Дарья, Марья, Окулина

  Маршрут восемнадцатого  автобуса, которым можно было тогда добраться до "Химстроя", проходил через весь город, ну, или почти через весь. А ходил он тогда всего лишь раз в час. И можно себе только представить, как долго тянулись в тот день школьные шесть уроков?!
  Путешествие через весь город на новеньком, пахнущим резиной и семьдесят вторым бензином ЛИАЗе, которые тогда только появились и были еще в диковинку, было уже само по себе приключением.
   Все (за редким исключением) в городе знали, что за Химстроем слывет недобрая слава. Мол, живут там только одни преступники или уголовные элементы, и всё там вообще похоже на тюремную зону. Так, ну или примерно так, по пути в химстроевский клуб успокаивал меня мой однокашник. С его слов стало ясно, что клуб этот, как пышный розовый куст среди колючек и бурьянов.
    А на самом деле оказалось все не так уже и плохо. Конечно, дома барачного типа натюрморт  не напоминали, но всё было на удивление чисто и спокойно. Никто никого средь бела дня на улицах не убивал и калечить пока тоже не собирался. Клуб на фоне барокко-бараков для условно заключенных смотрелся очень даже выигрышно.  Единственное, что слегка коробило взгляд, так это толстенные решетки на всех до единого окнах. И не успела ещё открыться толстая входная дверь, как из её проёма повеяло знакомым запахом...
    С этим "букетом" ароматов я познакомился уже в раннем детстве. Ведь угораздило меня попасть тогда на летних каникулах в пионерский лагерь "Ракета"... Это который в Урочище Толстом, тогда он именно так и назывался. И вместо того, чтобы провести месяц каникул в кругу друзей на любимой речке, позаботились тогда о собственном сыне родители на весь июль. Конечно, может, оно и ничего, - кому-то, наверно, даже и нравилось.
    Юного строителя коммунизма такой вид отдыха не впечатлил. Сам вид белой, парадной, но все-таки решетки перед входом в этот детский добровольный лагерь-концлагерь уже вызывал недоумение. Многие поколения белоцерковчан «отсидели» в одном из его десяти отрядов не один  срок. Всем до коликов в животе запомнились утренние с вечерними линейки-построения в любую погоду. И как уж тут обойтись без торжественного подъема и спуска флага под михалковский гимн!.. И кисель в столовой, наверно, все запомнили. Хотя кормили совсем даже неплохо. Ну, и в бассейне с синей линолеумной горкой наверняка приняло в своё время водные процедуры немалое количество моих земляков.
    Правда, до сих пор не выходит ещё из головы  такая местная достопримечательность, как лагерный туалет. Его, конечно, нельзя сравнивать с заведением около кинотеатра «Родина», но тоже тот ещё парфюмерный магазин. Особенно в случае, если ребёнок попадает в него первый раз в жизни.  Но это так, к слову, ведь никого в те времена это особо не беспокоило.
    И, как говорится, полоса тёмная - полоса светлая. И чтобы меня потом не обвиняли в подтасовке фактов, хочу сказать, что много чего было и хорошего в пионерлагере «Ракета». Не хочу утомлять читателей длинным списком всех лагерных аттракционов, но можете поверить мне на слово. Может, это у меня память такая избирательная, но из хорошего запомнился  ещё летний кинотеатр с большой сценой. В тот незабываемый для меня день в пионерлагере вместо кино был объявлен концерт местной самодеятельности. Выбор в нашем отряде пал на самого высокого и сутулого, на обычного среднестатистического, ну а мне доверили сыграть юродивого.
    Для этого нас переодели  в девичьи платья и прицепили на головы большие белые банты. Миниатюру про Дарью, Марью и Окулину мы исполнили под мелодию «Светит месяц, светит ясный», и она стала позже лагерным хитом. Попробуйте угадать, кому досталась роль Окулины?!. Страха не было от слова совсем. Люди, побывавшие на сцене, называют это состояние словом мандраж. Вдруг обострились слух, зрение и обоняние. Сейчас говорят, что все это лишь влияние адреналина. Вполне даже может и так быть.  Но когда заполненная по самые уши этим адреналином маленькая худенькая Окулина начала петь ломанным детским фальцетом песню про трёх подружек, весь кинотеатр чуть не упал со смеху со стульев и взорвался бурными аплодисментами.
