крестьянским хозяйством. Дядя Иуда батрачил на богатого хозяина, поэтому сразу встал на сторону революции. Он вместе с Климентием Плехановым и Петром Панковым организовали в Быстром Истоке первую подпольную группу. Это произошло где-то в феврале 1918 года. Они вовлекали в неё других жителей села. Через месяц подпольщиков было уже 13 человек. Каждый имел поручение –  вовлечь в подпольную группу по три человек. И скоро в организацию уже входило 75  жителей села. Иуда Иванович  втянул в неё и своего младшего брата, Ивана Ивановича, но тот пообщался с подпольщиками недолго и отказался.
 
  Первое время все собирались в доме моего деда, Ивана Филипповича,  обсуждали дальнейшие планы борьбы за Советскую власть. Но здесь жили все три его сына с семьями. Хотя дети находились вечером на полатях во время заседаний, но места в доме для подпольщиков стало маловато. Да и мешали они жёнам братьев заниматься домашними делами, поэтому вскоре тайные посиделки подпольщиков прекратила жена Иуды Ивановича – Дарья Никифоровна. Твёрдая по нраву, женщина с характером, она запретила им собираться в этом доме. После этого подпольщики  встречались уже в другом доме, у Михайлова. Они проводили агитационную работу, создали партийную организацию, готовили восстание против колчаковцев, создали небольшой партизанский отряд.
 
   В августе 1919 года белогвардейцы зашли в село. Они выловили подпольщиков,  и многие были расстреляны и утоплены в Оби. Белогвардейцы орудовали в других сёлах. Часть жителей Быстрого Истока примкнули к оставшимся подпольщикам и взяли власть в свои руки, организовали комитеты бедноты (комбеды). Они начали устанавливать свои порядки. Зажиточные крестьяне проявляли недовольство, и уже в середине декабря появился в Быстром Истоке карательный отряд белогвардейцев. Около дома, где находилась церковь, устроились рядовые белогвардейцы. Офицеры разместились в доме, где жила семья попа, Андрея Цыбенко. Погуляли они до утра, отпраздновали свою победу и поехали по улицам. Дома, в которых  жили активисты из организованного комитета бедноты, показывали им местные богачи.  А поп Андрей Цыбенко благословил белогвардейцев на восстановление прежней власти и прежней жизни.
 
  Все  большевики из комбеда, опасаясь преследований и расправы, днём прятались дома, в погребах, или  уходили на это время в другие сёла, где жили родственники. В поселениях появились листовки, призывающие мужчин организовывать партизанские отряды для борьбы с белогвардейцами. В тот трагический день подпольщики Быстрого Истока, оставшиеся в живых после августовского расстрела,  собрались под Колыванским Увалом в небольшой партизанский отряд. Они ждали там подкрепление, чтобы вместе с партизанами из Ново – Покровки  освободить Быстрый Исток от белогвардейцев. Туда уехал верхом на коне Иуда Иванович Черепанов рано утром агитировать покровских мужиков в партизанский отряд.

  Хорошо помню тот зимний день. Не стереть ничем  из моей памяти встречу с белогвардейцами в декабре 1919 года. Дети из нашей семьи находились во дворе. А их было десять у трёх братьев. Наших детей – трое, старший брат Андриан был четвёртым, но он уже воевал с белогвардейцами в Бийске. У дяди Иуды (Юдая) было пять детей, а у дяди Ивана – двое. В нашем дворе была сделана снежная горка, и мы катались на санках. Вдруг ворота открылись, и  во двор заехали пять белогвардейцев. Вместе с  ними были и сельчане из богатых. Дедушка Иван Иванович Черепанов вышел на крыльцо без зимней одежды. Белогвардейцы схватили его и начали стегать по всему телу кнутом. Богачи тут же спрашивали:
– Говори! Где твой сын, Юдайка, прячется? Деда долго хлестали кнутом, приговаривая: – Где прячется Юдайка? Куда Юдай уехал?

