Ничего случайного не бывает

Бледно-голубое небо было с утра напичкано, как клочками ваты, рыхлыми облаками. Стоял февраль, но снега не было, так как он, побыв неделю, успел растаять. Голые деревья немного зябли, потому что дул ветер, хоть и не резкий, но ощутимый при температуре воздуха + 2. Город жил своей жизнью. Работали кафе, супермаркеты и банки. Многочисленные аптеки привлекали внимание своими яркими вывесками и светящимися зелёным светом крестами. Быстро двигались по дорогам приватные авто и такси с опознавательными кубиками, бежали троллейбусы, касаясь длинными троллеями линейных проводов. На городской площади возле «Белого Дома» суетилась на асфальте большая стая голубей, ожидавших милости от прохожих. В сквере Гоголя напротив  Дворца культуры прогуливались молодые мамы с колясками. И здесь были голуби и просили корма. В школе, называвшейся коллегиумом, шли занятия.
   Илья Петрович вышел из дома прогуляться и купить хлеба в ближайшей «Булочной» после долгой болезни. В начале зимы он, человек в возрасте, то ли простудился, то ли поймал какую-то инфекцию, но приключилось у него воспаление лёгких, с которым он около месяца провалялся в больнице, потратив на капельницы и таблетки кучу денег, отложенных на чёрный день... Благо, что эти деньги у него были, а то уже, возможно, не пришлось бы  Илье Петровичу разгуливать вот так по бульвару, глядеть на облака, деревья, дома, людей...
   За время пребывания в терапевтическом стационаре повидал Илья Петрович, как умирают люди. Месяц – срок приличный и в их палате за это время умерло трое мужчин, ещё не старых. Кое-кто умирал и в других палатах, мужчины и женщины, больше, конечно, пожилые, но как-то умерла сорокалетняя женщина от двусторонней пневмонии, как прошёл слух между больными, и суток одних в больнице не пролежала...
   Видел раз Илья Петрович, как в палату на их этаже зашёл православный священник в чёрной рясе и скуфье в сопровождении каких-то людей, видимо, приглашённый исповедать и причастить тяжело больного, выполнить обряд миропомазания.
   «Всё меньше и меньше атеистов остаётся, - подумал тогда Илья Петрович, - меняется народ, о Боге задумался. Жизнь заставила»...
   В молодости в советские времена он не веровал в Бога, как и большинство из его окружения, в церковь не ходил, Библии не читал. И не принято было это делать и порицалось в обществе. Библии никто не видел в глаза и не приходило на ум её искать. Да просто высмеяли бы того человека, который стал бы спрашивать эту книгу в книжном магазине или библиотеке. Со школьной скамьи внушалось безапелляционно, что Бога нет и что религия – опиум народа...
   Илья Петрович вышел на пенсию в шестьдесят, как положено, имея тридцать девять лет трудового стажа за плечами. Последние два десятилетия работал он мастером по слесарному делу в профтехучилище, а до этого служил в армии, стоял у станка на заводе, сначала осваивая профессию, а потом совершенствуясь в ней. Здоровье не подводило. В школьные и молодые годы играл в футбол, умел хорошо плавать, катался на лыжах и коньках. Была семья: жена и двое детей. Жена умерла от рака молочной железы три года назад, поздно хватилась, -  не спасли... Взрослые дети и внуки жили в другом городе и изредка проведывали отца, больше звонили по телефону. Илья Петрович жил бобылём в своей двухкомнатной квартире и ни с кем не мог «сойтись» после смерти жены. Женщину при желании найти было можно и хозяйка в доме была нужна, но Илья Петрович никак не мог забыть свою Машу, с которой прожил в законном браке 40 лет. Сам готовил суп, стирал бельё, мыл полы. Так и приспособился. Много курил, но выпивкой не увлекался. Курево же никак не получалось у него бросить.
   Когда Илья Петрович поднимался по высоким ступенькам в магазин в это февральское утро, он вдруг почувствовал, как огненной волной захлестнуло ему грудь, пронизало левую руку, стало тяжело дышать. У него в его шестьдесят семь барахлило сердце. Он уже три года страдал от сердечных болей. Первый приступ случился вскоре после Машиных похорон. Врачи назначали электрокардиограмму, анализы, выписывали дорогие лекарства, в кардиологию по «скорой» один раз попал... С тех пор Илья Петрович не выходил из дома без нитроглицерина, который не раз его, как ему казалось, спасал от гибели. А, может быть, это был Бог, без воли которого не подействует никакая таблетка? Илья Петрович в последнее время часто задавал себе этот вопрос, но не мог на него определённо ответить...
   Остановившись у дверей «Булочной», мужчина перевёл дух, достал из кармана куртки блистер и, судорожно выдавив из него таблетку, кинул её под язык. Потом он спустился на две ступеньки назад и , облокотившись обеими руками о перила, стал в очередной раз ждать, когда отпустит эта жгучая боль за грудиной...
   - Вам плохо? – слегка коснулась его плеча незнакомая пожилая женщина в дождевике и бежевом берете, из-под которого выбивалась прядка седых волос. – Может, «скорую» вызвать? Мобильный со мной...
