Горький аромат хризантем 1-12 полностью

                «Я не знаю, что случилось с человеком, который мне дорог. Одно знаю точно: он жив. И это самое главное. А время, так или иначе, ответит на все вопросы...»
                От автора.            


     Глава 1

     Это смс от Пашки пришло, когда Она два года уже жила с другим мужчиной.

     Впрочем, с другим - это не совсем правильное слово.
Неправильное, потому что с Пашкой они никогда вместе не жили. И вообще, ничего серьёзного у них не было. Но была глубокая обоюдная симпатия, приятность в общении и доверительные беседы. Они были родные друг-другу души, а если это и можно было назвать любовью, то только платонической.

     Слово это, как Ольке представлялось, происходило от слова плоть, но их с Пашкой плоть, может, и хотела бы соединиться, но боялась, возможно, разрушить то чувство единения и доверия, которые они оба испытывали друг к другу...

     «Ты останешься в моём сердце до конца моих дней» - прочитала Олька в сообщении,  и её передёрнуло, как от озноба, а сердце пропустило удар.

     «Вечером наберу его! Проснётся Славка, уедет на работу, переделаю все дела и непременно наберу Пашку... что это с ним? Опять захандрил? Лежит в больнице, поддерживая своё драгоценное здоровье?!»

     - Олька! - позвал её Славка из спальни, - дай водички! Сушняк проклятый...
    
     Славка накануне хорошо поддал, но прогуливать работу не собирался. Олька знала, что сейчас он попьёт водички, потом сходит в душ и, будучи большим аккуратистом, отмоет своё сухощавое, но хорошо сложённое тело, чуть ли не до скрипоты.  Потом съест приготовленную для него Олькой яичницу с салом, вымакивая жёлтые, почти оранжевые,  её «глаза» хлебом, щедро намазанным сливочным маслом, прихлёбывая чёрный кофе из огромной любимой чашки.

     Два года назад, когда они познакомились на турбазе, куда Олька приехала в компании своих давних друзей, Славка в первый же день «положил на неё глаз» и чётко дал понять всем присутствующим, что он её выбрал, и с этой минуты, это Его женщина! Собственно, этой его мужской уверенностью он её и покорил!  Буквально на третий день знакомства он заявил ей категорично, что жить она будет у него, и никаких познавательных и пробных встреч он не приемлет.

     Симпатичный, весёлый, с ****ским прищуром глаз, Славка словно взял Ольку крепко за руку и повел за собой, не спрашивая, а выбрала ли она его?!

      И Олька подчинилась.  Практически десять вдовьих лет не притупили её привычки жить в семье.  Почти три года после скоропостижной смерти мужа, известного в родном городке и области предпринимателя и мецената, она приходила в себя, сильно похудела, что пошло на пользу её внешности, которая всегда, и без этой сегодняшней отточенности в изгибах  фигуры, составляла предмет зависти многих женщин и явного обожания мужчин.

     Пашка с пониманием отнёсся к вновь проснувшемуся желанию Ольки по новой вить гнездо, даже отступил куда-то в тень. Встречи их стали очень редкими, общение чаще проходило по телефону. Славка был ревнив, и вряд ли согласился бы на близкое присутствие Олькиного друга, абсолютно не веря в возможность дружбы между мужчиной и женщиной.

     Пашка был высок, красив, при должности, при деньгах... со стороны посмотреть, завидный жених!
Мало кто знал, что не так давно он пережил очень сложный развод, и на этом фоне, наверное, поклялся себе, что больше ни-ни, никаких прочных связей! В это же время Олька всеми силами старалась «вылезти» из долгоиграющей, токсичной привязанности к человеку, которого знала со школьных лет, и которого судьба преподнесла ей в период её вдовьего одиночества.

     Однажды, сосед по даче, Серёга, болтая с ней о том, о сём, вдруг предложил познакомить её с мужчиной.

     - Знаешь, Олюшка, - сказал сосед, почёсывая затылок, - мужик на самом-то деле вредный, только что пережил тяжёлый развод, но при деньгах, и отчего-то мне кажется, что вы поладите. Давай, дам я ему твой номер телефона?

     - Да пожалуйста! - небрежно согласилась Олька, по паспорту Ольга, которую друзья и близкие звали, смягчая жёсткую букву «Г» в имени на более мягкую «Ка»
Ольке как раз нужен был тот самый клин, которым выбивают старую привязанность и отдаются новым отношениям.

     Но мужик в ближайшее время не позвонил. Олька уехала в отпуск с подругами в Доминикану аж на целых три недели, планируя ещё задержаться в Москве, повидаться с живущим там бывшим одноклассником, сделавшим к тому времени карьеру военного. Летать в отпуск с Камчатки на меньшие сроки было неразумно, как из-за длительности и стоимости перелёта, так и периода акклиматизации. Поэтому камчадалы всегда отдыхали подолгу, напитывались солнцем, тёплым морем, поедая огромное количество  фруктов, чтобы пополнить с запасом  организм  витаминами, а затем, уже вернувшись домой, без потерь для здоровья пережить долгую камчатскую зиму...

     Вернувшись из отпуска, Олька окунулась в работу. Выходные же предпочитала проводить на собственной даче, любуясь цветением своих замечательно крупных пионов и наслаждаясь прочими прелестями дачного бытия.

     В один из таких дачных дней сосед Серёга сам постучался к ней в калитку.

     - Где это ты была? - спросил Серёга, разглядывая великолепный Олькин загар, причмокивая удовлетворенно от увиденного.

     Олька, зардевшись от его пристального взгляда, сообщила:
     - В Доминикане...
     - Ну, всё! - сказал Серёга, - Теперь-то ты дома? Я же дал мужику телефончик твой, позвонит!

     Но мужик не звонил ещё пару месяцев. Олька даже позабыла о нём.
Да и не до него ей было!

     В её прежних отношениях всё искрило настолько, что иногда Ольке хотелось приобрести пулемёт, чтобы методично, ровными строчками припечатать патронами объект собственного обожания к стене какого-нибудь дома...

     Взрослым детям Ольки любовник матери не нравился. Они считали его скупым, слишком простым и, в полном смысле этого слова,  «мелким» для их матери. Во всяком случае, никакого сравнения с их умершим отцом Витюшка явно не выдерживал. Витюшкой мужчину звали дети, со временем и сама Олька привыкла называть его так для себя. А ещё дети Витюшку в разговоре с матерью называли «Рыбка - паразит твоего тела».

   *******

     Мужик позвонил месяца через два. Представился Павлом. Удачно сказал что-то забавное, после чего разговор пошёл легко, и предложил прямо сейчас увидеться.
Олька согласилась выйти из дома, назвав для ориентира Институт вулканологии.  Её девяти этажный дом стоял сразу за этим Институтом, и Ольке было совсем нетрудно пройти лишних десять метров от своего дома до места встречи. Подумав, она сообщила Пашке, что будет в розовом берете.

     Пашка выразил сомнение, что вряд ли к его машине бросится толпа женщин, поэтому он и без берета Ольку непременно опознает.

     Сын Ольки, с которым она жила в данное время, увидев её сборы и прихорашивания перед зеркалом, допросил мать по полной программе и попросил сообщить ему номер машины потенциального жениха.

     Олька смотрелась в зеркало и жутко себе нравилась! Пережив стресс от внезапной смерти мужа, она надолго лишилась аппетита и, как-то незаметно для себя, похудела на восемнадцать килограмм. Прошло почти восемь лет.
Вес стабилизировался,  и сегодня семьдесят один килограмм её тела отражались в зеркале почти девичьей фигуркой, симпатичным личиком совсем ещё молодой женщины.

     Олька усадила красиво на голову свой розовый любимый берет, не до конца спрятав под него свои каштановые кучеряшки, и в итоге нашла себя очень милой!

     - А то?! - полувопросительно, полуутверждающе произнесла она вслух, захлопнув двери квартиры, и , постукивая каблучками по лестницам подъезда, заторопилась навстречу судьбе.

     Возле Института вулканологии стояла лишь одна машина, в которой находился водитель, и это была не просто машина, не просто автомобиль, а какой-то монстр автомобильного строения!
Корейский огромный внедорожник, очень крутой, не только по тому времени, но и на сегодняшний день, выглядел великаном на фоне припаркованных рядом автомобилей.

     Пашка, а это был он, увидев приближающуюся к нему Ольку в её розовом любимом берете, вышел из своего замечательного джипа, открыл заднюю дверцу и что-то взял  с сиденья. Олька ахнула про себя! Мало того, что он был высок, таких высоких мужчин у Ольки ещё не было, статен, очень симпатичен, так он ещё и держал в руках большой букет из мелких белых хризантем! А хризантемы были любимыми цветами Ольки. Она почти окунула лицо в протянутый ей минуту назад букет, вдыхая горьковатый, характерный для этих цветов аромат, потом взглянула на Пашку сияющими глазами и сказала:

     - Как вы угадали с  цветами?!  Это же мои любимые хризантемы!!!
 
     Пашка светился от удовольствия.
Он помог Ольке через ступеньку джипа взобраться на переднее сиденье машины.
О, какой это был салон! Олька с удовольствием поразглядывала бы в этом салоне всё повнимательней, но вовремя вспомнила суровый наказ сына.
Она мучилась и не знала, как ей отправить сыну номер автомобиля Пашки, который она запомнила и теперь отчаянно боялась забыть.

