течение жизни. орнитологическая заметка на бегу

Утром небо было голубым. Голубым весенним цветом.
А ещё оно улыбалось. Улыбалось золотом, пробивающимся сквозь перистые облачка. Так солнце рвалось растопить оставшийся снег и лёд.

Две птицы уселись на провода для наблюдения за пролетающим самолётом. Понаблюдав полёт одного, ожидали следующего.
Прямо так картинно сидели ждали.
А мужчина бальзаковского возраста, задрав голову, умилялся птичьему любопытству.
МБВ на дорогу не смотрел.
Он приковал себя к птицам.
И потому резво ступил на хрусталь. Хрусталь треснул. И МБВ провалился в лужу.

Мутной водой, что пряталась под хрусталём, обрызгал ботинки и штаны. Заорал. Заорал громко. Заорал на птиц, сообщив в своём послании, что недоволен их утренним бездельем. Стуча внутренними копытами, отряхивался от льдинок и грязи.
Птицы оказались понятливыми. Стартовали туда, где нет места безделью.

И не было бы нашей Истории. Да, её бы не было. Но.
Но одна из птиц, то ли с перепугу, то ли в отместку, освободила свой кишечник на МБВ.
Ко всему прочему, птица что-то прокричала.
Может, помогала себе освобождаться.
А может, от радости попадания в цель. Нам неведомо.

А цель негодовала пуще прежнего. И цели было невдомёк, что самолёты — это те же птицы. Только железные. И поэтому они любят наблюдать друг за другом.
Может, птица как раз об этом кричала...
Но МБВ птичьего языка не разумеет.
И потому птицу не простил.

А небо стало ещё выше, ещё прозрачнее. А солнце уже не пробивается сквозь облачка. Оно уже вовсю светит весной. И на проводе сидит ещё одна птица. И эта одинокая птица ждёт то ли самолёт, то ли ещё одну птицу.

вместе ведь веселее созерцать похожее, но незнакомое