   - Не надо. Уже проходит, - процедил сквозь зубы Илья Петрович. – Не стоит беспокойства...
   Женщина смотрела в упор своими серыми глазами в обрамлении тонких морщинок.
   - Илюша, - неожиданно вымолвила она, как-то даже смутившись, - это ты?
   - Я вас не знаю, - отозвался Илья Петрович, приходя в себя, - вы, верно, меня с кем-то спутали.
   - Да нет! – заулыбалась женщина. – Я – Ира Пономарёва, одноклассница. А я тебя узнала!
   Илья Петрович напряг память... Пенсионерка очень смутно напоминала хрупкую девочку с русыми косичками, с которой он много лет сидел за одной партой. И было это как будто в какой-то другой жизни.
   - Не узнал, извини, - попытался оправдаться Илья Петрович. Ему уже было гораздо лучше. – Вот за хлебушком шёл да сердце прихватило. Бывает. Старость –  не радость...
   - Какие наши годы, - заулыбалась Ира. – Давай, Илья, я тебе помогу. Можно?
   Не дожидаясь ответа, она взяла одноклассника под руку и они вместе вошли в торговый зал. Впереди у прилавка стоял один-единственный покупатель. Совершив необходимые покупки, Илья и Ира вышли из магазина. На улице было хорошо и никто из двоих, встретившихся после полувекового перерыва, никуда не спешил. Разговорились.
   - Вот жену похоронил три года назад, - поделился Илья Петрович. – Шестьдесят семь стукнуло... В больнице недавно лежал.
   - А мне шестьдесят шесть... Ровесники, - отозвалась Ирина. – У меня мужа пять лет нет в живых...
   - Значит, ты здесь недалеко живёшь, если в этой «Булочной» хлеб покупаешь, - осмелел Илья Петрович.
- Да, через одну улицу...
 - И я здесь рядом. И надо ж! Так близко живём и не сталкивались столько годков... Давай прогуляемся что ли.
   - Давай, - согласилась Ирина.
   Воды много утекло с тех пор, как они отпраздновали «выпускной» после десятого класса. И не верилось, что пролетело целых пятьдесят лет... Поделились впечатлениями, договорились о встрече у Иры дома. Он – вдовец, она – вдова...
   В воскресенье спустя два дня Илья Петрович, надев белую рубашку и чёрный строгий костюм, прихорашивался у зеркала в прихожей. Было ему немного неловко, так как давно не надевал он этой парадной формы. Полных три года он вообще не думал о женщинах и ни с кем знакомиться не собирался. И тут такой случай... Илья Петрович чувствовал, что ему хочется встретиться с одноклассницей, посидеть, вспомнить юность.
   « Так, таблетки с собой взял, кошелёк взял, ключи – на месте, -  собирался в свой путь немолодой человек. – Пойду мимо киоска, шоколад или бисквит надо купить, виноградного сока.
   Ира встретила Илью на пороге своей квартиры в красивом сиреневом платье. Седые волосы были аккуратно причёсаны и собраны в узел на затылке, губы подкрашены тёмно бордовой помадой .
   - Проходи, гость дорогой, - улыбнулась она, помогла снять верхнюю одежду, ботинки. Потом провела в комнату, где на застеленном белоснежной скатертью столе стояли красивые чайные чашки на блюдцах, чайничек для заваривания чая и сахарница и всё это – из одного сервиза. Красовалась на толстой ножке ваза с фруктами, вблизи – маленькая вазочка с вишнёвым вареньем. На плоской узорной вазе выложены были дорогие конфеты и песочное домашнее печенье. Ирина принесла из кухни кипяток в блестящем чайнике со свистком. Чай был очень вкусный, горячий и ароматный. Илье Петровичу понравилось, что за ним ухаживает заботливая приятная женщина.
   - Вот так и живу, - рассказывала хозяйка дома. – Два сына у меня. У них свои семьи. Трое внуков растут.
   - А как здоровье? – поинтересовался Илья Петрович.
   - Какое здоровье, - махнула рукой Ирина. – Операцию в позапрошлом году перенесла на щитовидке.
   Илья Петрович обратил внимание на то, что на шее у его собеседницы массивные то ли янтарные то ли « под янтарь» бусы.
   - И на том свете 4 минуты была. Ну... клиническая смерть,- как бы между прочим добавила Ирина.
   Стенные часы в золотистой оправе тикали над сервантом в квартире Ирины: тик-так, тик-так...
   - Как? – опешил Илья Петрович, - прямо таки и смерть?
   - Ну да, - подтвердила Ирина. – Сердце во время операции остановилось и меня врачи оживляли. Это реанимацией называется. Я была под общим наркозом, но вдруг проснулась и вижу себя со стороны и сверху...
   Как это? – не понял Илья Петрович.