     - Прости... те, Павел... - неуверенно произнесла Олька, зардевшись, что собственно её совсем не испортило, а, наоборот, сделало лицо ещё более нежным ...
    
     - Прости!  - поправил её Пашка, - Давай на ты!

     - Давай! - согласилась Олька,
     - Понимаешь, мы живём с сыном вдвоём, он сейчас дома и очень беспокоится за меня, зная, что мы с тобой встретились впервые. Ты не будешь против, если я сообщу ему номер твоей машины?

     - Конечно-конечно! - сказал Пашка,
     - Безопасность - наше всё!

     И вдруг заржал от души, закинув голову назад. И этот его ржач сломал
все последние тонкие барьеры из дискомфорта, который возникает при первой встрече мужчины и женщины.

     И они поехали кататься по городу, иногда выходя из машины,  в некоторых местах,  чтобы полюбоваться вечерней панорамой их многоступенчатого  города, его огнями, вдыхали прохладный воздух и даже подержались немного за руки. Было ещё маленькое кафе, в котором им сварили очень вкусный кофе. Пока они его пили, сидя за маленьким столиком, разглядывая друг-друга в приглушённом свете небольшого уютного помещения, букет из хризантем был заботливо поставлен в вазу предупредительной  официанткой, и Олька легонько касалась цветков пальчиком и вдыхала горьковатый аромат... А ещё было нежелание прощаться у подъездной двери Олькиного дома... 

     - Всё-всё-всё! - сказала, смеясь, Олька, - домой пора! 

     И, шутливо развернув Пашку, легонько подтолкнула его в направлении его машины, которая светила своими изумительными фарами и в темноте казалась ещё больше.

     И лишь дома, переодевшись, и просматривая телефон на предмет пропущенных звонков, Олька поймала себя на мысли, что ни разу за вечер не вспомнила о «Рыбке-паразите»...

******

     Глава 2

     Меж тем, женским каким-то чутьём, Олька почуяла какие-то изменения в отношениях с «Рыбкой-паразитом».

     Витюшка никогда не баловал Ольку знаками внимания. Он не дарил цветы, не приносил на встречу никаких вкусняшек. Если вдруг у него с собой была шоколадка, то он самолично её и съедал, припивая каким-то, каждый раз  особенным чаем, привезённом Олькой из разных поездок, который она заваривала в красивеньком чайничке.

     В отличии от Витюшки, Олька всегда дарила ему подарочки, особенно одаривая после очередной поездки на отдых, как будто извиняясь за собственное отсутствие. Пару раз она привозила и дарила ему  рубашки. Собственно, у этих подарков была цель: привить Витюшке привычку не являться к ней на встречу в спортивной одежде, которая придавала его невысокой коренастой фигуре некую небрежность.  Он мог заявится к ней сразу после занятий в спортзале, разгорячённый и влажный после принятого душа в тренировочном комплексе, хотя до его дома было пять минут езды.

     Мог бы заехать и переодеться! - пеняла она своему любовнику.
Но, принимая в дар рубашки, Витюшка совсем не собирался в них наряжаться, чтобы радовать Олькин глаз!

   Отпуск Витюшка предпочитал проводить в тайге, куда он «заныривал» на снегоходе с палаткой, как минимум на десять дней.  И все эти десять дней Олька томилась и скучала, переживала за него, нервно заглядывая в телефон, ожидая смс со словами:  Я вернулся!

     Два раза в пять лет предприятие оплачивало проезд в отпуск своим работникам в любую точку страны, вот тогда он и придумывал , куда ему слетать. Совсем недавно он вернулся из Анапы, где почти месяц гостил у друга, сослуживца по армейской службе.

     Пребывание в Анапе только первые дни наполняло Витюшку эйфорией от ежедневного солнца, моря, пляжей. Уже через неделю он заскучал, писал Ольке, что соскучился, что уже пошёл бы к ней даже в ластах, до того ему уже осточертел этот юг, и как ему хочется зарыться не в песок, а в Олькино тело... Олька смеялась и, как женщина разумная, говорила ему, что раз уж полетел в такую даль, то надо отдыхать и набираться здоровья, потому что Олька тоже соскучилась и по прилету точно выпьет из него все соки!

     В общем, она отговорила Витюшку  менять обратный билет на более близкую дату. Витюшка ворчал, но согласился, сказал, что друг на день, пока работает, даёт пользоваться своими «жигулями», и теперь днём можно обследовать пляжи в ближайших населённых пунктах.
Олька тогда ещё пошутила, что повыдирает ему оставшиеся волосья на голове, если он «склеит» на пляже какую-нибудь русалку!

     Витюшка обещал никого не «клеить».
На самом деле местные русалки Ольку не сильно беспокоили, не сотрётся энный орган в конце концов, но знала, что верить обещаниям «Рыбки-паразита» нельзя.

     Она прекрасно понимала, что существуют мужчины, которые держат своё крепкое мужское слово,
что бы не случилось.
Витюшка же только обещал. Он говорил:
     - Давай покатаю тебя на лодке!
И не катал.
     - Наступит  зима, покатаю тебя на снегоходе!
И не катал.

     За долгое время отношений, они ни разу не сходили с ним ни в кафе, ни в ресторан. Даже невозможно было представить Витюшку в этих заведениях. Иногда Олька ловила себя на мысли, что , если бы они вдвоём всё-таки посетили одно из подобных заведений, то ей было бы неловко встретить там кого-то из знакомых. «Неужели я  его стыжусь?!» - думала Олька, и поскорее гнала подобные мысли из головы.

     Принимая и примеряя рубашки, Витюшка радовался, как ребёнок, целовал Ольку в щёчку, восхищался, но надевать на встречу забывал...
Но ей так нравилось делать ему подарки...

     Но все эти Витюшкины нюансы Олька давно изучила, и странность в сегодняшнем поведении заключалась совсем не в его скупости или необязательности.

     Витюшка во время очередной встречи задумывался, уходил в себя, избегал смотреть в глаза и как-то стал излишне суетлив. А однажды сказал:

     - Ты меня пока не беспокой, я буду занят!

     - Когда это я тебя беспокоила?! - возмутилась Олька. И правда, она предпочитала дождаться, пока Витюшка сам проявится, пусть даже это стоило ей немало нервов. Однажды, упрекнув «Рыбку» в том, что их встречи всегда не запланированы, и она никогда не знает, когда его ждать, Олька получила ответ:

     - Зато ты всегда в тонусе, любовь моя!   
    
     «Занят, так занят! - злорадно подумала Олька, - хорошо, что я познакомилась с Павлом»

     Пашка набрал её номер телефона через неделю после первой встречи, сказал, что у него какая-то комиссия проверяющая на работе, очень устаёт, но уже на неделе готов пригласить прекрасную женщину пообедать в каком-нибудь ресторанчике. Место обеда предложил выбрать Ольке, а в какой день, будет понятно  не далее, чем во вторник.

     А потом она встретила в городе Серёгу, соседа по даче. Заговорили о Павле.

     - Ты ему очень понравилась! - блестя глазами и привычно жмурясь, говорил Серёга.
     - Он, сказал, ты - такая маленькая, хорошенькая, искренняя! Твои голубые глаза... хочется защищать тебя от всего мира, делать подарки!

     - Какие подарки?! - Олька смеялась, ей было приятно, а ещё Серёга так забавно всё это рассказывал!

     - Не смейся! - говорил Серёга, -
     - У него есть для этого все возможности!

     - А где он работает?! - спросила Олька.

     - Ну, ты даёшь, красава! Ты не спросила, где он работает?

     - Не спросила! - виновато улыбалась Олька...

     Пашка оказался одним из директоров группы компаний по переработке рыбы и морепродуктов.

     Серёга когда-то учился с ним в на технологическом факультете одного из  немногочисленных институтов их городка. Там они и подружились. Только Пашка сделал карьеру и стал директором, а на Серёгу однажды свалилось наследство в виде родительской квартиры, которую он продал, купил шиномонтажку, и делал потихоньку свой бизнес ни о чём особо не печалясь...

     - Ты, Олюшка, присмотрись к  нему,  он мужик хороший, аккуратный, хоть и диабет у него. Выявили после развода. Не зря же говорят: все болезни от нервов, один сифилис от удовольствия!» - и Серёга загоготал, радуясь своей шутке,

     - Присмотрюсь! - пообещала Олька и попрощалась.

    ******

     Глава 3

     Они уже полтора часа сидели в этом кафе. Пока ждали готовность заказанных блюд, цедили понемногу коньячок, закусывая его тонко нарезанным лимончиком, самолично слегка присыпая его сахаром. После салата из нежного гребешка и борща с чесночными пампушками Ольку, наконец, отпустил мандраж, с которым она пришла на встречу. И совсем не Пашка был виновен в этом её состоянии.

     Она совсем не волновалась, идя на эту встречу. При всей приятности знакомства, оно не затронуло Олькино сердце, вероятно оттого, что сердце не было пустым, местечко в нём было занято. Занято тем, кто сегодня вольно или невольно, но ранил её так, что не смотря на расслабленность после выпитого крепкого напитка, где-то в самой серединке её сердца, по ощущениям Ольки, саднила и сочилась ранка.
 
