Вязга Борей

     На ладони лежит бусинка и источает ярчайший свет. Это гранула времени, каких я уже произвел, точнее сказать, преобразовал достаточное количество. Мне нравится мое дело. Я минимизирую прошлое до размеров молекулы. В каждой спрессована информация всех событий за один год.
 
     Время - это застывающий поток лавы. Вначале  полужидкая субстанция, в которой есть все, что будет, но это будущее носит вероятностный характер и имеет возможности ко всякого рода вариациям, хотя основной вектор неизменен и предопределен. Расплавленный поток информации, по мере приближения к Настоящему, застывает и превращается в Прошлое. Информация в виде вспененной массы занимает значительный объем, и для ее прочтения требуется  компрессия.
 
     В результате деятельности молекулярных утилизаторов и моей биоэнергии происходит кристаллизация, аморфная вспененная масса тысячекратно уплотняется и превращается в гранулу, которую я держу на ладони. Эта гранула имеет плотность звездной материи, колоссальную энергоемкость и является носителем информации, спрессованной до плотности черного карлика. Эти гранулы почти разумны, подвижны чрезвычайно и неделимы как атомы. Они вливаются в информационное поле, где и существуют вечно, по нашим меркам, во всяком случае. Из этого поля, при необходимости, подготовленный определенным образом мозг может извлечь любую информацию. От случая к случаю это даже удается отдельным особям людей в состоянии транса или в силу особого устройства мозговой материи.  Для нас в считывании информации  проблем нет.

                ****

      Вязга  задумчиво перекатывал с ладони на ладонь отливающую золотом бусину, любуясь ее игрой и цветопобежалостями. Вдруг он ощутил у виска настойчивый запрос и сразу узнал знакомые хриповатые интонации Папани.
- Вязга, сынка дорогой,  пришла пора тебе навестить Батюшку для   наставлений на грядущую циклину. Вступая в новую явь, тебе перво-наперво надо сотворить зупынь для моих наставлений и дальнейших шагов. Выдвигайся-ка без промедления. Найдешь меня в Кунгурской пещере, где мне удалось подружиться с Великой Грибницей и, скажу тебе,  –  узнал много нового….

                ****

     Вязга знал, ждал наступления новой жизненной фазы и в глубине души не очень-то хотел менять свое привычное  существование. Но Тятя сказал, значит все. Добираться не близко, а  появляться в миру он не привык  и не любил. Люди  переменчивы и непредсказуемы, не успеешь под них подстроиться, чтобы быть как все, глядь, а они уже что-нибудь изменили в своих делах, привычках, словах, одеждах и ты рискуешь вдруг оказаться «белой вороной». Я в этой жизни ценю только стабильность и логику, а с этим у них как раз большие проблемы…. Они самые, наверное, противоречивые существа во вселенной, движущиеся неведомо куда, лишь бы двигаться.

     Но делать нечего. Для телепортации  далековато и энергозатратно, а на перекладных долго  и хлопотно пробираться через мир людей, никого не зацепив словом или делом. Вязаться с ними нельзя, а просочиться  незамеченным довольно сложно и хлопотно. Но, делать нечего.
 
     Придется заняться подготовкой костюма и аксессуаров, да и бороду с шевелюрой надо привести в соответствие. Нравится – не нравится,  надо выглядеть как все, иначе проблем не оберешься, назойливость, подозрительность, комплексы и страхи, в этом  состоянии они существуют, и это надо как-то пережить, потому что до Кунгурских пещер добираться пару-тройку дней, если не использовать чего-то, для них сверхъестественного что их напугает или спровоцирует  очередные глупости.
 
