Сердце Катерины. I. Возрождение Эрафии. Глава 7

Глава 7. Последняя война
Через несколько дней они отплыли от берегов Нихона: Кристиан – в Энрот, а остальные – в направлении Южного порта Эрафии, чтобы оттуда добраться до столицы. Легкий морской бриз развевал волосы Катерины, на протяжении всей дороги она задумчиво смотрела вдаль, вспоминая своих командиров, вместе с которыми пришлось пережить столько испытаний. Надо будет всех наградить – и Оррина, командующего сейчас кариатидским гарнизоном, и Джелу, и Адель, которая, наверное, уже вернулась из западных провинций. Особо следует отметить лорда Хаарта – он всё-таки спас ей жизнь и заслуживает того, чтобы пожаловать ему поместье в ближайших окрестностях столицы. И, пожалуй, не стоит откладывать это дело надолго – раз уж лорд плывет сейчас в Стедвик вместе с королевой, то она объявит ему приятную новость сразу же по прибытии во дворец. И еще надо будет устроить в честь победы большой праздник для всего народа. А затем начнется долгая и утомительная работа по восстановлению разрушенного. Катерина понимала, что следующие несколько лет легкими не будут, но предстоящие трудности не пугали ее. Раз уж она смогла победить таких грозных врагов, как подземцы, то уж тем более должна справиться со всеми проблемами послевоенного периода и вновь сделать Эрафию такой же сильной и процветающей, как в правление короля Николая. Катерина сглотнула слезы, перед глазами у нее вновь встало лицо отца, и она мысленно поклялась ему, что будет трудиться не покладая рук для скорейшего восстановления могущества родной страны.

Путь от нихонского берега до Стедвика занял чуть менее трех недель. Добравшись до столицы, Катерина приказала лорду Хаарту ехать во дворец вместе с ней – она хотела вручить ему грамоту на владение поместьем. За то время, что королева отсутствовала в городе, здесь многое изменилось. Повсюду интенсивно шли строительные работы, стучали топоры и скрежетали пилы. Обгоревшие развалины почти везде были разобраны, и на их месте возводились новые дома. Горожане уже успели восстановить храм и ратушу, привести в порядок разбитую мостовую главной улицы, высадить деревья на площадях. Катерине было приятно видеть, как родной город возвращается к нормальной жизни, но вместе с тем что-то ее насторожило, и она даже не сразу поняла, что именно. Потом заметила: жители ведут себя как-то странно и, похоже, совсем не рады ее возвращению. Ее войско, проходившее по улицам города, встречали совсем не так, как обычно встречают победителей. Никто не приветствовал их ликующими возгласами, не забрасывал цветами, а в глазах тех немногих людей, кто всё же вышел посмотреть на свою королеву, вместо светлой радости, которой все были охвачены после победы над варварами, отражались растерянность и тревога. И Катерина всё яснее понимала: что-то здесь опять не в порядке. Силы небесные, ну на этот-то раз что?!

