Пыль в глаза

Виктор Матюк

Пыль в глаза

Ей хоть сцы в глаза, а она твердит, что божья роса!
В голове – темнота, в душе – пустота, ни травинки, ни куста, ни деревца,
Чужая помощь бабе не нужна, она привыкла ходить по лезвию ножа!
Так было всегда, что ей сказать? Что она – стерва и ****ь?
Уж лучше промолчать, чем истину искать в пожухлых камышах!
Глаза в слезах, а сама женщина на сносях, прошлое никак не отмотать назад!
Она привыкла ревновать и помоями соперниц обливать,
Сказать: «Прощай!», считай, прошлое навсегда похоронить,
И взамен ничего не получить, позор можно только кровью смыть!
Память подняла крик, сколько было пережито мгновений таких?
Страсть голову вскружит, былая жизнь тотчас превращается в миф,
Ты, как рыба молчишь, но разум – неумолим,
Он без улыбки вспоминает прежние просчёты и ошибки,
И под мелодию скрипки зачитывает обрывки обвинительного акта,
Но голые факты, как показатель повседневной суеты, мимо глаз прошли!
С высоты грядущего не нашлось ничего, что помогло бы разделить добро,
После пятидесяти лет бес кусает за ребро, а потное и морщинистое чело
До ручки дошло, покосилось на скрипучую кровать, пытаясь понять,
Как протии соблазна можно устоять? Никак!  Очи застит тьма и мрак,
А пыль в глазах вызовет беспредельный страх! Давно известно,
Что пить вино надо умно, даже если слегка горчит оно,
А жить надобно так, чтобы твои слова понял даже дурак,
Если мыслям – просторно, а словам – тесно, можешь жить честно
И будешь успешным во всём – это закон! Их трудно найти,
Легко – потерять, но невозможно забыть тот счастливый миг,
Когда с тобой наравне вся вселенная говорит, а ты продолжаешь степенно жить
И во все колокола звонить, что продолжаешь сеять вечное и творишь дела сердечные,
Мысли скоротечные исчезают вмиг, только подует лёгкий и тёплый бриз,
Как вихрь сметает добрые помыслы вниз – на скользкий и высокий карниз!
Кто-то им кричит со стороны, что они постоянно будут унижены и на всех обижены,
Удар завистников смертелен, но не безвреден, его наносит кобыле мерин,
Причиняя боль телу, или опаивает кобылицу странным зельем,
Когда при глубоком вдохе, странная мысль проскальзывает в мозге:
Учись любить, чтобы истину боготворить! Иначе будешь только ненавидеть,
И по сторонам глазеть, только бы успеть - руки на чужом горе нагреть! 
В час вечерний длиннее становятся тернии, усиливается общение между людьми,
В такие часы недруги мрут, яснее становится суть бытия, не дрожит при каждом шаге земля,
И никто не оскорбляет тебя, пока ревность, что легковерна, как малое дитя,
Не начнёт высекать искры из-под женского каблука, но крупная слега  смоет пыль в утиль!
Сердечная боль, не сыпь мне соль на раны, момент желанный, быть может, самый главный
Не смотрится со стороны, так как затемнены его углы от поползновений ненависти и лжи!
Зачем жить? Как жить? Кого ненавидеть и кого боготворить? Вспомнить или забыть?
Вперёд иди или свернуть с проторённой стези? Чувства и страсти близки,
Высказывания резкие, даже веские выглядят, как мерзкие,
Они страшится жизни и склонны к укоризне, их обвиняют в авторитаризме,
Но мысль преломляется в призме бытия, и даже ваш покорный слуга, чья строка
Нападала на врага и выворачивала ему потроха, на покаяние готов,
Хватило бы слов, чтобы смысл согрешения дошёл до овец и ослов!
Мудрое подвержено соблазну влюбиться в неразумное,
Чтобы предаться оргазму и уже через цитоплазму заварить такую кашу,
Что не сразу мягкий разум допишет обоснование для душевного покаяния!
Через годы, через расстояния, на чужой дороге боль и тревоги заберут здоровья много,
Пока судьба будет терять время понапрасну, предавшись безмятежному сну,
Или же прильнув к окну, когда сизый туман плавно растекается по холодному стеклу,
Непостижимо уму, почему скепсис и томление замедляют течение бурной реки времени?
К истине был интерес, воистину ли бог воскрес? Это чудо из чудес, но пыль в глазах,
 Как библейский рассказ о том, как Спас  жил на Иудейских берегах, поступал как маг,
И вылечивал с помощью божественных фраз и без лекарств любую напасть!
Мысль подчинена инстинктам всецело, мы говорим «тело», а думаем о том, что ниже тела,
Говорим с грустью и впопыхах лишь в вычурных словах о высоких и искромётных чувствах,
Вспоминает удовольствие и тут же утопает в блуде, еде и вине! Бог весть, что творится в голове?!
«Возлюби ближнего своего», почему же никто не делает ничего, чтобы не жить грешно?
«Оставь ближнего  своего в покое» - пусть наслаждается прохладой и зноем,
Мораль в застое, дело пустое ломиться в закрытую дверь,
Едва заметив щель, нутро людское  - непростое само по себе,
Хватило бы мыслей в голове, чтобы одновременно играть на тромбоне и трубе!
Многое дано мне и тебе, большую часть времени мы живём в кромешной тьме,
В неё по уши мы погружены, ничего не видно из-за белокаменной стены,
Очертания грядущего черны, как и радужные сны, без достойной любви
 Зачахнем мы! Как – никак умником иной раз нам кажется дурак,
Мечущий искры из бесстыжих глаз, и выпячивающий напоказ собственную страсть,
Он много раз вступал в законный брак, и не может угомониться никак!
Брак – наиболее изолганная форма половой жизни, только человек капризный
Считает не лишним иной раз заявить, что не намерен грешить, но бабу не любить!
Дающие натуры водят шуры-муры, их повсеместно окружают Амуры,
В сочетаниях культуры и прекрасной статной фигуры главенствует процедура,
Главное для баб:  себя в лучшем виде подать и не оплошать, хотя воздающие,
В рот берущие, но только во тьме, радость находят в вине и постельной борьбе!
Все хотят умных и красивых баб тайно лобзать, обнимать за прекрасный зад,
Хотя старинные книги так поступать никому не велят! Близорукий взгляд 
Готов на себя многие обузы принять, только бы обнять знаменитую ****ь,
Авось, небеса грехи простят, пусть думы в облаках любви парят,
Нам супротив страстей не устоять! Радость идёт впереди печали,
Вот такие времена настали, следом идут распри и скандалы, нет жизни в идеале,
После радости неприятности по теории вероятности, особенно в эпоху гласности!
Органы безопасности начеку, они пайку приготовили каждому едоку,
Ясно даже дураку, что прибавят сроку, не моргнув оком, земля брызгает соком,
А мне на душе и тоскливо и одиноко! На просторе широком легко ложатся строки,
Без трения, любви, страсти и терпения не появляется будущее поколение!
Без сильного трения нет душевного соприкосновения!
Не скрючившиеся, а лишь ссутулившиеся думы и слова,
Едва вышедшие за пределы своего творческого кольца,
Где главенствует душа, а голова на вторых ролях,
Испытывают неподдельный страх, пыль в глазах,
Туман вдали, неосознанность впереди 
И вот они, выходцы с православной земли,
Уже вытирают пот с покатого чела,
Чтобы новая встряска не произошла! 
Может случиться беда, некому будет убрать со стола,
Останется еда и пища для размышлений,
Не состыковка дум и мнений выльется  в назначениях тех,
Кому по боку блуд и грех! Округа шипит, только местный следопыт
С прищуром на мышиную возню глядит, карта бита – нечем крыть!