 Дедушка говорил, что дома его нет,  и не знает, куда уехал Юдай. Тут уж вытащили во двор  большую и широкую скамейку, что стояла у обеденного стола.  Белогвардейцы нашли моего отца, Михаила Ивановича Черепанова. Они вытолкнули его из дома на крыльцо, а наши богачи закричали: –  Это – Мишка, брат Юдая!
Сорвали с него рубаху, положили на широкую скамейку, ноги привязали к ней  и по голой спине били  кнутом, которым погоняют лошадей. Вся спина покрылась красными кровавыми рубцами. После каждого удара отец только постанывал. Он  получил 25 ударов, но ничего палачам не сказал. Да и не мог  он знать, где был Юдай. Отец в политику не лез, вернулся с германской войны и, как всегда занимался крестьянским хозяйством.
 
  Беляки  вышли за ворота, а отец  остался лежать на лавке, был еле живой. А мы стояли и громко плакали. Белогвардейцы поехали дальше по улице, которая сейчас называется Красноармейская. Мы жили на этой улице. Потом как начали стрелять из пулемёта поверх голов! Ребятишки сильно испугались, побежали прятаться. За домом, была вырыта глубокая яма. На зиму в неё картошку закапывали. А в том году картошка вся уместилась  дома, в подполье, и закапывать было нечего. Яма на зиму осталась открытой. Вот мы и побежали к яме, летели в неё вниз головой, а там нас ловили спрятавшиеся от беляков взрослые женщины из нашей семьи: бабушка и три её снохи. А мы столько страха натерпелись!  Когда всё стихло, взрослые женщины вытащили нас из ямы, помогли отцу встать с лавки и повели его в дом. Потом долго мама залечивала раны на спине. Но белые рубцы-отметины у него так и остались до конца его жизни.
Карательный отряд  белогвардейцев поехал Колыванью, то есть Увалом,  в сторону села Верх – Ануйское. Когда они выехали за Быстрый Исток, то уже издалека увидели дым от костра, и помчались в ту сторону. Там  наши борцы за светлое будущее ждали дядю Юдая с подкреплением из Ново - Покровки.

 Партизанский отряд был небольшой, поэтому силы были неравные. Белогвардейцы  окружили «красных партизан»  и расстреляли тех, кто не смог спрятаться. Да им там и негде было прятаться, так как место было открытое, а коней у них не было, чтобы ускакать. Да и ружья у партизан не у всех были. Народ-то в отряде был бедный, одним словом  – комбед (комитет бедноты). А  дядя Юдай в это время объезжал дворы в селе Ново - Покровка. Подъезжая от двора ко  двору, уговаривал мужчин оказать помощь, вступить в партизанский отряд для борьбы с белогвардейцами. В этом селе жили  потомки терских казаков, которые долгое время были на службе у царя. Среди них были казаки -  родственники по линии нашей бабушки, Марии Васильевны. Её родители были терские казаки - Копыловы.  А у казаков были крепкие дворы, жили они хорошо – воевать-то им не хотелось с белогвардейцами, кто и согласился ехать, так собирались не торопясь. Не хотелось им покидали свои дворы, как бы тянули они время. То одному надо было сделать что-то по хозяйству, то другому. Пока  собралось несколько мужчин из казаков – родственников, пока доехали до Колыванского Увала, прошло уже много времени. Карательный отряд после расправы, был уже в это время в селе Верх-Ануйское. Из Покровки Юдай и казаки  ехали другой дорогой, поэтому они не встретились с ними, разъехались.