Дорога до дворца показалась невыносимо долгой. Когда королева наконец подъехала к дверям, навстречу ей понуро вышел генерал Кендал, усталый и озабоченный. Вид у него был почти такой же жалкий, как после освобождения из плена – ссутулившаяся фигура, бледное осунувшееся лицо, затравленный взгляд…
– Вы можете мне объяснить, что происходит? – бросилась к нему Катерина, даже забыв поздороваться.
– Пойдемте ко мне, – вздохнул он. – Я должен вам кое-что сообщить.
– Лорд, ожидайте меня тут, – королева отвывистым движением руки указала застывшему в недоумении Хаарту на стоящий в холле кожаный диван.
На ватных ногах она поднялась вместе с Кендалом в его кабинет на втором этаже.
– Я слушаю вас. Что тут случилось?
Генерал ответил не сразу. По проступившим на лбу морщинам и нервному постукиванию пальцем по столу было видно, как мучительно подбирает он нужные слова.
– Ваше Величество, вам известно, каких огромных жертв стоила нам эта война – едва ли не всю армию потеряли. Впрочем, у противника тоже очень много погибших. Вся Эрафия завалена трупами – и нашими, и неприятельскими.
– И что вы хотите сказать? – нетерпеливо перебила его Катерина. – Я же чувствую, вас гнетет не только скорбь по погибшим.
Кендал угрюмо покачал головой:
– Верно, Ваше Величество. Если бы только это…
– А что еще? Не томите меня – говорите!
– Ну… Сами ведь понимаете – когда кто-то несет потери, это всегда к выгоде его возможных неприятелей. Но некоторые умудряются эту выгоду еще и удваивать. Я имею в виду некромантию, темную практику оживления мертвецов, когда убитых врагов поднимают в виде нежити и пополняют ими собственное войско. Отец наверняка рассказывал вам, сколь искусны в этом деле чародеи Дейджи. Эти стервятники всегда были не прочь поживиться остатками чужих сражений, а минувшая война стала для них просто подарком судьбы.
Катерина начала понимать, куда он клонит. Сердце ее сжалось от страшной догадки.
– Вы хотите сказать, что…
Генерал опустил глаза, не решаясь взглянуть в горящее тревогой лицо королевы, и с трудом выдавил из себя:
– Да. Они идут на нас.
У Катерины подкосились ноги, и она мешком рухнула в кресло.
– О боги… – прошептала королева, в отчаянии закрыв лицо руками.
В глазах у нее потемнело, сердце ухнуло куда-то в желудок. Нет, только не некроманты! Ничего хуже сейчас и представить себе нельзя… Казалось, будто весь мир рушится у нее на глазах – как тогда, когда она впервые увидела руины Клаудфайра, или когда получила весть о падении Стедвика. Хотя нет, теперь было еще страшнее. Тогда все-таки оставались хоть какие-то шансы на благополучный исход, а сейчас… Вообще-то дейджцы не столь сильны, но теперь, когда Эрафия разорена и ослаблена, их вторжение – это конец… Значит, всё было напрасно – кровопролитные битвы с нихонскими агрессорами, доблесть и самоотверженность эрафийских воинов, невероятными усилиями добытая победа – всё это лишь создало некромантам идеальные условия для пополнения их армии нежитью. От этой оравы ходячих трупов, одним своим видом способных ввергнуть в панику самых мужественных воинов, уже не отбиться – нечем. Сил нет, ресурсов нет, надеяться не на что…
– Это еще не всё, – как будто сквозь туман донесся до Катерины голос Кендала. – Мне тяжело говорить вам об этом, но ими командует ваш отец, которого подняли из могилы. Говорят, ему нет равных в искусстве управления нежитью.
Из груди Катерины вырвался сдавленный стон, больше похожий на крик раненого зверя. За что они с ней так?! Это ж надо было додуматься – заставить ее воевать не с кем-нибудь, а с родным отцом, которого она любила больше всех на свете! Воистину нет предела дьявольской изобретательности некромантов, превративших его, сильного и гордого властителя, в послушную марионетку в своих руках. Вот, значит, кто нанесет последний сокрушительный удар по Эрафии – один из самых прославленных ее правителей, который привел королевство к невиданному прежде могуществу, которого благодарные подданные почитали почти наравне с богами… Это было уже слишком.

Когда Катерина вышла от Кендала, она сама напоминала нежить – лицо почернело, остекленевшие глаза были устремлены в одну точку.  Пошатываясь, она спустилась в холл и тяжело приземлилась на диван, не замечая ничего вокруг себя.
– Ваше Величество?! – заставил ее вздрогнуть обеспокоенный голос вскочившего на ноги лорда Хаарта, о котором она совсем забыла. – Что с вами?
– Дейджа, – прошептала она одеревеневшими губами.
– Дейджа?! – зрачки лорда расширились.
– И мой отец во главе, – тихо добавила Катерина.
Резко побледнев, Хаарт отшатнулся от королевы, как от чумы.
– Сволочи! – проронил он, чуть совладав с эмоциями. – Как же они могли?! Ничего святого…
Катерина подавленно молчала.
– И что нам делать? – тупо поинтересовался лорд.
«Не знаю», – едва не призналась королева, но удержалась.
– Сражаться, – обреченно выдохнула она.

В тот же день Катерина собрала военный совет. Она прилагала все усилия, чтобы ничем не выдать своего душевного состояния, но это плохо удавалось. Даже в самые тяжелые дни войны с Нихоном никто не видел королеву настолько деморализованной. Голос ее был непривычно бесцветным, в потускневших глазах читалась безысходность.
– Когда они напали? – спросила Катерина у Кендала, взирающего на нее с тем же плохо скрываемым выражением усталой безнадежности.
– Чуть больше двух недель назад, – ответил генерал. – Захватили Стоункасл, воскресили короля и пошли одни на юг, другие к таталийской границе, поднимать трупы на месте наших боев с варварами. Уже успели столкнуться с армией, которую там собирала Адель, и разбить ее.
– Что с Аделью? – голос Катерины напрягся.
– Отошла с остатками своей армии на юго-восток, пытается набрать еще людей…
– Пусть не геройствует, – глухо произнесла королева. – Малыми силами с ними сражаться бессмысленно, надо объединить всё, что у нас еще осталось. Мы призовем в армию всех, кто способен держать оружие, в том числе женщин и подростков. Лорд Хаарт, займитесь этим.
– А? – рассеянно отозвался лорд, сидевший с отрешенным видом и, похоже, даже не слушавший королеву.
– Мобилизацией, – раздраженно пояснила Катерина. – И мы будем вновь просить о помощи наших авлийских и бракадских союзников.
– А этого будет достаточно для победы? – спросил один из военачальников.
Катерина потупила взор, не зная, как ответить на этот вопрос. Лгать она не хотела, но не могла сказать и правду – что сил не хватит в любом случае, что на этот раз Эрафию уже не спасти.
– Я могу сказать лишь одно: мы не сдадимся, – медленно, с нажимом в голосе проговорила она. – Если враги считают, что им будет легко завоевать Эрафию – мы докажем им, что это не так. Мы будем сражаться до последней возможности за каждую пядь нашей земли, и каждый шаг по ней будет стоить им больших потерь. Пусть они убедятся, что мы умеем воевать, несмотря ни на что.
После совета все разошлись мрачными и подавленными. Если кто-то еще надеялся на благополучный исход войны, то теперь эти надежды развеялись.