Душа болит, и сердце плачет, в любой момент на сцене появится отставной диссидент!
Он – бывший мент, не исчезает страх за собственный зад быть - оскорблённым и униженным,
Выглядеть тупым и глухим, мы же за ценой не постоим, и, в конце концов, страх победим!
Ложь стоит во вратах, как пережитый страх, в репьяхах и  зрит, как наш духовный враг
Делает лишь первый шаг, дабы супротив доли и судьбы принести кого-то в жертву!
Кто первый? У кого крепче нервы? Сброшен груз ответственности на многотрудном пути
 К высокой цели, нервы на пределе, где стояли, там и сели на пенёк, сделали глубокий вдох,
В ответ получили сильный щелчок по носу и лбу, чтобы впредь не искушали рок и судьбу!
Вопрос ребром стоит: чем крыть, коль изба горит? Перед соблазном никто не устоит!
«А» и «Б» сидят на трубе, демонстрируя уверенность в себе року и судьбе,
Хотя мыслей нет в голове, их было мало, но места они занимали много,
Ссылаясь на Господа-бога, шли по тернистой и каменистой дороге!
Составляли слоги и слова, а опосля – пусть пухом им будет земля,
Уходили за незримый горизонт, кому-то важен процесс, кому-то – результат,
Крики мат над земными трактами летят, душу охватил стресс,
Сработал врождённый рефлекс – его подтекст в том,
Что горит отчий дом, поздно на всю округу орать,
Что надо соседу помогать и свои растраты не считать!
Чувство меры, мечты и химеры лишены ответственности,
Не каждой посредственности умные выводы свойственны,
 В тех мыслях нет новизны,  не потому что бездарны мы,
Нет, всё это несуразный бред, ни грош любви, ни простоты,
Только царство света и государство тьмы ты можешь взять себе взаймы
И то лишь до конца зимы! Не переходи с судьбой на «ты»,
Панибратское отношение требует наготы от плоти и души,
Будут сожжены все мосты, тотчас исчезнут все черты счастья и чистоты!
Всё, что от неба перепало, по своей дурости стремглав пропало!
Как бы ни был тяжек быт, о нём не надо много говорить,
Настало время остыть, и руки от грехов умыть,
Чтобы до другого берега доплыть и прошлое не утопить!
Что дальше? Распри, склоки и мытарства?
Неужто нет никакого лекарства ото лжи и коварства?! 
Сердце вдруг вздохнёт в мечтах, вспомнит о  прошлых днях,
В плоть на бровях сделает  впопыхах неуверенный шаг,
Душе больней думать о вольности грядущих дней!
Помыслы были чисты, в них сохранилось много душевной красоты,
Увы, все мы грешны! Нет в теле прежней белизны, непостоянны мы!
В глухую промозглую ночь злобный рок двинул наугад, у него нервы шалят,
Он злобу спрятал в рукав, где-то её на задворках судьбы отыскав,
Вровень встал и сразу насторожился,
Вихрь воспоминания тут же закружился,
Затмились редкие огни, потухли уличные фонари,
А мысли мои, рождённые намедни, затрепетали в тени!
Теперь распространяют бредни о страсти и любви,
Пускают пыль в глаза, долу падает крупная слеза,
Ими не выбрана стезя, вокруг леса, поля и сгоревшая стерня,
В кармане ни копия, ни рубля,  куда взгляд ни брось,
Ты виден насквозь, будто торчащий в скамье толстый гвоздь!
Грешная душа требует тепла, птицы вылезли из дупла,
Пора унынья прошла, только кривые зеркала отражают свет,
Там в одну линию выстроились семь близлежащих планет!
Смотрит хмуро и учтиво на разложение всего коллектива,
Сведения черпают из тысячелетнего архива, друг другу потакая,
Суть мирская едва намекает на странный предрассудок,
Из прибауток и шуток, что несварения желудка  у дородного мужика
Приводит к тому, что к нему нет дела никому, пусть садится на иглу,
И чешет во тьму! Поднят воротничок, к пиджаку приколот комсомольский значок,
Ему нужен толчок, чтоб бросить камень в чужой огород, там знакомая барышня живёт,
И ночами ждёт, когда же этот мужик к ней в гости зайдёт? Его пугает непогода,
Ему из дому выходить неохота, люди говорят, что общению с бабами давно уже не рад!
Его ночки источают удручающий аромат, а в словах такой размах,
Что хочется бежать даже впотьмах, делая шире шаг, пока на губах
Не появилась кровь, прошла любовь, прошла любовь,
Она родила много напыщенных слов и заклятых врагов!
Не наломать бы дров, будь здоров, студент Петров,
Ты же в первый день знакомства попытался прибегнуть к вероломству,
Взял ниже талии чужую супругу, она крикнула с испугу на всю округу,
Пришлось прибегнуть к помощи друга, дитя дурное посмеялось над собою,
Не пошевелив губою, хотя жажда жить, заставила свой быт заново перекроить!
Порядочность не в чести, другие пороки заняли её место, достоверно известно,
Что ложь скверно трактует все поступки и дела, да и судьба маху дала,
Когда приняла добродушие хомяка за отсутствие печали, этому её не обучали!
Запоминаются не дни, что прошли, то есть в Лету канули они, когда кошки душу изгрызли,
Летели брызги по сторонам, постоянно напоминая нам, что плоть оставляет хлам,
Мы неотделимы от земли и помним то, что в памяти залегло на самое дно!
Всё до боли знакомо, как и сила райкома или власть и печать управдома:
Ни шагу из дому без разрешения властей, запрещено в дом приводить ****ей!
Прожигаешь жизнь на костре, в лучшем случае женишься на чахлой медсестре,
И тебя по заслугам оценят во дворе – ни людям, ни себе! Баба - так себе,
Но в толпе и в городском саду рты не закроешь никому, всё сводится к одному:
Как от своих ворот отвести беду? Вот и ходишь по разбитым кирпичам,
Плохо спишь по ночам, душа больна, а ты под звон топора пилишь и рубишь дрова,
Душа не вольна поступать, как хочется, плоть до утра в холодной постели ворочается,
Но вся эта атмосфера уже раскалена до предела, толпа таращится в окно,
Ты – белый, как полотно твердишь себе одно и то, что преходяще всё! Дальше что?
Мысль бродит по лесам, по полям, по диким степям, её там однажды встретил могучий ветер,
Он грусть в её словах сразу заметил, спросил и вместо неё ответил,
Что если познаешься с шантрапой, тут же встретишься с бедой!
Хоть падай, хоть стой - наводи отношения с судьбой,
Она стоит за широкой спиной, говорит слова вразнобой,
Ты ей душу нараспашку открой, рвани на груди рубашку,
Сбрось долу подтяжки, и скажи той дурре твёрдо,
Что никто, кто когда-то входил в этот призрачный мир,
Себя от пут и оков любви и страсти ещё не освободил!
Каким он был, таким он и остался! Немного менялся,
Когда ветер поднимался, потом всё сходило на нет,
Ускорение означает усложнение, вследствие чего грядёт разложение!
Любому игроку, будь-то господину или рабу не дано изменить свою судьбу,
Только поэту на этой планету диктует чувство, смешавшись с толикой грусти,
Ибо страстей разряды изменяют общественные уклады, не хлеба ради
Простые русские бабы дают и спереди, и сзади, не осознавая грехов масштабы!
Небо перед глазами белено плыло, холодный пот окропил чело, 
До истины осталось недалеко, кровь по жилам текла, как игристое вино,
Хорошо, что ещё не пенится оно! Разум благодарен высшим силам за то,
 Что они, оставаясь в тени, продлевают его плоти жизни дни! Дух добра 
Ещё со вчерашнего дня  воюет против подлости и злобы, слышит угрозы,
Другие сюрпризы носятся вдали, а вблизи – неразбериха одна,
Её тень видна из открытого настежь окна! Себя не обессмертишь,
Потому и грустишь, свой путь мысленно прочертишь и спишь до утра,
А потом выдаёшь на гора под скрип писчего пера словоблудие языка!