  Поздно вечером дядя Юдай вернулся домой, рассказал жуткую историю: «Из Покровки ехали верхом до места, где должны были нас ждать наши комбедовцы. Глазам не хотелось верить. Все лежали на снегу. Мы собрали их тела, положили на спину лошадей и повели  за уздечку в Быстрый Исток, к родным домам».
 – Что тут началось в селе, страшно вспомнить! Крики доносились со всех сторон, причитания родных слышно было по всему Быстрому Истоку.  Они доносились с разных концов села. У кого-то отца убили, кто-то брата потерял. Дети остались сиротами. Такое горе свалилось на родных убитых партизан. Их всем селом хоронили на кладбище.

 Но уже на другой день из Бийска прибыл отряд красноармейцев. Среди них был мой старший брат, Андриан Михайлович Черепанов. Этот отряд с боями шёл по Алтаю, очищая сёла от белогвардейцев, чехов и карокорумцев.  Узнав о расстреле  партизан, Андриан  с отрядом красноармейцев направился в село Верх – Ануйское.  Он уже знал о том, что там находились белогвардейцы, так как его отряду приказали двигаться в сторону этого села.  Двух красноармейцев из своего отряда  он  отправил в Быстрый Исток, чтобы предотвратить беспорядки в селе, так как ему уже сообщили о том, что родственники убитых готовят расправу над попом, чтобы  отомстить ему за погибших родных, потому что тот благословлял белогвардейцев, когда вместе с богачами ездил по дворам членов комитета бедноты.

  Вечером, после похорон,  к нам зашла  моя тётя, Акулина Ивановна Душкина (Черепанова). Она пришла к матери, чтобы посоветоваться  с ней. Акулина Ивановна была  верующим человеком, несла послушание при церкви и помогала попадье в работах по дому, та родила недавно ребёнка. Тётя Акулина принесла с собой узел, в котором лежали иконы с алтаря и ещё маленький узелок с мощами. Они были привезены из Иерусалима кем-то из жителей Быстрого Истока. Я была маленькая, вертелась рядом у стола и  видела иконы, слышала  их разговор.
 
   - Батюшка вечером позвал меня домой, передал узел с иконами, просил, чтобы я спрятала церковные святыни где-нибудь. Батюшка сказал: «У тебя в доме их искать не будут. Убереги святыни, Акулина, сохрани их!»
   – Посоветуйте, мама, куда мне спрятать  иконы!?
   – У себя дома их и спрячь! Здесь же Юдай живёт, его друзья приходят. Мало ли что. У тебя дома будет надёжнее, – ответила бабушка Агриппина. Завязав узел, тётя быстро вышла. Узел был большой и тяжёлый. Я видела, как она прошла мимо окна, согнувшись от тяжести. А после похорон убитых партизан да после поминок, люди пришли в церковь, учинили там полный разгром, растащили всё, что можно было взять. А два красноармейца, прискакавшие верхом от Андриана Михайловича, не смогли утихомирить жителей села. Видя такое положение дел, они  поехали по селу искать сани, чтобы вывезти попа и его семью из села в Бийск. Красноармейцы ехали верхом на конях от одного двора к другому, просили сани у хозяев, но никто сани не давал. Зимой в хозяйстве сани самим нужны были, а телегу к вечеру кто-то из селян всё-таки дал. Она ведь зимой стоит почти в каждом дворе без надобности, так как люди используют сани. Красноармейцы запрягли в телегу своих коней.

  Семья попа жила бедно, своего хозяйства не имела. Они были приезжие. В Быстром Истоке жили на противоположной стороне нашей улицы года два. Наш дом был напротив, немного наискосок от дома, в котором жила семья священника. Сейчас называется эта улица  Красноармейская. Я сидела у окна, было видно, как поздно вечером красноармейцы  подъехали на телеге. Один из них зашёл в дом попа, а другой остался на улице.  Прошло несколько минут, и на крыльцо вышли батюшка, его жена со свёртком в руках (маленький ребёнок – прим. автора) и две дочери – подростки. Старшая девочка несла узелок. Они прошли по двору и сели на телегу. Батюшка вышел в одной рясе. Жена и дочери были одеты в теплую одежду. Моя бабушка, Агриппина,  была в это время во дворе и слышала разговор красноармейца и попа. После того как они проехали мимо, она зашла в дом и рассказала, о чём они говорили.

