СС

    Мой знакомый, время от времени, писал эротические рассказы. Начальное восприятие чувства в них было про-пущено. «Темные аллеи», «Легкое дыхание», по его мне-нию, были привлекательны для его читателей тогда, когда они еще ходили в школу. Он сразу же изображал соль взаимоотношений полов. По временным координатам женщинам на отрезке 25 – 35 лет, мужчинам чуть постарше, предлагались в его изложении «пышные тугие груди», «упругие ягодицы», «налитые, колыхающиеся груди», «на-бухающие соски», «поглаживание широких бедер» и т.п. Поскольку повествование шло у него легкое, психологи-чески связное, то его талант находил своих поклонников. Рассказов у него на эту тему было написано много, а из общения с ним было известно, что по-настоящему в жизни он был привязан к трем женщинам. Вызвало у меня интерес его знакомство с первой из них. Пересказ о чем и предлагается читателю.

   Звали автора рассказов Сергей. Вы замечали – мужчины с таким имением склонны к любовным интригам. Его репродуктивное чувство зародилось в то время, когда он просиживал штаны на твердой студенческой скамье. Как ни странно, реализовалось оно с помощью матери его студенческой подружки. Последняя была строгих нравов, а первая, как оказалось, смотрела на проблему иначе. Он был приглашен в гости для знакомства с ее матерью. Придти то он пришел, а подружка где-то в тот день задержалась. Как он писал в своем рассказе, мать оказалась женщиной с «мощной энергетикой» и с «осязаемым здоровьем». Первая реализация бессознательного инстинкта произошла на диване, обтянутым мягкой коричневой замшей. Она запомнилась ему на всю жизнь, как светлое и фееричное событие с удобно мягким тепло-коричневым послевкусием. Для нее же произошедшее, скорее всего, было обычным событием, что явствовало вобщем-то из последующих событий в ее жизни.

       Звали ее Наталья Васильевна. Работала она главным бухгалтером в крупной торговой компании. Профессия и должность ее имели риск опасных осложнений. Владелец предприятия платил главному бухгалтеру высокую зарплату за низкий уровень налоговых отчислений и точную раскладку денежных оттоков и притоков. Для этого Наталья Васильевна вела двойной учет. Один – проектный для налоговой службы, а другой – реальный, для владельца предприятия. Конечно же она осознавала, что серый оборот наличных денег может привести человека ее должности к принудительному отдыху в виде срока уголовного наказания.

     Но … Но рассуждение – это одно, а реальность диктует другие правила. Александр Александрович (хозяин), хмуря рыжие, белесые брови, время от времени в качестве напоминания выговаривал сиплым басом:

– Наталья Васильевна, в этом квартале мы слишком много отдаем государству, так нам придется вскоре и зарплату урезать.

    Его укоризненная интонация была для нее излишней. Она конечно знала, что этот рыжеволосый верзила, лошадь, тянущая воз бизнеса и, по сути, она должна быть с ним в одной упряжке. Источник один. При больших налоговых отчислениях сохранить высокий уровень зарплаты будет проблематично. Понимая, она соглашалась, тяжко вздохнув, принимала на себя обязательства.

– Посмотрим, придумаем что-нибудь, – ее сдержанная беспристрастность успокаивала патрона.

    У нее в прошлом был тяжелый опыт. Она сама когда-то испытала бремя периода безденежного существования. Еще в молодости, она проживала в студенческом общежитии, в том развеселом месте, где среди миллионов пар зарождалась первая любовь. В то время она была стройной, светловолосой студенткой, играющей за волейбольную команду факультета. Ее избранником стал ее сокурсник, также имевший множество достоинств – отличник-весельчак, и к тому же баскетболист. Странным в их знакомстве было лишь то, что при выборе одного из всех желающих познакомиться с ней поближе одинаково привлекательных, остроумных, веселых и талантливых, ее капризная интуиция выделила оригинальную подсказку – она выбрала его по запаху. Это качество оказалось ее тестом на идентификацию «свой-чужой». Тогда ее решение было похоже на прыжок с само-лета в ледяную воду – одновременно, два в одном. Прыжок в любовь. Из состояния обыденного покоя она погрузилась в страсть, была опьянена ею, таяла в его руках. Их первый опыт был схож с сотворчеством. Он своими поступками превращал ее в женщину, она его в мужчину. Потом она с тепло-той вспоминала как рождалось ощущение беспричинного счастья при виде друг друга. Оно сопровождало их до тех пор, пока они были вместе. Пережитое чувство с этим чело-веком осталось самой яркой звездочкой на зарождающейся траектории любви. Последующие, в сравнении с первой, блекли и гасли, затерялись в прошлом.

     Осень чувств и первый холод отчуждения для нее насту-пили внезапно. На их последнем свидании ее милый, взяв ее лицо в свои большие ладони, глядя глаза в глаза, произнес фразу, почти убившую ее в ту минуту:

– Мы делаем ошибку, совместное будущее не для нас, – голос его звучал отстраненно, издалека, из темно-далекого космоса.