Судьба слепа, слезятся её глаза, жизнь приключений полна,
Нет прежний самоотдачи, так  или иначе, пытаешься судьбу переиначить,
На семью батрачишь полный световой день, а зачем? Всё суета и тлен,
Один хрен жизнь пронесется без перемен, ты же меня когда-то любила,
Но внезапно разлюбила и стремглав забыла, удивила телефонным звонком,
Голос пропах табаком, тьма сгустилась за окном, крик и стон пронёсся в унисон
С плачем души, сильнее зашумели реечные камыши, не пишутся стихи,
Муза где-то гуляет вдали, гаснут городские огни, глаза в пыли, сижу один – на мели!
Психанул, сглупил, сквозь зубы процедил: «Нет сил для отмщения,
Небось, я должен просить у местных ухарей прощения!»
В отдалении шумит ковыль, за спиной пустырь, в твоих руках костыль и палка,
Тыл обеспечен всем необходимым для защиты, оплачены долги и кредиты,
Месяц за горизонт уплыл, но ты не забыл, как ты нежно и преданно женщину любил?!
Сам себя тогда лишил бы белоснежных крыл, и тут же в волчью яму угодил,
Там темно и глубоко, и очень сыро, пахнет гнилью, прошлое покрылось пылью,
И отдаёт сладковатой на привкус ванилью, судьба подложила свинью,
И теперь верещит на ухо на всю округу, жить всем тяжело и туго,
Не только этой жирной и неряшливой подруге, она диктуют строку,
Что-то шепчет на ухо бывалому мужику, но ему её нашептывания ни к чему!
Будущее в пыли и в дыму, он ищет на небе путеводную звезду, но не может отыскать,
Куда же исчезла эта ****ь? Опять придётся по воробьям стрелять,
И второпях проваливаться в непролазную грязь! Присядь! Налей коньяку,
Исповедуйся, как на душу бывшему попу, как-никак он – добряк,
И не продастся никому за медный пятак! Он не любитель  лишнее употреблять.
Встань, ляг и на пенёк присядь, погаси страсть, пусть твои глаза звериным оскалом не горят,
Тебе акценты по жизни расставлять по всем потаенным местам, а мне – за тобой наблюдать!
У нас разные задачи, у тебя – жизнь своя, как у дикаря, у меня – не осталось ни дыма, ни огня,
Но у нас есть общая стезя, хотя там нас разделяет высокая и поросшая бурьяном колея!
Никто из нас – не святой, никого мирская жизнь не накормила среднеазиатской халвой,
Вражеский меч занесен над головой, одной и другой, дни бытия бегут свой чредой,
Не взыщи на судьбу, с ней дружбы не ищи, на твоём лице прыщи, болят они,
Особенно в тени! Не ропщи, тихо влачи жизни дни, плохие думы прочь гони,
Себя пристыди, ты же грешный человек, у тебя же совести и чести нет,
Невдалеке грех, он приготовился взять разбег и тебя к себе попытается привлечь,
Чтобы вместе совершить побег не для того, чтобы умереть, всё наоборот,
Жизнь течёт, а ты вот-вот упадёшь  за борт утлого судна, жизнь один раз нас всем дана!
На дне кромешная тьма, там можно сойти с ума, нет ни девок, ни вина, там – скучища одна!
Здесь ты в бликах огня, хотя каждый тащит на себя половину общего одеяла,
Ржавая вода течёт из-под крана, никчёмная жизнь порядком достала!
Впереди только прах, но как остаток жизни праведно прожить,
Чтоб не пить, не гулять и не кутить, баб не щупать и до утра не любить?
Неужто всё забыть раз и навсегда? А жить когда? Истёк надежды огонёк! 
Сумрачный взгляд упёрся в потолок, расширился зрачок, а румянец щёк поблек,
Из-под век покатилась крупная слеза, там влага одна, а куда подевалась пыль та,
Что вызывала боль и резь? Её же не унёс огромный шмель в свою огромную щель?
У нас у всех одна болезнь, выпить, поесть и потереть шерсть о шерсть часов шесть,
Без трения нет оплодотворения, прошлого смутный облик в неверной памяти ожил,
Нутро насторожил, душу растревожил и страхи умножил, разум все грехи подытожил! 
Ветра колыханье, укачало думы на волнах благоуханья, свежо предание,
Но верится с трудом – стужа за окном, снегом завален деревянный дом!
Припомнилось первое объятье, оно не даёт полное понятье о страсти любви,
О ней повествует спальня и кровать, там приходилось не раз кончать,
Лежать и мечтать, но не оставалось времени отдыхать, вместе весело шагать по просторам,
По просторам, лучше хором напевать, лучше хором, чем бежать с позором от бывалых баб,
Коль велик масштаб твоих грехов, страсти зов сам себя превзошёл!
От выжатых волос в глуби речного ила остались алмазные россыпи и золотые жилы,
Когда-то и мы молоды были, грешили, любили и бог весть, что творили, исколесили дороги мира,
Посетили многие таверны и трактира, изредка заходили в лавку старого еврея – ювелира,
Из его уст лилась сатира, из-за бриллиантовых радуг грешную плоть коробил недуг,
Напрягался слух, твой выбор труден из-за двух статных и прекрасных подруг?
Какую первой, а какую второй озадачить любовной игрой? Всуе бытия петляла стезя,
Всё казалось сном и дивом, в отражении красивом близкие предметы
Переливались розовым светом! Смысл жизни прост, ставишь перед собой вопрос,
И сам же отвечаешь на него, как и что, а остальное сделает судьба,
Коль твоя голова седа и совсем пуста, без просьб не обойтись,
Без них жизнь теряет всякий смысл, так что поторопись
Найти среди стройных женских ног несколько едва заметных борозд,
Чтобы приторный запах стремглав ударил в нос, а ты немного подрос!
Страсть – раковая опухоль, бьёт по голове будто обухом, вызывает головную боль,
Ты же понимаешь, что похож на абсолютный ноль,
Вся соль в том, что ты ни в чём чувства печали не лишён,
Так же жалок, как и другие посетители приморских забегаловок, 
Где многие из местных куртизанок, закутавшись в бабушкин полушалок,
Приводят аналог прекрасной преданности, он не снаружи, он внутри,
При желании его не трудно найти, замедли шаги, сдержи ритм,
И тут же ты ощутишь женский крик, похожий на страстный визг,
Неужто и ты высокого блаженства вместе с женщиной достиг?
У любви тысяча аспектов, всё зависит от размаха интеллекта,
Для эзотерических адептов  в каждом из них свой свет, своя печаль,
Своё счастье, свой алмазный хрусталь, преломляющий искристый свет,
Исходящий от безвестных планет, его застил дым от сигарет,
Но тот свет, исходящий из таинственных сфер улавливает грамотный адепт!
В нём счастье и благоуханье, слова любви, слова признанья,
 В них обещания и сокровенные мечтания,
Ты входишь в тот мир в намащенных сапогах,
Второпях скрывая от толпы собственный страх
И пытаешься суть объяснить в трёх словах,
Но тебе никто давно уже не рад, следует пинок под зад,
Тебе нечем отвечать, начался звездопад, тебя начнут ногами топтать,
А опосля будут линчевать! Япона мать! Боль и добро в утиль превращено,
С ними можно расстаться легко, но подпалено одно крыло, разбросано пёстрое перо,
Будто битое стекло! Трудно выразить сполна, почему любовь ушла,
А страсть в сторону отошла, да, плоть грешна, но она горда, как никогда,
Она смотрит гордо, когда её тычут мордой в открытое настежь окно,
Зависть наступила на горло, им стоит на своём, темень кругом!