   - Ну вижу, что недвижимое моё тело лежит на столе с закрытыми глазами, трубки разные на мне. Вокруг меня все всполошились: врачи, сёстры, касаются  моей груди какими-то утюгами. Врач кричит: «Разряд, ещё разряд»! Я чётко слышала эти слова. Потом врач скомандовал мне вводить лекарства и их начали  шприцами вливать. А я парю под потолком... Поняла я тогда, что умерла... После или одновременно с тем понесло меня по длинному беспросветно тёмному коридору с немыслимой скоростью и в конце забрезжил Свет. Чем ближе приближалась я к Свету, тем ярче он становился и не успела я ничего сообразить, как Свет сделался невероятно ярким, но глаз не обжигал.  И излучал тот Свет бесконечную Любовь и  тепло, и разлилось во мне, как  полноводная река, дивное блаженство. Это нельзя передать! Нет в человеческом языке таких слов, чтобы можно было точно всё описать!
   Илья Петрович слушал с открытым ртом.
   - Мне совсем не хотелось возвращаться назад, - продолжала свой необыкновенный рассказ Ирина, прихлёбывая из чашки маленькими глотками. – Но, видимо, Богу было угодно, чтобы я вернулась и рассказала людям о потустороннем мире. И какая-то властная сила повернула меня обратно. Свет исчез и я, как бы разрезая непроглядную тьму, нашла своё убогое неживое тело и вошла  в него  через голову...
   - И дальше что? – полушёпотом спросил заворожённый Илья Петрович.
   - А дальше – опять небытие, потому что была я под общим наркозом, - объяснила Ирина. – И только проснувшись после него, вспомнила всё, что со мной происходило по «ту сторону» жизни. Кому-то рассказывать о пережитом я боялась чтобы не приняли меня за сумасшедшую, но всё-таки рассказала сыну, когда меня вывели из реанимации, а также лечащему врачу, но никто мне не поверил... А доктор решил, что у меня на фоне  выхода из наркоза был делириозный эпизод, такое, мол, бывает у некоторых больных и бесследно проходит... - Но я не могла разделить взгляд врача. Уж слишком всё было реально.
   Помолчав пару минут, Илья Петрович сказал: « Выходит, если это с наркозом не связано, то есть что-то там после смерти есть... А что мог обозначать яркий свет, который ты видела, Ира, если не Бога?"
   - Я уверена в этом, - утвердительно кивнула головой Ирина.-  Бог и есть Свет и Любовь!  Я после выздоровления регулярно в храм стала ходить, раз в месяц исповедуюсь, причащаюсь, купила Новый Завет и на курсы изучения Библии, что при церкви, записалась. Я верю, что Иисус Христос умер за мои грехи и Его святая кровь меня очищает. Он за грехи всего мира умер на Голгофском Кресте, Себя не пожалел ради нас с тобой грешных...
   - Да, интересно ты говоришь, - рассудил Илья Петрович. – А надо ли было Христу умирать, чтобы мы с  тобой очищались? Сами-то мы разве очиститься не способны? Ну живи честно, в церковь ходи, не работай по церковным праздникам... Этого мало?
   - Очень мало, - улыбнулась Ирина. Грех – великое зло ещё со времён Адама и Евы и прощения греха без крови не бывает. До пришествия Христа в мир в жертву Богу приносили животных: агнцев, тельцов и козлов и это нужно было повторять многократно и всё равно Всевышний не был удовлетворён до конца. И принял Бог-Отец мудрое решение отдать в жертву за грех мира собственного Сына и Сын знал, приняв образ человека, что ради того, чтобы спасти человечество , ему должно умереть... Такова была воля Отца! А ещё, - многозначительно  добавила Ирина, - в православной библиотеке посоветовала мне библиотекарша эксклюзивную книгу «Жизнь после жизни», которую написал американский учёный Раймонд Моуди. И в книге той – свидетельства 150-ти человек, переживших клиническую смерть, и описания их посмертного опыта примерно одинаковы и очень близки моим... И не у всех был наркоз. Кто-то пережил автомобильную катастрофу, кто-то тонул в воде, кто-то тяжело болел...
    - Совсем заинтриговала, - заключил Илья Петрович.- Может, и не просто так встретились мы с тобой, Ира, около «Булочной»? И после стольких-то лет...
   Конечно, не просто так, - согласилась женщина,-  ничего случайного в жизни не бывает. И того  не может быть, чему Бог быть не повелел, разве что безумный, самоуверенный человек сам притянет к себе беду. У человека – свобода выбора! Коли идти вслед за сатаной ему приятнее, чем за Богом, это его право...
   Илья Петрович засиделся у своей одноклассницы до позднего вечера. Ему никак не хотелось от неё уходить. Так легко и сладко было ему с ней общаться. Когда он наконец вышел из её подъезда на улицу, на ясном ночном небе трепетно сияли звёзды и луна. На безлюдных улицах нельзя было встретить и собаки. В свете фонарей слегка шевелились на асфальте причудливые тени деревьев. Две одинокие души нашли друг друга и в каждой из них встрепенулась надежда на новую, наполненную смыслом жизнь. Одноклассники договорились встретиться завтра уже у Ильи Петровича. Придя домой, Илья Петрович всё повторял про себя слова Иры Пономарёвой: «Ничего случайного не бывает»...