Вы -уволены

"-Вы уволены! - закончила свой обличительный монолог Виктория Сергеевна и вышла, хлопнув дверью.
Дмитрий оглянулся - весь штат из девяти человек не сводил с него заинтересованного взгляда.
-Ну что? Довольны? - усмехнулся мужчина и поправил галстук".

Виктория Сергеевна была пышногрудой дамой 65 лет с большой внушительной попой, которая запросто могла бы в случае необходимости выполнить роль журнального столика. Талию можно было бы сделать только в районе шеи. Ноги были побочным эффектом занятий конным спортом. Но так как представить Викторию Сергеевну на коне было невозможно, то ездила она только на своем муже и подчиненных. Копна искусственных волос, цвета ржавчины в старой сантехнике, все время тянула голову директрисы куда-то вбок. Чтобы хоть как-то сохранить равновесие, Виктория Сергеевна все время держала правую руку у мощного трехмерного подбородка. Она шла по жизни уверенными шагами трактора, заехавшего в палисадник.

В свои 65, когда отгремели не только салюты, но и разбежались случайные гормоны, Виктория Сергеевна влюбилась. И этим несчастным оказался Дмитрий. Так как склонить его к сексу не представлялось возможным, и было технически сложным процессом, Виктория Сергеевна любила мозг Дмитрия. Она вызывала его в кабинет по каждому случаю, сверлила взглядом, поправляла непослушную грудь и требовала отчета, цифр, графиков и сесть поближе.

Дмитрий отбивался, как мог. И даже держал дистанцию. Но директриса решила отыграться на коллективе. И коллектив постановил –Дмитрий должен стать сакральной жертвой. Коллектив погнал жертву в стойло, попытался создать романтическую атмосферу и положить главный козырь на диван в переговорной комнате. Но Дмитрий, взвесив на весах все «за» и «против» решил, что лучше умереть от голода, чем в жерновах бездушной машины. Он просто зарубил на корню все поползновения Виктории Сергеевны и сказал, что не геронтофил и не может разделить с директрисой радости пенсионного секса, который судьба дает на сдачу от нереализованного по молодости либидо.

Виктория Сергеевна отпустила его с Богом. Потому, что позор отвергнутой женщины был страшнее ощущений оскорбленного руководителя.

Напоследок, Дмитрий поклонился коллективу и плюнул в чашку директрисы. «Вы можете продолжать лакать чужие слюни. Рабство – не статус, рабство-состояние души». Коллектив стоял в немом удивлении, а Дмитрий борзо шел к выходу навстречу свободной жизни.