Достоинство. Охота на слова

Встретил в словаре Владимира Даля гнездо частицы ДОСТО, ставшей приставкой для группы слов. В современной лингвистике такой частицы, такого служебного слова нет. Орфографический словарь опубликовал всего десять слов с приставкой досто-, большинство из которых сегодня можно встретить только в литературе позапрошлого века да в фамилии весьма популярного на Западе русского писателя Фёдора Михайловича Достоевского. У нас его тоже чтут, но не перечитывают.

ДОСТО-, частица, ставимая слитно перед сущ. и прилаг. для усиленья их достоинства или значенья. Достоблаженный, достойно блаженный. Достоверный, стоюший вероятия, вполне верный, истинный, несомненный. Достоверность, свойство, качество, принадлежность достоверного. Достодивный, достойный удивленья. Достодолжный, следующий кому по заслугам, по достоинству. Все речения эти ясны без толкований, напр. достожеланный, достолепие, достолепый и достолепный, достопамятный, достопамятность, достоподражаемый, достоподражательный, достопочтение, достопочтенный, достопримечательный, достопримечательность, достославный, достохвальный, досточестный и пр. Толковый словарь живого великорусского языка

Я очень уважаю Владимира Ивановича Даля и его труды, связанные с составлением  великолепного словаря и огромного числа русских пословиц и поговорок, но в данном случае не могу согласиться, что ДОСТО – это частица, ставшая приставкой. Это полноценное слово ДОСТОЙНЫЙ, ставшее первым корнем в сложных словах.
 
Другое гнездо с тем же корнем – ДОСТОЙ.

ДОСТОЙ м. достойность ж. приличие, приличность. соразмерность, сообразность; чего стоит человек или дело, по достоинству своему. Сделать что по достою, как должно, как следует, достоит, по приличию и стоимости. Достойный чего, стоющий, заслуживающий, надлежащий, должный, приличный, сообразный с требованьями правды, чести. Достойный человек, уважаемый, ценимый. Прими достойное, чего стоишь, что заслужил. Дар принял тот, кто достойному дал. Кто малыми не доволен, тот большого не достоин (не стоит). Собака достойна корму.
Достойно, достойне, нареч. по достоинству, по заслугам; прилично, пристойно.
Достоинство ср. стоимость, ценность, добротность, степень годности; || отличное качество или превосходство; || сан, звание, чин, значенье и пр. Это сукно посредственного достоинства. Достоинство этого способа выделки известно, качество. Он достиг высоких достоинств.
Достоять употреб. безличн. достоит и достоит, надлежит, следует, должно, прилично, кстати.
Достоянье ср. принадлежность по праву, собственность, собина, доля, часть по наследью; имущество, владенье. По достоянью, по достою, как достоит, следует. Благослови, Господи, достояние Твое! Церковное достоянье убогих богатство. Достойник м. достойница ж. тул. мастер, дока, искусный ремесленник. Она у нас достойница, мастерица, рукодельница. Толковый словарь живого великорусского языка


Обратим внимание, что как и слово ДОБРО, в толковании Владимира Даля различается   материальное (вещественное) и нематериальное, духовное ДОСТОИНСТВО.

У Александра Сергеевича Пушкина есть стихотворение о ДОСТОИНСТВЕ, только это слово заменено более точным – САМОСТОЯНЬЕ. Помните?

Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.

На них основано от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека,
Залог величия его.

Животворящая святыня!
Земля без них была б мертва,
как безотрадная пустыня
и как алтарь без Божества.