     Утром она поехала в банк, заканчивался срок действия её основной банковской карты. Вышла из автобуса, перешла на другую сторону улицы, и вдруг увидела машину Витюшки, припаркованную рядом с небольшим торговым центром, здание которого соседствовало со зданием банка.

     Олька подошла ближе к машине. Она хорошо видела Витюшку, сидящего за рулём на водительском кресле и улыбающегося во весь свой нахальный рот... нет, не ей, её Витюшка не видел... на соседним с ним сиденье сидела светловолосая особа, которая заливисто хохотала и размахивала руками, о чём-то оживлённо рассказывая. Олька аж остолбенела от такой картинки! На коленках особы был пакет с известной надписью бренда любимого Олькой нижнего белья...
А Витька... он вдруг поймал ручку этой особы и поцеловал её внешнюю часть, а потом и в раскрытую ладошку...

     «Вот же кот!.. гадёныш!.. Вот, чем он занят!»

     Волна неконтролируемого гнева захлестнула Ольку. Но, взяв, что называется, себя в руки, она почти на негнущихся ногах , старательно стуча каблучками, подошла к машине со стороны водителя и легонько постучала по стеклу...

     Витюшка повернулся на стук... его глаза ещё светились теплом и нежностью, но от увиденного уже леденели, суживались до узких щелок, лицо же застывало и покрывалось бледностью. Так было всегда, когда он злился. Люди от злости обычно краснеют, Витюшка же всегда бледнел...

     Олька улыбнулась приклеенной, мёртвой улыбкой, помахала приветственно рукой, как машут случайно встреченному знакомому издалека, и пошла, не чувствуя ног, но старательно стуча каблучками в направлению к зданию банка.

     Она не помнила, как общалась с менеджером, как получала новую банковскую карточку... опомнилась лишь на улице от морозного воздуха...  Табло на крыше дома напротив сообщало, что на улице минус один, днём синоптики ещё обещали потепление, но зима потихоньку заявляла свои права.

     Витюшкиной машины на парковке у торгового центра уже не было, была противная дрожь в теле и слабость в ногах.

     Зазвонил телефон. Это был Пашка. Он освободился и готов был в течении получаса выехать за Олькой, чтобы забрав её с указанного места, отправиться уже вместе в какое-нибудь кафе.

     Ольке надо было прийти в себя, успокоиться и, ни в коем случае не разреветься. Иначе Пашке придётся объяснять, что случилось.

     «А, действительно, что всё-таки случилось?! Ну да, баба в машине...
Мало ли... Ах, если б не эти поцелуи ладошки...»  Сердце опять противно заныло...

     «Не расслабляться!» - сказала себе Олька и зашла в торговый центр, возле которого ещё недавно стояла Витькина машина. Она хорошо знала расположение бутиков в этом здании,  и ноги сами понесли её к бутику с надписью intimissimi.

     Неделю назад она приглядела комплект белья в таком же отделе другого торгового центра. Олька его даже примерила, но не купила, потому как он показался ей не оправданно дорогим! Но сейчас она без колебаний оплатила покупку. Ей прямо полегчало после этого!

     «Шопинг всегда лечит» - усмехнулась Олька и достала из сумочки вновь зазвонивший телефон. На экране светилось имя: Павел.

     Олька тряхнула кучеряшками, натянула свой любимый берет, который был  снят при входе в тёплое помещение, и решительно вышла на улицу.

     Пашкин монстр в виде его джипа стоял смирно и ждал Ольку.
Пашка вышел из машины, подхватил Ольку под локоток, помогая запрыгнуть на высокое сиденье. В салоне густо стоял горьковатый, знакомый аромат.  Пашка потянулся к заднему сиденью, взял с него букет хризантем и положил Ольке на колени...

     Огромные шаровидные цветы, белые с розовыми двух оттенков вперемешку, напоминали прекрасное пушистое облако...

     - Спасибо, - тихо сказала Олька, боясь расплакаться, - мне давно не дарили таких красивых цветов!»

     - Нууу... - протянул Пашка, -
     - Допустим, они не могут с тобой конкурировать в красоте, так пусть хотя бы радуют! Я очень рад, что они тебе нравятся! Едем обедать?!

     - Едем! - заулыбалась Олька, и саднящая ранка в её сердце уменьшилась до точки.

*****

     Пашка повторил заказ на коньяк, и теперь очередные 150 грамм плескались в графинчике, радуя своим глубоким янтарно-тёплым  цветом.

     - Ты за рулём! - погрозила пальчиком Олька Пашке.
     - Нас отвезут! Я не стану тобой рисковать! - ответил улыбаясь Пашка.

     Они сидели вдвоём за большим столом на шесть человек, потому что на маленьком столике некуда было бы поставить подаренный Пашкой букет. Маленькая, хрупкая официантка минут десять носилась с этим тяжеленным великолепием по залу, опробуя все находившиеся в заведении вазы на предмет стойкости. По итогу, они с администратором освободили большую декоративную прозрачную вазу, по форме напоминающую банку, вытащив из неё какой-то сухоцвет, украшающий барную стойку.

     - В меня не войдёт второе!.. - пожаловалась Пашке Олька.
     - Ещё как войдёт! - успокоил тот,
     - У них тааакие антрекоты! Ты зря, кстати, отказалась от десерта... мы же не торопимся?!
     - Мы не торопимся! - уверила его Олька, с интересом наблюдая, как Пашкина уверенная рука наливает коньяк.

     Рука была вполне себе симпатична. Манжета рукава голубой, в почти незаметную клеточку рубашки, была застёгнута тяжёлой запонкой с иссиня-чёрным камнем, цвет этот повторял Пашкин модный широкий галстук.

     И в этот момент Олькиного созерцания были поданы антрекоты, и до того они были аппетитны на вид, как и невозможно ароматны, с затейливой овощной подгарнировкой, что Олька решила, она лопнет, но съест эту красоту!

     - За нас! - сказал Пашка, поднимая коньячную рюмку.
     - За нас! - повторила Олька.

     «Какого чёрта?!» - думала она про себя,
     - «Кто такой вообще этот Витюшка?! Он же этот ... рыбка-паразит!»

     Коньяк приятно скользнул вовнутрь, а нежный антрекот моментально капитулировал перед занесёнными над ним ножом и вилкой...

     ... Уже стемнело, когда они покинули кафе. У машины их ожидал юркий молодой человек, который принял от Пашки ключ зажигания и сел за руль.

     - Куда? - спросил Пашка Ольку.
     - Домой! - ответила Олька, и добавила:
     - Каждый к себе!

     Пашка жестом показал, мол, сдаюсь, слушаюсь и повинуюсь, и показал жестом водителю направление...

    ******

     Глава 4

    Было раннее утро, ещё не рассвело,
и шёл снег. Олька сварила кофе для себя и для сына, раздумывая, бросить  ли ей на сковородку  колбаску кубиками, например, половинку помидорки и залить яйцом, или же обойтись кашей?

     - Мне яичницу! - сказал сын и подхватил свою кружку с кофе. Обычно, выпитая  с утра чашка кофе всегда поднимала Ольке настроение, но сегодня точно был не тот случай. Олька готовила завтрак, собиралась на работу, старалась отвлечься от мрачных мыслей, но на душу,  как камень положили, и она ничего с этим ощущением не могла поделать.

     Ольга могла бы на работу и не ходить, её маленький бизнес был вполне отлажен, она лишь направляла его, продумывала рекламу и самолично встречалась с важными клиентами. Такая встреча должна была состояться лишь после трёх часов дня, и она, проводив сына, и налив себе после завтрака в кружку зелёный чай, раздумывала, ехать ли ей в офис с утра , чтобы не предаваться дома хандре, или всё же до обеда остаться дома. Чтобы ехать, надо было вызвать такси. Олька не захотела учиться водить машину, считая, что при том стрессе, что она перенесла, потеряв мужа, она не сможет адекватно оценивать ситуацию на дороге. В итоге дорогая машина мужа была продана, слишком тяжело Ольке было, глядя на неё не испытывать горечь утраты, а на эти деньги сын купил под себя Toyota RAV4, и был этим вполне доволен.

     Кстати, если бы Олька в тот злополучный день подъехала к банку на такси, то не увидела бы она ни Витюшкину машину, ни ту особу рядом с ним.

     Прошло уже пять дней, как Олька увидела Витюшку в машине. Ярость прошла. Остались неудовольствие собой и ощущение потери. А ещё хотелось сделать что-нибудь гадкое, по типу: была бы голубем, накакала б на голову!
От этих  собственных мыслей Ольке стало смешно, она прыснула чаем прямо на скатерть, быстро затёрла пятнышки бумажной салфеткой и отчего-то вдруг повеселела!

     Неожиданно завибрировал и затанцевал на столешнице кухонного гарнитура телефон, звук его Олька с ночи ещё не добавляла, но носила телефон за собой по давней привычке, когда в прошлой жизни надо было ежеминутно быть на связи из-за бизнеса, из-за командировок мужа, из-контроля за подрастающими детьми...

     На экране светилась фотка Рыбки-паразита...
Отчего-то Олька совсем не удивилась этому звонку.
Она приняла звонок, ответив, насколько возможно, беспечно...

     - Привет! - сказал Витюшка, - Дома? Одна? Надо бы поговорить! Подъеду?!