Последующие события подтвердили самые худшие опасения. Собрав жалкие остатки эрафийского войска, а также магов и эльфов, присланных из Бракады и АвЛи, Катерина возглавила сопротивление некромантам. Но ни ее стратегический талант, ни стойкость и отвага ее воинов не могли существенно изменить ситуацию. Враги продвигались вперед с пугающей быстротой. Они наступали широким фронтом, идя по северным и северо-восточным провинциям и безжалостно уничтожая на своем пути всё, что осталось нетронутым нихонцами. Катерина не могла позволить себе таким же образом растянуть силы – это привело бы только к тому, что некроманты, перебив ее немногочисленные армии, получили бы в свое распоряжение еще тысячи тел и, уж конечно, не замедлили бы поднять их для использования в последующих боях. Поэтому королева сосредоточила все свои войска на одном направлении, пытаясь сдержать самую многочисленную неприятельскую армию, наступавшую с запада и состоявшую в основном из воскрешенных варваров и бракадских воинов, павших в недавней войне с Таталией и Крюлодом. Остальные земли Катерине пришлось скрепя сердце оставить на растерзание некромантам – защищать их было нечем. И опять, как год назад, повсюду гибли люди, полыхали огнем города и деревни, тянулись по дорогам вереницы беженцев. Опять… но только уже без всякой надежды на спасение.
Да даже и на западном направлении эффективно сдерживать натиск противника не удавалось. К армии королевы здесь присоединилась Адель с несколькими тысячами воинов, набранных ею в тех провинциях, которые не были разорены ни варварами, ни нихонцами. Примерно столько же привел Оррин с южного побережья. Но это была капля в море, неспособная существенно изменить соотношение сил, и от этих тысяч очень быстро остались считанные сотни – к ужасу и Адели, и Оррина, еще не до конца осознавших силу врагов и безвыходность положения. Эрафийская армия проигрывала одно сражение за другим, воины умирали под мечами нежити лишь для того, чтобы затем получить подобие жизни и, пополнив собой ряды врагов, подняться против своих товарищей. Чем сильнее редели ряды эрафийцев, тем многочисленнее становились вражеские орды. Уже через месяц под контролем дейджцев была почти треть Эрафии. При этом одна из неприятельских армий дошла до восточного побережья, усеянного останками павших в недавней войне с Нихоном – вот уж где некроманты вволю попировали, в полной мере проявив свое темное искусство. Теперь их войско, многократно возросшее в числе за счет поднятых там трупов, неудержимо двигалось к Стедвику. Еще несколько неприятельских армий шли к эрафийской столице с запада, где их безуспешно пыталась остановить Катерина, и с севера. Враги постепенно окружали город с трех сторон, отрезая его от путей снабжения. Как поняла Катерина из писем Кендала, в Стедвике уже начинала чувствоваться нехватка еды, а поток беженцев становился всё больше. Хуже того, появились дезертиры с фронта, чего в прошлую войну практически не было. И неудивительно – мало того что эрафийская армия несла в каждом бою чувствительные потери, так еще и сам вид ходячих скелетов и полуразложившихся зомби с лохмотьями гнилой плоти на обнаженных костях заставлял людей терять самообладание. Ужас и растерянность царили среди воинов Катерины, не способных ничего противопоставить противнику. Сама же королева пребывала в каком-то тупом бесстрастном оцепенении. Она делала всё, что было необходимо – разрабатывала планы, отдавала приказы, но действовала при этом почти машинально. Предыдущая война с Нихоном истощила не только ресурсы ее королевства, но и все ее душевные силы. Сердце ее будто окаменело, и вместо горя, страха и отчаяния она теперь испытывала лишь безмерную усталость и тоску.
А бездушные мертвяки, не знавшие страха и сомнения, продолжали уверенно наступать, захватывая город за городом, область за областью. В довершение всех бед в Эрафии объявился старший брат Роланда, известный энротский некромант Арчибальд Айронфист, приведший с собой большой отряд нежити. Высадившись в районе Южного порта, он разорил многострадальный Кариатид, остававшийся почти беззащитным после ухода армии Оррина, и направился на север по опустошенным нихонским нашествием областям, поднимая трупы, которыми с прошлого года изобиловали эти земли. Восточнее Стедвика значительно умножившийся отряд Арчибальда влился в наступавшее на столицу дейджское войско. И стало окончательно ясно, что в самое ближайшее время некроманты поставят жирную завершающую точку в долгой и славной истории Эрафии.