11 Служба спасения

Из цикла"Детское мыло"


Люська закатила истерику, наотрез отказавшись куда-либо идти.
 Оля сначала прикинулась спящей, а когда мать её растолкала, пустила слезу: мол, от Люськиного крика у неё разболелась голова.

Женя, было, тоже навострилась отказаться, но, услышав, что с ними пойдёт Макс, кинулась собираться. Этот недоступный красавец давно занимал мысли Жени. Он учился в 11 классе в итальянской школе. Круглый отличник, помешанный на римской истории. Ещё говорили, что у него взрывной характер и девчонок моложе 20 лет воспринимал, как… детсадниц. Зная это, Женя и не пыталась приблизиться к Максу, боясь получить щелчок в лоб: "Брысь, песочница!" И вдруг такой случай…

Барковские прибыли в полном составе: Виктор Наумович, Зоя, Макс и рыжая колли-подросток Софья. "Командовать парадом" взялась Зоя.
 - Значит, так. Всем гуртом валить нет смысла. Ты Витюш с Софьей ступай в сторону Большого, твоя правая сторона. Ты Женя возьми левую сторону. Максим ты пойдёшь с ней. И прошу тебя, отнесись серьёзно. Не прогуляться вышли. Мы с Галей возьмём отрезок до Щорса…
 - Малого, - поправил Макс.
 - Не умничай, - огрызнулась Зоя. - Затем перейдём на улицу Бармалеева. Что делаем? Спрашиваем всех встречных, заглядываем в подвалы. Если открыты, разумеется. Вот каждому по фонарику. Вопросы? Вопросов нет. Разбежались.

Женя шла с Максом, затаив дыхание. Он поигрывал фонариком, что-то тихо насвистывал и, казалось, вообще не воспринимал, что кто-то семенит рядом.
 - Выдохни, а то лопнешь, – внезапно сказал просто, без издёвки. - Что так напряглась? Вспомнила басни обо мне?
 - Какие… басни? - сквозь выдох протолкнула Женя.
 - Разные. Можешь не отвечать. Затюкали сестрёнку, раз домой боится идти. Коллега по несчастью. Я порой тоже готов забиться где-нибудь в подвале и не вылезать на белый свет…
 - Она ненормальная… Вонючка.
 Макс посмотрел на Женю долгим взглядом, неопределённо хмыкнул.
 - А кто нормален? И кто ароматен? Все воняют, все! Знаешь, какое самое грязное место в человеке?
 - Ну,… это… клоака…
 - Клоака у птиц, у человека анус. Ответ неверный. Рот - самое грязное вонючее место у человека. А ещё если через этот рот проходит ложь… Вонь несусветная. Думаешь, почему никто не вопит? Потому что все воняют одинаково, свыклись. Но стоит кому-то иначе "благоухать", как все воротят носы: " Фу, Вонючка!"

- По-твоему мы должны ликовать, что Анька иначе "благоухает"?
 - В принципе, да. Иначе - значит не как все. И, наверное, этот человек лучше. По крайней мере, стремится стать лучше. Его организм протестует общей программе, желает иметь свою, индивидуальную.
 - Ты сказал про Аньку "коллега по несчастью"… Значит вы с ней… лучше всех нас?
 - Возможно.
 - Ага, не похвалишь себя, другие не похвалят…
 - Детский лепет. И погремушка… - сухо произнёс Макс, и надолго замолчал.

Во дворе пятого дома Макса окликнула молодая женщина, выгуливавшая чёрного карликового пуделя.
 - Максик? Это ты или мои глаза врут?
 - Не врут. Привет.
 - Ты с девочкой? На лолиток потянуло?
 - Об этом мы в другой раз поговорим. Ты тут случайно девчушку не видела, на вид лет десять…
 Женя как могла, описала приметы сестры. Женщина помолчала, вращая собачий поводок.
 - Нет… Такую не видела. Пропала?
 - Ушла из дома ещё днём. Вот ищем.
 - В милицию сообщили?
 - Если не найдём, придётся. Ладно, мы пошли.
 - Максик, не забывай про меня. Скука заедает…
 - Не забуду.

Они подходили уже к арке на выход со двора, когда их вновь окликнула владелица пуделя:
 - Погодите, кажется, я видела её сегодня. Днём в зоопарке. Мы с Антошкой ходили. Так вот у клетки с пантерой я и видела её. Почему запомнилась? Антошка был с мороженым и испачкал ей курточку. Я предложила свой платок. Девчонка глянула на меня такими глазюками… Я ещё подумала: пивные… Искрились. Да, она была не одна, с мальчиком. Хорошенький такой мальчик. Вот его я отлично помню, потому что раньше видела. Здесь, на улице, со старушкой. Эта бабуся, по-моему, живёт в доме, где галерея. Я её там часто вижу, когда к подруге забегаю. Такой классический божий одуванчик, взгляд такой… нет, словами не передать. В общем милая добрая старушка…
 - Как нам-то её вычислить?
 - Элементарно, Ватсон. У неё вот здесь над бровью чёрная родинка, будто кнопочка.
 - Спасибо тебе, Нин. Зачтётся.
 - Ловлю на слове.
 - Ты ж меня знаешь…

Вышли на улицу. Женя обратила внимание, что у Макса резко изменилось выражение лица: оно стало беспокойно-суровым, исчезла улыбка, светившая Жене ярче фонарика.
 - Надоела и не знаешь, как отвадить?
 Макс внимательно вглядывался в перспективу улицы.
 - Могу помочь. Если хочешь…
 - Что?
 Женя повторила вопрос, Макс поморщился:
 - Вот почему я вас песочниц на дух не выношу… Ума ещё с гулькин нос, а уже бывалую женщину из себя строят. Хочешь знать, так я о ней забыл едва отошёл. Всё, давай трубить общий сбор. Пошли сначала отца выловим.

Они заглянули в один двор, другой, третий: был, ушёл. В четвёртом дворе не у кого было спросить. Макс решил пробежаться по подъездам.
 - Молодые люди, - окликнули их из окна первого этажа третьего подъезда. Крупная дородная женщина в халате смотрела на них в приоткрытую створку окна. - Что вы ищете? Перед вами мужчина с собакой…
 - Куда он пошёл?
 - Вон в тот подъезд. Как входил, видела. А выходил или нет, не приметила: отходила к плите.
 - Давно?
 - Пожалуй, минут двадцать прошло.
 Макс почти бегом кинулся к подъезду. Женя нехотя последовала за ним.

Дверь в подвал была раскрыта и висела на одной петле. Ступени лестницы заплёваны и замусорены. Макс осторожно спустился вниз, замер у порога, вслушиваясь. Сделав Жене знак подождать, скрылся в темноте. Через минуту возник: в левой руке фонарик, в правой кусок толстой трубы с массивным вентилем на конце.
 - Стой здесь и слушай. Если что, зови людей.
 - Может, не надо… Зачем тебе туда?
 - Затем, что здесь что-то не так. Тянет меня… Ладно, я пошёл…