     - Конечно! - Олька улыбалась, она  помнила правило, которому когда-то научил её муж: «Всегда улыбайся, разговаривая по телефону. Человек, на другом конце «провода» считывает твою улыбку, расслабляется, и переговоры проходят легче!»          

     И сейчас она хотела, чтобы Витюшка расслабился от её, якобы благодушного настроения, и приехал, не ожидая никакой неприятности.

     Сама же понеслась в ванную, приняла душ, сменила домашнюю длинную, как платье, футболку на шёлковый скользкий халатик нежно голубого цвета. У халатика была очень интересная особенность, его поясок развязывался сам собой при самом лёгком к нему прикосновении...

     Понятно, что надевался он лишь в особых случаях...

     Витюшка приехал быстро, Олька едва успела просушить свои волнистые волосы. Выглядела она свежо, пахла дорогой туалетной водой, а под халатиком был надет изумительный комплект белья, купленный в тот злополучный день.

     Как ни в чём ни бывало, Олька подставила Витюшке щёчку для поцелуя и пригласила войти.

     Если Рыбка-паразит и был в напряжении, то сейчас его отпустило.
Он чмокнул любовницу в щёчку и по-хозяйски, впереди неё,  прошёл на кухню.

     Олька варила для Рыбки кофе и щебетала о погоде, о том, как время летит, о поездке на Кубу после новогодних праздников, о которой она уже сговорилась с подругами...

     Витюшка слушал, отхлёбывал кофе, и, в какой-то момент привлёк к себе Ольку... Поясок на Олькином халатике, легко развязавшись, скользнул на пол, халатик распахнулся...

     Уже позже, когда они лежали на кровати в Олькиной спальне, Витюшка, указывая  рукой на большую, тяжёлую хрустальную вазу с хризантемами, сказал:

     - Ты не теряла времени даром! У тебя цветы...

     - А у тебя баба в машине, которой ты ручки нацеловываешь!!!  - резко сказала Олька, высверливая своими голубыми  глазищами дыру на Витюшкином лице...

     Они помолчали. Потом Витюшка резко поднялся, натянул плавки, подошёл к окну и, стоя спиной к Ольке, произнёс:

     - Оль, я влюбился...

     - Как это? - удивилась Олька,
     - Что ты сделал?!

     Она сморщилась, как от зубной боли, обхватила своё лицо ладонями и глухо потребовала:

      - Рассказывай.

     Все было так глупо и просто, что Ольке показалось, что Витюшка сейчас перестанет говорить, выдержит паузу и, посмеиваясь, спросит:

     - Оль, ты чего?! Поверила что ли?!

     ... Они познакомились в Геленджике на пляже, куда Витюшка приехал на стареньких Жигулях друга, обозревая от скуки близлежащие от Анапы населённые пункты.

     Алёна отдыхала с подругой в санатории,  и на этот пляж ходила загорать уже четыре дня. Оставшиеся дни до возвращения на Камчатку Витюшка провёл с ней.

     Невысокая, ладная блондинка так восторженно на него смотрела, так отзывалась смехом на его шутки, на крепкое пожатие руки, что Витюшка чувствовал себя очень значимым, умным, ловким, сильным и надёжным!

      За двенадцать оставшихся на юге дней, он так привык к безоговорочному обожанию Алёны, что всё время ловил себя на мысли, что она идеальная подруга: нежная, трепетная, принимающая его таким, какой он есть, что ему не надо выигрывать перед ней в бесконечном сравнении с прежним мужем Ольки, до которого он никогда не сможет дотянуться, и с которым всегда будут сравнивать его, Виктора, Олькины дети. Сколько раз Олька хотела познакомить его с сыном и дочерью, живущей отдельно, но Виктор решительно отказывался, понимая, что сравнение будет всегда не в его пользу. От понимания этого его нервы натягивались, как леска на его любимом спиннинге, он становился грубоватым в общении с женщиной, которую любил безумно ещё со школы...  Тогда она не захотела принять его чувства, рассмеялась ему в лицо, сообщив что их ждут разные дороги...

     Прошло много лет. Брак Виктора был расторгнут, когда дети уже выросли, а они с женой стали настолько равнодушны друг к другу, что развод принёс обоим облегчение.

     Узнав, что Олька овдовела, он стал искать с ней встреч...
И она запала на него, как девчонка, он понимал это и торжествовал свою позднюю победу.

     Это был реванш, победа, с которой он не знал, что теперь делать...

     Да и Олька никогда не выказывала желания за несколько лет их связи перевести их отношения в более серьёзные. Например, начать жить вместе...

     Алёна смогла прилететь к нему через месяц после их расставания. Пробыла у него пять дней, после чего они приняли очень важное для себя решение, быть вместе. Виктору было с ней очень комфортно. Ей не требовалось, чтобы он менял удобную футболку на строгую рубашку, она и сама любила спортивный стиль. В её гардеробе было всего два платья и пара юбок. Джинсы и для неё были привычны и милы. А ещё Виктор стал для Алёны авторитетом. Его решения не подвергались сомнению... Он чувствовал себя Мужчиной!

     А Олька... она была райской птицей...

     Всем нравится Феррари, но в жизни большинство не имеют ни возможности , ни смелости обладать такой машиной, и ездят на чём попроще...

    *******

     Глава 5

     Ничего не бывает вечным. Она это понимала. Через боль, по всем законам вселенной,  должно было бы наступить облегчение. Но оно не наступало. Эти отношения были, как опухоль, которую хочешь-не хочешь , надо было вырезать, а после операции, когда начнёт затягиваться рана, наступит облегчение и появится желание жить. Наверное, хорошо, что роль хирурга сыграл мужчина, сама бы Олька никогда не решилась разорвать их отношения...
А то, что больно... так ведь заживёт!
Просто не может не зажить...

     Дверной звонок нарушил почти бессвязный поток мыслей Ольки, которая металась по квартире, не находя себе места, то прижимаясь разгорячённым лбом к холодному оконному стеклу, то, поджав ноги, съёживалась в клубок в уголке огромного дивана...

     Когда Олька открыла входную дверь,  стоявшая на пороге подруга Танька испугалась, увидев стеклянные глаза подруги, в которых застыла боль.
Сердце Таньки захлестнула жалость, но тряхнув  кудрями и задвинув все собственные ощущения куда-то вглубь себя, сказала, преувеличенно бодро:

     - Скорую помощь вызывали?! У меня с собой отличная таблетка!..
Две... нам одной не хватит... - голос Таньки упал, потому что Олька громко всхлипнула, и жалость, которую надо было бы удерживать внутри, не показывая подруге, вырвалась наружу... и Танька тоже заревела...

     ... Так, слегка подвывая, они накрыли стол, вытащив из холодильника всё, что годилось на закуску. Олька достала рюмки, а Танька две бутылки армянского пятизвёздочного коньяка, стоившего совсем не демократично, «зато голова не болит утром», - отмахнулась Танька на Олькино
«красиво жить не запретишь»...

     -  С твоим паразитом всё понятно! - говорила Танька, двумя пальцами подцепляя с тарелки кусочек сыра и заталкивая его в рот,

     - А что у нас в активе?!

     А в активе был Пашка, приятный, с его замечательными букетами цветов, но с редкими встречами. У Ольки были его номера телефонов, но сама она ему не звонила ни разу. Не было у неё такой потребности!

      - Бери телефон, звони! - командовала Танька.
      - Сейчас? - испугалась Олька, -
Что я ему скажу?!!!
      - Ха! Да то, что соскучилась! Когда, мол, увидимся?!
Клин-клином выбивать надо! Звони, тебе говорят!!!

      Олька выдохнула и приняла в себя ещё пару глотков обжигающей жидкости из широкого коньячного фужера, что грела до этого между своими ладонями, и попыталась объяснить Таньке, что она позвонИт, вообще не вопрос! И встретится! Но вот спать с ним она не может! Потому как спать она, Олька, с мужиками может лишь по любви, и никак иначе! А какой это клин, спрашивается, если в постели Витюшку не заменить? А? Какой?!

      - Балда ты! - нежно и с любовью сказала слегка захорошевшая Танька:

      - И не спи себе на здоровье! Хотя! - Танька назидательно направила указательный палец в потолок,
      - Для здоровья лучше спать, душа моя!

      - Твоя задача, - продолжила Танька, - сейчас появляться с ним везде, где только можно, чтобы слухи до твоего Витюшки дошли, что ты не омываешь крокодильими слезами вашу разлуку, а встречаешься вон с каким мужиком, не чета ему, и что всё у тебя, зашибись, как прекрасно!!!

      Пашку Олька всё же набрала, и они долго слушали длинные гудки, поставив звонок на громкую связь.
Он всё же ответил на звонок, вот только голос был приглушён, как будто Пашка боялся громко разговаривать, чтобы кому-то не помешать...

     - Прости, Олюшка, что пропал, - приглушая голос, сказал Пашка,
     - Очень уж не хотел грузить тебя своими проблемами. Лёг в больницу обследоваться, ничего серьёзного, точно!!!
     - Капельницы поделают дней десять и я вновь твой!

