Весенние каникулы

–   Вы любите мохнатых пауков?
–   А тараканов? Шипящих, мадагаскарских?
–   Или, может, вам больше нравятся змеи и жабы?
–   А как насчет здоровенных ящериц?
–   Терпеть не можете? Вот то-то и оно!
    А мальчик Вова, четырех лет от роду, оказывается, всю свою жизнь мечтал на них полюбоваться. Он поделился этой затеей со старшим братом, второклассником Максимом, и они вдвоем пристали к бабушке с дедом:
–   Пойдемте на выставку! Ну интересно же! Вы сами-то когда-нибудь эту живность видели? Вот и посмотрите наконец. Идемте уже,  – тянули взрослых к кассе Дворца культуры мальчишки.
     Бабушка сделала робкую попытку уговорить всю компанию посетить художественный музей, но встретив бурное сопротивление, сдалась. Тем более,  что отказать младшему внуку было сложно. Ему и так не повезло. Максимка на все весенние школьные каникулы был отправлен родителями к бабуле с дедулей, а бедный Вовка продолжал ходить в детский садик, как на работу. У него такого праздника не было и только к концу недели папа с мамой позволили ребенку присоединиться к старшему брату.
     Но каникулы подходили к концу и все самое интересное Вовой было безнадежно упущено. Остался в прошлом поход в планетарий и на веселое и мокрое представление дрессированных дельфинов с морскими котиками в «Дельфинарии», а еще экскурсия в зоопарк «Лимпопо»... Пусть уж ребенок хотя бы на насекомых посмотрит, раз на настоящих зверей не удалось.
     И вот дети в сопровождении бабушки и деда отправились на выставку экзотических животных и насекомых. Бабуля, правда, потихоньку присела на табуретке у входной двери, рядом с билетершей, и в залы не пошла. При таком раскладе дедушке ничего другого не оставалось, как в четыре глаза следить за внуками, разлетевшимися в разные стороны словно ртуть из разбитого термометра. Того и гляди –  беду натворят: сшибут кого-нибудь с ног или грохнут что-то на пол. А в этом помещении бьющихся предметов – хоть отбавляй. Все аквариумы и террариумы были сделаны из стекла и оборудованы сложной системой обогрева, подсветки и увлажнения. Ведь живые экспонаты прибыли из влажных субтропиков или джунглей, а там, как известно, всегда тепло и сыро.
     Особый догляд требовался за младшеньким. Если он затихал и его не было видно минут пять, значит он где-то в уголке пытался выпустить на свободу какую-нибудь лягушку или птичку. Прозрачные ящики, где жили пауки и жуки, стояли повыше и он никак не мог разглядеть их обитателей. Как говаривали в таких ситуациях  – раз Магомет не идет к горе, тогда пусть гора идет к Магомету. И Вовка начинал раскачивать этажерки, на которых были размещены прозрачные домики насекомых, пытаясь таким образом переместить их поближе к себе. При этом стеклянные стенки конструкций жалобно дребежжали и опасно поскрипывали. Впрочем, бдительный дедушка всегда появлялся вовремя и спасал от разгрома жилища букашек и таракашек.
     Тем временем Максимка, вспотевший, с горящими глазами, «нарезал» десятый круг по залам, где находились рептилии. Он с деловым видом снимал на фотокамеру своего телефона обитателей террариумов: змеюшек и удавов, маленького крокодильчика, черепах, хамелеонов и игуан. Он стучал пальцем по стеклу, строил им страшные рожицы, а затем ждал, когда ленивые и сонные пресмыкающиеся начнут ему позировать. И при этом восторженно кричал:
–  Смотрите, смотрите! Крокодил проснулся! Злится, пасть открыл! Съесть меня хочет! А вот тебе фигушки, –  прыгал как обезьянка перед носом крокодила за стеклом старший внучок.
     Время шло. Бабушка уже была не в силах бороться с одолевающей ее дремотой и чуть не падала с табурета. Вымотанный дедушка, уставший гоняться за мальчишками по всей выставке, тщетно пытался уговорить их пойти домой. Но вот притомившийся Вова вдруг застыл у клеток с тропическими райскими птичками, затих и, похоже, заснул стоя…
     Старшие вздохнули с облегчением, собрали внуков и отбыли «на базу» для проведения релаксирующих мероприятий, то есть обеда и тихого часа.

–   Бабунь, а помнишь ослика в зоопарке, –  сказал вдруг Максимка, покачиваясь в такт движениям трамвая. Он пытался взбодрить себя разговором и не заснуть как Вовик, который уже мирно посапывал на руках у дедушки.
–   Конечно, деточка. Очень симпатичный ослик был, – отозвалась бабушка, поглядывая в окно, чтобы не проехать их остановку.
     Она тогда еще очень удивилась, когда ее не особо ласковый и сентиментальный старший внук вдруг «растаял», обнявшись с маленьким осликом. Он готов был поцеловать его добродушную, мягкую мордочку. Гладил за ушками и ласково шептал, растягивая гласные: – «Ня.я.яшка..». А ослик хлопал длинными светлыми ресницами и жевал висюльку на молнии его куртки.
–   А мне еще серый журавль понравился, –  тоже припомнила поездку в зоопарк бабушка.
     Этот журавль строил свое гнездо на невысоком широком столбе, абсолютно не обращая внимания на толпящихся вокруг детей и взрослых. Он озабоченно ходил по «стройплощадке», переступая длинными ногами-палочками. Брал в клюв прутик, примерял его. Откладывал в сторону. Неторопливо выбирал другой. Оценивал и протаскивал через торчащие ветки основы. Затем, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, любовался своей работой. И снова перебирал строительные материалы, выбирая подходящий прутик.
     Экскурсовод рассказала, что как-то раз работники парка решили ему помочь (уж слишком долго «строитель» возился со своей работой) и сами соорудили для него гнездо. Но журавлю оно не понравилось. Он разобрал его и снова стал собирать по своему разумению...
Жалко, что тогда Вовочки с ними не было.

