ПрибВО. Корнево. Местное население

 

      Как известно, Калининградскую область после войны, повыселяв немцев в Германию, заселяли бывшими зыками и военными с их семьями. Только в крупных городах, типа Калининграда и Советска было относительно много нормальных гражданских лиц, не сидевших по зонам и не исполняющим свой долг по обороне Советского Союза или по охране его западных границ. Аналогичная картина была и у нас в Корнево. Почти все жители посёлка, а их было тогда около трёх с небольшим тысяч – это те, кто уже сидел, либо их дети, многие из которых вот-вот сядут. Ну а расположенный рядом гарнизон – это мы военнослужащие со своими жёнами и детьми. Между этими частями Корнево всего два километра, на фрагменте карты это хорошо видно.

      Хоть и давно соседи, но не только дружбы, но и взаимопонимания между этими двумя частями не было и, судя по зычьим законам, не могло быть. Только днём можно было сравнительно спокойно посещать посёлок, а вот в тёмное время суток, как нам гарнизонные старожилы настоятельно советовали, соваться туда ни коем разе не стоило. К тому времени, как мы жили в Корнево, прошло уже более 30-и лет после войны, сменилось почти два поколения, а уголовного склада народ угомонялся слабо. Тут описано несколько эпизодов, которые случались на этой почве.

      Жена знакомого прапорщика – начальника склада ГСМ, прибывшего в полк чуть позже нас, не захотела жить в общаге, да ещё с подселением к другой семье. Они, не обращая внимания на настоятельные советы окружающих, решили снять квартиру в посёлке. Снять-то они её сняли, но уже через месяц прапорщик стал просить командование полка о переселение его семьи в гарнизон. Штука в том, что, живя в посёлке, ему приходилось чуть ли не каждую неделю драться с местной молодёжью, которая поджидала его по вечерам на пути домой и докапывалась по любому поводу, нарываясь на драку. Прапорщик был не слабым парнем и драться умел, но при числе нападавших более четырёх отмахнуться ему было сложно – «рук не хватало», как он говорил. Он и время возвращение из полка домой менял и пути передвижения, но это помогало мало, он опять и опять был вынужден драться. Жене его с дочерью тоже было не сладко, их местная шпана задирала, несмотря на то, что выходили за порог дома они только днём. Быстро они осознали свою ошибку, как говорится «Битиё определяет сознание». Получили ли они жильё в гарнизоне – не знаю, но на момент моего отъезда в Ригу прапорщик с семьёй всё ещё жил в посёлке.

      Другой эпизод случился где-то во второй половине ноября посреди ночи. Мы спокойно спали в своих койках, но были разбужены выстрелами. Сначала звучали винтовочные одиночные, а потом и очередями из автоматов. Многие жители общежития, как и я, вышли в коридор обсудить это дело. Ничего путного не придумали, но пока обсуждали, выстрелы прекратились и все постепенно разошлись по своим комнатам.

      На утреннем разводе я с удивлением увидел своего знакомого молодого лейтенанта-танкиста в строю батальона, хотя вчера вечером он заступал начкаром. Я как раз вчера сменялся с помдежа по полку и строил новый наряд – он стоял во главе караула. Командир полка, выведя офицеров из строя на установленные дистанции, после непродолжительного, но внушительного разноса, объявил лейтенанту выговор за неудовлетворительную организацию и несение караульной службы.

      Оказалось, что ночью несколько парней из посёлка пришли к гарнизонной кочегарке, которая снабжала нас теплом и горячей водой, и начали стрелять по солдатам-кочегарам и женщине-начальнику смены, которые трудились там в то время. Ворота в помещение были открыты, горел свет и люди представляли для стрелков хорошую мишень, в то время, как их самих видно не было. Хорошо, что с первых выстрелов ни в кого не попали. Солдаты недолго думая попадали за кучи угля, женщина сползла под стол и тревожной кнопкой вызвала караул. Прибежали караульные бодрствующей смены во главе с начкаром быстро и успешно подавили автоматными очередями стрельбу корневских парней. Но догнать и задержать их не сумели, так как стрелки, хорошо зная местность и отстреливаясь, ушли по оврагам к реке Корневка и по ней дальше в посёлок. Начкар, опасаясь за жизнь часовых, решил прекратить преследование и вернулся в караулку. И вот за то, что они не поймали малолетних придурков командир полка снял лейтенанта с караула и объявил ему выговор. Может и правильно…