Плоть тяжела на подъём, и что мы из всего бытия извлечём,
Если здесь её улица, тут её дом, есть горе в нём, пусть всё идёт своим путём,
Прошлое смоется проливным дождём, мы же сделаем ход конём, себя побережём,
Пусть только серп двурогий освещает в ночи наши пути-дороги, а небесные боги
Предотвратят потери, надо слушать и верить в то, что вольно иль невольно
Кое-кто отказался от своих грехов легко, ему немного повезло, а нам – нет,
Брезжит рассвет, невдалеке пляшет налегке сводный кордебалет,
Ему пристанища нет, старый аскет, по большому счёту – дёд,
Смотрит, как уличный шарлатан легко напустил в глаза туман,
Ему удался обман, он долго запрягал, слишком быстро убегал,
Безбожно врал, пока не устал землю сапогами топтать,
Вдруг он сам попал в капкан! Ему ли требовать правды
И ходить в суды без особой на то нужды, они порождают ложь,
Она похожа на грязь, которую никогда не смывает дождь!
Что посеешь, то пожнёшь! Строки пишутся вразброс,
Мысли несутся вразнос, в словах понос, ты же с Музой целуешься взасос,
Ты сам на себя давно не похож, по коже проходит мороз, но воз и ныне там,
Где молоко текло по детским губам, но в рот не попадало, видать такое время настало,
Что никто не смотрит пристально тебе в лицо, оно никому не нужно, не ослабеть и не струсить,
Не обмануть, а убедить, что ты намерен и дальше по бурному морю страсти плыть на утлом челне,
Оставшись наедине, истина вовне, грех приходит извне! Зрячего слепые не собьют,
Они его следом за собой поведут и дойдут до конца пути при свете едва мерцающей  свечи!
Безвестность впереди! Если бы знать наперёд, что с тобой на твоей стезе бытия произойдёт,
Человек злостью снизойдёт, подавится костью, но он уже не изменить судьбу,
С детства в толпе расту, с ней опускаюсь и поднимаюсь, а высоты небес долу срываюсь,
Защищаюсь, как могу, вместе с ней замерзаю на снегу, но в холод и пургу шагом иду
По едва заметному следу, чтобы к обеду обойти стороной жуткий ад,
Только бы в очередной раз не вернуться назад! Буду Гордиевы узлы разрубать,
Брать в руки автомат и себя до остатка жизни защищать, мне не нужен триумвират власти,
Он не приносит даже малую толику счастья, лишь беды и ненастья на стезе народовластья!
Не хочу о людях резко судить, мне бы самому наладить быт, меньше говорить о сутолоке бытия,
Бог всем нам – судья, но не я! Мы все жаждем того, что законом запрещено!
Путешествие в тысячу миль завершится единственным шагом,
Когда ты озвучишь всю округу громким матом, чем выше взбираешься,
Тем чаще оступаешься, и тут же стезя зашатается, всё нажитое тяжким трудом
Исчезает за высоким соседним холмом, ты не жалеешь ни о чём, хотя был дом, была семья,
Теперь за душой нет ни копия, ни рубля! Получить по заслугам трудней,
Чем удержаться опосля на стезе своей, сам себя пожалей, избегай очередей,
Чем меньше ты в толпе людей, тем скорей поднимешься наверх,
Ты же – простой и грешный человек, твоя жизнь ускоряет бег,
 В голову лезет всякий бред, но как жизнь прожить в грехах и постах?
Одновременно греша, неспроста, находясь при высоких должностях, 
Ведь в тех злачных местах постель преследует весомую цель,
Она проводит чёткую параллель между землёй и небом,
Ты можешь стучать в запертую дверь кулаком или лбом,
Пока не пройдёт хмель, и под ногами не почувствуешь твердь!
Ты потом сам разберёшься во всём, никого в детали не посвящая,
Своих спутниц уважая, пусть суть простая о тебе не забывает,
Тот, кто согрешает, прекрасно знает, что член через плечо
Ещё не видел никто и тебе этого не дано! Что ни говори,
Что ни пиши, но леность души причиняет меньше бед,
Чем порывы страсти, будь скромно ты одет, не искушал бы высокий свет,
Теперь купил билет в один конец простой и грешный человек,
Теперь душа разрывается на части, пытаясь быть в тени,
Как не суди, как не ряди, в период лени сидишь, как собака в будке,
И не можешь выдавить ни строчки, ни шутки, только урчание в желудке!
Нас либо штрафуют или облагают налогом,
А потом сталкивают лбами с Господом-богом,
Нам цепи завистники скопом куют,
Пока вместе с нами едят и водку пьют!
Забудь всяк сюда входящий о дне вчерашнем,
 А зачем вспоминать всё, что уже почти мертво?
В эпоху гласности нас преследовали неприятности,
Мы же частности бытия, крича и вопия, но уверенность обретя, 
Останавливались у степного ручья нас иль два, пытаясь всё обмозговать,
И происходящее до конца понять! Истину надо искать, и за правду насмерть стоять,
Чтобы в толпе не сопереживали тебе, уж лучше висеть распятым на кресте,
Чем прозябать вдалеке  и в сплошной темноте черкать пером по бересте!
Ты же не готов задушить в себе первозданную любовь,
И потому бесстрашный ум полон мыслей и дум,
Из-за них весь шум и гам, а ты, будто уличный хулиган
Устраиваешь здесь балаган, напуская туман на места те,
 Что остались в одной версте, всё, что вовне, когда-то сгорит в огне,
Чтобы в глубине вселенной суть жития извлечь,
Сбросив тяжесть прожитых дней на земле,
Что-то доказать самому себе! Играешь в орла и решку,
Словно бы в насмешку, играя роль проходной пешки,
Но не ты – король,  у тебя совсем другая роль: ты – сущий ноль
В сутолоке земного бытия, яркая струя мимо тебя прошла,
Лишь слегка одно крыло обожгла, и попала под струю дождя!
Осталось где-то родное пепелище, там было отчее жилище,
Нынче там ветер свищет, и дикий зверь ночами рыщет,
Он отыщет лишь жуткое кострище, где за давностью лет
Потерян даже твой человеческий след, где стояло ложе,
Мороз проходит волнами по стареющей коже, храни нас, боже,
Прошлое на ад похоже! Всё, что было близко нам, отдано на откуп врагам!
 С горем пополам разгребаешь хлам в душе, он скопился на тропе,
Затхлость чувствуется даже в траве, как в железнодорожном купе!
Воистину так, что ни шаг, то мрак, на тебя пытаются навесить всех собак,
Забрать особняк за пятак, но не получается никак, без бумаг не обойтись,
Смог над стезёй завис, как не крутись, как не вертись,
Придётся за чужим счастьем наблюдать из-за кулис!
Всюду языки злые проповедуют страсти роковые,
Грешат не впервые, речи пустые обговаривают версии чужие,
Мысли шальные, как собаки борзые несутся в леса глухие,
Чтобы там дать волю горьким слезам! Сезам, откройся!
Говорить правду не бойся! Успокойся! Не убоюсь и своих слов не стыжусь!
Кручусь, будто белка в колесе, и везде рожи одни и те,
Никого кроме них не видно на проезжей тропе,
По своей душевной простоте истина прячется в канве происходящего,
Прошлое не отличить от настоящего, только дух возмужал чуть-чуть,
Стал немного сильней, ветер начал сильнее дуть в его хилую грудь,
Вот на землю побегут крупные капли дождя,
А дождевая вода будет метаться туда и сюда,
Наш жалкий род не достоин женских слёз,
Этот мир был богом сотворен, свет окроплён
Божественным крестом под осенним проливным дождём!