     - Он что, больной? - с возмущением спросила Танька,
     - Да нет же, он не имеет право быть больным, когда он так нам нужен!
И подруга намахнула коньячок, хрустнув вдогонку маринованным огурчиком. Огурчик больше подошёл бы к запотевшей рюмашке водки, но...
После пятой порции подобные тонкости всегда отходят на второй план!
     Олька однажды своими глазами видела накрытый стол , где, как закуска под шампанское,  на тарелке правили бал бутербродики с салом и солёным огурцом!...

     - Я вообще не знала, что он чем-то болеет... нас Серёга познакомил, сосед по даче... да ты ж его знаешь, шиномонтаж у него... Ой, он ещё сказал: диабет у него...

     - У кого, у Серёги?
     - Да у Пашки... у него был развод очень тяжёлый, вроде как после этого и обнаружили...

     - Получается, что этот клин - вовсе даже и не клин! - грустила Танька.
     - Олька! Помнишь Галку?
И мужа её с этой же болячкой? Пять лет уже без ног.
Никто не застрахован, и не вздумай влюбляться в него! Неизвестно, как обернётся, одного похоронила, за другим потом горшки убирать?!

     Танька как-то протрезвела сразу, погрозила Ольке кулаком и спросила:
     - Ну что, душа моя, по кофе?!
     - По кофе...- грустно ответила Олька, и добавила:
     - Пашка очень хороший, я всё равно с ним дружить буду!..

******

       «За тобой не закрывая дверь
       Я живу уже который год,
       И с тех пор отсчёт моих
       Нечаянных потерь
       Остановлен и кого-то ждёт...
       Опять…
                Метель…
       И мается былое в темноте...»

     Эта песня  в исполнении Пугачёвой разрывала Олькино сердце...

     За окном было темно, метель, но она упрямо пыталась разглядеть с четвёртого этажа коренастую Витюшкину фигуру.

     Вон мелькнула тень, попав в освещённую зону фонаря на крыше подъезда, но был ли это Витюшка, Олька точно сказать не могла.
Надо было соглашаться ехать к нему...
Но тогда пришлось бы объяснять что-то сыну, который бы начал её разыскивать по всем подругам, и не успокоился бы, пока она сама не поговорила бы с ним по телефону...

     Да, они продолжали с Витюшкой встречаться! Где-то там, в Подмосковье собирала чемоданы
Алёна, дожидаясь, пока мама переедет жить к ней, для того, чтобы в дальнейшем приглядывать за сыном, что заканчивал обучение в школе.
А Витюшка в это время жарко обнимал Ольку и шептал в минуты особой близости:

     - А, может, ну её, эту новую любовь?!
Может старая-то слаще и крепче?!

     Ольке доставляло особое удовольствие провоцировать мужчину на эти встречи.

     Происходило это примерно так: Витюшка сам звонил ей на телефон и говорил, что так много поймал наваги или корюшки, что готов поделиться. Предлагал завести на работу, в офис! Но Олька говорила:

     - Нет! Домой вези! Я не поеду с рыбой домой!

     Витюшка приезжал, отдавал рыбу, садился пить чай, по итогу, чай остывал, а вокруг них с Олькой всё искрило и нагревалось!..

     Потом Витюшка брал паузу, мучаясь угрызениями совести, но недели через две всё повторялось...
    
     ******

     Глава 6

     Олька словно жила в двух параллельных реальностях. В одной она работала, занималась домом, встречалась с подругами и вела изощрённую игру с Рыбкой-паразитом, не давая ему сорваться с крючка. Да и он, приняв решение жить с Алёной, будто хотел надышаться впрок Олькой!  Они загорались друг от друга мгновенно, и если бы не знать об Алёне, можно было бы решить, что их отношения с Олькой пошли на новый виток, настолько сильно было их обоюдное желание сгорать в огне друг-друга...

     Неотвратимость изменений в Витюшкиной жизни, а также вторая параллельная Олькина жизнь подстёгивали обоих.

     Во второй параллели у Ольки тоже были работа, дом, а ещё был Пашка, Павел Алексеевич. Потому что Пашкой она звала его про себя и в разговоре с подругами, к нему же обращалась по имени-отчеству, но на ты!
Возможно, что она нарочно сохраняла этот полу официоз, чтобы их достаточно тёплые отношения не имели возможности перерасти в очень близкие.

     Пашка выписался из больницы, и теперь они встречались с Олькой каждую неделю.
   
     - Мы с Павлом Алексеевичем едем на турбазу сегодня, буду поздно, не теряй! - говорила Олька сыну в субботу,

     - Да, без ночёвки! Шутишь?! Как я с ним в одной комнате?!

     Они ездили на  природу, ходили в кафе, в шашлычные...
Когда же приходило время отвозить Ольку домой, Пашка грустнел и несмело спрашивал:

     - Оль..., может ко мне??? Ты мне так  мила...
     - Не-не-не!!! Павел Алексеевич,
Не смущай меня! Домой!
     - Домой, так домой... - вздыхал такой большой и, с виду, сильный мужик, и добавлял твёрдо:
     - Я буду ждать, сколько надо!..

     Приближался Новый год. Город был украшен гирляндами, в торговых центрах стояли красиво наряженные ёлки, народ покупал подарки.

     Ещё в начале декабря Олька озадачилась покупкой платья для встречи Нового года. Она знала, где его купит! В самом большом магазине их городка был бутик с одеждой одной знаменитой и, как выяснила в интернете любопытная до таких фактов Олька, образовавшейся в семидесятых годах в Швейцарии марки Caterina LEMAN.  Название бренда повторяло имя первой владелицы . Платья эти были очень дорогие, но и сидели на Олькиной фигуре идеально. У неё уже было одно такое платье, стоимостью почти  одиннадцать тысяч рублей, только она в нём уже красовалась пару-тройку раз, и совершенно не допускала мысли надеть его ещё на празднование этого Нового года. 

     Но, из-за каких-то неотложных дел на работе и дома, она никак не могла вырваться в этот торговый центр...

     В пятницу позвонил Павел и сказал:

     - Завтра свободен! Поедем покупать подарки! Будешь мне помогать?

     На новый год он запланировал улететь в другой город к старенькой маме, изменить ничего было нельзя.

     И Олька ему сказала:

     - Есть такие дела, которые следует делать, пока люди живы, которые нельзя  перенести или отложить не только ради этих людей, но и ради себя!

     И, конечно же, она согласилась поехать с ним по магазинам и окунуться в эту предпраздничную суету с подарками, напитываясь в нарядно украшенных торговых залах этим предновогодним настроением и ожиданием чуда. Новый год - он ведь особенный праздник, с его особой атмосферой, запахом елок и мандаринов, с блестящей мишурой, рождественскими песенками, которые начали «крутить» в некоторых бутиках. А это удовольствие от покупки приятных мелочей на подарки подругам и коллегам на работе, и беспокойство о том, как бы кого не забыть?!

     Конечно же, они поехали с Пашкой в самый большой магазин их города и прошерстили его вдоль и поперёк!

     Олька смотрела, как он покупает подарки для мамы, сестры и её семьи, и в который раз убеждалась в его доброте и щедрости. Обычно богатый человек редко бывает щедрым, скорее, наоборот. Но этот мужчина был именно таким. Всегда после встречи с ним Олька приносила домой букет хризантем. Хризантемы в букетах каждый раз отличались друг от друга, размером, цветом или сочетанием нескольких цветов... но они всегда были огромными! Он оставлял хорошие чаевые официантам там, где они обедали или ужинали, платил на заправке бензином своего джипа человеку, который помогал заправлять машину. Не было ни одной ситуации, когда бы Олька смогла упрекнуть его в скупости.

     ...Пашка уже был обвешан пакетами, когда сказал ей:

     - У меня всё!  Осталось лишь купить тебе подарок! Очень хочется подарить тебе что-то особенное, но, боюсь, не угадать... зайдём в этот отдел? - и он показал на бутик с ювелирными изделиями.

    - Хорошо! - не стала ломаться Олька, глядя в его умоляющие глаза, подумав про себя: «Да пускай... одной цепочкой больше ... а человеку приятно...»

    - Только вначале заглянем вот сюда, мне надо посмотреть, висит ли ещё моё платье, или его уже купили.»

     Пашка с пакетами  удобно расположился на кожаном диванчике, а Олька пошла искать своё платье...

    Оно было чёрное, но не сплошь, а словно покрыто леопардовыми пятнышками, только тоже чёрного цвета. Вырез горловины лодочкой, цельнокроеный рукав, вырезанный по какому-то сложному фантастическому лекалу, очень длинная молния на спинке, при застёгивании которой фигура приобретала форму изящной статуэтки...  Форма юбки повторяла изгиб бёдер и сужалась к низу, чуть прикрывая колени.  К платью прилагался широкий лакированный ремень с очень красивой пряжкой, украшенной прозрачными стразами...

     У Ольки около года назад были куплены очень красивые чёрные туфли, они идеально на её взгляд, подходили к платью! Но и сейчас на ней были замечательные замшевые сапожки глубокого чёрного цвета, которые идеально вписывались в образ...

     Олька ногой отодвинула стоящие в кабинке туфли на каблуке для общего пользования и вышла из примерочной...

     Пашка смотрел на неё, замерев. У него от восхищения даже рот немного приоткрылся. Эта немая сцена продолжалась около минуты, а потом рядом с Олькой зачирикала продавец отдела, маленькая юная девица с огромными испуганными глазищами. Потом к девице присоединилась опытная, постарше, которая движением руки отодвинула молоденькую, по-видимому, стажёрку, и стала сдержанно, тщательно подбирая слова, хвалить Ольку в этом платье.

