Собачий нюх

В недалёком прошлом карантинные требования были не столь суровы, поэтому моряки нередко брали в рейс различную живность. Конечно, в большинстве, это были собаки. Трудно сказать, как появились y нас на судне две милые дворняги. Одному дали кличку Подхалим, а вторая похожая на лайку, почему-то звалась Найдой. Как и люди, они имели разные повадки. В каждом порту после швартовки, как только вооружали парадный трап, Подхалим улепетывал на берег, но к отходу судна всегда возвращался. Правда, однажды чуть не опоздал и испуганно метался по причалу, так как трап был уже поднят. Конечно, его взяли на борт. И все-таки однажды, уже в Одессе, исчез навсегда, чем огорчил весь экипаж. В отличии от Подхалима, подруга Найда была домоседкой. С исчезновением Подхалима, она была еще больше обласкана моряками. Но, как водится, любовь недолговечна, или, к сожалению – не вечна. В данном случае, причина была в собачьем нюхе.

Еще совсем недавно советским морякам в тропиках выдавали тропическое довольствие на любой вкус –  соки или столовое вино. Всё это было узаконено колдоговором и имело свои нормативы. В частности, по вину полагалось 200 граммов в сутки, и несмотря на все строгости к спиртному на море, во все времена, почти повсеместно нарушалось. Раз в неделю по громкой связи объявлялось время выдачи «тропического довольствия» в артелке и благодушно настроенный экипаж с сумками устремлялся на место выдачи, поэтому, как говорится, у каждого было. Парадокс заключался в том, что устав как бы запрещал, а колдоговор разрешал выпить спиртное в тропиках. Больше всех эта проблема беспокоила помполита. Он приручил Найду, а та от душевной любви к людям устраивалась под дверью каюты, где собирался коллектив на посиделки и жалобно скулила, а затем с лаем бежала в каюту помполита. Любовь к Найде постепенно таяла, поскольку экипаж видел в этой сучке заклятого сексота. Когда в базовом порту при частичной смене экипажа, комиссар забрал Найду с собой, коллектив облегченно вздохнул. B этот период на судно прибыл токарь Папеев и упорно пытался освоится в коллективе. Вскоре народ невольно вспомнил Найду. Стоило собраться после работы у кого-то в каюте и устроить застолье, как раздавался настойчивый стук в дверь и на пороге появлялся застенчивый Папеев.

Находчивый 2-й механик предложил как-то собраться в пустой практикантской каюте, так как практикантов не было. Не успели разложить бутерброды и налить по стакану вина как в дверь раздались настойчивые постукивания. Механик слегка приоткрыл дверь и увидел токаря Папеева.

«Вы что-то хотели, Папеев?»
Пытаясь бочком протиснуться в слегка приоткрытую дверь и,поглядывая на стол, Папеев невозмутимо заявил:
«Да вот хотелось поработать. Не надо ли чего вытачить?»
Второй механик сразу не нашелся, но как-то все же выдавил из себя: «Может, выпьешь чего, ни будь?»
«Благодарствую, не откажусь,» - сказал он и уже более уверенно протиснулся к столу.

Одним махом опрокинув стакан, Папеев направился к двери со словами:
«Не буду вас задерживать»
Второй механик как-то нерешительно все-таки спросил:
«А как насчёт поработать? Что-то выточить?»
Нисколько не смущаясь, Папеев добавил на прощание:
«Да бог с Вами. Рабочий день уже давно закончился».

На этом похождение Папеева на закончились. Нюх у него был отменный. В Гаване судно грузило сахар в мешках, а рядом был наливной терминал, где периодически швартовались небольшие танкера, спиртовозы. Как Папеев унюхал, что танкера грузят спирт, не известно до сих пор. Известно, что люди находят друг друга по интересам. Короче говоря, Папееву удалось сколотить бригаду единомышленников и в одну из ночей, когда у терминала не было танкеров, бригада с энтузиазмом взялась за дело. Чуть отдав фланец на трубе, удалось заполнить  Н-количество тары. Операция прошла успешно. Кубинские товарищи не заметили «советских братьев» за столь оригинальными деяниями. Папеев чувствовал себя героем ночной операции и замыкал колонну энтузиастов с полным ведром. На его беду, капитан у нас был в преклонном возрасте и по-стариковски вставал очень рано. Выйдя к трапу, и увидев Папеева с ведром, он как бы невзначай,спросил: «Откуда? Что несём?» Надеясь, что может быть пронесёт, Папеев не моргнув глазом, начал рассказывать, что на судне кончился дистиллят и с соседнего судна с нами любезно поделились. Вероятно, Папеев всё же говорил долго, а «мастер» у нас был старым морским волчарой и поэтому, недослушав до конца «точилу», опустил кисть руки в ведро, а затем естественно попробовал. Даже не обращая внимания на Папеева, «мастер» небрежно бросил вахтенному матросу: «Занесите дистиллят в мою каюту!» и продолжил предрассветную прогулку по палубе, благо грузовых операций не было. Понурый Попеев ожидал вахтенного матроса с пустым ведром.
 
По выходу из Гаваны, уже в океане, рассматривалось персональное «дело» токаря Папеева. «Комиссар» клеймил позором Папеева, но экипаж молчал. В конце собрания кто-то предложил взять Папеева на поруки, в знак благодарности за то, что он никого не заложил. Заключительное слово было предоставлено Папееву, в котором он бессвязно пытался объяснить, что у него вероятно язва желудка и вино, и соки ему противопоказаны. Правда история на этом не закончилась. Бдительный «комиссар» обратил внимание, что отдельные члены экипажа на ужин приходят в приподнятом настроении. На совете, при капитане, было принято суровое решение – произвести обыск по каютам и служебным помещениям. О том, что по судну идёт шмон, быстро стало известно всему экипажу. Добрались и до каюты Папеева. Спирт не нашли, хотя запах в каюте был. На момент досмотра Папеев усиленно стирал носки в полном умывальнике при этом, утверждая, что спирт закончился еще неделю назад.

С приходом судна в Одессу токаря Папеева отправили на дисциплинарную комиссию в Отдел кадров. Многие ему сочувствовали, так как принцип «у него золотые руки» ‚ и «он свой парень», наверное, будет действовать еще долго. Прошёл еще один рейс и судно прибыло опять в Одессу. Из Трасфлота пришли письма, журналы и газеты. Хотя газеты были старыми, но моряков это никогда не смущало. С любовью относились и к газете «Моряк», называя ее в шутку «Брехунец». Что насмешило и в то же время порадовало? На одной из страниц было фото токаря Папеева, а в заголовке — «Наши маяки» с подписью «Лучший в своей профессии - ударник Ком.труда. Однако мне почему-то вспомнилась фраза: «У него просто собачий нюх».


Рецензии