Галкин профилакторий

  Тёплый, радостный, драгоценный  день  марта.  Обласканный весь  вешним  солнцем и  оттого просторен, отраден. Небо голубое -  голубое, глубокое. Солнце  расплёскивает свой  тёплый  свет.  Лучится, поёт  солнце  весеннюю  песню.
Из  высокого голубого  поднебесья  слетела  трель, будто  ручеёк  пролился, прозвенел. Кто  певец?  Да  жаворонок, кто  же  ещё. Повис меж  солнцем  и землёй, и  поёт  свои  удивительные  трели. Оттуда, сверху  ему, конечно,  видно  всё. Вот и  грянула  чарующая  трель.
Жёлтые  солнечные  пятна  пересыпали извилистую тропинку, веселили её.  Снег  в  поле  осел и то тут, то  там  горбинками  чернеют  небольшие  островки -  проталины. И  на  этих  островках с   утра  хозяйничают  грачи, иные  важно  прохаживаются, разминаются, по -  хозяйски  оглядывают  поле, копошатся в  талой  земле. 
На  берёзе  у  околицы  деревни Норкино – две  скворечни, и обе  заняты. Скворцы  обновляют  жилища  и  без  устали  распевают свои  удивительные  песни. Только  замри и  слушай.   
А  берёза,  в  ответ  ликующе  колышет  коричневыми  ветками, словно  приветствует  скворцов. И  шумит, шумит -  мягко  и  чисто, как  бы  продолжая  песню  скворцов.
На  луговине синеглазо  засветилось  озерцо талой  воды, так  оно  приметно, так  оно  приманчиво, так  оно  ласково, что  к нему  всякий  тянется, заворачивает.   Деревенская сорока  летела, летела  стремительно, да  вдруг  сложила  крылья  и  отвесно, приземлилась возле  самого  края  озерца. Попила  маленькими  глотками  талой  водицы, промочила  горлышко  и  громко  застрекотала, тоже, поди,  весна  взволновала.
  Следом  прилетела  овсянка  и  давай  барахтаться  в  талой  воде. Птаха разбрасывала  в  воздухе  сотни  мелких синеватых брызг, что  складывалось  впечатление, что  это цветная  радуга  засияла  под  весёлым  солнцем. 
С  крутого  пригорка видно  всё: как  солнышко по  голубому  небу катится, как денёк набирает  силу, как  верба  над  речушкой  Липенкой  цветёт, как  лосиха  выглядывает из  ольховника.
Стою и  наблюдаю  за  проснувшимся  ёжиком, ёжик  сначала  свернулся  клубком, что – то  его  насторожило, нервно  задёргал  головкой, огляделся  удивлённо, словно  искал  кого –то, и, не  найдя  сердито  зафыркал, пополз  медленно в  кусты.
Речушка  Липенка  до  того  живописна и  интересна, что  пройти  мимо  её  берегов  просто  невозможно, не  удивившись, не  полюбовавшись.
Верба  на  берегу вдруг  стала  приметней  ольхи с  подвесками – серёжками и  даже  красивей осанистой   берёзы!
Манит, завлекает, и  я – надо  же! – подчиняюсь ей, подхожу  ближе, ближе… Ах, вот в чём  дело – зацвела.  На  каждой  веточке – белые  да жёлтые  бархатные  маслины, нет, нет, лучше сказать шмели. Ветерок их  раскачивает, а  кажется, что  шмели  гудят. Дружно, приятно, весело. 
Тропинка  повторяет  изгибы  речушки, крепко набитая  ногами -  к  роднику, к лаве.  Торопливый  дублет дятла  грянул  впереди, нарушил  обманчивую  тишину. Справа- лес, слева луговина заросшее  молодой  берёзкой, глухой   овраг, буерак. 
Иду  по  краю  оврага. Солнечный  бок  вытаял, обнажилась  оранжевая  липкая  глина.
И  что – то  виднеется  вдалеке  такое? На  склоне  лежит  галка, крупная, распластав   ножки, раскинув  широко  крылья  в  стороны. Видать, что – то  случилось с  птицей, не  дожила до весны,  не  повезло  бедняге….
Подхожу  ближе, ближе…. Поднялось и  опустилось  крыло, зашевелилась  птица.   Живая  галка!
Так  как  же  это  надо  понимать? В  лесном  профилактории  галка  «процедуры»  принимала  глиной -  глина  лечит  от  ревматизма. Застудилась, косточки старые  ломит, срочно прогревание  нужно. Вот  она  и  отыскала  верное  средство  себе, сама  теперь  доктор.   
До  чего  же  красивая  оранжевая  глина,
маслянистая, липкая, как  пластилин, к рукам  прилипает, лоснится  на  солнце.
Я  сделал  вид, что  не замечаю  птицу, отвернул  от  оврага  подальше -  не  прерывать  же  лечение  деревенской галки.
На  просёлочной  колее  дороги  резко, двумя  шрамами  выделяется  обнажённая  талая  земля,  больше тут  ничего  кроме  талой  воды  и  мокрого  снега  вроде  нет.
Шагаю  в  деревню  Норкино  и  что  же  я  вижу?  На  продавленной  машинами  земле -  кружочки  солнца.  То  зацвела  мать – и -  мачеха…. 
С  какой  радостью  разглядывал, любовался я  каждым  нежным  цветком  ранней  весны и всё несказанно удивлялся, как  сумел он  превратить свою  зимнюю  боль  в  весеннюю  радость, в любовь, в  отраду.
Ничего  особенного не  произошло, но  я  чувствовал  себя  бодрым  и  ещё   молодым.