 Дар случайный окутан тайной матушки-природы,
Проходят годы, проходят дни, нам многие грехи сродни,
Они будто огни одинокого маяка, который освещает окрестности свысока,
Пока жизнь не уляжется, и враждебные вихри от своих намерений не откажутся!
Кто этих волн не видал, и солёной воды не вкушал, должен покинуть почётный пьедестал,
На который лихо встал согласно воле своей,
О прихоти своей, не возвестив ни  родню, ни  друзей!   
Там, где приличные люди живут, мало едят и много не пьют,
 А бабы отчёт себе отдают, что им чужие мужья в слуги подойдут,
Но не более того, всё остальное осуждает всесильное божество!
В дни весенних равноденствий сквозь половые щели слышны стоны на фоне веселья,
Много вина, еды и море безделья, на девицах богатые украшенья, там золота отложенья!
Ветра колыханье, любви признанье, исполненное желанье, все эти предметы 
Блещут на фоне заходящего света! В этот миг пролетает огромная комета,
С неё сваливаются груды льда и снега, но земля не будет никем отогрета,
Только божественный свет сводит распри и дрязги на нет! Себя, не помня,
Твержу слова молитвы неугомонно, семейное счастье огромно
И для одного оно не подъёмно! Где же тот ключ жизни, чтобы его брызги до разума дошли 
И до безумия его не довели! Раздумье не терпит суеты, он страдает от излишней прямоты,
Разум требует венца, и готов идти до конца, исполняю волю творца! О да!
Судьба не всегда послушна, она взирает на грешника равнодушно,
Она нам свыше дана, но не заменит семейное счастье она никогда!
Час настанет, и рок судьбу обманет, глаза ей затуманит,
Втихаря поговорит, страсть в душе остудит, а там, что будет!
Сильно не печалься, что же дальше? Не нам решать!
Никто обманываться не рад, и готов дерзать и плыть наугад по жизни хладной,
Только бы повстречать миг любви отрадной! Любовь страсть лишь растревожит,
И на стол палача топор положит, страхи умножит, но сделает вид, что ей ничто не грозит!
Рок женщину толкнёт на аборт, и на другую кровать позовёт, там вначале рассеются все печали,
Исчезнут с памяти розни и скандалы, но бог осудит этот шаг, без передряг не мил нам даже рай!
Любовь была сильна, как студёный ветер, дующий в сторону настежь открытого окна,
Сердце вздыхает в мечтах и делает судьбе навстречу роковой шаг, но прошлое не оставляет нас!
Любовь неизлечима, она и сумасбродна и неоспорима, как облако из смога и дыма,
Не любить грешное естество не может, она загодя свои крылья перед злом не сложит,
Грехи подытожит, совесть на весы Фортуны самолично положит, и станет гадать,
Чего ей в будущем ждать? Она будет сеять и жать,
Или только  до седьмого пота чужую пядь земли пахать?
На неё сердить глупо и грешно, но то, что суждено, непременно сбыться должно!
То-то и оно! Ничто так душу не растревожит, как день, что в счастье прожит!
Возвышенный туман нам небом дан, он скрывает едва заметный изъян,
Он с разумом несовместим, вот о нём сейчас мы и поговорим!
Врагов имеет всяк, только дурак поддерживает в голове бардак,
Постигая суть, учились кое-как и чему-нибудь,
Подставляя под вражеские пули собственную грудь!
Назло привычке и рассудку каждую свободную минутку
Печалит давнишняя разлука, вокруг гуляет страсть и отдыхает скука,
В подворотне скулит старая сука, молодые псы смотрят на неё со стороны,
Им старухи не нужны, здесь веские доводы не важны, истоки любви пришли со старины,
И отечества верные сыны им до сих пор ещё верны! Просвещенный дух вертится вокруг,
Ему предстоит выбрать одно из двух, но мешает испуг избежать чужих оплеух!
Фаворский огонь окончательно потух, прошлое разбилось в пух и в прах,
Нет правды в женских глазах, там полыхает страсть, принявшая небывалый размах!
Потух в дому очаг, речь веду о существенных вещах, в них упирается усталый взгляд,
Ему трудно ход событий стразу понять, что и как? Истины - стары, заблуждение – новы,
Уходят прочь мечты, исчезают миры, теперь мне снятся кошмары,
О них напоминают окрепшие шрамы, только в пьяном угаре ты
Способен прыгнуть выше головы, но не все к тому готовы, 
Чтобы, постигнув смысл высокого слова, сказать судьбе сурово,
Что она во многом была не права, когда искажала мои думы,
 А слова почти всегда сжигала в печи, будто трухлявые дрова! 
Горечь не исчезает, лёд недоверия когда-то растает, и тогда
Вновь веское слово скажет судьба, она мечи перекуёт на орала,
Об этом толпа давно уже мечтала, но никаких мер не предпринимала!
А пока беда на помине легка, и она легко пускает пыль в глаза,
Даль давно уже не видна, трепещут изодранные паруса,
Их не раздувает людская молва, износилась подошва дырявых сапог,
Нестроен слог, суть прячется между строк, только Ворошиловский стрелок
Вновь готов нажать на курок, чтоб пуля пронзила профессорский лоб
И преподнесла толпе урок! Рот давно закрыт на замок,
Язык к приятному общению не привык, он от женской ласки отвык,
Он тайны баб не хранит, много лишнего говорит, значит, грех творит!
На нём висит сплав правды и лжи, взять бы бразды в свои руки,
Оставить общественные науки, засунув руки в брюки,
Достать из широкой штанины не подобие паспортины,
Пусть ею наслаждаются кретины в тяжкую годину,
Уж лучше взять в руки тугой кошелёк, чтоб пор телу прошёл озноб, съездить в пригород,
Сходишь с бабой в сексшоп, пусть страстей потоп стремглав изменит твой гороскоп!
Счастье должно быть кратко, уж лучше воровать его украдкой, тогда оно пройдёт само собой,
Пусть голова с заплаткой спит глубоко и сладко, страсть и любовь – преходящи,
Они во власти рока и судьбы, стенанья и мольбы обретают черты повседневной борьбы
Бога и Сатаны! Мы грехом ужалены и от святости отдалены, на человеческий род
Медленно и неумолимо падает беспощадный рок, не замечая ни добра, ни зла
 Тихо падает с неба наша путеводная звезда! Как не крутись, как не вертись,
Но жизнь, будто вспышка молнии сред двух чёрных туч, она, как луч в тёмном царстве,
Проложивший свой путь в кромешной тьме, упредивший коварство, гульбу и мытарство!
Человек, пусть будет долгим его жизни век, преходящая тень между молчанием гробниц
И стоном статных девиц, там мечется искра добра с вечера и до утра,
Хотя остаётся толика зла, когда стук топора и огонь костра
Освещают закат, которому никто из нас рад, мы привыкли только брать,
Но ни в коем разе не ходим долги отдавать! Грехов не сосчитать,
Надо это откровенно признать, совесть обычно мучит не тех,
Кто взял на душу грех и кто реально виноват! Нельзя оглядываться назад,
Только весело шагать по просторам, по просторам, обходить стороной распри и ссоры,
Чтобы не споткнуться и не упасть, и заживо не пропасть! Не успев ничего начать,
Нас истина начинает пугать, она как волшебный плащ, скрывающий от нас опасности
На многотрудном пути от рождения до тризны, а земной жизни – всё преходяще,
В нём наша счастье и наша удача, свежий пирог намного слаще,
Чем жизнь бесшабашная, душу невольно пьянящая среди белого дня!
Голь на выдумку вольна, но реальность бытия скучна, даль темна,
Хотя любовь чудесна, но она не длится вечно! Жизнь скоротечна,
И она – не безупречна, характер портят деньги, они повышают рейтинг,
Позволяют выйти из серенькой шеренги, то есть из толпы,
И не сгибать коленки по прихоти рока и судьбы! 
