Аврам Дэвидсон - Вергилий в Аверно - VI

 VI

   Позже.
   Слегка покачиваясь они шли по улице. Путь освещал угрюмый сопровождающий, предоставленный таверной по рекламной акции: «Возьмите два кувшина вина — и Вас проводят до дома».
   — Сегодня Ночной рынок не работает, — сказал спутник Вергилия. — И вообще, это не очень интересный ночной рынок; торгуют всякой дрянью…  Стоп! — Он придержал Вергилия, но тролль с факелом сделал вид, что не слышит, и шагал себе дальше. — Стой! эй ты, засранец! Выпороть тебя?

   Вопрос, риторический или нет, заставил человека вернуться.
   — Не двигайся даже если огонь обожжёт твои грязные пальцы. Пока я не разрешу. — Собутыльник повернулся к Вергилию и махнул рукой в сторону двери ювелирной лавки. — Вы слышали о нашем знаменитом слепом ювелире? Я сейчас расскажу. Он родом из Агизимбы, или Голконды… о чём я? А! И он, представляете? — может рассказать о драгоценном камне… обнюхав! Завтра, если захотите, мы его навестим. Один мой знакомый - Фома - считает, что на самом деле ювелир определяет камни на ощупь.
   Вергилий заинтересовался:
   — О! как интересно. Давайте зайдём на минуту и посмотрим на это чудо сегодня… если можно?
   Аверниец обдумал вопрос:
   — Разумеется. Раз гость изъявляет желание, то не только «можно», а - «должно». — И принялся бить и пинать дверь.

   Дверь скрипела и стонала.
   Вергилий, упившийся хлеще обычного, нежданно для самого себя выпалил:
   — Сколько можно ходить вокруг да около! Зачем ты заманил меня сюда? Можешь ты сказать? Или мне надо будет, как побирушке, ходить и стучаться в разные двери?
   — Вообще-то, на брудершафт я с вами не пил, — набычился, но тут удачно открылась верхняя половина двери; за ней стоял темнолицый человек в белых одеждах и с лампой в руке.
   — Послушайте, мессир Армин, — сказал он, — к чему этот шум и суматоха? Не могли подождать до утра?

   Армин (наконец-то! имя. Вергилий постеснялся спросить сразу, а чем дольше тянул, тем спрашивать становилось всё неудобнее…) если и не протрезвел, то взял себя в руки.

   — Нам оказана честь принимать учёного гостя… — торжественно начал он.
   Человек в дверях, бросив на пьяного учёного гостя проницательный взгляд, сделал ему знак; Вергилий ответил таким же.
    — …который желает видеть вашего знаменитого дядю. — Армин прервал декламацию и будничным голосом закончил: — Если он занят, то беспокоить не стоит.
   Племянник ювелира ответил:
   — День или ночь — ему всё равно. Проходите.

   Он впустил гостей и закрыл дверь на засов. Были отперты и заперты ещё несколько дверей, прежде чем гости наконец попали в святая святых. В освещённой единственной лампой комнате у стола сидел старик, тоже в белом. Его пальцы перебирали сверкающее всеми шестью цветами содержимое маленькой шкатулки. Старик то и дело подносил камни к носу и что-то бормотал.
   — Эти камни не лучшего качества, — сказал он громко.
   Говорил он на странном певучем наречии. Племянник ответил:
   — Дядя, за них и заплачено соответствующе.
   Вергилий подошёл к слепому и раскрытой ладонью притронулся к его руке. Пальцы на миг застыли. Затем ювелир взялся, приподнимая камни, перечислять:
   — Берилл, изумруд, рубин… и… три брильянтика.
   Армин был загипнотизирован сортировкой радуги. Племянник ювелира дёрнул Вергилия за рукав и вопрошающе обвёл рукой вокруг своей головы, рисуя то ли нимб, то ли диадему. Вергилий кивнул утвердительно. Племянник жестом велел молчать. Посетитель кивнул в знак согласия и сказал:
   — Я достаточно насмотрелся. Впечатляет.
   Армин моргнул и с трудом отвёл взгляд от камней.
   — Замечательно. Что ж. Спасибо, купцы, мы бы задержались подольше, но уже поздно.
   — Как жаль, — пробормотал племянник.



