Папа, иди в жопу или где живёт пеликан?

Детство начинается с вешалки.

Когда-то моя дочка Алиса была совсем крохотной, а я абсолютно рассеянным. А рассеянным я был только потому, что она, дочка, была крохотной. Тогда-то с нами и происходили всякие занятные истории.
 Однажды зимой, я самостоятельно собирал дочку на прогулку. Открыл шкаф, снял с вешалки зимние штаны и куртку. Заботливо одел ребёнка, и мы чудесно погуляли. Всё это время девочка странно поглядывала на отца и как-то не особо резвилась. Да и передвигалась неуклюже. Вернувшись домой, я стал снимать с неё куртку и обнаружил, что она – на вешалке. То есть, я как снял с вешалки куртку, так её и напялил на бедную девочку. Что же? Детство начинается с вешалки.



Мелочь.

Маленькую Алису я ласково называл: «мелочь» - маленькая потому что. «Мелочь, иди сюда!» «Мелочь, дай тебя поцелую!» И всё в таком духе. Дочка, разумеется, привыкла и спокойно отзывалась на это имя.
И вот, однажды, стоим мы с ней на кассе в магазине, - купили что-то, - продавец обращается ко мне: у вас мелочь имеется, а то у меня сдачи не будет?
Да, ответил я, конечно, сейчас я вам дам мелочь! Всю, что у меня есть!
Маленькая Алиса перепугалась и только смогла произнести: папа, не надо меня пожалуйста никому отдавать!


Где живёт пеликан.

Алису из роддома забирали все скопом. Мы, родители, и свита, разумеется: бабушки, тётушки… Денег у меня не было, и тёща купила мне букет цветов для жены.  Она, тёща, потом при случае не забывала мне напомнить про этот букет: у тебя даже денег на цветы не было! Денег на машину, кстати, тоже не было, и тесть попросил своих друзей по работе помочь с автотранспортом. При случае, он никогда об этом мне не напоминал. В итоге, к дверям роддома подъехали две белые «пятёрки» Жигулей.
Та же тёща вручила мне какие-то деньги на «выкуп» ребёнка у сестры. Заказали даже видеосъёмку. И вот, торжественный момент: вынос тела. Появляется заметно похорошевшая после родов жена: ей цветы! Затем, медсестра со свёртком. Протягивает эту бандероль мне, а я с места сдвинутся не могу. Замер. Она протягивает – бери, мол, давай, времени нет. Я – ей бумажку незаметно, как взятку. Приняла. Обменялись мы в общем. Я держу этот кулёчек, а он шевелится. Ну, тут накинулись все: тёща полезла своими руками в кольцах личико смотреть. Я отгоняю её, куда, мол, руками лезете? Смотрю, а носик у ребёночка совсем маленький. Почти нет. Я давай вслух волноваться, обращаясь к сестре: где носик? Носика нет! А эта безносая давай опять шевелиться. А у меня слёзы из глаз. Справиться никак не могу, но стараюсь. Вцепился в бандероль обеими руками, прижал к себе, чтобы слёз моих никто не заметил. Сели «в пятёрку» и поехали домой на Пять углов. Едем, жена рядом, водитель – друг тестя. А этой бандероли всё неймётся: шевелится в одеяле, звуки какие-то издаёт. Я как почувствовал это – и опять в слёзы. Ничего поделать не могу. И вот, чтобы как-то скрыть волнение, стал с ребёнком разговаривать. Отвлекаться и отвлекать других, чтобы никто ничего не заметил. Смотрю в окно – кафе какое-то проезжаем. «Пеликан» называется. Я и давай дочке про пеликана рассказывать.
-Смотри, Пеликан! Знаешь, кто такой пеликан? А сам вспоминаю, кто это, вообще, что? – Пеликан – это такая огромная птица, во-от с таким длинным клювом… А, знаешь, где он живёт?..
Дочка посмотрела на меня удивлённо и уснула. А я всё повторял вслух: пеликан, пеликан… Живёт он, значит… Чёрт, где же он всё-таки живёт?