                ****

     Ярун Жохма, не сдержав сентиментальной влаги в глазах, потрепал Вязгу за плечо и посоветовал сосредоточиться на  глубинных энергиях, которые необходимо привлечь себе в помощь. С ностальгической улыбкой и дрожью в голосе он произнес: « Не часто, а всего  раз в жизни суждено нам пройти этот этап взросления. Здесь много  потаённого, недоступного разуму, но влияющего на весь наш будущий мир и энергетическое состояние. Выбор предстоит невеликий, но он Особый. Искра, как некое божественное подтверждение, должна промелькнуть где-то в сознании, а иначе все напрасно и бесплодно». Люди называют это чувство любовью, но сами ничего в этом не понимают и размножаются как попало. Вязга слушал и улавливал скорее мелодию слов и звуков, чем их смысл.   Эти слова, тем не менее, заставляли пульсировать кровь и колотиться сердце.   Древние слова и смыслы, которые входили в подкорку сразу и навсегда, ясности не добавляли, но усиливали чувство значимости предстоящего и сулили нечто новое в видении мира и всего, всего сущего….

                ****

     Просей Перунович Лунник горестно вздыхал, глядя на закат.
 
- Мельчает племя и с этим ничего нельзя поделать. Когда-то вращение земли в районе горы Меру концентрировало мощный, спрессованный в жгут поток биоэнергии. Это мощное и уникальное по концентрации поле оказывало оплодотворяющее воздействие на все живое и, прежде всего, на  сынов Борейских.  Как только гора Меру ушла под воду, этот процесс пошел на убыль и это убывание длится уже тысячи лет.
         
     Как главный Смотрящий, он  думал о том, как  трудно  закрывать  клетки, когда биологического материала должного уровня все меньше и меньше.
 
     Вот и Вязга Борей подал рапорт о переходе на новый уровень. Ему, видите ли, пришло время дефлорации и последующего мультиплицирования. Дело, конечно, святое, но  его  надо кем-то заменить. Вязга, хоть и не великий мастер, но парень надежный, и выполнял свою роль четко и стабильно.  Горестно хрустнув суставами и вывалив на мгновение глазные яблоки из орбит, от чего лицо его сделалось не столько мудрым, сколько удивленным, он вернулся к пересмотру списка резервных кандидатов и стажеров.

                ****

     Вязга увидел ее тонущей на порожистой таежной речушке около перевернувшейся лодки. Он летел, едва задевая верхушки елей. Мысли его были где-то далеко в предвкушении грядущих перемен. Случайно опустив глаза, он  застал конец таежной трагедии, когда лодка, перевернувшись на пороге, разметала группу туристов. Уже никого не было видно, кроме одной головы, торчащей между двух валунов. Он совсем  не хотел светиться, но времени на раздумья не было, и, резко снизившись, он завис над головой, безвольно качающейся от ударов  волн. Захватив тело за подмышки, он с трудом высвободил плечи девушки из расщелины между камней и уложил ее тут же на берегу. Она была в непромокаемом комбинезоне и, возможно, это ее спасло от переохлаждения и гибели.

     Собрав охапку хвороста, Вязга машинально, усилием воли вызвал разряд между двумя ладонями, от чего хворост сразу вспыхнул и загорелся. Приложив ладони в область сердца и сосредоточившись на внутреннем состоянии девушки, он помог сердцу забиться ритмичнее и мощнее. Минутой позже она открыла глаза, и ее взгляд приобрел осмысленность. Он очень торопился к отцу, но понимал, что не помочь не может и, проклиная судьбу, делал все необходимое для оказания помощи….

                ****

     На следующий день, выспавшись, Дайга тайком наблюдала за своим спасителем. Ничего не замечая, Вязга пил солнечный свет. Припадал к Земле и погружался в транс. Прижимался к мощным деревьям, не всем, а определенной породы. Особенно любил кедр. Было видно, как энергия наполняет его тело.  Свечение ауры в виде  ареола иногда становилось заметно в неверных лучах утреннего света.
 
     Выздоравливая, она сказала, что съела бы слона, имея ввиду жуткий голод. Он замер на мгновение, и, перевоплотившись в волка, исчез на несколько, показавшихся вечностью, часов. Вернулся усталый, но довольный собой, с несколькими куропатками и большим русаком. С усмешкой сказал, что для ее выздоровления пришлось отказаться от своих принципов не убивать «меньших братьев». Он вспомнил свои ощущения в образе волка, вкус крови во рту и конвульсивные вздрагивания пойманных зверьков и птиц. Устыдившись,  передернулся и  попросил у неба прощения.  Больной надо обрести силы и пришлось нарушить табу.
 