   Вергилий, перечитывая список имён, расхаживал взад и вперёд по номеру гостиницы. Никто пока не снизошёл до него, — бывшие рабы! — а остальные говорили через губу; Вергилий до сих пор не знал, что им от него нужно. И годится ли он для этого.
   Он мог бы построить восьмое чудо света, наверное, но…







   «Той ночью король не спал». Вергилий ясно помнил, что читал такое в тексте, чей греческий немного отличался от стандарта; это определённо был перевод. Кроме слов о короле Вергилий не помнит ничего.
   Там, где днём продают мулов, сейчас - ночью - поёт и пляшет признанный магнатами и чернью Аверно безумный царь. Да так заразительно, что и местные шлюхи и целомудренные матроны не удержались и пустились в пляс.
   — Вот она — жизнь, мастер!
   Голос Армина раздаётся так близко, что Вергилий чувствует тепло дыхания. Сцену танца освещает свет факелов в руках разноцветных рабов. Разноцветные магнаты трясут sistrum; и чириканье инструмента, и свист тростниковых флейт заставляют руки-ноги Вергилия вибрировать и тянут присоединиться к безумной пляске. Но он чувствует, что не должен этого делать; и думает о привязанном к мачте Улиссе.
   Бестолку зажимать уши; Вергилий закрывает глаза и представляет покрытые лесом горы и ползущие сквозь расчёску деревьев кучерявые облака…
   — Жизнь! Жизнь! — кричит Армин. — Всё могут короли. Но какой король способен танцевать так, как наш Кадм? А?
   — Никакой.
   — Тогда - другой властитель нам и не нужен!
   Армин срывает с себя малиновый, расшитый белыми и жёлтыми звёздами плащ, швыряет оземь и врывается в круг. Вклинивается между Кадмом и какой-то женщиной, хватает её руку, руку короля и, в задаваемом тамбуринами ритме, танец длится и длится.. Чирикает систрум, визжит флейта. А бубны! бубны!
   Вергилий пытается сохранить здравомыслие: «Рассмотрим силы ветров. Что такое ветер, как не эфир в движении; а нельзя ли обуздать ветер? Построить из воздуха… мост, или хотя бы стену от зимнего холода? Тепловой занавес?».



   Он медленно подался назад и, протолкавшись сквозь толпу хлопающих в ладоши зрителей, добрался до гостиницы и своей комнаты, распахнул окно и вслух произнёс:
   — Это безумие. Принять королевский титул без разрешения императора — измена. Для Кадма в сумасшествии нет ничего нового, но теперь и половина города туда же.
   — Да, — в окно лез улыбающийся Армин.
   Вергилий не смог заставить себя улыбнуться, но немного расслабился.
   — Чем могу служить?
   — Услужить? Водой, мне надо вымыть грязные ноги. И я был бы благодарен за какую-нибудь тунику, если у вас найдётся запасная.
   Вергилий бросил ему халат местного покроя.
   — Почему вы кинулись в пляс, Армин?

   Мужчины спокойно смотрели друг на друга. В комнате горело несколько ламп и было ненамного темнее, чем днём при закрытых ставнях. Оба были примерно одного возраста и примерно одного веса; только Вергилий отличался широтой в груди, сухостью в ногах и узостью в чреслах, а фигура Армина была ближе к цилиндру.
   Армин чуть пожал плечом:
   — Потому что это меня забавляет. Ох как забавляет! И поэтому, когда они возложили корону на его кудри, я громко прокричал вместе со всеми: «Да здравствует царь Кадм!». И он меня не разочаровал. Он украшает грязные стены яркими граффити и вплетает гирлянды цветов в гривы клячам. И — вы видели — как он танцует. Геркулес, как он танцует! Когда вас вызовут, что вы расскажете Риму?
   Вопрос застал Вергилия врасплох. Он огладил бороду, вдруг представив её украшенной цветами…
   — Я? Но я не планирую ехать в Рим.
   Армин искоса на него посмотрел.
   — Нет? Но знаете… Рим ведь может прийти к вам сам.





