Сильная Зоя

    
       За маленьким оконцем самолёта раскинулось необъятное голубое пространство. Говорят, можно бесконечно долго смотреть на то, как течёт река или пылает костёр. Наверное, никогда не устанешь любоваться и красотой небес с высоты десяти километров! Но Зоя, откинувшись на спинку кресла, даже не обернулась к окну. Суета и тяжёлые переживания вызывали страшную усталость, не дававшую женщине наслаждаться прекрасными пейзажами.
       О чём она думала, прикрыв глаза и греясь под тёплым одеялом, принесённым заботливой стюардессой? Этого я, к сожалению, уже никогда не узнаю. Потому что Зоя умерла. Рак ведь не выбирает, на кого из людей напасть. Болезнь не принимает во внимание пола и возраста, достатка и положения в обществе. Печальная, но, увы, банальная истина.
       Зоя умерла, но удивительная история её жизни заставила меня задуматься о её мечтах и мыслях, представлять в фантазиях наши с нею разговоры.

     — Сейчас мне шестьдесят, — спокойно говорит Зоя, поправляя плед. — Десять лет назад я уже лечилась от рака. Надеялась, что эта беда меня больше не коснётся. Но когда проходила очередной контроль, врач отвёл меня в сторону и сообщил, что метастазы разошлись по организму. Он предложил мне срочно завершить все дела.
 —Какие ещё дела? — спросила я, ещё не осознавая, что болезнь вернулась обратно.
—Ну, вы же нотариус, — ровным тоном ответил доктор. — Пишите завещание, доделайте все юридические процедуры по поводу наследства. К сожалению,  мы уже не сможем вам помочь.
       В устах молодого холёного врача эти слова звучали особенно цинично.
— Тогда я подумала — боже, сколько же страданий должен вынести человек, чтобы попасть в рай на том свете!
Зоя поправляет причёску и отворачивается к окну самолёта, за которым проплывают величественные холодные облака.   
— Зоя, как ты смогла выучиться на юриста, стать нотариусом?
Вопрос не звучит странно для того, кто знает, что Зоя — инвалид с детства. Всю жизнь ей приходилось передвигаться с помощью двух палочек. Казалось бы, страшный диагноз ДЦП должен был поставить крест на всей её судьбе.

     — Сейчас об этом просто рассказывать, — Зоя продолжает рассматривать облака за окном, — знаете, ведь я родилась абсолютно здоровой. Моя мама рассказывала, что я была крепким ребёнком, развивалась нормально. До тех пор, пока в далёком 1970 году мне не сделали прививку от полиомиелита… Врачи убеждали маму, что вакцина убережёт меня от опасной инфекции. К сожалению, люди тогда верили советским врачам.
Вздрогнув, Зоя оборачивается ко мне. В её глазах нет слёз, только невыразимая печаль.

      — На другой же день после прививки я уже не смогла встать на ноги, и с трудом поднимала голову с подушки. Вся моя жизнь превратилась в сплошную полосу препятствий и лишений.  Я даже не представляла, что может быть иначе. Хотя и видела здоровых людей, но себя здоровой не помнила. Привыкла к тому, что надо стараться быть сильной. Нужно преодолевать любые преграды — крутые лестницы, высокие пороги, брезгливые гримасы посторонних.
      
        Сначала я оказалась в интернате, куда со всей области свозили таких, как я — детей, отравленных вакциной. Нам даже прозвище особое придумали — «прививочники». Печальная судьба ожидала этих ребятишек, но тогда мы этого не понимали. Даже были по-своему счастливы. В интернате я нашла лучших в своей жизни подруг. Со многими из них мы дружим уже почти пятьдесят лет.  Одна подруга и сейчас со мной.
По лицу Зои скользит тень улыбки, и голос её теплеет.
— Если бы вы знали, с каким трудом мне удалось окончить школу и поступить в вуз… Это был только первый шаг к моим заветным желаниям. Вообще, у меня было четыре мечты.  Первая — встретить свою любовь, и чтобы она была взаимной. Эта мечта сбылась! Меня полюбил красавец-мужчина, мы поженились, и назло всем врачебным предрассудкам я родила здорового сына. Вторая  мечта была не менее смелой — окончить юридический институт и стать нотариусом.
Зоя снова невесело улыбнулась своим мыслям.
   
      — Сложнее всего было доказать приёмной комиссии, что у меня проблема только с ногами. А с головой — всё в порядке. Обычно ведь таких как я, ожидает жизнь в домах инвалидов или жалкое прозябание на мизерную пенсию. Но я всегда помнила, что должна быть сильной. Сила души заставляет мечты  сбываться, правда? — то ли спрашивает, то ли утверждает Зоя. 
— А теперь уже почти год я летаю в Израиль.  Лечусь от онкологии. Прошла химиотерапию, и всё ещё продолжаю лечение. Наши сибирские врачи удивляются, что я ещё жива и даже работаю…
        Зоя делает короткое движение головой, словно приказывает себе отбросить гнетущие мысли. И быстро продолжает:
 — Почему-то мне часто вспоминается наш интернат. Вижу их как наяву — своих одноклассников, девчонок и мальчишек, изувеченных фармацевтическими экспериментами и фальшивой «заботой государства». Был в СССР академик со страшной фамилией — Чумаров. Вот, поистине, злая насмешка судьбы — дать человеку фамилию по названию одной из самых жутких болезней.
        Именно Чумаров, был яростным сторонником поголовной вакцинации от полиомиелита именно этой поливакциной. Очень много государственных наград, премий и званий получил он за свою активность и научные труды. О нём писали в газетах, говорили с высоких трибун… Умалчивали лишь о том, что после этих прививок тысячи детей стали инвалидами. До сих пор неизвестно, сколько человеческих судеб погубил этот академик своей вакциной. Чего только не делали врачи, чтобы скрыть связь между прививками и их ужасными последствиями. Записывали в медицинских картах ложные диагнозы или вовсе «теряли» документы. Многие «прививочники» стали не только инвалидами, но и сиротами — родители от них отказались…
Зоя говорит спокойным голосом, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца, вдруг заглянувшего в самолётное окно.   
— Скоро исполнится моя третья мечта... Увижу внука, дай Бог, посмотрю в его глазки, — Зоя, заулыбалась, — Ну, что давайте обедать? Что нам тут принесли вкусненького?    

      Я ещё не знал тогда, что Зоя возвращалась последний раз. Подробности стали известны чуть позже. Мне рассказали, как консилиум врачей принял решение делать срочную операцию по удалению раковой опухоли, как Зоя с трудом собрала довольно большую сумму на операцию и уже перевела её в клинику. А утром, собравшись на консилиум перед операцией, врачи ещё раз посмотрели все результаты обследования. И отказались от своего решения… Отказались, потому что не увидели ни малейшей перспективы на улучшение.
      
      Меня больше всего поразил именно этот факт. Безнадёжный пациент оплачивает операцию, но врачи отказываются, потому что уже поздно. И возвращают назад все деньги, до копейки. Кто бы посмел осудить их, если бы операция не помогла? Но они не пошли на заведомый обман. Для меня это стало показателем высочайшего уровня врачебной чести. 
— Ну, а четвёртая мечта? — спешу спросить я, потому что Зоя выглядит сонной, вот-вот задремлет.
— Да так, и мечтой-то не назовёшь. Давно хочу сходить на Троекуровское кладбище, найти могилу этого академика и плюнуть на неё .