     Способность к перевоплощению была его любимым занятием, но совсем  не ради кровопролития, а ради иного восприятия мира. В обличии хищника запахи, звуки, свет становились как бы объемнее и информационно более насыщенными.  Трехмерное восприятие окружающего мира, разлитое в море солнечного света, создавало потрясающее ощущение пребывания в информационно насыщенной среде, состоящей из запахов, звуков и вибраций.   Осознание себя  вершиной всего живого  сменялось искренним восхищением. Снисходительность к братьям меньшим, живущим в убогом черно-белом мире, исчезало, заменяясь жгучей завистью перед этой  волшебной органикой мира, недоступной для нас, венцов творения. Живая, трепещущая плоть, кровь, текущая по клыкам и языку, на удивление были  лишены какой-либо нарицательности и чувства вины, – это всего лишь насущная логика жизни, красивая и вечная ее симфония.
 
     Наверное поэтому животные убивают ровно  столько, сколько способны съесть.
 
                ****

     Не могу привыкнуть, такое впечатление, что  людей ничего кроме еды  не интересует. Еда – это их культ. Все усилия направлены только на неё. Еда - это наркотик, средство препровождения времени и даже  искусство. Остальные жизненные цели на втором или третьем плане. «Вкусно поесть» - главное, что  радует и греет. Любые дела, труды и подвиги завершаются едой. Вместо белков, жиров и углеводов их интересует разнообразие вкусовых оттенков и ощущений. Вся их цивилизация занята изысканием всевозможных кулинарных изобретений. Другая странность – мода. Они не терпят однообразия ни в чем и особенно в одежде. Страсть к переодеванию соперничает со страстью к гурманству.  Скрытый смысл жизни, вещей, гармония мироздания может кого-то и волнуют, но таких единицы. В подавляющем большинстве это стремление к праздности, чревоугодию и разнообразию внешности. При такой ограниченности целей, странно, что они как-то развиваются и куда-то движутся.
 
     Чтобы добраться до Батюшки, я должен принять их сегодняшний облик, иначе меня  примут за пришельца или «снежного человека».  Главным их трендом в данный момент является «пещерный стиль». Все ходят, обрядившись в шкуры, и ведут себя как пещерные люди с поправкой на сегодняшний день.  Это не шкуры в прямом смысле  слова, это искусственно созданные имитирующие шкуру изделия, которые, подчеркивая и украшая в нужных местах фигуру, являются еще и хитроумными гаджетами. Каждая ворсинка является миниатюрным приемным и предающим устройством-чипом. Ворсинок тысячи и информационных каналов тоже тысячи. Таким образом, индивид носит на себе  всеобъемлющее приемо-передающее устройство. Мне такие устройства ни к чему, поскольку информационное поле мне доступно и так. Я взял обычную шкуру волка из костюмерных запасников и вышел в мир людей. Остальные детали моего облика вполне подходили под «пещерный» тренд и не требовали особых ухищрений.

                ****

     - Я его сразу выделила из толпы. Он был  какой-то первозданный и настоящий. Никакого парфюма, никакой косметики, никаких тату, никаких стилизаций в прическе, усах и бороде. Кто-то скажет: он просто смешон, как пещерный житель, оказавшийся в нашем времени.
 