Кусочек мандаринки.

Небольшой мандарин мы разделили поровну на троих. То есть, просто на троих. По кусочку отломали себе мы с женой и одну дольку положили в рот нашей маленькой Алисе. И забыли. Занимались своими домашними делами: я гладил бельё, жена… читала. Трёхлетняя Алиса ползала обезьянкой по дивану. Уже вечерело, фоном бубнил телевизор. Обычная домашняя обстановка. Родители отвлеклись, и маленькая дочка выполнила полёт с дивана на пол. А сделала это наподобие ныряльщика с вышки. То есть, под прямым углом и приземлилась себе на неокрепшую головку. Удар получился глухой и громкий. Затем последовал оглушительный рёв, плач, после – мой трёхэтажный мат. Непонятно на что, на первое или второе, в комнату вбежала соседка по коммунальной квартире с ехидным вопросом, у вас, что-то случилось? Мат последовал и в её адрес. Жена, наконец, отвлеклась от книги…
В общем, вызвали скорую. Приехали в детскую больницу Раухфуса. Под крики девочки, сделали рентген, ещё что-то. В какой-то момент, доктор, осматривая девочку, заглянул ей в рот и ужаснулся. Даже отпрыгнул. Это, что? Доктор, ещё не понимая, что это за предмет, недоверчиво извлёк изо рта Алисы маленькую не дожёванную дольку мандаринки. Всё это время, оказывается, она держала её во рту.


Алиса молчит.

Алиса долго не начинала говорить. Мы, родители, волновались. Пришла патронажная сестра и успокоила нас: не волнуйтесь. Заговорит. И ещё не рады будете!
Так и случилось.



Первый букварь.

Лето Алиса проводила на даче с многочисленными бабушками и мамой. Я навещал её по выходным. Приезжал утром, и мы играли, ездили куда-нибудь с ней подальше от женщин и надсмотра. Помню, неумело запускали в поле бумажного змея. Больше веселился я. Алиса только-только начинала читать. И вот, в очередной свой приезд, я купил безалкогольное пиво Балтика. За рулём потому что постоянно. Алиса заинтересовалась жестяной баночкой. И я решил научить дочку читать. Смотри, говорю, это буква Б. Это – А. Вместе: Ба. Дальше: Л, Т, И, К, А. Вместе: БАЛТИКА. Читай: БА-Л-ТИ-К-А. Молодец!
Первое, что самостоятельно прочитала дочка, было название пива.




Плохие рыбаки.

Как-то я возомнил себя рыбаком. Купил по дороге на дачу две дешёвые удочки и заявил дочке, что сегодня мы – рыбаки! Та обрадовалась. Я – не очень, когда понял, что не только не могу взять червя руками, но и посадить его на крючок. Для этого я воспользовался строительными перчатками и пинцетом. Червь извивался в разные стороны и смотрел на меня, как на идиота. Видимо, не только он. После я вручил дочке удочку поменьше, себе взял подлиннее, и мы принялись ждать. Вода в озере была мутной, настроение тоже. Мы вглядывались в поплавок, в каждое движение под водой – и ничего. Червь вместо того, чтобы быть съеденным, был заживо утоплен. Всё это время я подбадривал дочку, что, мол, подожди, накануне дожди были – спугнули всю рыбу.
Через час, одновременно переглянувшись с дочкой, мы повернули домой. По дороге Алиса меня спросила: пап, тебе не кажется, что мы с тобой… плохие рыбаки?





Где папа?

Когда мы с женой расстались, Алисе было пять лет. Жили вместе, а потом в один день меня не стало. И не стало её. Дочка всё ходила и недоумённо спрашивала у мамы: когда папа к нам вернётся? Почему папа не приходит?


Тону.

