Друзейный чел

Конечно, мне хватает ума не верить во всякие там гороскопы. Память у меня всегда была блестящая и никогда мне не изменяла, поэтому, если я что-то прочитал единожды, то это запоминается на всю жизнь. По гороскопу я – Скорпион. Можно сколько угодно обсуждать какими бывают люди, рожденные под этим знаком: не идущие на компромисс, уверенные в своей правоте, с колоссальным интеллектом или редкой глупостью, гуманисты, рабы собственных страстей, ядовитые, благородные, но строка, опубликованная в гороскопе за 1985 год, врезалась в мою память навсегда. В советское время гороскопы вообще не печатали. Религия и всякие там предсказания, кроме погоды, конечно, считались мракобесием, то есть враждебным отношением к просвещению, науке и прогрессу. Моя жена прикупила эту брошюру на заре так называемой «перестройки» и, убегая на работу ранним утром, забыла её на кухонном столе. Я, в этот день, на работу не торопился и, приглаживая непослушные вихры одной сонной рукой, а другой подносил ко рту чашку кислого и противного кофе, наткнулся рассеянным взором на обложку. Открыл, соответственно там, где касалось меня любимого и начитался всякой чуши о том, какое Скорпион говно.  Однако фраза, что этот знак зодиака – человек ДРУЗЕЙНЫЙ, то есть для друга сделает всё, что может и жизни не пожалеет – меня успокоил.
Пока мы были молоды, мой достаточно обширный круг друзей и подруг не иссякал, а наоборот все ширился, но с течением времени, как известно, люди теряют друг друга. Моя друзейная стезя не давала мне покоя, и я не потерял никого, за исключением тех, кто ушел в мир иной. Честно говоря, они все равно со мной.
Мой университетский друг, Миша Сигал, сформировал мой взгляд на глобализм и космополитизм. Мы на эту тему много спорили и остались при своих. Несмотря на осмысление единства мира и установки интересов всего человечества в целом выше интересов отдельной нации, Миша в восьмидесятые годы иммигрировал в Израиль. Я навещал его неоднократно, как только возникла возможность выезжать за рубежи нашей Родины. Конечно, я навещал не только его, но и своих друзей и родных в любимом городе детства Новгороде, откуда уехал в Московский университет и так и остался на Средне-Русской и Смоленско-Московской возвышенностях.
Время, время. Оно бежит как вода в горной реке. Мой очередной приезд к Мише в гости нарисовал картины этого стремительного течения времени. Миша плохо ходил и передвигался в коляске, а из-за дрожания рук его кормили из ложки, но это не помешало нам посещать, кстати, без очереди, музеи и выставки.
Следует заметить, что Миша глубоко образованный человек в плане живописи. Ему отлично знакомы старые мастера Европы, а также все течения в изобразительном искусстве, представители этих течений, их судьбы, как в творчестве, так и в жизненных стихиях.
      Желая порадовать друга, перед поездкой к нему в Израиль, я хотел посетить выставку Архипа Ивановича Куинджи, которую яростно и настойчиво разрекламировали в эфире и прессе. Попасть на выставку не удалось, так как огромная очередь страждущих не позволила мне истратить драгоценное время перед поездкой. Перегруженный делами и рабочими проблемами, я пролистал википедию и узнал, что художник разработал яркий цвет, основанный на системе дополнительных цветов и, что для русского искусства это стало новаторством — ранее подобное средство не применялось.
     Подталкивая Мишу в коляске после очередной эскапады по выставкам в Тель-Авиве к столику в кафе, я принялся, устроив его поудобнее, распространяться о том, какая масштабная выставка идет в Москве в Третьяковской галерее.
Перепутав Фамилию Куинджи с фамилией тоже на букву «К» Караваджо, я страстно повествовал о пейзажах средней полосы. Мишу потрясло сначала то, что Караваджо выставляется в Третьяковке. Потом, когда я назвал картину «Украинская ночь» и принялся описывать её колорит и настроение, Миша разинул рот, потрясенный такой несовместимой с итальянским художником, реформатором европейской живописи XVII века, основателем реализма в живописи, одним из крупнейших мастеров барокко, который  впервые применил манеру письма «кьяроскуро» — резкое противопоставление света и тени. Он никак не мог закрыть рот, а я продолжал повествовать о выходе из общества передвижников этого замечательного художника и его жизни в Санкт-Петербурге.
Когда Миша Сигал принялся хохотать проливая кофе на джинсы, я не сразу понял откуда ноги растут. И, только спустя пять минут, мы уже смеялись вместе.
Нельзя сказать чтобы я был небрежен в терминах и будучи доктором наук, всегда придерживался точности формулировок в научных статьях и докладах, но как же весело мы хохотали, когда поняли какие мысли метались в голове бедного Сигала, когда он пытался соединить Питер, Украинскую ночь и Микеланджело Меризи из городка Караваджо.
     Кстати, возвратившись в Москву, я мужественно встал в очередь на выставку в Третьяковскую галерею, чтобы воочию познакомиться с творчеством Куинджи. Отстояв почти час на легком морозце, всего минус 2-3 градуса, и уже приближаясь к вожделенному входу, притопывая замерзшими ногами, я услышал диалог двух не очень молодых дам.
     - Кого мы идем смотреть то?
     - Кого кого? Этого самого, как его, Караваджо, что-ли!?
Я был в восторге!!!
     Кстати, из всех знаменитостей, что рождены под знаком Скорпион, мне больше всех нравятся: Эразм Роттердамский, Иван Тургенев, Федор Достоевский и Вупи Голдберг.