Грех

Когда я был маленький, у меня ничего не было, а у всех всё было. И меня это расстраивало. Сейчас уже не так сильно. Привык. А тогда, в детстве я нашёл короткий путь к материальным благам. То, чего у тебя нет, можно просто взять у другого. У того, у кого это имеется. Не то, чтобы эта идея мне пришлась по душе…
Летом на даче мы все дружили: мальчики и девочки. Я в основном общался с соседскими ребятами из многодетной семьи. Двенадцать детей. Я водился с тремя, более близкими к моему возрасту и миропониманию. С ними я и научился в семь лет курить, воровать сигареты и велосипеды. У этих ребят тоже ничего не было, в то время как у всех было всё. Их тоже это расстраивало. Украсть – было для них обычным делом. Я почему-то решил, что и для меня это будет легко.
По соседству со мной жила девочка Наташа. Очень правильная. Она не курила как мы, волосы заплетала в ровные косички, поливала цветы и помогала бабушке по огороду. Ну, правильная. Семья её считалась зажиточной. Папа Наташи работал в местном совхозе ассенизатором. Имел соответствующую машину ГАЗ с бочкой вместо кузова. Взрослые шептались, что папа Наташи получает неслыханные то ли 200, то ли все 300 рублей в месяц! Вот тебе и говно возить, завидовали деревенские!
Как-то в субботний вечер Наташа отправилась мыться в баню. Мы, конечно, ринулись за ней подглядывать в маленькое запотевшее, да ещё за занавеской окошко. У нас, ребят, по-прежнему ничего не было, а у Наташи, явно, было. Но ничего кроме невнятного силуэта мы так и не увидели. Наступило разочарование. Но мой взгляд упал на подоконник, на котором блестел маленький серебряный крестик. Видимо, Наташа сняла его пока мылась. Он мне так запал в душу, что я решил непременно за ним вернуться. После ужина, когда мои стали готовиться ко сну, я под каким-то предлогом, улизнул из дома. Быстро через огороды добрался до соседской бани и открыл дверь. Меня встретил душный сухой запах дров и веника. Я без труда добрался до подоконника и схватил вожделенный предмет. Вернувшись домой, никому-ничего не сказал. Лёг спать. Весь следующий день я бессмысленно протаскал в кармане брюк этот самый крестик, изредка на него поглядывая, пока никто не видел. Крестик оказался никаким не серебряным, а обычным оловянным. Как у Достоевского в Идиоте. И подвешен он был не на цепочку, а на обыкновенную белую верёвочку. Когда я смотрел на крестик, меня, что-то тревожило. Я представлял, как несчастная Наташа мучается без него. Бегает, ищет, может, даже плачет.
 За обедом как бы невзначай, я стал расспрашивать своих маму и бабушку, что означает крестик для человека. Мои не были людьми религиозными, но насколько могли доходчиво объяснили, что есть вера и её атрибуты. Что крестик защищает человека от болезней, бед и всё такое. Затем я задал уже очень прозрачный вопрос: а что если один человек украдёт у другого этот самый крестик? Особенно меня беспокоила судьба укравшего. Мои хором залепетали, что это уже совсем очень плохо, что это… это - грех! Что такое грех, я так и не понял, но само слово, трепетно произнесённое бабушкой, навело на меня ужас. Вечером того же дня я вновь отправился к соседской бане и незаметно вернул крестик обратно. Туда, где он и лежал - на подоконник. Затем вернулся домой, залез под одеяло и облегчённо уснул. Ещё грех там, какой-то на душу брать.