Совершенство не от мира сего, оно слишком усердно тащит иронию на дно,
Сжигает сорную траву только ту, что всегда на виду и качается на ветру!
Время ускоряет бег, старость приходит внезапно, как на голову снег,
Глядь, во ****ь, вокруг всё белым – бело, но в глазах темно!
Не понимая сущности стремлений своих, обыденная мирская жизнь
Спокойно катится вниз, изредка кричит: «Мужик, посторонись!»
«Да катись ты пропадом!» - ей с криком и хохотом отвечает старик,
Он росточком невелик, лысоват, здоровьем слаб и к тому же ещё и носат!
Не умножая источников зла, внезапно закружится седая голова,
Изо рта сразу в непроглядную даль полетят неприглядные на вид слова,
Взглянешь иногда на себя свысока, а потом издалека и увидишь немощного старика,
Его душа больна, глаза, будто из стекла, ему трудно смотреть вдаль ясным взором,
Тот взор под надзором огромной вселенной, суровой, холодной и надменной!
Ты связан с ней тонкой бичевой, и в момент любой, в стужу и в зной,
Готов впасть в запой, ты – одинок, как авторский слог, тебе не нужен диалог,
Ты ищешь весомый предлог, чтоб не сбиться с ног, когда главный порок естества,
Прибегнет к помощи хлыста, дабы по воле божества тебе доказать,
 Что нельзя грязью поливать статных и на вид приятных баб с помощью нескольких фраз!
Впереди закат, хватит врать самому себе, что истина вовне, хоть кричи, хоть плачь,
Тебе постигнет худшая из худших неудач! Жизнь без труда – воровство,
Труд без искусства и высокого чувства – варварство!
Грешное естество впало в бешенство не по воле своей,
Ей не по душе писчее ремесло, всё сикось-накось пошло,
И до точки кипения уже дошло! Не повезло и что?
Всему виною - шутовство! Любовь смиряет гордые сердца,
 А на ловца и зверь бежит, главное поймать тот злополучный миг,
Когда страсть можно как-то упредить! Вспомнить и забыть!
Надо жить, мечтать и творить, чтобы время убить!
Препятствия не бесполезны для ума, нет тумана без обмана!
Народ судачит, что так или иначе влюблённый под чужую дудку скачет,
Свои чувства он не прячет, по ночам в подушку плачет, держит пальцы веером
И раздвигает людскую молву плечом, он первым зажигает в женской груди огонь,
Когда же он станет старым, лишь в пьяном угаре вспомнит все пожары,
Быть может, напишет мемуары для толпы, пусть они будоражат пытливые умы!
Без семьи нищаем мы, в природе женщины находим что-то мы,
Из-за чего на дыбы готово встать в полночь грешное естество,
Рвёт штаны оно, но то, вначале сладко, потом – солоно, с привкусом горечи оно!
Золотое зерно не в ту почву посеяно, было тихо и темно, а потом – смешно,
Муж и жена – одна сатана, но жена – не стена, можно отодвинуть, взять и вынуть из памяти
 С помощью подлости и лёгкой наледи в мужской груди!
Не взыщи! Не суди и не судимым будешь, 
Всё, что молодости ты в женщине разбудишь,
Тем до конца жизни довольствоваться будешь,
Коль  ближе к старости не струсишь! Хорошая семья та,
Где жена мужу верна, а во время сна в постели выглядит, как княжна,
На голове волос копна, в руках бокал креплёного вина, а она обнажена,
И допивает до утра полную чашу греха, её уста неспроста целуют обнажённые места
Утлого челнока, даже если там рухлядь одна, потеря – не велика, что-то можно отжать со старика!
Пока он её супруг, ему недосуг, как доктору наук лезть в чужой сундук,
Или попадать под дамский каблук, он трудится не покладая рук для семьи,
Его член твёрд и упруг часов с семи, а опосля, пусть прахом будет ему земля,
Ему трын-трава, что жена больна и уже стара, ему другая женщина нужна!
Шальной ветер гонит бабу со двора, неразрывность брачных уз – невыносимый груз,
Который взвалил себе на плечи добропорядочный супруг, он присел на сук,
Душу пронзил испуг, себя обманув, не успел сделать шагов двух, как испустил дух!
Как-нибудь бывшая жена утихомирит зуд между ног двух,
Пока супруг преодолевает в больнице недуг, он уже попал под каблук
Жены и её подруг! Ржа разъела глаза, хотя душа до сих пор ещё верит в чудеса,
Перестань купаться зря в лучах славы былой, грех стоит за спиной с дырявой сумой,
Словно чумной, он в находке и в утрате, в молитве и разврате,
И не думает о грядущей расплате! В мгновенье мысль ослабла,
Небось, голова осознала, что людская молва перечеркнула явь,
Переправившись вплавь через стремительный поток дрязг и сплетен,
Из них огромный клубок скручен, наш мозг к такому повороту событий с детства приучен!
Сценарий уже озвучен, независимо от незначительных деталей игра гениталий
Будет продолжаться  далее, то есть бежать по накатанной колее,
Пока не будут истрачены силы все! В суете, да не в обиде!
Наедине, только бы не в толпе! Нам многое дано,
Но где же закопано то - драгоценное зерно, что взойти должно?
Ещё больше от нас ожидается, не меньше того нам прощается,
Ни вина никогда не снимается и ничто не забывается!
Не ошибается лишь тот, кто не слушает грешную плоть!
Неужто он - конченый идиот, не ест, ни пьёт, не пашет, не пляшет и никогда не врёт?
Изменить свою сущность нельзя, её не купишь за три рубля, не начнёшь жизнь с нуля,
Только курица гребёт от себя, тополя, тополя, тополя, не для каждого кобеля важна семья!
Мудр тот, кто никогда себе ни в чём не врёт! Глаза пусты, они видят через кусты,
Им не до суеты сует, глаза должны обозревать весь мир, чтобы найти заветный сапфир,
Этот мир – неповторим, мы скучаем за ним, он раздаётся вверх и вширь,
Когда ты с ним говоришь один на один! Долго не рассуждая, страстные порывы побуждая
Любовь святая меры не знает, она впечатляет так, что её свет раздвигает мрак,
Даже враг – уже не враг, хотя он – заклятый сатрап, а ты – его слуга и раб!
Вот так – иначе никак! Нигде влюблённому счастья нет, если он поэт, будет воспет,
Но опосля, когда ему пухом станет земля! Вовсе не надо нам мечтать о неразгаданном,
Как и опиваться кисло-сладким вином, доля злая толпу на каждом шагу подстерегает!
Кричит и попрекает, громко ругает, и счастье не оберегает, от зла охраняет,
Когда человек долу крупную слезу роняет! Перед ним широкая дорога,
Она от господа-бога, плоть, не зная брода, лезет в холодную воду,
Гусиная кожа по прихоти эпилога стремится к одному – продолжать любовную игру!
Покой – не к добру, он - убежище муки моей, она исчезнет среди пуха старых тополей!
Страсть гонит её взашей в дебри огромных зелёных камышей! Жизнь, какая ни есть,
Должна немало бед перенесть,  отвергнуть лесть и на одно место сесть,
Потом посмотреть на небо сквозь щель под потолком, заранее убедившись в том,
Что с каждым глотком кислорода всё больше сброда водят хороводы вокруг,
Если чувства не врут, ими движет испуг, что висящий на шее хомут исказит суть бытия,
Коль нет в голове царя, тогда зря эта земля тебя родила! Нет худа без добра,
Суета сует,  всё – суета, счастья нет – вот и весь ответ на вопросы бытия,
Жить без веры в Бога нам нельзя! Вот и я затосковал, прилёг на сеновал,
Всю зиму там проспал, то есть зазимовал, едва выбрался и гляжу на путеводную звезду,
Оклемался только к утру, теперь кое-как по двору хожу, сам себе никак не принадлежу!
