Что прошло... 5. Столетние арбатские старушки

 Однажды бабушка сказала:

- В воскресенье едем в гости. К Верочке и Клавденьке. На Арбат.

Что такое Арбат? Кто такие Верочка и Клавденька? Наверное, они и есть те самые столетние старушки голландки из «Чёрной курицы»…

«…Комнаты у них были убраны по-старинному, у одной из них был большой серый попугай, а у другой серая кошка, очень умная, которая умеет прыгать через обруч и подавать лапку… В первой комнате была всякого рода старинная мебель: резные стулья, кресла, столы и комоды. Большая лежанка была из голландских изразцов, на которых были нарисованы синей муравой люди и звери…

Подле попугая стояла кровать с белыми кисейными занавесками, сквозь которые можно было различить старушку, лежащую с закрытыми глазами: она казалась как будто восковая. В другом углу стояла такая же точно кровать, где спала другая старушка, а подле неё сидела серая кошка  и умывалась передними лапами».*

Первую старушку звали Верочка, вторую – Клавденька..

Перед выходом бабушка чудесно преобразилась.

Мягкой волной легла седая прядь на лбу. Воротничок крепдешиновой блузки украсила нежная камея. Комната наполнилась ароматом – нет-нет, не пресловутой «Красной Москвы» : обе бабульки – и Лиза и Анюта – просто обожали духи «Манон» и при случае покупали их «про запас» и для себя и друг для дружки.

Сила аромата удвоилась, когда за ними зашла Анюта. Такая же безупречная, но не седая, а с проседью волна на лбу. А вместо камеи брошь  в виде перламутровой рыбки с загнутым кверху  раздвоенным хвостиком и голубым глазком. Рыбка завораживала.

- Ну что, на девичник? Девочкам привет! – дед был на седьмом небе, что проведёт воскресенье наедине со своими колбами и пробирками.

Арбат оказался узкой грязноватой улочкой в центре Москвы. Довольно долго ехали на двух – с пересадкой – троллейбусах. Был конец сентября – сухой и солнечный – и день Ангела одной из столетних старушек. Ах да – Вера, Надежда, Любовь… Верочкин, значит.

Полупустой троллейбус плыл по позолоченным кривым улочкам. Ехать бы да ехать… Ехать и смотреть в окошко. Троллейбус никуда не торопился. То и дело останавливался на перекрёстках – можно было разглядеть всех, кто шёл по тротуару, всё, что было в витринах многочисленных магазинов. У них на Проломке такого не увидишь!

В глубине одной из витрин сидел большущий плюшевый медведь. Обеими лапами он держал стакан с томатным соком. Мишка подносил его к своей зубастой пасти и опрокидывал – стакан опустошался, Мишка опускал лапы – и стакан тут же опять наполнялся – всё повторялось снова.

Потом они ещё долго шли пешком и искали переулок с забавным названием Сивцев Вражек. Наверное, в древние времена здесь был овраг, в котором прятался Сивко- бурко…

***
В дом вошли через парадную дверь. Там Нелька увидела большую клетку, в которой их ждал лифт. Бабушка нажала на кнопку с цифрой четыре, и лифт, недовольно кряхтя, потащился вверх. Хотя в доме было всего шесть этажей, кнопочек в лифте было намного больше – десять, кажется. Пока поднимались, Нелька с замиранием сердца думала: «Вот бы нажать на самую последнюю кнопку... Что бы тогда? Лифт пробился бы сквозь крышу и вырвался бы в самое небо… и полетел бы над Москвой… всё выше и выше…» Дух захватило – лифт дёрнулся нервно и остановился.


Распахнувшаяся навстречу гостям тяжёлая старинная дверь выдохнула облако дивных запахов разного происхождения . Помимо преобладающего аромата «Красной Москвы» (всё-таки) можно было уловить запах антоновских яблок, пряной гвоздики, ванили, пыли, нафталина… только что вынутых из духовки пирогов.