     Вечером дети принялись строить планы на следующий день.
–   А давайте пойдем гулять на детскую площадку возле кукольного театра на Покровке, – предложил Максим.
–   И поедем на трамвайчике, – добавил Вова, проспавший всю поездку на общественном транспорте от выставки до дома на плече  у деда.
–   Хорошо, – легко согласилась бабушка. – Раз вам хочется прокатиться на трамвае, то давайте поедем на Большую Покровскую новым маршрутом. Сойдем на остановке «улица Нижегородская». Потом прогуляемся мимо памятника Сергию Радонежскому с летящими птицами, а затем по пешеходному мостику перейдем через Почаинский овраг. А там уже рукой подать до детской площадки.
     Возражений не было. Оставалось только дождаться следующего дня.

      Утром, сразу после завтрака, бабушка с внучатами засобирались на детскую площадку. Они сели  в трамвай и Вовочка тут же сообщил кондуктору, что они едут в путешествие.
       Долго ли, коротко ли длился их маршрут, но в конце концов они оказались в намеченной точке своего пути –  остановке под названием  «Нижегородская». Вышли, полюбовались красивым памятником православному святому и затем, особо не задерживаясь, пошагали дальше, ведь им надо было попасть на центральную улицу города –  Большую Покровскую. Вскоре показался Почаинский овраг и они двинулись уж было по мостику, но вдруг остановились, пораженные увиденным.                .     Совсем рядом с пешеходным мостом большой участок земли с края  оврага  обвалился  вниз. Место оползня казалось черной и страшной  кляксой на зеленом фоне уцелевших склонов. Очень близко к этой «кляксе»  находились  какие-то постройки. А чуть поодаль велось строительство жилого дома.               
–  Вот это да!  –  протянул Максим и подошел поближе к перилам моста, чтобы лучше все разглядеть.
–  Смотрите дети, это –  оползень! Довольно частое явление в нашем городе,  –  бабушка  оглянулась на стройку.
–  Я думаю, что опасно возводить дома так близко к краю оврага. Ведь они в один далеко не прекрасный день могут сползти вниз с откоса. История Нижнего Новгорода знает  немало таких примеров,  – поделилась она своими опасениями.
–  Ой! А мы не упадем?  –   с испугом спросил Вовочка и на всякий случай отодвинулся подальше от перил мостика.
– Бабуня! – подал голос Максим.  –  Ты не правильно говоришь: «оползень».
–  А как же по-твоему надо говорить? –  удивилась бабушка.
–  Надо говорить  «сель»  –  вдруг  выпалил  Вовочка  и  сам удивленно захлопал  ресницами  –  откуда ему это слово на ум пришло?
–  Нет, деточка.  Слово «сель» означает несущийся с гор поток грязи, камней и воды, сметающий все на своем пути. А здесь только небольшой участок  земли сполз вниз по склону и поэтому такое явление называется «оползень».
–  И все-таки, бабушка, ты не права,  –  заявил Максим и, сделав театральную паузу, добавил:
–  Правильно надо говорить…  «селезень»!
–  Нет, –  даже растерялась бабушка,  –   оползень!
–  Нет, селезень!
–   Оползень!
–   Селезень!!!
–   Сель! Сель!  – запрыгал козликом вдоль ограждения моста Вовочка.
–   Максимка! А помнишь, как мы недавно в зоопарке «Лимпопо» кормили лебедей?  –  сменила тему бабушка. –   И уточки  там  были  разные:  одни  серенькие,  а другие  –  нарядные, с блестящими зелеными перышками на головах. Вот эти красавцы-утки и  называются селезни. Селезень  –  это муж утки. Ты просто спутал. «Сель», «оползень», «селезень»  –  все эти слова созвучны, но смысл у них разный.
     Максим набрал было в грудь воздуху, чтобы продолжить спор, но потом все понял и первым рассмеялся.  Бабушка обняла старшего  внука и они зашагали дальше по дороге, смеясь и поддразнивая друг друга.                – Ну ты и селезень!                –  Ты сама  –  селезень!                –  Се-ле-зень! Се-ле-зень!  –  маршировал и размахивал руками Вовочка, повторяя в такт своим шагам понравившееся ему новое слово.
   Когда до Покровки оставалось всего несколько метров, они поравнялись с решетчатым забором университета, на котором местные художники вывешивали свои картины для продажи. Вовочка загляделся на  одну из них и…  упал прямо в лужу. Во весь рост.
–   Да! Вот кто у нас точно, утенок-селезень,  –  сказала бабушка, поднимая из лужи грязного и мокрого внука.
–  Теперь придется идти к прабабушке Эле чистить твой комбинезон. Гулять в таком  –  никак нельзя.
   И вся компания отправилась к старенькой бабушке, которая жила на улице Большой Покровской в доме возле детской площадки, куда они  и направлялись.             
Март 2016 – Февраль 2020