     Пашка отмер, громко сглотнул слюну и выдохнул:

     - Мы берём!

     Олька взглянула на ценник, покраснела и сказала:

     - Погоди, Павел Алексеевич, у меня и денег столько не осталось. Мы же подарки покупали... я завтра его заберу!

      - Что ты, Олюшка! - суетился Пашка, - Я же планировал тебе подарок! Мы не можем это платье здесь оставить!

      - Соглашайся! Ты же не хочешь, чтобы я здесь умер от огорчения!
Как ты не понимаешь, что я не только для тебя, но и для себя это делаю!
Ты не представляешь, КАК мне приятно купить его для тебя!

      - Оно стоит почти семнадцать тысяч!.. - шептала ему Олька подойдя совсем близко.

      - Всего-то?! - вскричал Пашка, - Ты думаешь, я не могу себе это позволить?
      - Мы его берём!!! И не спорь! Иди снимай и заворачивают пусть! ...Нет, погоди! Дай ещё посмотрю! Ведь я не увижу тебя в Новый год!

      Лицо у Пашки тоже покраснело так, что Олька за него испугалась...
      Потом она спросила:

      - Ты правда из-за него не разоришься?!

      - Правда! - ответил Пашка и пошёл к кассе....


      ******    

      Глава 7

     Новогодние праздники прошли шумно и весело. Застолье, ночные клубы, один, второй, третий...

     Олька отплясывала с подругами и друзьями на танцполе, ловила восхищённые взгляды мужчин, достаточно молодых в том числе.

     Иногда в заведениях она мельком видела своего взрослого и, ещё не связанного узами брака, сына.

     Он протискивался к ней, обнимал и вновь исчезал в нарядной толпе.
После его появления возле Ольки начинали виться молоденькие девочки.

     - Вы мама Кости? - щебетали они,
стараясь  ей понравиться.

     Олька слушала их, снисходительно улыбаясь. Она хорошо знала своего мальчика: он выберет сам и никого не спросит! 

     ...Устав праздновать, народ устремлялся за город, на природу.
Лыжи, снегоходы, катание с горы на «бубликах», шашлыки, баня, - всё это отвлекало от грустных мыслей, которые предательски, нет-нет,  да посещали Ольку, затягивая в болото отчаяния .

     Она знала, что к Витюшке прилетела  Алёна , всего на несколько дней в новогодние каникулы, и опасалась, что после её отлёта будет сложно вернуться на прежний уровень тех отношений, что сложились у них в последние два месяца. Разумом Олька понимала, что их отношения и так очень непрочны, и могут рухнуть в любой момент, и что праздники, в данном случае,  несут разрушение их и так непрочной связи!

     Неужели мы не переживём эти Новогодние праздники? - думала Олька, положив руки на плечи очередному, пригласившему её на медленный танец мужчине...

     На рождество Олька пригласила подруг к себе домой. Наливая коньячок в любимые Олькой из синего стекла малюсенькие  рюмочки, ёмкость которых была лишь на глоток, девчонки обсуждали новогодние приключения, мужчин, предстоящее путешествие и, конечно же способы гадания. Вначале,  в шутку, было предложено Танькой написать на бумажках много мужских имён, положить эти бумажки скрученные под подушку, а утром достать одну и узнать имя суженного. Вдоволь насмеявшись, решили гадать!
   
     Олька принесла на кухню тетрадку, ножницы и ручки. Далее вся женская компания сосредоточенно писала на порезанных на квадратики бумажках мужские имена и скручивала их в трубочки. Проводив подруг, Олька сунула свои бумажки под подушку и сладко уснула.

     Имя, которое Олька вытащила утром из под подушки, было Слава.
Но у Ольки был лишь один знакомый с таким именем, это её одноклассник, с которым она встречалась в Москве. Славка Апраксин, бывший военный, был на данный момент холост, усат и обладал хорошо видимым глазу мужским достоинством в виде животика, под которым полностью скрывался брючный ремень...

     - Какой-то ужас! - жаловалась Олька Таньке по телефону, - Я что, буду летать к нему в Москву?

     Ольке вспомнилось, как Славка, расчувствовавшись при их встрече, признался, что в школе всегда мечтал её, Ольку, поцеловать...

     - Ну так целуй! - хихикая сказала она Славке, - столько лет прошло! Уже можно!
     Славка тогда обнял её и нежно поцеловал в щёку...

     И вот тебе на, нагадала!..

     Танька вытянула имя Сергей. Поверив в судьбу, рассталась с мужем, вышла замуж за Сергея, с которым до этого гадания у неё был адюльтер. Позже очень жалела о сделанном необдуманном шаге, но... ничего изменить уже было невозможно.

     ...Так и не прояснив ситуацию с Витюшкой, Олька в составе дружеской компании улетела отдыхать на Кубу. Длинный перелёт через Москву и дорожные хлопоты хорошо отвлекали от грустных мыслей...

     ******

     Загоревшие и немного уставшие от отдыха и бесконечных длинных перелётов, камчадалы вернулись домой.

     ... Самолёт, произведя посадку, ещё катился, гася скорость по аэродрому родного города, а пассажиры уже включали сотовые телефоны и сообщали родным и близким людям, что самолёт приземлился,  что всё хорошо, и что соскучились.

     Олька смотрела в иллюминатор на знакомые очертания здания аэропорта, на обилие снега, от которого уже успела  немного отвыкнуть под жарким солнцем Кубы...

     Её встречал сын, она разговаривала с ним из Москвы, и сейчас не торопилась набрать его номер, потому что батарея телефона была разряжена, а ей так хотелось отправить два сообщения. Одно Витюшке, чтобы посмотреть на его реакцию, другую Павлу.

     С Павлом они переписывались, когда Олька ловила бесплатный вай-фай в отеле на отдыхе, поэтому она знала, что Пашка снова в больнице. На вопрос, о причинах, Пашка просто сказал:

     - Давай, я не буду об этом говорить!
 
     А ещё сказал, что перед отъездом к матери купил большую квартиру, в которой заканчивают делать ремонт, и как ему не терпится показать её Ольке, потому что там всё сделано так, как она любит...

     И Олька вспоминала, что и правда, Пашка всё время, бывая с ней в магазинах, спрашивал, что ей нравится больше... Это было, как игра:

     - Хочу поменять обои, - говорил Пашка, - пошли, посмотрим?!
И они смотрели.

     - Тебе какие больше нравятся?
А в зал?! А в прихожую? Спорим, ты в спальной бы вот эти цветочки наклеила бы!

     - Ты что?! - возмущалась Олька,
     - Я бы никогда эти не выбрала!
     - Ой, как мне нравится белый ламинат, а к ним вот эти элегантные межкомнатные двери!!!

     Потом они, играя, «выбирали» мебель... люстры, и даже ковёр...

     Оказалось, что это была не игра!
Олька поёжилась, представляя, ЧТО могло получиться из её фантазий...

     ...Дня три ушло на акклиматизацию,
Олька нервничала, семнадцать часов разницы в часовом поясе между Гаваной на Кубе и Камчаткой тоже накладывали отпечаток на настроение и самочувствие. Организм путал день с ночью, а ночью в голову лезли всякие мысли, которые и «думать»  не хотелось...

     Олька была на работе, когда зазвонил её телефон, и на экране появилась фотография Витюшки. Ей хотелось потянуть время и не отвечать подольше, но вдруг он не дождавшись ответа, даст отбой и более не перезвонит?! И тогда Ольке придётся самой проявлять инициативу?!

     Голос предательски дрогнул, когда она попыталась беззаботно сказать:

     - Я слушаю!

     - Чуть было не решил, что слышать меня не хочешь... - сказал ей Рыбка-паразит,
     - А я с охоты только. Въехал в город и получил твою смс. Приготовил тебе подарочек: три утки! Домой завезти?

     - Ну... завези... - проговорила Олька, - только чур, сам ощипывать  будешь!

     - Уже! - счастливо (или просто так показалось Ольке) гоготнул Витюшка...
     - Голеньких привезу...

     А часа через два Олькин номер набрал Пашка и бодро отрапортовал:

     - Завтра буду дома!
А в субботу приглашаю тебя посмотреть мою новую квартиру, устроим маленькое новоселье!
Соскучился! Даже заболел без тебя!

    Олька смеялась, говорила, что глупости, что вовсе заболел не от того, что её в городе не было, а от того, что совсем за здоровьем не следит, нервничает и много работает!

     А ещё, в этот же день случился с ней в офисе забавный случай. Один клиент, очень привлекательный молодой человек, лет сорока с небольшим, так загляделся на неё, пока она бегала с документами из своего кабинетика к ксероксу обратно, что совсем уж неадекватно стал отвечать на вопросы девушке Лиле, которая вносила его данные в договор.

     А потом подошёл к ней, к Ольке, и спросил, не напоит ли она его чаем или кофе?!

     А всё оттого, что она позвала одну из девушек пить чай!

     Олька фыркнула и сообщила ему, что не очень прилично напрашиваться на чай с пустыми руками.

     Парень сказал:
    
     - Понял!