     Скорее это был пришелец из будущего, смотрящий на все вокруг со снисходительной усмешкой. Но до чего же он  хорош!  Что меня потрясло – шкура была такая, такая, глаз не отвести! Каждый волосок вспыхивал в лучах света и отливал то золотом, то сталью. Нет, его наряд был крут невероятно, как и мощное телосложение без грамма жира в отличие от обычной субтильности современных «мачо». Я сломала глаза, рассматривая этого красавца сквозь дым марихуаны. Его «дикость» и, в то же время, его совершенство содержали какую-то загадку. Не смотря на угловатость манер и  непродвинутость в поведении, когда мы можем  читать даже язык движений  между сказанных банальностей, он производил-таки неизгладимое впечатление своей загадочной непростотой. Чем больше я присматривалась к нему, тем больше влюблялась. Нестерпимо хотелось его привлечь, увлечь, завладеть вниманием.  Он ничего не замечал и сидел в задумчивости.  Если даже сплясать перед ним джигу, он не заметит. Прикусив губу, я ждала момента, когда он вернется в реальность. Однако на табло объявили мой рейс и мы, все ожидающие, продвинулись к пропускному шлюзу пневмоэкспресса. Когда он выбрал себе место, я, ойкнув и потряхивая ушибленным пальчиком, плюхнулась рядом с ним.  Он опять ничего не заметил.
 
     Вблизи он показался еще страннее. Его румянец я приняла за умелый макияж, но  он был свой, и легкий пушок в лучах солнца в контражуре искрился девственной свежестью на розоватой коже. Как он мне нравится!

                ****

     «Эта девушка меня сверлит своими размалеванными как боевой окрас папуаса очами уже не один час», -  думал с досадой Вязга, стараясь изо всех сил не привлекать к себе внимание. Она была красива, это он ощущал даже сквозь ее раскраску. Ему претила  манера современных людей  активно использовать косметические средства и вообще, уделять повышенное внимание к яркости своего облика. Эта карнавальность нам совершенно не присуща, скорее наоборот, она сбивает простоту и ясность видения. Но, таковы уж люди! Без карнавала  не могут, а еще больше - без чревоугодия. Ну и, конечно, гиперсексуальность - для нас вещь вообще неприемлемая. То, что для нас является сакральностью и актом глубочайшего смысла – для них почти что игра. Они как в еде и одежде развлекаются, так и в отношениях полов все сводят к игре. То, что является  важнейшим актом мироздания, они превращают в праздный досуг.

     Вот и сейчас эта самочка просто исходит от вожделения. Ей что, не хватает ее размалеванных  соплеменников? Я и так  стараюсь быть серым и незаметным. И еще этот отвратительный запашок марихуаны окончательно лишает ее какой-либо привлекательности.
 
     Между тем, при всей абсурдности уклада их жизни, они многого добились. Например, этот пневмоэкспресс. С легким шипением он плавно набирает ход и разгоняется до скорости пули, пожирая тысячи километров. Некоторые достижения их цивилизации очень даже хороши. Только все не впрок. Чем больше изобретений, тем больше они превращаются из  « Homo sapiens» в «Homo играющих». Деградация и инфантилизм становятся довольно заметными. Когда люди перестали выживать и свели существование к услаждению своих вкусовых рецепторов, развлечениям, пустому времяпрепровождению, они, вместо перехода на более высокий уровень интеллектуальности, расслабились и деградируют. Лень, которая когда-то обеспечила взлет их цивилизации, теперь ее хоронит. Эти мысли не отвлекали  от проносящегося перед глазами пейзажа. Это был не сам пейзаж, а лишь его отражение на мониторах, обработанное для восприятия человеческим глазом. Пневмокапсула с тонким свистом  неслась в вакуумном тоннеле.

                ****

     Кунгур обозначился среди великолепного ландшафта Южного Урала легким нездоровым маревом. Что заставляет людей так опрометчиво концентрироваться в пространстве? Конечно, при их инфантильности это довольно объяснимо. Марево, висящее над городом, и видимое еще до появления строений, говорило само за себя. Нездоровая концентрация позволяла создать искусственную среду взамен естественной. Идея абсурдная, но для них – знак победы цивилизации над природой. Победа сомнительна, но именно им это и нравится. Они очень гордятся, что «нагнули» природу себе на службу.  Эта мысль их очень вдохновляет. За что ни возьмись, их идеалы, цели, и достижения  представляются нам полным бредом. Они как заблудшие дети идут в противоположную сторону. Машинный мир абсурден и противоречив. Создавая блага цивилизации, общество, как большой питон, пожирает себя с другого конца. Этот круговорот производит очень много отходов, переводит ресурсы и губит окружающую среду, а значит, и сам себя.  Человек  деградирует, превращаясь в пошлого потребителя «благ» цивилизации. Окружающий мир, из которого он, собственно, и произошел,  становится чем-то для него враждебным и токсичным. Если к этому добавить  постоянное скатывание их мира во всякого рода кровопролития, то становится не смешно, а жутковато от этой картины мира и его перспектив.

