Первый опыт

       Конфликты, возникали на производстве и раньше, в Советское время, но реже, и редко приводили к необходимости увольнения, это уж точно.
Как-то разработали газовики новые компрессорные станции для заправки автомашин газом. Компрессора были наши. Опыта в нагнетании природного газа у нас не было. И что-то пошло не так. Наши обычные технологии не работали. Стали исправлять на ходу. Кто-то посоветовал производить сварку соединений – труб по которым проходил газ - сваривать аргоном. Качество шва, герметичность и всё такое.  Но станции по всей стране, были уже почти готовы и ждали запуска.
Вот наш отдел и часть конструкторов бросили на исправление этих ошибок и запуск станций.   
Работа была не сложная. Выезжаешь на объект, проверяешь качество сборки и монтажа, и организовываешь переварку сварных соединений аргоном. Расплачиваешься с местными бригадами за переделку швов.
Завод тогда выделял на это деньги, кажется где-то 5 тыс.
Я был молод, работа была творческая интересная и я ринулся в бой. Был и на Украине и Молдавии, и на Урале. И ещё много где.
Потом, я вдруг заметил, что на меня как-то косятся на заводе, сторонятся, разговаривают «через губу». Уже потом старшие товарищи в приватном разговоре, объяснили мне. 
– Вот смотри! Сколько ты объектов пустил за этот год?
– 12!
– а Зам. Главного конструктора Нейман – только два, в Харькове. Он месяцами сидел там. Поговаривали даже, что он завёл себе там, вторую семью.
О как? Поговаривали, что некоторые «товарищи» уезжали в командировку. Как-то там договаривались, об отметке, возвращались домой, и сидели дома или на даче. А потом покупали билет у проводника и предоставляли отчёт, за месяц или два!  Вот вам и з/плата и командировочные.
Я тогда об этом не задумывался. Мне было интересно! Интересно - работать. 
       И вот попадаю я в Саратов на запуск станции. Опа! А пускать-то нельзя! Швы на трубах почему-то не переварены. Забыли, что ли?
– Нет. Говорят мне местные:
– приезжал до тебя один, от вас на монтаж. Сказал, что всё сделал и можно пускать.
И потягивают мне акт – трубы переварены! Деньги заплачены! И получены!
Смотрю! Был у нас такой конструктор Белов Михаил. Как же быть?
Возвращаюсь домой. Советуюсь с отцом. Он тогда тоже работал на заводе.
Он говорит, посмотрев документы и фамилию
 – сынок, у нас много на заводе у кого и отцы и дети работают. Этот «Белов» - сын Мориса Евсеевича!  Ты, поосторожней с ним.
Сейчас уже, фамилию этого Мориса я уже не помню, но точно не «Белов»!
На заводе, с верой в честность и справедливость, я отловил этого Белова, просто сказал ему. Что я не хочу никого ни в чём обвинять, просто, поезжай сам и запускай станцию, раз уж ты проводил там шеф-монтаж. 
В ответ я услышал что-то не вразумительное и грубое. 
Я был молод горяч! Я пошёл к главному инженеру и положил на стол два акта. Один который мне дали – в котором, трубы переделаны и деньги заплачены. И второй – который я попросил сделать, в нём – станция не готова к запуску. Поскольку трубы не переварены.
Я думал - это «бомба» , ан нет. Всё спустили на тормозах. А Белов стал поливать меня грязью и звонить в Министерство, и на каждом углу говорить, что я жулик. Странно, но это сработало. Помните, как в анекдоте – толи он шубу украл, толи у него украли, в общем, что-то там такое было. На меня стали коситься. Ну, не побегу же я каждому рассказывать. Что я не «верблюд»? Но морду этому Белову я всё-таки набил.
       Это был первый мой опыт производственного конфликта.
Их было много за мою трудовую деятельность. Но. первый мне особенно запомнился.