   * * *

   Вергилий уснул, пьяный, а люди ответственные видели в ту ночь особенную звезду. И позже по Империи пошли слухи, что именно тогда родился тот, кто изменит Римский Мир (некоторые говорили — один человек; другие утверждали — трое). И что - очень тихо, тсс… - императору следовало бы пореже задирать юбки матрон и гетер, а почаще — покрывала магических зеркал, и своевременно реагировать на угрозы.





   * * *

   Утро. Маг Вергилий не увидел в гостиничном зеркале никаких признаков приближения Рима.
   Поэтому заглянул в список имён на табличках Хаддадиуса.
   Первым в списке значился господин М.Кнейс Гроби. Дверь этого магната даже не отворилась для Вергилия, только в глазке появился глаз. Вергилий изложил цель прихода, глаз не моргнул и дверь не дрогнула; Вергилий показал восковые таблички со списком имён, глаз исчез. Вергилий попытался сам заглянуть в дырочку: но очень близко к двери располагался какой-то экран или ширма… больше он ничего не увидел, зато услышал рычание; из глубины того, что могло быть грудной клеткой довольно большой собаки. Цербер. Вергилий отстранился. Вскоре послышались медленные, тяжёлые шаги и быстрое, с присвистом, дыхание. «Надо бы посоветовать ему обратиться к врачу. Сказать, что пусть врач послушает хрипы в лёгких. Что Гиппократ и Гален…»
   В дырочке опять появился глаз.
   Другой глаз.
   Моргнул, отверстие закрылось, послышались удаляющиеся шаги.
   Вергилий долго расхаживал под дверями туда-сюда, но так и не дождался ни ответа, ни привета. «Этим лёгким, качая столь загрязнённый воздух, работать осталось недолго», — подумал он напоследок, плюнул и ушёл. И ещё он подумал, что если в Аверно так обращаются с людьми, то лучше ему было отправиться куда-нибудь… да хоть в забытую богами Порту! где, говорят, похлёбку готовят из голубиных перьев, а собаки так слабы, что если нужно полаять, они сначала прислоняются к стене или дереву.
   Деревья! В Аверно он не видел ни одного.

   Следующий в списке — Ларс Меланхтус. Двери его дома распахнулись перед Вергилием; весьма широкие - под габариты хозяина - двери.
   — Ух ты, волшебник! Ты правда волшебник, а?
   — Да, магнат.
   — Хо!
   Он смотрел на Вергилия большими, «украшенными» красным по белому, глазами на чёрном лице. Вроде уважительно. Но так, словно хотел просверлить дыру. Магнат оглядел стол, потом взял членистый скелетик; из тех, что после ополаскивания пальцев передаются за столом по кругу. Магнат положил скелетик подальше от рук Вергилия.
   — Итак, волшебник, заставь его танцевать.

   «Я здесь для этого?»
   Вергилий заставил скелет танцевать. Заставил прыгать, вставать на пуанты, поднимать руки - выдал классически-грациозный аттический танец. Ларс Меланхтус пришёл в восторг, захлопал в ладоши, позвал домочадцев, жестом показал им, чтобы они посмотрели на ожившую анатомию, и гоготом задавал тон веселью.
   Когда танец смерти закончился, а скелет опустился на стол и вытянулся во весь ростик, магнат объявил:
   — Да, ты волшебник. Теперь я убедился.

   Волшебник поклонился и хотел было спросить, в какой школе магии уважаемому магнату открыли столь изысканный способ испытания мастерства, но сдержался. Магнат хлопнул в ладоши. В ушах Вергилия зазвенело. Подошёл дворецкий и вручил ему новый плащ и одну монету. Серебряный дукат.
   — Это тебе, — сказал Ларс Меланхтус. — Спасибо за представление.
   — Напротив, магнат, это я должен поблагодарить Вас, — громко ответил Вергилий, склоняя голову.
   — Да, — магнат кивнул, огляделся по сторонам и собрал подобострастные кивки домочадцев. — Теперь всё в порядке, волшебник.

   И волшебник ушёл, размышляя:
   «Неужто я здесь ради этого?!»