Двоюродные сёстры Лизы и Анюты тоже жили в коммунальной квартире. Правда, здесь не было такого длинного коридора. Зато были закутки и лабиринты. И вечный полумрак . Как и все старушки, арбатские экономили электричество,  поэтому свет –от единственной тусклой лампочки под самым потолком – включался только когда надо было быстренько прошмыгнуть по лабиринту к себе в комнату, на кухню или в туалет.

Столетние старушки-толстушки были до смешного похожи друг на друга. Они уютно суетились, заполняя всё пространство квартиры журчащим московским говорком и непрерывным сипловатым смехом, каким обычно смеются очень добрые и очень полные женщины.

Пробрались наконец в комнату. В ней и правда была всякого рода старинная мебель. Большой овальный стол, уставленный всякой вкусной всячиной, был окружён резными стульями. Когда расселись вокруг стола, из-под него, приподняв край скатерти, прямо к Нельке вышла серая кошка и протянула ей лапку.

- Ой! Ты здесь? – Нелька погладила кошку и спросила у старушек:

- А попугай?

Но все четыре сестры были так увлечены друг другом, они так давно не виделись – Нелькиного вопроса не расслышали.

Они разрумянились от радости и горячего чая. Нахваливали кулебяку, приготовленную по прабабушкиному рецепту, вспоминали и её, и прадеда, и всю-всю родню…вспоминали, вспоминали… одна история тут же тянула за собой другую.

И комната вдруг стала наполняться людьми в старомодных одеждах. Нелька никогда их не видела, но ей показалось, что она их знает… Только всё это было очень давно. Вокруг стола чинно расселись прекрасные дамы в длинных платьях и с пышными высокими причёсками. Мужчины – тоже очень красивые в строгих чёрных тройках. Усы, бородки, серебряные цепочки от карманных часов. Много детей – и Нелькиного возраста и постарше, а некоторые совсем ещё маленькие, года по три-четыре…

Тоже сели пить чай, изящными движениями поднося чашечки ко рту. Улыбались, говорили что-то, оживлённо спорили. Малыши резвились на полу, играли с кошкой. Однако голосов почему-то слышно не было.

Вскоре стало происходить что-то совсем уж невероятное. Дамы, их кавалеры и дети вдруг стали уменьшаться. В несколько секунд они стали размером с Дюймовочку. У них появились прозрачные крылышки – все превратились в эльфов.

Эльфы парили и кружились вокруг бронзовой люстры с хрустальными подвесками - над столом, над чашечками и блюдечками, вазочками с вареньем, над корзиной с яблоками… Потом они медленно стали подниматься к высокому потолку и при этом дружно махали Нельке своими крохотными ручками – то ли прощались, то ли манили.

- Совсем разомлела девчурка наша! Давай, просыпайся, домой пора собираться.

Нелька очнулась, видение исчезло. Через открытое окно в комнату струился медовый сентябрьский сумрак и шорох шин.

***
Время – то стоит, то ползёт, то разгоняется во весь опор, а то вовсе поворачивает вспять. Исчезает грань между прошлым, настоящим и будущим. Всё существует одновременно в этом триптихе, наслаиваясь одно на другое и иногда меняясь местами.

Жизнь в мечтаниях, жизнь в воспоминаниях окрашивается новыми красками, озаряется иным светом, перед которым меркнут краски настоящего.

 И тогда не в тягость ожидание.

И тогда не так жаль прошлого. Не так больно от потерь.

Потому что всё – СЕЙЧАС.

FUTURE DANS LE PASSE **– «будущее в прошедшем». Время, зафиксированное языком.
Продолжим: «прошедшее в будущем», «будущее в настоящем», «настоящее в будущем», «настоящее в прошедшем», «прошедшее в настоящем» и т.д.


*Антоний Погорельский «Чёрная курица»
** в переводе с французского


            Продолжение следует




# Иллюстрация Владимира Герасимова "Уставший троллейбус"