Понятия материального мира – пища, пепелище, гробы – служат поэту для духовного возвышения Человека. Не будет этого духовного самовозвышения, САМОСТОЯНЬЯ, - жизнь станет беЗсмысленной. А о духовной составляющей Бытия мы просто забываем, к тому же хозяева денег, сильные мира сего нас подталкивают к этому. Казалось бы, пустяк: номинал монеты стали называть словом достоинство, а потом мы стали говорить, что достоинство купюры сто рублей или 20 долларов. Но ведь это подразумевает, что  и достоинство человека можно измерить деньгами. Так и получается. Сегодня в публичном пространстве говорят о стоимости того или иного актёра, футболиста, хоккеиста, прочего спортсмена. Учёных, похоже, тоже покупают и продают, только это скрыто от основной массы. Люди снова, как при крушении великой славянской империи в начале семнадцатого века в нынешнем летоисчислении, стали товаром. Их покупают и продают без всякого стеснения. А человек создан по образу и подобию Божия, ему уготовлена великая судьба, а его превращают в обычный товар,  в ничтожество, в придаток машин и электронных устройств. Цифровое рабство уже проявляет себя. Уже и термин появился. УБЕРИЗАЦИЯ – убери Человека, унизь его, втопчи в грязь, разведи, вдохнови пороком, и он станет придатком машины.

Когда говорят о высоком человеческом достоинстве и невозможности в условиях современной жизни его проявить, я советую перечитать рассказ Михаила Шолохова «Судьба человека» или посмотреть снова кинофильм по этому рассказу с Сергеем Бондарчуком в главной роли, режиссёрский дебют Сергея Бондарчука.

Напомню кратко его содержание. Началась страшная война и шофёра Андрея Соколова призывают на фронт. В первые месяцы войны он ранен и попадает в плен,  переживает ад фашистского концлагеря, жуткой системы превращения людей в безропотных рабов. Андрей избегает расстрела, возит немецкого офицера и вместе с ним  «бежит» из плена за линию фронта, сдаёт «важного немца» своим,  получает отпуск на малую родину, в Воронеж, где  узнаёт страшное: жена и обе дочери погибли во время бомбёжки. Из близких у него остался только сын, который стал офицером. Вернувшись на фронт, Андрей узнаёт, что его сын погиб в последний день войны.

После войны одинокий Соколов работает вдали от родных мест,   встречает маленького мальчика Ваню. Мать мальчика погибла во время бомбардировки, а отец пропал без вести на фронте.  Два одиночества надеются на новую счастливую семейную жизнь.

А теперь небольшой отрывок из рассказа Михаила Шолохова:

 «Военнопленный Андрей Соколов по вашему приказанию, герр комендант, явился». Он и спрашивает меня: «Так что же, русс Иван, четыре кубометра выработки — это много?» — «Так точно, — говорю, — герр комендант, много». — «А одного тебе на могилу хватит?» — «Так точно, герр комендант, вполне хватит и даже останется».
Он встал и говорит: «Я окажу тебе великую честь, сейчас лично расстреляю тебя за эти слова. Здесь неудобно, пойдем во двор, там ты и распишешься». — «Воля ваша», — говорю ему. Он постоял, подумал, а потом кинул пистолет на стол и наливает полный стакан шнапса, кусочек хлеба взял, положил на него ломтик сала и все это подает мне и говорит: «Перед смертью выпей, русс Иван, за победу немецкого оружия».
Я было из его рук и стакан взял, и закуску, но как только услыхал эти слова, — меня будто огнем обожгло! Думаю про себя: «Чтобы я, русский солдат, да стал пить за победу немецкого оружия?! А кое-чего ты не хочешь, герр комендант? Один черт мне умирать, так провались ты пропадом со своей водкой!»
Поставил я стакан на стол, закуску положил и говорю: «Благодарствую за угощение, но я непьющий». Он улыбается: «Не хочешь пить за нашу победу? В таком случае выпей за свою погибель». А что мне было терять? «За свою погибель и избавление от мук я выпью», — говорю ему. С тем взял стакан и в два глотка вылил его в себя, а закуску не тронул, вежливенько вытер губы ладонью и говорю: «Благодарствую за угощение. Я готов, герр комендант, пойдемте, распишете меня».
Но он смотрит внимательно так и говорит: «Ты хоть закуси перед смертью». Я ему на это отвечаю: «Я после первого стакана не закусываю». Наливает он второй, подает мне. Выпил я и второй и опять же закуску не трогаю, на отвагу бью, думаю: «Хоть напьюсь перед тем, как во двор идти, с жизнью расставаться». Высоко поднял комендант свои белые брови, спрашивает: «Что же не закусываешь, русс Иван? Не стесняйся!» А я ему свое: «Извините, герр комендант, я и после второго стакана не привык закусывать». Надул он щеки, фыркнул, а потом как захохочет и сквозь смех что-то быстро говорит по-немецки: видно, переводит мои слова друзьям. Те тоже рассмеялись, стульями задвигали, поворачиваются ко мне мордами и уже, замечаю, как-то иначе на меня поглядывают, вроде помягче.
Наливает мне комендант третий стакан, а у самого руки трясутся от смеха. Этот стакан я выпил врастяжку, откусил маленький кусочек хлеба, остаток положил на стол. Захотелось мне им, проклятым, показать, что хотя я и с голоду пропадаю, но давиться ихней подачкой не собираюсь, что у меня есть свое, русское достоинство и гордость и что в скотину они меня не превратили, как ни старались.
После этого комендант стал серьезный с виду, поправил у себя на груди два железных креста, вышел из-за стола безоружный и говорит: «Вот что, Соколов, ты — настоящий русский солдат. Ты храбрый солдат. Я — тоже солдат и уважаю достойных противников. Стрелять я тебя не буду. К тому же сегодня наши доблестные войска вышли к Волге и целиком овладели Сталинградом. Это для нас большая радость, а потому я великодушно дарю тебе жизнь. Ступай в свой блок, а это тебе за смелость», — и подает мне со стола небольшую буханку хлеба и кусок сала.
Прижал я хлеб к себе изо всей силы, сало в левой руке держу и до того растерялся от такого неожиданного поворота, что и спасибо не сказал, сделал налево кругом, иду к выходу, а сам думаю: «Засветит он мне сейчас промеж лопаток, и не донесу ребятам этих харчей». Нет, обошлось. И на этот раз смерть мимо меня прошла, только холодком от нее потянуло…»

И ещё один эпизод.

«Молодой парнишка, на гимнастерке у него защитные погоны, каких я еще в глаза не видал, первым подбегает ко мне, зубы скалит: «Ага, чертов фриц, заблудился?» Рванул я с себя немецкий мундир, пилотку под ноги кинул и говорю ему: «Милый ты мой губошлеп! Сынок дорогой! Какой же я тебе фриц, когда я природный воронежец? В плену я был, понятно? А сейчас отвяжите этого борова, какой в машине сидит, возьмите его портфель и ведите меня к вашему командиру». Сдал я им пистолет и пошел из рук в руки, а к вечеру очутился уже у полковника — командира дивизии. К этому времени меня и накормили, и в банк сводили, и допросили, и обмундирование выдали, так что явился я в блиндаж к полковнику, как и полагается, душой и телом чистый, и в полной форме. Полковник встал из-за стола, пошел мне навстречу. При всех офицерах обнял и говорит: «Спасибо тебе, солдат, за дорогой гостинец, какой привез от немцев. Твой майор с его портфелем нам дороже двадцати „языков“. Буду ходатайствовать перед командованием о представлении тебя к правительственной награде».

Я любил давать уроки по рассказу Михаила Шолохова, и почти всегда у моих учеников навёртывались слёзы на глазах. Такого воздействие настоящей литературы. В школе я держался, при ребятах слезу не пускал. Но дома при подготовке… Да и сейчас,  когда перечитывал рассказ, слёзы застилали глаза. Читал по интернетовской версии. Встретил нелепость, которую в советское время заметили бы и устранили. А теперь время такое, что многое измеряется рублём, долларом или евро. И ошибки явно не заметили, посчитали, что подвиг Андрея Соколова, привёзшего важного немца, тут же пересчитали на рубли и повели в банк - монетизировать.

В БАНЮ, а не в БАНК сводили Андрея Соколова, сохранившего в условиях фашистского концлагеря человеческое ДОСТОИНСТВО.