     И ушёл. Но минут через десять вернулся с большой коробкой конфет
«Коркунов», которую, по-видимому, купил в Гастрономе по соседству.

     Ольке нравились эти конфеты,  и она решила напоить его всё же чаем, пригласив и остальных девочек...

      Олька управляла этим офисом, потому могла себе позволить такую вольность.

     Парня звали Олегом, ему оказалось  сорок два года. Он понравился всем девочкам, но смотрел он только на Ольку.

     До окончания рабочего дня Олька напевала про себя услышанную в каком-то фильме фразу:

     - Все со мной! Все со мной!!!


     *******

   
     Глава 8


     В субботу утром Олька проснулась с тревожным чувством. Она лежала, смотрела в окно на светлеющее небо и пыталась понять, отчего возникло это чувство тревоги...

     Пашка... сегодня он пригласил её на новоселье. Они будут вдвоём в его новой квартире.  Что она ему скажет?

     - Всё прекрасно, мы только друзья, Павел Алексеевич! 

     А, может, наплевать уже на Витюшку, на его уже запущенный процесс по переезду Алёны для создания крепкой ячейки общества под названием Семья...
Сколько той жизни вообще, чтобы упрямо отрицать очевидные вещи?..
Олька прекрасно понимала, что Павел Алексеевич питает к ней определённые чувства,  а она уже неприлично долго удерживает оборону...

     Сегодня она приглашена на ужин с последующим посещением новой квартиры Павла.

     Клин клином! Пускай всё будет, как будет!  Подаренное платье... Олька наденет его... И длинные изумительные серьги кисточкой , которые были увенчаны белым прозрачным камнем  от Сваровски у самой мочки её аккуратного маленького ушка...

     А ещё она возьмёт с собой изящную итальянскую чёрную сорочку, отделанную сиреневым кружевом... Ткань её тонка, входит в маленький пакетик, а значит поместится в её дамской сумочке...

      Дальше этого Олька отказывалась представлять события, поэтому, решив, что «чему быть, того не миновать», бодро подскочила с постели и отправилась на кухню варить кофе.

      ...Они много смеялись в этот вечер, заражая своим настроением
парочки за соседними столиками, чопорного молодого официанта и бармена, который с особым удовольствием смешивал для них какие-то мудрёные напитки.

      Горьковатый запах белейших крупных хризантем услаждал обоняние Ольки. Мгновенно была принесена  соответствующего размера тяжёлая ваза под букет, что заставляло думать о том, что кто-то позаботился уведомить персонал о таком важном предмете...

      
     ...Павел пригубил рюмку любимого ими обоими коньяка и далее лишь салютовал Ольке данным предметом. Ольке же хотелось сегодня быть пьяненькой и беззаботной. У неё это прекрасно получалось. Они даже потанцевали с Пашкой!

     …«Снег кружится, летает, летааает,
          И позёёёмкою клубя,
          Заметаает зима, заметаааает,
          Всё, что было до тебя...»

     При Пашкином росте Олька не могла положить в танце ему руки на плечи, могла лишь прислонить их к груди Пашки, с одной стороны создавая контакт, а с другой, как барьером, защищаясь. Пашка бережно обнимал Ольку одной рукою чуть выше талии, а другою накрыл её ладошки, лежащие у него на груди... Олька рассматривала узор на его замечательной рубашке и и старалась улыбаться...

     ... Она, может и хотела, чтобы этот вечер в кафе не заканчивался, но, как говорится, «всё имеет свой конец...»
Есть и пить уже было невозможно, кафе пустело, официанты меняли скатерти на осиротевших столиках...

     Пашка попросил счёт, расплатился и, ласково заглядывая Ольке в глаза, сказал:

     - Уходим?!
     - Да... уходим!.. - согласилась Олька и достала из вазы свой букет.

     ... Новая квартира Пашки находилась в районе элитных домов города, на Топоркова.  Через пятнадцать минут они уже входили в очень чистый, отделанный современными материалами  подъезд, поднялись по лестнице на третий этаж. Сейсмически нестабильная местность не позволяла в городе строить высотные дома. Если они и были в городе, то в очень незначительном количестве. Поэтому, даже в элитных пятиэтажках, не было лифта.

     Дверь в Пашкину квартиру излучала надёжность в сочетании с выдержанной красотой, благородным цветом тёмного шоколада и геометрическим рисунком на её плоскости. В том, что она была куплена по очень достойной, далеко не демократичной цене, Олька даже не усомнилась.

     Не усомнилась она и в том, что ремонт делали профессионалы с привлечением дизайнера. Но везде угадывались те нюансы, которые они с Пашкой проговаривали, словно играя, выбирая стройматериалы.

     Ольке нравилось здесь всё!
Пашка забрал у неё букет и поставил его в тяжёлую, высокую вазу из белого стекла, плавные линии которой сами по себе напоминали ещё не распустившийся бутон диковинной лилии...

     ... Олька вдруг почувствовала себя достаточно комфортно и даже расслабилась... А, расслабившись, неожиданно для себя сладко зевнула, прикрывая рот ладошкой, и сказала виновато:

     - Спать хочется... Покажи мне ванную!

     Встав в новенькой белоснежной ванне, ополоснулась под душем, промокнула себя большим, махровым полотенцем такого же белейшего цвета, как и новенькая ванна, с каким-то затейливым золотистым узором по его краю, накинула на себя припасённую в сумочке сорочку...

     Олька вышла из ванной. Пашка, по-видимому, был на кухне, поскольку было слышно, как шумит чайник.

     В голове Ольки вертелась фраза из какого-то полузабытого стихотворения неизвестного поэта:

     «... И на рассвете
          В первый раз,
          За сорок с лишним лет,
          Пройдёшь, не чувствуя земли,
          Похожая на свет...»

     И пусть был ещё не рассвет, и возраст не настолько совпадал с Олькиным, но состояние очень соответствовало этим строчкам.

     Она интуитивно нашла спальню, где неярко горел светильник на прикроватной тумбочке, подошла к широкой кровати, откинула одеяло и легла, ощутив всей разгорячённой кожей восхитительную прохладу нового постельного белья...

      ... Сквозь полуприкрытые ресницы, словно в полудрёме, Олька видела, как пришёл Пашка. Не выключая светильника, осторожно лёг под одеяло, повернувшись к Ольке лицом, но не касаясь её. Он был только в плавках.

     Олька прикрыла глаза, стараясь максимально расслабиться и ни о чём не думать. Лёгкое опьянение помогало ей это сделать до тех пор, пока Пашка не протянул к ней руку и не начал легонько поглаживать Олькино плечо, начиная от нежной шеи и до самого запястья , после которого спокойная до этого Олькина ладошка уже непроизвольно захватила ткань пододеяльника, сдерживая нарастающее беспокойство...
 
     Это длилось долго, слишком долго...
Олька то напрягалась в струнку, готовая на всё, то расслаблялась. Её тело, в отличии от разума, жило своей жизнью. Оно нормально и правильно реагировало на прикосновение...

     Но Пашка как-будто изучал её тело нежно и бесконечно...

     Словно мальчик, он пальцем легонько водил по её затвердевшей груди, спустив с плечика для этого податливую лямочку сорочки...

     Палец касался круглого соска, и Пашка, вздыхая, восхищённо бормотал:

     - Они у тебя, как вишенки...

     Наконец, Олька не выдержала и положила свою руку на то место в Пашкиных плавках, где, по всем законам логики, чуть ли не разрывая эластичную ткань, должно было бы восставать и рваться наружу мужское естество...

     Но под рукой всё было мягко и спокойно... Олька даже протрезвела и ужаснулась внутри себя. Внешне же мягко улыбнулась и тихонько сказала:

     - Спокойной ночи, Павел Алексеевич...

     - Спокойной ночи... - грустно ответил Пашка и погасил светильник на прикроватной тумбочке.

     Странное спокойствие овладело Олькой. Она повернулась на бочок, лицом к Пашке, положила голову ему на грудь.  От Пашки так приятно пахло, и весь он был такой мягкий, и комфортный, что, незаметно для себя, Олька уснула в его объятиях...

     Проспала она так недолго. Тихонько высвободившись из обнимавших её рук, Олька лежала на спине и, попривыкнувшими к темноте глазами,  разглядывала комнату. Ещё при свете светильника она заметила на тумбочке с её стороны большой пакет, наполненный лекарствами... Лицо у Павла было расслабленным и безмятежным.

     «Не буду его ни о чём спрашивать,-
думала Олька, ощущая в себе какую-то, чуть ли не материнскую, нежность к этому, так тихо, без всякого храпа,  спящему мужчине:
- не хочу спугнуть это безмятежное спокойствие!»

     Она ещё немного повозилась в постели и вновь уснула,  уже до утра...


     ******   

     Глава 9


     Утром, когда Олька проснулась, Пашки рядом уже не было. Зато по квартире витали ароматные запахи только что сваренного кофе и чего-то ещё, маняще-вкусного, скорее всего, подумала Олька, яичницы...

     Поправив сползающие с плечей лямочки сорочки, Олька проскользнула в ванную, где аккуратной стопочкой на напольной металлической полочке-этажерке с маленькими аккуратными колесиками лежала её одежда. 

     Освежившись под душем и нанеся минимум косметики на лицо, несколько секунд полюбовалась собою в зеркале и пошла искать кухню, ориентируясь на вкусные запахи. 