                ****

     Наконец он оставил пневмокапсулу и, оторвавшись в толпе  от назойливой фемины, устремился к Кунгурской пещере. Зайдя вместе с экскурсией в сырой полумрак, повинуясь интуитивному проводнику, выставленному Тятей, он, незаметно отделившись от группы туристов, углубился в боковое ответвление, закрытое для посетителей. Оставшись один, он перевел дух и, уже с интересом крутя головой, углубился в бесконечные глубины пещер, влекомый путеводным зовом Тяти.
 
     Долгое движение по  анфиладам, причудливо сменяющим  помещение со столоктитами на пещеры с озерцами и стологмитами, стало его уже утомлять, когда, наконец, он почувствовал, что добрался. Однако разглядеть Тятю оказалось невозможно, так как весь объем пещеры оказался заполнен миллиардами грибов, напоминающих обычные опята, только их было великое множество. Нити с каплями конденсата пронизывали это образование как нейроны мозга. Вспомнив про грибницу, о которой упоминал Тятя, он позвал его почтительным шепотком, каким когда-то в детстве они обменивались между собой.
 
     Раздался шелест, «грибница» пришла в волнообразное движение. Наконец Тятя показался из глубины этой биомассы,  отряхивая с себя нити и мелкую грибную поросль.  С  возгласом: «Эх-ай-яй малокудри Венсей приолад!», обнял Вязгу. Горячая и какая-то горьковатая нежность пронзила все тело парня, и он опустился покорно на колени. Так они простояли долго, судорожно поглаживая друг друга и испытывая каждый свои интимные чувства. Отец таял от ощущения молодого возмужавщего сына, а тот невольно переживал следы неумолимого времени, заметные только ему за  период  разлуки с отцом.
 
     Наконец они присели на камень, не сводя глаз друг с друга. Темнота пещеры им не мешала. Они отчетливо видели в полной темноте, только в зеленоватом свете. Тятя продолжал машинально удалять с себя следы  симбиоза с Грибницей, которая, казалось, пронизала своими нитями и грибами его насквозь.
 
     На немой вопрос Вязги он сказал:
 
- Не беспокойся, это совершенно безболезненно, но я должен был стать  ее частью, поэтому все тело поросло грибами и нейронными нитями, которые пронизывают, между прочим, всю планету. Грибница или МАО, как она себя зовет, - является древнейшим биосуществом на планете, и я, ничтожный, был удостоен чести стать ее частью только потому, что я двигаюсь и обладаю сознанием. Ей доступно все или почти все, не хватает только подвижности, которую она заменяет экспансией.
 
- Теперь у нее есть и подвижная псевдопародия, - сказал Тятя и красноречиво пошевелил пальцами.

- Ну да я отвлекся. Тебе, Вязга, предстоит совершить то, что должен пройти каждый из нас. Мы не тараканы, не кролики и конечно не люди, преумножающиеся инстинктивно, слепо и случайно. Разумно  и сакрально размножаемся только мы. Это не вульгарное размножение, а божественный акт продолжения рода, только один раз и только по небесному изволению.
 
Нас слишком мало и поэтому мы придем  огромное значение всем факторам, которые должны совпасть на небе и земле, чтобы акт творения состоялся.  Все может сойтись на небе и на земле, а ты не почувствуешь божьей искры, и все превратится в пепел и тлен; то же самое и с ней, если она не ощутит влечения. Предки нашего рода  окажутся под угрозой забытья. Слишком много сосредотачивается на кончике иглы, пронзающей время и пространство, когда наступает день и час инициирования. Сегодня это твой день и час, и ты на острие иглы, а мы все – только немые свидетели. Все, что должны и могли, мы уже сделали и акт творения должен состояться без нас.