Отправились с дочкой на озеро купаться. Она воды боится, плавать естественно не умеет. Я посадил её себе на шею и стал в воду заходить. Погружаюсь всё больше, глубже. Вот уже по пояс, по грудь, шею… Дочка сидит спокойно, не волнуется. Вдруг, в какой-то момент я провалился. Я стал ниже воды, вернее, вода – выше головы. Стал захлёбываться. И тут понимаю, дочка на шее сидит. Живо представил её лицо. А у меня голова под водой уже. И вот, я быстро разворачиваюсь к берегу и руки вытягиваю, как можно выше, чтобы дочка не захлебнулась. Кое-как добрались до берега. Алиса так ничего и не поняла. Наверное.



Папа едет.

Дочка летом жила на даче с бабушками. Я приезжал в редкий выходной. И вот, как-то утром выезжая на Выборгское шоссе, у моего старого Фольксвагена вываливается на асфальт двигатель. Шум, скрежет, масло вокруг… Дотащили кое-как до ближайшего сервиса – работы не на один день, а время уже потерял прилично. Телефона тогда не было. Вру – был, но вёл я тогда не совсем правильный образ жизни. В общем, на дачу я в тот день так и не приехал. Потом одна из бабушек мне рассказывала, Алиса целый день выходила на дорогу и всё ждала меня. На каждый звук машины радовалась: это папа, папа едет!






Папа - пяный.

Мы жили в огромной коммуналке на Пяти углах. Утром я уходил на работу, жена с дочкой оставались дома. Частенько по дороге домой я покупал пиво. Ну, в течение тёплого семейного вечера постепенно становился весёлым.
Дочка радовалась: папа весёлый. На что жена скептически поправляла её: папа не весёлый, а пьяный. Дочка радостно повторяла: папа - пяный, папа - пяный…



Вниз головой.

Жена с маленькой особенно в первые год-два сильно уставала. Плачь, рёв, зубы режутся и всё такое. Ночью спала, как убитая. Здесь заступал на ночной пост я. Как только слышал детский плачь, подбегал к дочке, брал её на руки из кроватки и убаюкивал. При этом протяжно и, наверняка противно фальшиво, завывал: у-у-у-у-,у-у-у-у… И легонько раскачивал из стороны в сторону. Дочь засыпала, я возвращал её в кроватку и тихо ложился спать. Но не тут-то было. Через минуту опять слышался детский зов. Я вновь вставал и повторял уже проделанное.
Как-то в очередной такой раз, я привычно выскочил из-под одеяла, взял на ощупь в потёмках на руки дочь и принялся её раскачивать, напевая привычное: у-у-у-у… При этом, засыпал я, а не ребёнок. Мне это надоело, я включил свет и ужаснулся. Всё это время я раскачивал дочку вниз головой. Перепутал верх-низ в темноте.




Гаишник на дороге.

Как-то летом в единственный свой выходной, я отправился на дачу. К дочке. Машина предательски не завелась. На электричке ехать совсем не хотелось. Деньги позволяли, и я взял прокатную машину. Было жарко, и я купил в дорогу бутылку кваса. Сделал глоток и поставил её рядом с собой. Выехал на шоссе, и тут меня останавливает гаишник. Ну, я спокоен: не пил, документы в порядке. Заглядывает в окно машины и видит квас. Так! – обрадовался он. Квас пили? – Пил, отвечаю. А давайте-ка проверим вас на алкоголь, уважаемый!
- Да, легко! – отвечаю.
Пересел к нему в машину, свою предварительно закрыв на ключ.
-Вы читали этикетку на бутылке кваса? Там чётко написано, что содержится спирт.
-Какой спирт?
-Сейчас мы с вами поедем на экспертизу на Боровую, к нашему врачу, и проверим вас на содержание в крови алкоголя!
При этом, гаишник сделал акцент на «нашему врачу». Тут я вспомнил, что вечером накануне пил. Плюс этот квас ещё. Врач - «их». Понял, что дело пахнет жареным. И даже не в том, что могут обнаружить алкоголь или нет. Просто - единственный выходной и дочка! Пол дня я потеряю, точно. Ни о какой даче речи уже идти не может.
Проблема, оказывается, решилась очень просто. Гаишник пошёл мне навстречу. Рассказал, что у него тоже дочка, тоже живёт не с ним. Мы оба чуть не расплакались в объятиях друг друга. Он сжалился надо мной, и в знак взаимопонимания просто взял деньги. Я довольный вышел на солнечную пустынную дорогу и любовно посмотрел в след удаляющемуся на своей машине гаишнику. А сам направился к своей. Подошёл к двери и ужаснулся. Ключи от машины остались на сиденье у гаишника. А его уже и след простыл.



