Шахматы, кофе и табак. Глава 30. Мирабель

  Мирабель, страшно покалеченная в смертельной схватке с живыми танками во сне своей подопечной, очень быстро шла на поправку. Ноги еще плохо слушались, и приходилось использовать костыли. Но в целом, худшее было позади. И теперь она откровенно мучилась от одиночества и тревожных мыслей, будучи единственной пациенткой реанимационного отделения королевского лазарета, да еще и в печальном  статусе брошенной девушки.

  Лазарет располагался в отдаленном крыле огромного дворца, далеко от центральных залов. И на протяжении двух недель она не видела никого, кроме ухаживающих за ней врачей. Только один раз за все время к ней зашел ее возлюбленный Виланд и внезапно объявил, что полюбил другую девушку.

  Впервые в своей юной жизни Мирабель столкнулась с предательством. Она не могла поверить его жестоким словам и замучила окружающих ее врачей просьбами перепроверить эту информацию. Минуты складывались в часы. И с каждым часом ускользающих дней и ночей она теряла надежду.

  – Ну, прошу вас, пожалуйста, позовите его, пусть он придет, – умоляла она.
Но врачи лишь растерянно разводили руками. «Дело молодое, сами разберутся. А девчонку все-таки жаль. Ей и так досталось. А этот урод закрутил роман с другой», – так думали они и оставляли ее одну, наедине с мрачными мыслями.

  Словно медленный яд, мысли об измене постепенно разрушали и без того хрупкую психику девушки. Панические атаки, страх, неверие, слезы в подушку, лютая ярость сменяли друг друга. Словно раненый зверек, загнанный в угол, она дрожала от обиды и несправедливости. Как ей преодолеть новое испытание? Как принять растравляющую душу боль? Как забыть и простить? Какое чудо должно произойти, чтобы она не наложила на себя руки, выбросившись из высокого больничного окна в обнимку со своими костылями? Где-то она слышала или читала, что клин клином вышибают. Новый мужчина? Но где же его взять? Ведь лучше своего драгоценного Виланда она в жизни не встречала.

  «Ну и где его взять?» – почти скулила от тоски Мирабель, одиноко прохаживаясь вдоль серых стен, разрабатывая больные ноги.

  Как только она сказал это вслух, больничные двери широко и с грохотом распахнулись. Целая армия встревоженных врачей неслась по коридору, надевая воздушную маску на самое прекрасное мужское лицо из всех, что Мирабель приходилось видеть. Мужчина был в глубоком обмороке, а на его одежде растекались зловещие алые пятна крови из открытой страшной раны на груди.

  – Искусственное сердце! Живо! Готовьте операционную!

  – Искусственное сердце? – не поверила своим ушам Мирабель.

  – Ты что, его не знаешь? Это же Тимур Безродный, осужденный за телепорт с земной девушкой на Смертельный Караван. Он из Бессмертных. Потеря сердца на срок более суток приведет к параличу других органов. Времени в обрез! – ответил пробегающий мимо помощник главного хирурга.

  – Тимур Безродный? Я слышала о нем. Лучший агент комитета по государственной безопасности. Говорят, воспитывался при дворе, но никто не знает, кто его отец.

  – Нечего болтать, а ну давай-ка вон в ту палату. Приберись там, подготовь место для нового пациента. Помоги немножко, нечего здесь прохлаждаться. Ты видишь, мы все зашиваемся. Все, мне некогда. – И расторопный юноша скрылся в операционной.

  Через несколько минут обнаженный мужчина лежал на операционном столе. Все было готово к проведению редчайшей операции по вживлению искусственного сердца. Такие операции проводились не чаще одного раза в десятилетие, но, слава богу, все было готово вовремя, и целый штат врачей замер в ожидании команды. Опытный врач, в прошлом лучший акушер в Дормии, а сейчас главный дормийский хирург замер над телом пациента с выражением полного шока на бледном лице.

  – Господи, помилуй, – прошептал он. – Этот шрам в виде звезды. Не может быть… Коллеги, хотите, верьте, хотите, нет, но перед нами – сын короля. Я видел, как родился на свет этот мальчик и запомнил этот шрам. Его отец – Прима Богарт.
В операционной было тихо-тихо. Никто не мог поверить в только что услышанные слова. Металлические ножницы, выпавшие из рук помощника хирурга, произвели эффект взорвавшейся бомбы.

  Главный хирург, утирая выступивший пот с побледневшего лица, осмотрел всех помутневшим взглядом.

  – Вы уверены? – переспросил его первый заместитель.

  – Абсолютно. Я видел этот шрам на животе у младенца. Смотрите сами, безупречная звезда. Никакой асимметрии. Я запомнил его на всю жизнь.

  – Должны ли мы доложить королю?

  – Немедленно, сразу после операции. Если король узнает, что ему не сказали, то нам не поздоровится, – тихо ответил хирург, – ведь он искал его долгие десятилетия, с того самого дня, как его девушка, на которой он отказался жениться, исчезла в неизвестном направлении.

  Все присутствующие знали эту горькую историю. Кто-то из врачей, принимавших роды у любовницы самого Примы Богарта, не смог утаить эту тайну. Слухи в народе и дворцовые пересуды не утихали много лет с тех пор, как бедный отец узнал о том, что мать его сына, наёмница из рода Светлых Наемников, сбежала из больничной палаты в неизвестном направлении с младенцем на руках. Наемницы ловко умели лазить по отвесным стенам, и даже трехметровая гранитная стена дормийской больницы не удержала ее от побега. Говорили, что она оставила королю записку: «Пусть лучше твой сын будет свободным, как вольная птица, чем будет терпеть унижения в коридорах Дормийского дворца в статусе бастарда».

  После этой печальной истории король уже не оправился и никогда не женился. Годами он искал непокорную бестию, сбежавшую с его сыном. И никак не мог предположить, что Тимур, с детства подобранный королевской кухаркой на улице и прижившийся на общей королевской кухне, и есть его сын.

  «Сын короля? Вот это да!» – подслушавшая в приоткрытую дверь Мирабель долго смотрела в больничную стену, силясь осмыслить невероятную новость. И через минуту ее лицо озарила первая за время болезни улыбка.

  Вселенная услышала ее мольбы и послала ей навстречу сильного, мужественного и красивого мужчину, да еще и сына самого короля, и теперь она точно знает, что ей делать.

  В свое время Мирабель училась на курсах медсестёр и знала из теории, что искусственное сердце полностью поддерживает жизнь пациентов из рода Бессмертных, но имеет побочный эффект. Полная амнезия. Человек живет, не помня ничего их прошлой жизни. Он полностью забывает родных и близких, прожитый опыт и все события, которые происходили с ним до операции. Тимур был теперь чист, как лист бумаги, и свои  первые яркие рисунки на холсте его новой жизни нарисует Мирабель.