    Его расчетливый холод потушил жаркое пламя ее безрассудной любви. Как выяснилось позже, реки ее слез про-лились из-за того, что ее любовь увела та, у которой было серьезное наследство, «заводы и пароходы». Она считала – ее первую любовь, ее личную жизнь, сломало безденежье.

     К сорока пяти годам у нее подрастала дочь, и Наталья Васильевна твердо знала, такая ситуация с ней не повторится. Крупная сумма на счете, уютная квартира в центре города, учеба на юриста в элитном университете, были тому гарантией, как ей казалось, счастливого будущего ее ребенка. Ради него она направила дочь на стажировку за границу. «Счастья в России не найти» – убеждала она свое чадо.

      Муж сторонился ее амбиций. Это был интеллигентный человек, имеющий ученую степень. Работая научным сотрудников в Институте геологии, перебирал камни и делал глубоко абстрактные прогнозы о прошлом, о том, что было на этой территории, где лежали камни миллионы лет на-зад. Половину своей жизни он отдал работе. Ценил ее результаты, маленький отпечаток жучка миллионы лет назад, пробежавшего по липкой смоле, мог стать свидетельством перспективного месторождения. Сухонький, маленький человек, он обожал свою крупную половину – привлекательную, полную здоровья женщину, а ей с ним было скучно. Ему была свойственна отстраненность от ее переживаний, связанных с работой, с ее прошлым, с тревогами за будущее. Он всегда был спокоен. Ему казалось, что роскошную пяти-комнатную квартиру они купили на премиальные к ее зарплате. В течение трех десятков лет их совместной жизни ее мучили сомнения и депрессии, а он этого почти не замечал. Наука держится на наивных людях. Она же, приходя уставшая с работы, успокаивала себя просмотром мультфильмов. Отвлекалась от переживаний чтением женских романов про интригующую любовь. По выходным она ходила по магазинам, скупая понравившиеся платья, туфли, сумочки, украшения. К отъезду дочери на стажировку за границу, квартира наполовину была забита одеждой и обувью. Готовила она редко, уборку по дому почти забросила. К пятидесяти годам из общительной, привлекательной женщины, Наталья Васильевна превратилась в угрюмую, подозрительную даму. Ей казалось, что жизнь ее прошла зря. Ее постоянно мучил страх преследования налоговой полицией. Ее одиночные, многочасовые прогулки по городу стали беспокоить мужа. В конце концов, ее хандра стала угнетать и его. От сочувствия к ней и невозможности развеять ее мрачное настроение, он умер. Волноваться было ему, видимо, противопоказано.

Примерно в то время, когда ее дочь, вернулась со стажировки, состоялось знакомство Натальи Васильевной с моим знакомым – с СС, тогда еще студентом. Впрочем, как он по-том рассказал, их отношения не были долгими. Наталья Васильевна посчитала их продолжение излишним. Дочка ее, после окончания университета, познакомившись с иностранцем, уехала жить за границу. Наталья Васильевна, еще более переполненная подавленным настроением, осталась одна. Она считала себя причастной к ранней смерти мужа, к тому, что дочь по ее совету уехала искать счастья в чужие страны, оставив мать одну. К тому же неожиданно закончилась ее работа. Скоропостижно скончался ее патрон, рыжеволосый Александр Александрович. Он, как человек имеющий подход к муниципальной власти, сумел получить под ее гарантии на свою фирму кредиты. Брал он их весело, с оптимистичным настроением. А после его кончины выплаты по долгам закончились судебными тяжбами и банкротством компании.

     Время вчерашнего, скрытое новыми впечатлениями, стертое, уцененное. С вашего разрешения я продолжу рассказ о том, что сообщил мне человек, знакомый с Натальей Васильевной.

     Как-то ожидая чету друзей, застрявших в городской пробке, мой знакомый со своей женой решили посмотреть фильм в кинотеатре. Любой, ближайший. Попался какой-то странный фильм, с глубоко запрятанной нитью сюжета. Действительно, странный фильм. Запомнились кадры последних сцен. Главный герой идет по оживленному городскому кварталу. Обрывки речи, мельтешение машин, обычная суета. Он пересекает улицу по пешеходному пере-ходу, приближается к огромному полю-скверу, по которому проложены ровные дорожки, с расставленными вдоль них скамейками, между которыми разместились разноцветные клумбы.

      Вдалеке, с противоположного края поля, открытое пространство ограничивалось высоким нарядным занавесом зданий новостроек. Одно из них сколотым наискосок зубом, нарушало заполненное пространство. Это было странное по форме сооружение, выстроенное с фасада полусферой, как Колизей, или гостиница «Космос». Оно имело окна разного размера, ряды обычных, чередовались с огромными проемами, с вытянутым правым верхним углом. Выглядели ряды окон как знамена с картины художников по герои-ческой тематике гражданской войны прошлого века. Из-за странностей формы определить высоту здания обычным способом, подсчитав количество этажей, было трудно. Слева и справа от него находились уже достроенные двадца-тиэтажные дома. Сравнение с ними показывало, что строительные работы на здании-полусфере, велись на уровне четвертого-пятого этажа.