   Эта минута славы на фоне удавшегося праздника отложилась на подсознательном уровне и запомнилась на всю жизнь. Весь остаток лагерного срока отбывал я уже под именем Окулина и стал очень популярным и узнаваемым.
  Где-то в это же время или, может, чуть позже, зашел я к Ильке в гости. По причине полного расстройства пианино (лопнула деревянная рама) она как раз приобрела маленький немецкий аккордеон с перламутровой клавиатурой. Изумительная игрушка! За пару часов Илька объяснила мне назначение кнопок левой руки и, естественно, так совпало, что у нее в тот день была нагрузка, как у преподавателя музыки в шестнадцатой школе. В дополнение к школьной программе в её обязанности входила организация самодеятельных концертов между жилыми домами микрорайона ДНС. Вряд ли кто-то еще помнит деревянную сцену-помост за пятиэтажкой, где сейчас находится гастроном?.. А ведь именно на этой маленькой деревянной сцене начинающий аккордеонист вновь почувствовал лёгкий мандраж! Под Илькиным руководством я сыграл каких-то пару современных на то время мелодий и был принят местной публикой на ура.
   Вот и при входе в химстроевский клуб сразу пахнуло на меня чем-то волнующе знакомым. Если еще раз попытаться разобрать "шлейф"  этого запаха на составляющие компоненты, то это и благоухание дорогой косметики с дешевой парфюмерией, и запах пролитого литрами пота во время многочасовых репетиций. Это дух успеха или поражения, радости или страха. Все те, кто хоть один раз побывал на сцене, поймут, наверное, о каких чувствах и запахах идет речь. Так вот: мне тогда  показалось, что клуб благоухал. Наш будущий руководитель был одним из лидеров главного состава коллектива «Росичи». Он окинул меня критикующим взглядом и задал всего один-единственный вопрос: "Ты на слух сможешь что-нибудь сыграть?" Я не поверил своим ушам и даже растерялся от неожиданного вопроса,  но утвердительно кивнул головой. Без дальнейших разглагольствований, с наскоро написанной шпаргалкой с аккордами меня подвели к двухрядному Вельтмайстеру.
    Двухъярусный ГДР-овский клавишный инструмент Вельтмайстер - это было очень круто! Это было так круто, как нигде у нас в городе. Можно только догадываться, каким образом вообще попала вся эта музыкальная аппаратура в Химстроевский клуб?.. Можно только добавить, что на те годы это была самая «запакованная» группа в Белой Церкви. Барабаны Тактон, голосовая установка Регент с активными микрофонами, полный комплект Вельтмайстера, включая клавиатуру для ног.
   Только один вид этого чуда техники вызывал щенячье чувство восторга. Пикантность момента заключалась еще в том, что через неделю у «Росичей» был запланирован отчётный концерт, а по условиям жанра в нем обязательно,  прямо кровь из носу должно было принимать участие, так сказать, подрастающее поколение. А они уже месяца два не могут нормального  клавишника найти.
   Песня на той шпаргалке была, конечно же, патриотической - "Дороги Войны". Действие с десятком аккордов - полный примитив по нынешним меркам. Но пардон,  прошу не забывать, что все-таки, как сейчас говорят, - это был лайф! И там еще, в Вельтмайстере этом ГДР-овском, сбоку слева, была кнопочка такая, со звуком взрыва. И так я ее так лихо «взорвал» в конце песни, что по расползающейся улыбке на довольном лице руководителя понял, что всё у меня теперь будет класс. «Свой парень» - подтвердил он.
   Да, я попал к своим:  в нашем коллективе все ребята умели играть на слух.
Вот так и свела судьба всех юных участников коллектива «Росичи» вместе в стенах уютного клуба «Химстрой»...