Чучундра.

Маленькую Алису мы с женой ласково называли Чучундрой. Или просто - Чу.
- Чу, ползи сюда!
-Чу, давай одеваться в садик!
Спустя двадцать лет, я оказался в Париже совершенно без денег. Стал рассылать просительный письма друзьям и недругам. Всем! В частности, бил челом и бывшей супруге, мамы Алисы. Смилуйся, мол, барыня, не корысти ради, вышли обнищавшему белому офицеру на капиталистической чужбину немного денег. Просто, чтобы добраться до родных православных краёв.
Сердце женщины дрогнуло, но, заподозрив мошенничество, бывшая супруга задала-таки мне один вопрос, на который только я один должен был знать ответ. Как мы в детстве называли дочку?
- Да, Чучундра, Чучундра! – взмолился я. Господи, только поскорее вышли мне денег.


Котёнок в больнице.

Дело было у нашего дома. Мы с женой и дочерью вышли на прогулку. Алисе лет семь. Вечер. Проходим мимо машин в нашем дворе. К одной из них подходит водитель, садится, заводит машину и трогается. И вдруг раздаётся дикий кошачий писк. Машина уезжает, а под неё остаётся дёргаться маленький котёнок. Он был на колесе всё это время, и не успел спрыгнуть. Мы с женой в один голос стали кричать водителю. Тот остановился, вышел и встал в ступоре. Он сам ничего не мог понять. Дочь же увидела это и у неё началась истерика. В шоке был я, что уж говорить о ребёнке? Котёнок тем временем, перестал двигаться. Мы быстро увели дочь за угол и вернулись домой. Дочь была уверена, что котёнок умер. Мы же с женой еле переубедили Алису, что он просто ранен, и водитель сейчас отвезёт его в больницу. Ну, лапка, может, сломана. Полежит дома, полечится, мультики посмотрит. Кошки - живучие. Алиса успокоилась. Я-то видел, как водитель нашёл какой-то совок и отнёс несчастного бездыханного котёнка на помойку.



Проснуться пораньше.

После развода, я жил с родителями на окраине города. Каждые пять дней в неделю, я вставал в шесть утра, отвозил мою мама на работу, затем отправлялся в центр, на Пять углов, заходил в сонную коммунальную квартиру, забирал дочку и отвозил её в садик. Так я делал десять добрых дел в неделю. И маму отвозил и дочку видел. Всего-то следовало проснуться пораньше.


У зубного.