Не тужу и не плачу, вот поставлю перед собой очередную задачу, душу растревожу,
Пусть совесть её полночи гложет, и если сможет, страхи умножит! День прожит и хорошо,
На дворе вновь светло, видно далеко, видит око заметные черты людского порока!
Чистота слога зависит от бога, нам дано слишком много,
Чтобы мы свой путь прошли по той же стезе, что исчезнет ближе к весне!
Ты останешься наедине, проснёшься, будто утро, но темнота в душе,
Ты живёшь на этой многострадальной земле со всеми наравне,
Проходишь сотни дорог, присядешь на высохший бугорок
И видишь, как Бог читает твои мысли между бегущих строк!
Вот так и бегут жизни дни, они твоей душе сродни,
Ты, как смешное существо, рядом нет с тобой никого,
Вся мудрость вместилась в разум его, но что-то не так, как задумано, пошло!
Все живут грешно, нет надежды на исцеленье, ты же просишь у бога прощенья
За былые прегрешения, вслушиваешься в церковные песнопения,
Пытаешься понять суть своего бытия, но между буграми петляет стезя твоя,
Не видно ни хрена: ни куста, ни деревца, повсюду видна только пожухлая трава!
Тропа узка, начать бы жизнь с чистого листа, ни фига не получается, но жизнь ещё не кончается,
Тьма в сумрак ночи превращается, а у тебя помятый лик, ты к такому внешнему виду не привык,
Распух язык, выперся огромный кадык, что за жизнь без упущенных возможностей,
Без святой воды и сухарей? Где истоки вольности моей?
Вокруг лживой судьбы толпятся придорожные столбы,
Куда идти? Куда податься, чтобы Человеком остаться?
Чем заняться? Кому отдаться за бесценок, чтобы дрожь между коленок 
Напомнила о себе напоследок, ты привык других упрекать, и телегу впереди лошади толкать,
Япона мать, при взгляде вперёд виден закат, а где же восход? Хрен его разберёт, что и как?
Мужику трудно баб понять, вот они и стоят на панели с одной строго определённой целью:
Испытать на себе, где можно счастье познать, но для этого мало богатому дать,
Главное – не прогадать, когда жару в горнило страсти грабаркой поддать
И при этом зимой иль летом мужскую палку не сломать!  Всю жизнь живёшь в тесноте,
Не принадлежишь самому себе, бредёшь в темноте, но отвергаешь доводы все,
Легче жить налегке и ходить в одном пиджаке, а потом плыть на попутной волне,
До самой тризны болтаясь в утлом челне! Много дьявольских слуг вертится вокруг,
Уж лучше открытый враг. Чем коварный друг, из его рук даже лебяжий пух
Тяжёлым покажется, если на поверку дня окажется, что вот-вот пупок развяжется!
Глаза враз засорятся пылинкой, а чужие увещевания останутся долгоиграющей пластинкой,
Из глаз ручьями слёзы потекут, но друг, будто шалопут не прикроет ни твою спину, ни грудь
От ударов рока и судьбы, он пойдёт во главе кричащей толпе, только бы горящие костры
Возвестили о начале твоей войны! В мире зла дружбе такой хана,
В ней нет рационального зерна, там одна шелуха, но кто из нас не без греха?
Разве Мадонна одна, но и та с прищуром взирает с художественного полотна 
На тщедушного старика, бывшего орла, нынче его поглотила бездонная дыра
Глупостей и зла! Есть вещь одна, она горда и сильна, но белее полотна она,
Её названье – любовь, она волнует душу и лишает покоя молодую кровь!
Она будто тень, преследует грешников целый день,
В любовнице найдёшь всё, что хочешь,
Так почему же ты жене голову морочишь,
Сам едва ноги волочишь, что под нос себе бурчишь,
Ночами плохо спишь, не горишь, а тлеешь, ссоры и розни сеешь,
По поверхности истины едва скользишь, и тупо в пол глядишь,
А жизнь теряет всякий смысл, поторопись в пути, последнюю остановку не проспи!
Стареть скучно и грустно, жить как-то неуютно, в доме пусто, пища приготовлена не вкусно,
Жизнь проходит глупо, она даётся на короткий срок, сделает один виток и в гроб,
 С пятки на носок и вновь падает в гремящий водоворот, ты, будто носорог
В землю рогом упираешься, не живёшь, а маешься, сам над собой насмехаешься,
Но греха не чураешься!  Теряется общение, нет должного исполнения ни в чём,
Тих речной затон, ветер шумит за окном, не мне судить, не мне знать,
Как любить и как пошлых баб умело тискать и лобзать в щель и в зад?
Они могут по уши в страсти утонуть и тут же всплыть, умеют любить и тосковать,
И в штыки твои потуги воспринимать! Япона мать! Как не задохнуться от тоски?
Как забыть былые грехи? Бесстыжая мелюзга пускает пыль в глаза,
И осуждает за глаза, её не остановят ни святые образа,  ни дождь, ни гроза,
Безграмотная толпа проходит по грешным душам, как острая фреза,
И ты уже постоянно ходишь по лезвию ножа,
Вертишься, как егоза  то туда, то сюда, ткнёшься лбом, но не в те ворота,
Там ты сам не оберёшься греха, там кромешная темнота, не видны даже образа,
Блестит на солнце только утренняя роса, да и пуста, как и грешная душа!
Ни травинки, н6и деревца, ни куста, едва дыша, оставляешь заветные ворота
 И бежишь назад, где голоса звенят строптивых и игривых баб, цап – царап за пышный зад,
Что-то ляпнешь невпопад и сам ничему уже не рад, стоишь навытяжку, как молодой солдат,
Готов в бой вступать без лишних слов, а сколько можно ждать? Что-то приказа нет,
От былых утех остался едва заметный след, всё затмил разудалый грех,
Один – за всех и все – за одного, итого: не вздрючишь никого!
Собираешь своё барахло, суёшь в сумку недопитое бухло,
Из-за него случилось это западло, видать время для любви ещё не подошло!
Ты был неплох, но вёл себя, как лох при ловле блох,
По селу прошёл слушок, что ты не отдал бабе прошлый должок!
Она отказалась дудеть в твой рожок, дала разок и от ворот поворот,
Ты же не понял женский намёк, до седьмого пота промок, зуб на зуб не попадал,
Но оргазм испытал, хотя прилично устал, и дрожал, как избитый врагами шакал!
Отдохнул в лесу, втихаря пустил слезу, снял с груди узду, и тронул сердечную струну,
Сразу лопнула она, в ответ на прикосновение – грусть и тишина,
Как оказалось, она в другого по уши влюблена, но страсть – не стена,
Трудно отодвинуть в сторону, разделяешь работу с бабой поровну, гасишь тлеющую свечу,
Она гаснет ближе к утру! Ненавижу баб бесстыжих, одна лижет и ничего вокруг не слышит,
Другую уже ничто не колышет, наклонившись ниже, она мысленно гуляет по Парижу!
Раз так стряслось, тебе не елось, ни пилось, страсть понеслась вкривь и вкось,
Ты целовал щель взасос, прошёл сквозь игольчатое ушко, пронзил его насквозь,
Но потом бежать пришлось, взыграло очко, стремление любить внезапно отцвело!
В молитве и в разврате думается о находке и утрате, всё идёт к расплате,
Но где прячутся бывшие собратья? Хи-хи-хи, где же эти олухи?
Небось, прячутся в степи невдалеке от привольной реки! 