    Вдруг герой видит, как с верхней точки здания прыгает лошадь. Темно-карий жеребец с громким ржанием летит вниз. Ударившись об землю, он с промедлением вскакивает на ноги и, прихрамывая, бежит поперек поля. Ухоженный породистый красавец, с окрасом черешневого отлива, призывно ржет, и с верхотуры совершает прыжок другая лошадь, светло-коричневой масти. Она после приземления встает гораздо тяжелее, и, еле волочя ноги, направляется к жеребцу. Окружающие оцепенели. Остановились даже машины. И в тишине. Наполненной ожиданием ужаса, совершила прыжок третья лошадь, белой масти. Летела она вниз хребтом, беспомощно взлягивая воздух копытами. Ее жалобное ржание с ударом о землю перешло в жалобный стон. Вокруг сломавшей хребет лошади собралась толпа прохожих. Когда герой подошел ближе, он увидел в центре толпы маленького, смуглого человека, одетого в черное. Сверкая глазами-маслинами, по южному темпераментно жестикулируя, он объяснил собравшимся, что лошади из конно-спортивной школы находятся без присмотра. Он предупреждал директора школы. Его не послушались. И вот они забрели на его стройку, на которой этажи здания сделаны с плавными переходами, как в амфитеатре. Когда он вместе с рабочими попытался отогнать животных, они отступили до самого верха.

     Объясняющий говорит убедительно, но герой замечает, на его правой руке, с тыльной стороны ладони ссадины, похожие на след от ремня или веревки. Странный фильм.

      Наконец, приехали уставшие в автопробке друзья. После шутливых веселых приветствий, они заглянули в уютную шашлычную. Хозяин ее, доброжелательный армянин, знакомый им по множеству посещений, всегда предлагал:

– «Самый свежий барашка, с значительный скидка, для самого уважаемого клиента».

     Перекусив, они отправились на прогулку по аллеям пар-ка. Была осень. Точнее, ее начало. Первые желтые листочки в легком вальсе кружились в высоких кронах стройных берез. Когда-то, искусственно воссозданная красота, стала гармоничной частью естественного ландшафта. Бело-ствольная стройность, чередование вздохов одинокого ветра с шорохом еще многочисленных листьев наряду с горячей закуской в желудке и парами армянского коньяка в голове вызывали легкое головокружение и успокоительную расслабленность. Гуляя по парку, они рассказывали друг другу смешные истории. И к его выходу уже почти истерично смеялись на каждую шутку. Было еще светло. Они увидели как на примыкающей к парку-лужайке толпа молодежи, собравшись в круг, играла в волейбол.

   Знакомый продолжал рассказывать. И у нас, и у молодежи было хорошее настроение, но по разным причинам. Мы решили обойти их стороной. Для этого пришлось свернуть на узкую тропинку, бегущую вниз по травянистому склону холма. Впереди росли запущенные заросли деревьев, образуя над тропинкой арку. Было еще светло. Но под аркой, из-за множества переплетений прутьев и листочков, стояла сумеречная тень. В этом ограниченном пространстве он за-метил что-то странное. Собака? – Слишком большая. Да и не могла быть собака серо-голубого окраса. В узком коридоре, внизу, был крутой склон. Сверху густые кроны. Между ними он отчетливо видел странное метание, именно суетливое, хаотичное метание существа, охваченного паникой. Совершив полупрыжок, полукувырок, фигура исчезла среди деревьев. Скорость передвижения ее была мала. Она просто не успевала выбраться обратно из длинного естественного коридора. Пройдя по нему метров двадцать, они обнаружили полулежащую на склоне холма, прижавшуюся к корням деревьев женскую фигуру. Длинное одеяние – хламида, похожее по цвету на парадную офицерскую шинель серо-голубого цвета, укутывала ее с ног до головы. Она лежала на левом боку, прикрывая голову, обвязанную черным платком правой рукой. Ее можно было и не заметить. Издали казалось лежит ворох тряпья. Но он шел впереди и видел ее движения.

– Господи боже мой, – было его первое впечатление. – До чего человека довели. Он наклонился к лежащей, спросил:

– Вам плохо? Вам помочь?

Из-под руки в ответ прозвучало четкое:

– Нет.

– Может, вас до дому проводить?

– Не надо, я тут рядом живу.

   На мгновение лежащая женщина открыла лицо. Он увидел ее взгляд.
   Нет, это не был взгляд безумного человека. Это не был переполненный ненавистью и страхом взгляд загнанного в тупик существа. Это был осмысленно оценивающий взгляд настороженного человека. Седая прядь волос резко контрастировала с черным цветом платка. Но глаза. Где-то он видел эти глаза с синеватой глубиной – Наталья Васильевна. Кто послал ее в тот вечер им навстречу – дъявол? Но тогда она была бы безумной. Бог? Но зачем?