Не помню, сколько Алисе было лет. Пять, семь… Короче, её требовалось удалить зуб. И поручили это, разумеется, мне. То есть, не лично, а отвезти к зубному. Все самые негативные и непрестижные поручения делегировались мне. Видимо, чтобы у дочери окончательно сформировалось об отце представление как об исчадье ада. А мама и бабушка – потом успокоят. Хорошие, мол. Ладно. Отправились к знакомому хирургу. Я взял дочь и стал её подготавливать. Мол, сходим к доктору, посмотрит, так поковыряется в зубике, да и всё. Ничего страшного. Ну, неприятно, может, немножко, да и всё. Веселил её. Мы смеялись, резвились. Дочь мне поверила. А сам я, по мере приближения в очереди, напрягался больше, чем кто-либо. Я готов был сам сесть в кресло стоматолога. Подошла наша очередь. Мы вошли в кабинет… Уселись в кресло. От запаха лекарств и перенапряжения у меня закружилась голова. А потом я представлял, чем всё это закончится. Уже на стадии укола, дочь поняла, что ничего хорошего из этого не выйдет. Мне пришлось её удерживать. Далее…
Алиса успокоилась только где-то через час. Я держал её на руках, смотрел на её заплаканное лицо и чуть припухшую щёку. А она глядела мне в ответ и во взгляде её читалось: ну и сука же ты, папа…





Папа, иди в жопу!

Какой ты мне отец? Что ты вообще обо мне знаешь? Если ты раз… это не означает, что ты – мой отец! Через год мне исполнится восемнадцать и убирайся вон из моей жизни! Папа, иди в жопу! Видеть и слышать тебя не хочу! В последний раз пришли мне деньги и на этом – всё!



Соска.

Соска у нас была всего одна или две. Каждую из них я попеременно кипятил в небольшой кастрюльке на коммунальной кухне. Однажды я решил прокипятить сразу две. Поставил на огонь и удалился в комнату. Алиса спала, а я принялся писать диплом. Погрузился с головой в историю. Через некоторое время во всей квартире послышался запах горелой резины, и я всё понял. Соски сгорели. Я как пожарный ворвался на кухню и сквозь едкий дым перенёс кастрюльку в раковину. Конечно, тут же на кухне появились все: многодетная соседка баптистка Катя, вредная полуживая старушка …
Пришлось покупать новую соску. Отправились всей семьёй. Жена выбрала модную, цветную дорогущую соску. Не соска, а произведение искусства! Мерседес! Я же купил обычную дешёвую, по карману. Жена всю дорогу бурчала и жаловалась ничего не понимающей дочке: вот, папа пожалел тебе соску красивую купить. Папа – жадина! Жадина!



Конструктор.

Отдыхая летом на даче Алиса попросила меня купить ей модный тогда конструктор Лего. Рекламу увидела по телевизору. Я тут же привёз огромную коробку. Мы поднялись на второй этаж, разложили миллион деталей на столе, и тут Алиса, видимо, поняла бесперспективность предстоящего занятия и охладела к подарку. Я же, чего от себя совсем никогда не ожидал, напротив проявил конструкторский интерес. Одна деталь, другая… Передо мной постепенно вырастал город. Машины, полицейский, дом… Дочь уходила и приходила, убегала в сад. Возвращалась и изумлённо смотрела на взрослого папу, который возится как ребёнок с конструктором. Хорошая штука Лего.






Подмена.

Купил я дочке телефон-раскладушку. Самсунг дешёвый. Серебристый, красивый. Ей очень понравился. Когда я был в городе, а она на даче, мы созванивались. Затем, она его, естественно, утопила в озере. Ну, не совсем, а просто уронила в воду. Я отнёс телефон в ремонт. Дочка всё спрашивала, когда же его починят? А это затянулось. В итоге, телефону вынесли смертный приговор. Он больше не жилец! Чтобы не расстраивать дочку, пришлось её купить новый – точно такой же. Сказал, что починили. Подмену не заметила.



Папа кусается.

Когда у Алисы резались зубки, она постоянно плакала. Нет, не плакала – ревела! Днём, ночью – всегда! Как-то, я психанул, и когда она была у меня на руках, укусил её за плечо. Алиса взревела громче обычного, а на плече остался след-слепок моих тогда ещё зубов. Улика – налицо! Жена это заметила и спросила: ты, что, её укусил? Я в панике соврал, что случайно, играючи, не рассчитал силы. Прокатило. Лишь спустя двадцать лет, я делаю это признание. Я укусил намеренно.