Отправляйся на Онежское озеро, малый Леликовский остров, там тебя ждет избранница твоего звездного расклада. Не знаю, кто она, но ведунья силы неимоверной, по моим ощущениям. Из клана Летучих мышей. Это очень древняя фамилия и завидная партия для тебя.  Это очень гордое и суровое племя, так ты уж смотри. Мы Волки – мягкие и добрые, не мне тебе рассказывать,  это известно всем, но наши знания и умения многим недоступны, так что не бедным родственником ты являешься или неумехой.
Больше ничего сказать не могу. Поезжай и испытай свою судьбу. И жди в душе сигнала, иначе все напрасно.
 
     Тятя сидел и как-то горестно посматривал на Вязгу, понимая, какой груз ему предстоит поднять, а он – такой опытный и мудрый, помочь сыну теперь не в силах.

                ****

     Вязга пустился в обратный путь, отчетливо осознавая недопустимость своего провала на Малом Леликовском острове. Что это, кто это и где это, - еще предстояло узнать. Он понимал главное – трудно будет, а  провал недопустим.

                ****

     Откровение Арине пришло темной ночью. Предощущение чего-то неожиданного. Открылось, что она прямой потомок племени Летучих мышей и чуть ли не принцесса древнего рода. Бабушка ничего такого не говорила. Все открылось вдруг и сразу. Она проснулась в кромешной тьме, когда все вокруг спит и окутано липким, как вата утренним туманом. Сон это или явь - понять невозможно, только сердце билось так, что отдавалось в висках бешеным перестуком. Подсознание  отозвалось уверенностью в грядущих событиях и переменах…. Интуиция, то, что ее не подводило никогда, на этот раз молчала, не отрицая грядущих перемен.

     Бабушка привиделась тоже, но как-то со спины и уходящей, удаляющейся от Арины. Она ее звала, но Бабуля, оглянувшись, только улыбнулась и сказала: «Сердце слушай, мы с тобой».

                ****

     Он летел, задевая пенные гребешки волн. Онего выглядело бескрайним, холодным и смурным. Он видел впереди великое множество островов, покрытых густым северным лесом, и силился угадать, где же он, Малый Леликовский. Перевалив за густой крупный остров, он увидел защищенный от большой воды небольшой островок и понял, что это он. Сразу появилось чувство, что  ступил на заповедную землю и находится под  контролем. Чувство было  сильным и неотвязным.
 
                ****

     Резкий вопрос: «Ты кто и зачем здесь?» - ворвался в мозг как шило и не давал шансов  отмахнуться.
     «Я – Вязга Борей из рода Волков» - вырвалось само собой или было выдавлено из него, застигнутого врасплох. Поднатужившись, он все же, не без усилия, взял себя в руки и сумел кое-как сохранить свой внутренний суверенитет. От неожиданности он  оказался совершенно раскрытым для кого-то, кто бесцеремонно вторгся в его разум.
     «Арина, это Вы?» - не без робости задался он вопросом.
     «Я, а кто же еще тебя узреет насквозь?» - почудился насмешливый нежный такой голосок.  Этот девичий щебет отдавал таким железом, что Вязга невольно поежился и  приутих, собирая волю в кулак.
     «Ну и чего напыжился? Не съем тебя» - опять насмешливо отозвалось в голове.
     «Успокойся, а то еще лопнешь от натуги» - ехидно заметила незнакомка. - «Ну, раз уж ты такой Вязга, да еще из племени Волков, заходи да расскажи, с чем пожаловал, а то я тут живу одна и кроме кикимор да леших никого годами не вижу».
 
     Не успев приосаниться, он оказался в пустой горнице. Неверный северный свет освещал простые предметы деревенского быта. Как назло, Арина материализовалась за его спиной и, почувствовав, как он вздрогнул, с усмешкой предложила сесть.
 
