Практика в казахстане

В 1977 году закончила 4-й курс института. В эти годы студенты других вузов ездили в стройотряды, мы тоже мечтали поучаствовать в разных великих делах, например, Ольга от Политеха ездила строить дрожжевой завод в Кировске. Когда объявили, что собирают отряд ветеринаров для поездки в северный Казахстан для борьбы с туберкулезом, бруцеллезом и некробактериозом, мы с подругой сразу побежали записываться. Родители сначала были против, но потом сдались. Работать там мы должны были два месяца в сентябре и октябре.
Казахстан мне представлялся жарким югом, в географии была слабовата. Поэтому взяла платья, купальники, чтобы продлить летние денечки.
Ехали через Москву, успели там погулять немного, а потом долго тряслись на поезде через Уральские горы. Ехать было весело - нас ждали великие дела! В Кокчетаве распределили по совхозам. Нам с Ларисой достался маршрут в Драгомировку. Приехали в Келлеровку, там в гостинице пришлось переночевать. Одновременно с нами там жили комбайнеры - приехавшие на уборочную, чеченцы. Народ они горячий, стали активно к нам приставать, да еще кинжалы показывали. Жуть какая! Еле выставили за дверь и закрылись. Но крючок на двери был такой маленький, что я всю ночь не спала, а дрожала, как бы эти нахалы не ворвались.
На следующий день нас увезли в Драгомировку. Кругом были ровные степи до горизонта, ни холмика, ни деревца, ни кустика. Поселок заселяли немцы, западные украинцы и поляки, переселенные туда после войны. Дома у всех были одинаковые - из силиконового белого кирпича. Мы жили в семье немца, который не говорил по-русски и украинки, которая разговаривала на польском, немецком и русском. Она работала осеменатором. В небольшой комнатке был столик и кровать. Ассер, так звали хозяина, приходил, садился на кровать и молча наблюдал за нами, как в театре. Потом ему хозяйка кричала:"Com, Asser!" и звала обедать. Я слушала их разговоры и немного понимала - все же немецкий учила в школе и институте.
Она продавала нам литр молока, поллитровые банки с яблочным повидлом и белый хлеб покупали в сельпо. Больше там ничего не было. Завтраки и ужинали мы хлебом с повидлом, запивая молоком, обедали в совхозной столовой. Там работали веселые девчата и от души кормили нас борщами.
В совхозе нас зачислили на ставки фельдшеров. Там был всего один ветврач, который окончил ускоренные курсы и один санитар. Мы лечили, как умели, маститы, эндометриты, бронхиты и диарею у телят.
Главная задача, поставленная нам, было взятие крови у всего стада на бруцеллез и проведение туберкулинизации. Животных прогоняли через раскол, скотник держал голову теленка, я пережимала яремную вену пальцами и пробивала кожу толстой кровопускательной иглой. Однажды, пробила иглой себе палец. Игла миновала сустав, присыпала антибиотиками, завязала и работала дальше. Мысль, что могла заразиться бруцеллезом, посещала несколько лет. Ведь клиника проявляется не скоро. Обошлось.
Кроме работы, успевали и повеселиться. Ходили в гости к девчонкам из столовой, ездили с бригадиром на мотоцикле в соседнее село по шоссе через всю степь. Ходили лечить корову к частнику и получили баночку сметаны. Жители там не такие, как в наших деревнях. Закрытые для общения, сдержанные и неприветливые. Почему-то нигде не росли деревья, только дома и заборы. По улице гуляли гуси, которые вечно щипались и сорвали в грязь наше белье с веревки. Ледяную воду для стирки набирали из колонки и проклинали гусей, когда малиновыми руками заново полоскались в тазу.
В сентябре начались дожди. Чернозем превратился в липучую грязищу. До скотного двора я шла, утопая в грязи, сапоги становились неподъемными, потом долго отчищала сапоги от липкой грязи. И успокаивала себя: "Никто, ведь, не обижает, ну подумаешь, грязь и холод..."
Коровы стояли в открытых загонах, обросшие густой шерстью. Распространялся некробактериоз - инфекция, при которой гниют копыта.
Мне удалось вылечить 11 телят в начальной стадии воспаления новокаиновыми блокадами с антибиотиком, на эту тему написала дипломную работу.
Написала маме, чтобы выслала теплые вещи. Посылка пришла довольно быстро с курткой, ушанкой, сапогами и свитером. В октябре начались морозы и выпал снег. А мечтала загорать...
От пищи или от тоски по дому начал побаливать желудок. Там я поняла, что такое ностальгия.
Как сели в поезд, желудок больше не болел...
Нам хорошо заплатили за работу. В Кокчетаве и Москве накупила всем подарков, а папе самый дорогой коньяк "Наполеон".
Какое счастье было, когда вернулась в Ленинград, вышла из Московского вокзала прямо в золотую осень, даже воздух улиц был родным.
22-02-2020