Падала звезда...

   ...Коле не спалось и он, отодвинув занавеску, смотрел в раскрытое окно - вглубь прямоугольного пространства двора, на сверкающую ярко-зелеными сполохами неоновую вывеску стоящего за пару кварталов от дома супермаркета, на тёмное, усыпанное сияющим жемчугом звёзд,  небо...
   "Сколько же здесь звёзд? " - это был вопрос, который девятилетний Коля Маслицын не раз задавал себе, маме, папе. Он и сам пытался считать эти безпорядочно рассыпанные разновеликие жемчужины - но, каждый раз, неизменно, через какое-то время, звезды, вдруг, начинали вращаться в его глазах в этой бездонной бархатно-темно-синей чаше - все убыстряя свое вращение, все вместе, затем расплывались в одно сияющее пятно - и голова Коли начинала приятно кружиться, а сам он начинал зевать; веки его наливались сладкой тяжестью.... И он шёл к своей кровати, ложился и засыпал...
   С недавних пор его кровать отодвинул подальше от окна, а на самом окно мама наклеила, крест-накрест, широкий белый скотч.
   Коля не понимал, зачем мама заклеила окна этими косыми "Х" из скотча, но догадывался, что это связанно с грохотом - то глухим, то раскатистым и гулким, который, примерно, с начала мая, начал доноситься с разных сторон, откуда-то издали.
   А ещё тогда же, в начале мая, поцеловав, на прощание его и маму, в суровой, зелено-пятнистой одежде и с таким же рюкзаком за плечами, ушёл из дома папа.
   Нет, конечно, не на совсем ушёл,  не поругался с мамой. Он появлялся, вдруг, без предупреждение,  под вечер, дома - пахнущий  потом, гараж и каким-то сладковатым, но "строгим" запахом, с автоматом на ремне на груди в тяжелом и холодном на ощупь бронежилете.
   Было это всего несколько раз, уже под вечер - и часто, во время его разговоров с мамой, звучало грубое и страшное слово - "война".
   Вот этот угрожающий грохот, от которого вибрировали стекла и, иногда, распахивались незапертые оконные рамы, суровая одежда отца и сладковато-кислый, щекочущий ноздри, запах - это, как определил для себя Коля, и была ВОЙНА.
   Это слово пришло и в школу, где он учился - ещё раньше, в конце апреля - вместе с принесенными кем-то из знакомых ребят гильзами и осколками. Коля хорошо помнил, что Васю Плотникова, попавшегося с этими "сокровищами" в руках на глаза Марии Олеговне, их учительница русского языка, она заставила их выбросить... А затем, на уроке, заплакала. Заплакала беззвучно, навзрыд, щедро роняет тяжелые слезы на раскрытый классный журнал.
   Коля, тогда, вдруг, ясно понял, что слезы, которые текли из глаз плачущей Марии Олеговны, тоже принесла война, что война - это горе и боль - отчего же ещё плачут люди...
   Ему очень хотелось, чтобы никогда не плакали Мария Олеговна, мама, знакомая девочка Оля Матова, у которой папа, вот так же, ушёл из дома в зелёной суровой одежде... и больше уже не вернулся.
   Коля знал о магии падающих звёзд, на которые можно было загадывать желания, которые, иногда, сбывались. И теперь, глядя теплым летним вечером через раскрытое окно на небо, он мечтал увидеть такую звезду и успеть загадать желание. Пожелать не того, чтобы папа купил ему, наконец, обещанный ко Дню Рождения велосипед и её того, чтобы Оля Матова, нежно сомкнув руки на его шее, быстро и невесомо прикоснулась губами к его щеке - нет, вовсе не этого... Вообще - ничего из того, чего можно было пожелать только для себя...
   Нет, он знал, о чем именно попросит падающую звезду - о том, чтобы кончились война. О том, чтобы слово "война" исчезло из обихода людей.
   О том, чтобы больше никто не плакал от неё и чтобы дети не собирали гильзы, пули, осколки...
   Он и сейчас смотрел в окно не просто так, а в надежде увидеть падающую небесную гостью. И с гордостью и тревогой вспоминал о том, что позавчера он помогал Марии Олеговне заклеивать окна в классе - точно так же, как заклеивала дома мама, громадными "Х" из скотча...
   ...Где-то далеко, вновь, гремело - то ближе, то дальше, то глухо и коротко, то протяжно и гулко; в окно вырвался плотный, бьющий в лицо и грудь, ветер, горько пахнущий гарью пожара и все тем же,  сладковато-кисло-терпким запахом - таким же, каким пахло гильзы и осколки, которые ребята приносили и показывали в школе.
   Коля знал - этот запах выдыхала страшная, рвущаяся к их городу ВОЙНА, которая уже забрала навсегда папу Оли Матовой.
   И хотелось, чтобы она кончилась - вдруг, в один миг, навсегда.
   ...Внезапно, Коля увидел звезду.
   Необычно яркая и близкая, она падала, казалось, прямо сюда, во двор. И Коля, обрадованный тем, что, наконец, может загадать заветное желание, глядя на падавшую и не гаснувшую в тёмном ночном небе эту звезду, прошептал: "Пожалуйста,  звезда, зделай так, чтобы закончилась война, чтобы она никогда не заставляла больше людей плакать, чтобы все, кто ушёл на войну, вернулись домой - живыми!! Я прошу тебя!!!".
   Он прошептал это быстро, на одном дыхании, хорошо помня о том, что, обычно, падающие звезды сгорели в небе и гасло очень быстро...
   Но эта звезда не гасла - она становилась все ярче, все больше и падала прямо сюда, во двор.. Внезапно,  Коле стало страшно, захотелось отойти, отбежать от окна...
   Сделать этого он не успел.
   Двор, вдруг, озарила яркая, оранжево-багряная вспышка, раздался оглушительный грохот, плотная воздушная волна, словно, куклу, отбросил мальчика на пол...
   ...От удара о пол Коля потерял сознание. И уже не увидел, не почувствовал, как сверху на него посыпались осколки стекла, стремительно, большими кусками, облупляющаяся с потолка и стен штукатурка, книги из мгновенно развалившегося шкафа и рухнувшая со стены картина... А затем - куски лопнувшего кирпича и бетона...
   ...Подъезд панельной девятиэтажки, окутанный крупной серо-белесой пылью, оседал, не выдержав прямого попадания тяжёлой мины...