Ни много, ни мало жизнь потеряла от разгоревшегося намедни скандала,
Не вникаю в детали, сжали гениталии, на душе кошки скребут,
Нас бабы так ебут, что вот-вот нас вперёд ногами унесут с кровати,
Им всё некстати, то не так расстегнул на ней халатик, то мало денег истратил,
И не достиг вместе с бабой благодати, ты утратил всё и вся,
Теперь твоя скользкая стезя пройдёт мимо её жаркого жилья! 
Жди меня, и я вернусь, ведь я – не трус, немного подлечусь, и вновь в твои объятия вернусь!
Когда до расщелины доберусь, покорю двуглавый Эльбрус, лишившись чувств!
Пусть страсть на коромысле качается, а судьба подобно древу постоянно качается,
Никому не подчиняется, рок у неё в ногах давно валяется, падает, когда спотыкается!
Чистая вода на дне колодца, как же тяжело с блудом бороться!
Злые языки сеют вражду от скуки, они осуждают чужие поступки,
Бабы, а не мужики идут на уступки, поднимая подол длинной юбки,
Потом качаешься на бабе, как огромной шлюпке в свирепый шторм,
Не мил тебе был отчий дом, ты своё счастье нашёл за углом,
Там постель и прокорм, тебе воздалось поделом,
Не посыпай голову пеплом, всё перевернулось кверху дном, дуракам не писан закон!
Время не ждёт, кому то слава и почёт, а нам в подарок - пошлый анекдот,
Как дед Федот в своём околотке втихаря дерёт после бутылки водки!
Мелочи тревожат нас, статные девушки приходят в ночи,
Широко раскрывают глаза беличьи, из них текут весёлые ручьи!
Пусть чувства сидят взаперти, пишу не из жалости, а по младости лет
В памяти осталась вся геометрия мерзости, она сжала тиски,
Давит на мозги и тормошит соски, распущенность в манерах
Отражается на хрупких нервах, особенно на первых порах,
Когда твой каждый шаг в очах толпы принимает такой размах,
Что звон в ушах заставляет сжать кулак, а голову спрятать в саркофаг!
Мне бы зарыться среди кипы бумаг, и жить подобно коту в сапогах,
Соблюдая такт, но, выждав час, можно ускорить шаг, ты же не знаешь,
Что будет завтра, какой погода будет с утра и какой запах будет изо рта?
Если мне уготовано ползти, поползу, если дано летать, полечу,
Доброму молодцу всё по плечу, но не угожу только злостному палачу!
Не сужу, не плачу, ратую за удачу, силы трачу на то, что банально и грешно,
Тебе не найти правильных решений, разброс мнений настолько велик,
Словно в диком поле пожухлый тростник! Быстро затих разгоревшийся конфликт,
Земля под ногами горит, она в ухабах, я же согреваюсь на бабах, живу на бобах,
Преодолев страх, живу не при делах, почти зачах, а мой очаг ещё горит,
Взгляд зашёл в тупик, язык отвык по делу говорить, он ведёт себя, как пацифист!
Душа болит, и сердце плачет, слезятся глаза, а мне бы кончить на бабе два или три раза,
А потом воздух хватаю открытым настежь ртом, чтобы не оказаться за бортом
Тонущего корабля! Во бля! С корабля на бал,  не помню с кем я долго и скромно до утра танцевал,
Отношения до поры до времени никак не опошлял, грехи не считал, выпил какого-то зелья,
И от полного безделья в себя ушёл, почти до ручки за ночь дошёл, пока не присел на табурет,
Выключил на кухне свет, предложил бабе миньет, но та в ответ посчитала до ста,
И вдруг мысль одна омрачила её паршивые уста, всё – тлен, всё – суета,
 А эта грязная процедура впоследствии скажется на её страстной натуре!
Что ты скажешь бабе-дурре? Разговаривать с ней о культуре - смысла нет,
Она же не знает, что такое – миньет? Ей в голову лезет всякий бред,
Повернувшись вполоборота, даю ей полную свободу,
Секс – опиум для народа, пусть лучше баба верует в Бога!
Женская особь всегда ищет способ мужчине доказать своё превосходство,
Уж лучше проявить благородство, чем нарушать семейные законы,
Подхожу к старой иконе, та висит невдалеке от балкона,
А баба не кричит, а стонет, будто в массажном салоне!
Размышленье - счастья враг, но баба устроена так, хоть кричи, хоть плачь,
Для неё ты и враг, и дурак и она не соглашается никак отдаться за пятак!
Раньше срока попав в объятья порока, она винит не себя, а бога,
Который спрашивает слишком строго за отвергнутую благодать, 
Господь тому свидетель! Я же выступаю в роли очевидца,
То есть божьего раба, чья судьба похожа на бездну,
Разверзнувшуюся в день воскресный! Да, грешники неправы,
Что требовали игрищ и управы на тех, кто отбирают у бездельников воду и хлеб!
Сердце вздрогнет в мечтах, мысль о грядущих днях заставить встать орган в штанах на дыбы,
О Господи, от судьбы не уйти! Неисповедимы, Господи, твои пути! За грех – прости!
Мою вину в себе не ищи! Баба умных слов не разумеет, она наглеет, и рознь меж нами сеет,
Небось, к утру прозреет, присядет на кожаный диван, возьмёт в руки гранёный стакан,
Опустошит его дна, исчадие Ада – сатана не боится зла, такой её природа родила,
Но ума не дала, теперь пот градом катится с покатого чела! Тому – дала, этому – не дала,
Страсть захлестнула набежавшая волна, в словах одна холодная вода,
Виновен – без суда и следствия, ответственен за все последствия своего вранья!
Катится с неба полночная звезда, посуда не убрана со стола, несправедливость – гнусна,
В голове – полное заблуждение, здесь не будет примирения до тех пор,
 Пока не состоится откровенный разговор по душам,
А стыд и срам будет разделен строго пополам!
Рок бьёт судьбу по ушам, оставляя невежество нам,
Сложно управлять страстями дома и в храме,
Они приходят разными стезями малыми частями,
Говорят стихами, не размахивают руками
И землю не топчут грязными сапогами!      
Чтобы грешную душу понять, надо её почувствовать,
Чтобы ничего не приврать, не стану гадать и жизнь опошлять!
Мудрость направляет бодрость по новой стезе, истина в горькой слезе,
Закончен долгий разговор, но не решён вопрос, как зарыть топор вражды,
Я – не прокурор им не выношу приговор, до этой должности ещё не дорос,
Вот и пришлось бежать, поджавши хвост через старый деревенский погост!
Он лопухом зарос, затхлый запах бьёт в нос, что с бабой о совести толковать? 
Как ей объяснять и чем её пугать, если её древо надо с корнями вырвать?
Посей поступок – пожнёшь привычку! Посеешь характер – пожнёшь судьбу!
Мысль дерзко взлетела к потолку, бери в руки спичку и сжигай судьбу,
Пока она наивна и добра, но не соображает ни хрена, где, когда и с кем, но зачем?
Один хрен рабыне вовеки и отныне не подняться с колен! Всё - тлен! Всё – суета!
Лепота! Лепота! Скованы уста, их роль в общении проста, как никогда,
Открывай рот и балуй озорной народ, ему грехи простит Господь!
В течении  мутных вод шлифовался авторский слог, мысль пряталась между строк,
И вот появился веский предлог пожурить собственный порок, выстрел в висок,
Но подвёл курок, взял и сломался, автор в дрязгах плоти и души измарался,
Но в дураках всё же оказался! Каков муж, такова и жена, правда обнажена,
Как никогда, но она никому не нужна, коль бесчувственна и холодна,
Будто ключевая вода! Мой язык – моя плоть, её мне дал Господь,
Чтобы свой страх перед грядущим перебороть, хватит ему молоть бог весть что,
Он – моё божество, а выше Бога и Слога нет  никого!

г. Ржищев
20 февраля 2020г.
15:49