   – А ты чего так вырядился? – спросил красноармеец. – Холодно уже, в одной рясе замёрзнешь,  до Бийска не довезём. Иди, оденься!
   – У меня нет тёплой одежды.
   – Ты же вчера ещё в шубе ходил. Где она?
   – Мужики сняли её с меня  вечером у церкви.
Священник назвал имя того, кто взял шубу. Повозка тронулась, и они поехали за шубой. Уже позднее люди рассказывали, когда красноармейцы зашли в дом, то увидели старого деда - хозяина дома. Он сидел на лавке, перед русской печкой, одетый в шубу попа.
   – Отдай шубу, а то поп замёрзнет по дороге!
   – Пусть помёрзнет, как мой дед мёрз, когда его попы и царь гнал из родных мест. (Старик был из рода староверов – прим. автора).
Из дому красноармейцы вынесли меховую шубу попа. Священник  натянул её на себя, и лошадь тронулась в путь. Как оказалось, в последний путь для священника Андрея Цыбенко. Повозка с семьёй батюшки в сопровождении двух красноармейцев ехала по селу Быстрый Исток.
 
 Акулина Ивановна Душкина (Черепанова) – это её отца и брата Михаила стегали белогвардейцы плетью с благословения священника – ждала их недалеко от своего дома. Она с трудом уговорила красноармейцев, оставить семью попа у неё, чтобы они не замёрзли в дороге, так как девочки были ещё маленькие, а ребёнок лежал в пелёнках, укутанный в одеяло. Время было позднее, куда их было в ночь везти. Сказала красноармейцам  о том, что Андриан Черепанов её племянник, поэтому ругать их не будет. Семья Андрея Цибенко слезла с телеги, Акулина Ивановна повела всех к себе. Её дом находился рядом с дорогой. Какое-то время они жили у неё, потом прятали попадью с детьми у верующих женщин,  подруг Акулины Ивановны.

   Кони тянули телегу, на которой сидели поп и два красноармейца. Ехали  в Бийск по дороге в сторону Колыванского Увала. Когда проехали пустырь за селом, они увидели, как с левой стороны поднялись из снега и вышли из кустов  быстроистокские мужики с топорами в руках. У некоторых были  ружья. Вернулись сельчане с германской войны, прихватили, видно, эти ружья с собой. Это родственники убитых партизан ждали, когда повезут попа мимо. Они напали на повозку, коней подстрелили, красноармейцев ранили, а батюшку ранили и изрубили. Красноармейцы не стреляли в напавших мужиков, потому что у них не было патронов в винтовках. Они все патроны израсходовали вечером, стреляя вверх, когда утихомиривали разорявших  церковь сельчан.

  Люди из крайних домов улицы слышали шум, крики, но прибежали к месту убийства, когда там никого уже не было. Они увидели раненых красноармейцев, лежавших на снегу, раненых лошадей вместе с перевёрнутой телегой. Видно, поворачивали красноармейцы лошадей, чтобы вернуться назад, но не удалось. Красноармейцев увезли в больницу. Изрубленное тело Андрея Цыбенко жители присыпали снегом. Несколько дней он лежал там, так как никто из мужчин села не хотел копать могилу и хоронить – побаивались родственников убитых партизан. Тело попа ещё долго лежало на поляне, за Быстрым Истоком. Собаки таскали уже изрубленные кости.