     Ехидно осмотрев его наряд, она не удержалась от очередной колкости по поводу того, что негоже потомку волков ходить в волчьей шкуре. Увидев ее, он смутился еще больше, она была хороша той северной, сдержанной в красках, красотой, которая так не похожа на кричащие наряды людей.  Врожденный аристократизм в манерах угадывался сам собой. Впервые в жизни Вязга ощутил нечто вроде внутреннего ожога. Он понял, что это и есть то, о чем ему говорил Тятя, и что с ним не случалось до встречи с Ариной. А она, между тем, не испытывая ничего подобного, с привычной насмешливостью осматривала гостя, сыпля колкостями и насмешками.
 
                ****

     Вязга в смятении искал выход. Арина далека и недосягаема. Ее саркастические замечания становятся все язвительнее и злее. Он понимает, что если не придумает «нечто», его ждет позорное фиаско. Ему, оробевшему,  все труднее  увертываться от ее язвительных колкостей, типа: «Потомок клана Волков надел волчью шкуру. Ты бы еще шкуру своего дедушки или бабушки напялил, богохульник. Меня Бабушка учила почитанию предков пуще самого себя». Она вообще частенько поминала Бабушку, поскольку родителей потеряла в малолетстве. Все лучшее, и вообще все, она получила от нее. Вязга почувствовал, как екнувшее сердце подсказало, что он зацепил правильную мысль. Она постоянно разговаривала с Бабусей, как будто и не было тех десяти лет, что ее не стало.

                ****

 - Ярун Жохма!!! Помоги! Ты мне говорил о судьбоносности момента и тому подобное. Найди и пришли мне информационную гранулу десятилетней давности про наших соплеменников - бабушку и внучку на Малом Леликовском и, самое главное, активизируй Бабушку для наставлений в алгоритме ее интеллекта. Я вернусь, и буду служить тебе прессовщиком, сколько захочешь. В твоих руках моя судьба!

                ****

     Он держал на ладони заветную гранулу. Сердце колотилось неимоверно. Арина заметила его волнение и внимательно на него смотрела. Этот заполошный парень хорош всем, но зелен и до смешного беззащитен к ее подколам и нападкам. Людей, опять же, не любит, считая их непригодными и пустопорожними изобретателями ерунды. Она не понимала его волнения, тем не менее, изучающее смотрела на млеющего и совершенно теряющего самообладание  молодца. Осознавая, что он вовсе не хиляк, и не «сюля», понять его растерянность в ее, Аринином присутствии она не могла, только чувствовала свою полную свободу и власть над этим необузданным как «жеребчик» красавцем. А он, между тем, подошел к ней, и, встав на одно колено, нежно взяв ее за руку, попросил присесть и закрыть глаза. От такого контакта она слегка задохнулась гневом, но, овладев собой, с любопытством прикусила язычок до поры, зная, что «отыграется» потом по полной….

     Как только тепло ладони обожгло ее изнутри, ее сознание заволокло туманом, затем  сиреневые сумерки распахнулись, и брызнуло солнце.
 
     Бабушка смеялась и подбрасывала Арину высоко вверх. А она, того не замечая, зависала на мгновение в невесомости.  Обожгло воспоминание, такое живое и осязаемое. Даже запах сирени и березовых дров вдруг резанул в памяти, отчего все детали прошлого еще больше ожили и заискрились. Она находилась в обмороке целый час, и Вязга боялся пошевелиться и нарушить ее транс.

                ****

     В конце длинного дня Бабушка загадочно так сказала засыпающей внучке: «А придет к тебе серенький волчок, так ты его не пропусти и не бойся. Волки бывают разные, а этот тебе принесет счастье великое. Ты только не пропусти, волков много, а твой только один, один, один»…. И она ушла, растворившись в сиреневом тумане.

                ****

     Очнулась  Арина в слезах и долго  звала Бабулю, обнимая своего Вязгу, и боясь его выпустить даже на мгновение….

                ****

     Он ее научил читать гранулы времени, а она научила его невидимо летать, как летают летучие мыши и читать мысли людей. Показала, что не все представители людей таки пустопорожние, есть и те, кто умеет  ценить красоту, и даже ее творить, и  в них будущее.