      Через 4 года, на учениях «Запад-81» я случайно встретил ефрейтора, который оказался родом из посёлка Корнево. Он мне поведал, что молодые ребята, его знакомые, нашли в лесах несколько винтовок времён войны и пару цинков с боеприпасами к ним, привели оружие в порядок и решили пострелять. Сначала шмаляли по бутылкам, потом по воронам, а потом к ним пришла дурная мысль пострелять и по людям. Лучшего объекта, чем наша кочегарка они не придумали и как-то ночью впятером сделали такую вылазку. После неё они ходили по посёлку королями – не каждому удаётся в жизни пострелять по живым людям и поучаствовать в настоящей перестрелке боевыми патронами. Но ходили в статусе королей парни не долго, через несколько дней их всех вычислила местная милиция вместе с особистом нашего полка. Два из них были младше 14 лет и уголовной ответственности избежали – их отправили в закрытую спецшколу. Остальные три, им было по 15-16 лет, угодили в детскую колонию на срок от трёх до пяти лет.

      Про последний случай, произошедший в конце 60-х годов, мне рассказал майор Михаил Герман – офицер-снабженец нашего окружного Управления Химвойск, когда узнал откуда я прибыл. Он, как оказалось, служил в том же 117 танковом полку командиром взвода химзащиты в звании старшего лейтенанта. Нёс службу Михаил как-то помдежем по полку. Воскресенье, несколько солдат во главе с сержантом, получив увольнительные, пошли в посёлок то ли в кино, то ли к девчонкам. Там они пересеклись с местными парнями и, как того требовал сюжет, завязалась драка. Корневских было существенно больше, поэтому пришлось одного из солдат отправить за подмогой в полк. Пробежав два километра минут за 10 он с КПП полка позвонил дежурному. Тот, недолго думая, отправляет на место драки Мишу Германа (он с пистолетом) на дежурном мотоцикле с водителем (так было в Советской Армии), посадив сзади прибежавшего солдата (оба не вооружены).

      Прошло, по-видимому, около 20 минут, как солдат убежал за подмогой, а подмога уже вот она. Но к тому времени некоторые солдаты уже не могли стоять и их добивала ногами озверевшая молодёжь. Миша выскакивает из люльки мотоцикла, выхватывает пистолет, кричит, чтобы прекратили драку, его никто не слушает, тогда он стреляет в воздух и опять кричит. Услышав крик: «Лейтенант, сзади!», начинает оборачиваться и видит летящее на него колесо от телеги. Михаил непроизвольно стреляет из-под руки, колесо вскользь бьёт его по голове, но сильно по плечу и он теряет сознание. Очухался Миша в стационаре полковой санчасти, рядом сидят особист полка и капитан из военной прокуратуры. Оказывается, выстрелив, он убил того парня, который бил его колесом. Увидев убитого парня и лежащего без чувств старшего лейтенанта парни драку прекратили и разбежались. Сам Миша, получив тяжёлое сотрясение мозга и перелом ключицы, более суток был без сознания, после чего две недели долечивался в дивизионном госпитале в Калининграде.

      Долго потом допрашивали его, наших солдат гражданских участников драки, свидетелей и других причастных. В итоге действия старшего лейтенанта Михаила Германа признали обоснованными и правомерными. Правда с тех пор он заикается. А вот местные парни обещали его поймать и убить, поэтому, на всякий случай, его перевели подальше с их глаз в учебный батальон в Адажи под Ригой на штабную должность, откуда он и попал в штаб округа. Несколько гражданских участников драки посадили в тюрьму. Полкового сержанта за то, что не смог предотвратить драку разжаловали в рядовые и посадили гауптвахту – ещё легко отделался. Остальные солдаты после выздоровления продолжили службу в полку, лишь один с инвалидностью был демобилизован. После этого случая солдат нашего гарнизона в увольнение долго не пускали, только в Калининград иногда возили в культпоходы организованными группами под руководством офицера.

      Последний раз в Корнево мы были в 2000 году. Гарнизон к тому времени ликвидировали. Территория расположения полков и разведбата была брошена, но в нескольких ДОСах бывшего гарнизона продолжали жить вышедшие в запас и оставшиеся здесь офицеры и прапорщики с домочадцами. Дома передали в муниципальную собственность, поэтому позже к ним присоединились понаехавшие сюда гражданские. Всего сотни две-три жителей. Мы с женой, ожидая автобус в Калининград, разговорились с некоторыми бывшими военными – их можно было узнать по манере поведения, а также по элементам военной формы в их одежде. Они рассказали, что про вражду между посёлковыми и гарнизонными только от старожилов слышали, давно всё успокоилось. Теперь между двумя частями Корнево мир и согласие, если не считать обычного для России тех времён бандитизма, одинаково терроризирующего, как поселковых, так и бывших гарнизонных.