  Акулина Ивановна  собрала  несколько своих подруг из  верующих женщин. Они решали сами похоронить священника. Выдолбили лопатой поздно вечером неглубокий ров  на краю кладбища, там, где позднее была базарная площадь с тремя тополями, куда водила меня мама к могиле попа. Люди видели, как они рыли там землю. Мёрзлые комья земли засыпали снегом. По селу пошёл   слух, говорили о том, что попа зарыли под тремя тополями. Однако другие подруги Акулины Ивановны копали могилу в это время совсем в другом месте. Ночью они привезли в санях изрубленное тело попа, тайно  похоронили и скрыли все следы. Кроме их никто не знал это место. Верующие женщины закопали его, как смогли, неглубоко. Думали, что потом батюшку перезахоронят. Но большевики пришли к власти надолго, так он и остался лежать в земле без могилы, без гроба  и без креста. О месте захоронения знали только они и жена Андрея Цыбенко. Её отвезли с детьми в санях в Бийск после похорон попа. Летом попадья приезжала в Быстрый Исток тайно, ходила к месту захоронения мужа.  Акулина Ивановна содержала его в чистоте, а после её смерти эта обязанность перешла к дочери, Арине Ивановне Фёдоровой. А потом уже ухаживали родственники женщин, которые участвовали в погребении Андрея Цыбенко.

   Уголовное дело было заведено по факту ранения двух красноармейцев, которые в это время находились в Бийской больнице.  Пока они окончательно вылечились, прошло много времени. Лечили их  долго, врачи не спешили выписывать. Потом красноармейцев отправили на курорт. После того, как они полностью выздоровели, родственники убитых партизан уговорили  красноармейцев написать заявление  об отказе от уголовного дела. Оба красноармейца написали в милицию заявление о том, что не имеют к ним претензий. Со стороны родственников  священника заявление не поступало. Дело о ранении красноармейцев закрыли и сожгли, поэтому его нет в архиве. Ликвидировали уголовное дело, чтобы не портить показатели работы народной милиции по Быстрому Истоку, по Бийскому уезду.
 
   Приехав в Быстрый Исток, остановили такси у Храма Покрова Пресвятой Богородицы. Валерий Золотухин своим артистическим трудом зарабатывал деньги на его строительство. После перестройки он вместе с Ириной Линдт ездили по городам Алтая и сёлам с концертами. Были трудные времена, поэтому храм достраивали вместе с односельчанами. Протоиерей отец Дмитрий Миронов заканчивал таинство Крещения в Ильин день. О встрече я договорилась с ним заранее, хотела ему рассказать историю гибели попа Андрея Цыбенко и показать место, где его изрубленное тело закопали верующие женщины под тремя тополями у базарной площади. Выслушав меня, он сказал: – Старые иконы сохранились. Их передала уже пожилая дочь, мать которой участвовала в тайном захоронении Андрея Цыбенко. Она рассказала о том, как устраивала безбожная молодёжь Быстрого Истока пляски под этими тополями, как бы на могиле зарытого попа. Информация была направлена по ложному следу, его тело покоилось в другом месте. После «перестройки» нам пришлось его перезахоронить.

  Сейчас приезжают в Быстрый Исток на постоянное место жительства беженцы из наших бывших республик. Селятся новые люди. Им выделяют землю  старого и давно закрытого кладбищ для строительства домов.  Тайное захоронение попало под частное владение, и нам пришлось его  раскопать. Уже не само тело, а кости Андрея Цыбенко,  после перестройки перенесли на другое место. На старом кладбище выкопали могилу под другими тополями и поставили памятный крест. Люди ходят туда, молятся. Выпускники ходят тайно перед сдачей экзаменов, просят помощи. Говорят, что помогает.
В декабре 2019 года исполнилось 100 лет с момента этого трагического события. 


Фото Натальи Газиной. Крест с фото на могиле Андрея Цыбенко. На заднем плане видны тополя, где верующие женщины пустили ложный след захоронения. За тополями был в те времена сельский базар.


Рецензии
Чудесная проза.

Юрий Николаевич Горбачев 2   05.10.2021 17:58     Заявить о нарушении
Хватило терпения прочитать до конца? Спасибо.

Алифтина Павловна Попова   06.10.2021 13:10   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.