     Павел стоял к ней спиной у столешницы кухонного гарнитура в лёгких домашних светло-серых брюках и такого же оттенка майке,  и намазывал маслом горячие тосты. Насчёт яичницы Олька не ошиблась. В исполнении Пашки она была румяная, с крабами, приготовленная на сливочном масле в огромной сковороде. Именно она источала такие волшебные запахи...

     - Доброе утро! - улыбаясь проговорила-пропела Олька, и спросила:
     - Помочь?!

     Пашка оглянулся, с удовольствием посмотрел на такое свежее Олькино лицо, привычно утонув в её красивых голубых глазах...

     - Доброе утро, Олюшка! Яичницу разложишь по тарелкам? Кофе готов, бутерброды тоже...

     Они завтракали вместе так, как будто это действие было давно привычным для них обоих.  Олька не испытывала никакого дискомфорта, а Пашка откровенно кайфовал от её присутствия в этой квартире.

     Потом Павел отвёз Ольку на работу.
Его тоже ждало много дел на собственном предприятии, опять намечалась очередная московская комиссия по проверке отчётности и прочему документообороту.

       «Зачастили эти москвичи к нему, - думала Олька, помахав рукой вслед отъезжающей машине, -
Как бы не отжать бизнес задумали...»

     Прошедшую ночь ей не хотелось анализировать. «Подумаю об этом потом» - решила она, повторив слова героини из романа Маргарет Митчел
Унесённые ветром Скарлетт О’Хара.

     С Пашкой она смогла встретиться ещё два раза, и это были встречи на нейтральной территории. В квартиру Пашка больше Ольку не звал. Она знала, что с Киева прилетели повидаться его дочь с внуком, которых он поселил на это время в этой новой квартире.  А в следующем месяце нагрянула та самая высокая комиссия, что съедала Пашкино время и нервы...

     В другой, параллельной Олькиной жизни, по-прежнему был  Витюшка и связанные с ним всплески любви, страсти, отчаяния, одним словом, «американские горки» в миниатюре.

     Был конец апреля, а на майские праздники Витюшка вновь ждал Алёну. Окончательный переезд её был перенесён на осень, но Олька уже поняла, что это событие неизбежно, как неизбежен первый снегопад, сколько бы не длилась золотая тёплая осень.

     Морально она была выжата, как лимон. Когда-то Олька увлекалась эзотерикой, много читала про человеческую ауру, как в ней образуются дыры от различных неприятностей. Сегодня свою ауру Олька ощущала дырявой, как бывает дырява истлевшая от времени тряпка, расползающаяся от малейшего к ней прикосновения, распадающаяся на труху...

     Но всё это происходило глубоко внутри, внешне же Олька старалась казаться спокойной, но на лице у губ предательски залегли складки, а в выражении глаз поселились напряжённость и тревога...

     Друзья, а это были в основном семейные пары, звали её порыбачить, отметить майские праздники на жутко  дорогой турбазе, которую оплачивал для всей компании Александр, очень состоятельный муж одной из подруг Ольки...

     Он же и предложил познакомить Ольку с одним «чётким» другом по имени Славка.

     Ольке было всё равно, лишь бы отвлечься от Рыбки-паразита...

     С первого взгляда Славка Ольку совсем не впечатлил. Худощавый шатен, с усами и ****ским прищуром глаз...

     «Басурман какой-то!» - думала Олька. Таких мужчин у неё ещё не было. Почему именно это определение пришло ей в голову, Олька и сама не понимала.

     Славка действовал нежным напором.

     - Сделать вам кофе? - спросил у неё уже на турбазе, когда они уже второй час сидели за накрытым столом и общались.

     - Сделать! - милостиво согласилась Олька. И он сделал кофе именно так, как она любит!  Не спрашивая, положил один кусочек сахара, не нарушив пенку...

     Это обстоятельство заставило Ольку взглянуть на «басурмана» повнимательнее.

     В их компании, кроме семейных пар, было несколько давно знакомых Ольке свободных от брачных уз мужчин, которые хотели бы обратить на себя её внимание. Давнее знакомство допускало такие вольности, как, по-дружески,  легонько приобнять, взять за руку, когда Олька идёт мимо...

     Но в этот раз Славка, будучи новичком в их компании, уверенно пресекал подобные попытки претендентов на внимание Ольки.

     - Успокойся, друг! - говорил он,
отводя протянутую руку конкурента,
     - Это моя женщина!

     - Вот не знал! - возмущался «друг»,
     - И давно ли она твоя?!

     - С сегодняшнего дня! - спокойно отвечал Славка.

     Олька посмеивалась и не опровергала этих заявлений, ей нравилась эта спокойная мужская уверенность. «Басурман» не спрашивал разрешения быть с ней, ухаживать за ней, он чётко и уверенно
 дал понять всей компании: Это моя женщина! И Олька как-то сразу с этим согласилась.

     Сегодня в нашем обществе появилось такое понятие, как инфантильный мужчина. Женщины больше стали рассчитывать на себя, делать карьеру, зарабатывать очень приличные деньги. Из слабой, полагающейся только на мужчину, женщина стала сильной и независимой! Но, если бы мужчины понимали, как ей, такой с виду сильной, не хватает мужской уверенности в правильности собственных действий и поступков, той ответственности не только за свою жизнь, но и за жизнь женщины, которую он назвал своей, за счастье и благосостояние их семьи, детей!!!

Не называй себя мужчиной,
Когда поднял сто килограмм,
Ведь муж известен дисциплиной,
Мужчину судят по делам.

Не называй себя мужчиной,
Когда  ты даришь много роз,
Ты стань опорой для любимой,
Муж не допустит женских слёз.

Не называй себя мужчиной,
Когда  богат и слишком крут.
Мужчин не меряют машиной,
Мужчиной быть огромный труд.

Со мной ты, может, не согласен,
Меня ты можешь не понять.
Мужчиной мало лишь родиться,
Мужчиной нужно ещё стать.

Эти стихи написал мужчина. Олька прочитала их в интернете, в котором любила зависать в свободные вечера, отвлекаясь от быта, работы, непростых отношений.
Фамилия автора, скорее всего, была псевдонимом. Александр Мастерс.

     «Настоящий мужчина с правильными взглядами» - думала Олька.

     И, конечно же, когда Славка с первых часов знакомства показал эту мужскую уверенность и силу, словно взял за руку и повёл в каком-то своём направлении, Олька просто  подчинилась.

     ... Уже на третий день знакомства Славка заявил:

     - Никаких встреч! Не в том возрасте, чтобы бегать и тискаться по чьим-то углам! Жить будем у меня! И точка!

     - У меня есть своя квартира! - пыталась возражать Олька.

     - Дай сыну построить свою личную жизнь! - Славка был категоричен,
     - И давай уже, знакомь меня с детьми!..

     Олька только разводила руками и подчинялась напору. Когда же в эти моменты она думала о Витюшке, то словно бросала ему вызов:

     - У тебя Алёна?! Я тоже не одна!
И у меня настоящий мужчина рядом!

     А о Пашке... она совсем не думала в эти дни о Пашке...

     ******

     Глава 10
 
    
     ... Прошла какая-то неделя с момента знакомства, а Олька уже собирала вещи для переезда в  двухкомнатную квартиру Славки.

     Квартира произвела на неё тягостное впечатление. Много лет без ремонта, старая обстановка, плюс неухоженность, какая бывает в жилье, когда мужчина много лет живёт один.

     Но... Олька, первый раз оставшись у него ночевать, наласкавшись и налюбившись на стареньком, но чистом постельном белье, вдруг уснула рядом с ним крепким сном младенца и проспала до самого утра.  Это не было прерывистым сном, как у Пашки, когда она просыпалась много раз, прислушиваясь к тишине в квартире и к дыханию Павла, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить этого мужчину и не отвечать на вопрос, почему ей не спится...

     Рядом со Славкой Олька уснула так, как будто они уже несколько лет спят друг с другом на одной кровати...
Неухоженности  квартиры  Олька не напугалась. Она понимала, что, как говорил один её знакомый, краска и вода делают чудеса! Всё она отмоет и очистит! Зато теперь у неё есть уверенный в себе, очень симпатичный, стильный мужчина!

    Потому что Славка в одежде был аккуратист и  одевался замечательно. У него были хороший вкус, дорогие  рубашки, несколько хорошо сидящих на его попе брюк, пуловеры и парочка пиджаков. Обувь всегда была начищена, хорошего качества. Славка был профессиональным водителем у одного из известных лиц города.  Машины, которые он водил с неким небрежным изяществом, стоили очень дорого и содержались в чистоте.

     В своей двухкомнатной квартире Славка занимал лишь одну комнату, во второй всё еще находились вещи бывшей жены, которая уже лет пять по факту не была его женой. Узнав, что у бывшего мужа появилась женщина, Людмила появилась лично, сообщив, что ей надо забрать кое-какие вещи.

     Олька уже отмыла кухню, ванную и туалет, навела порядок в комнате, где они со Славкой спали. Людмилу встретила сдержанно-вежливо, пресекая всяческую провокацию на ссору, называла бывшую жену Славки на Вы и по имени-отчеству: Людмила Александровна.

     В свою очередь Людмила обращалась к Ольке снисходительно-небрежно, своим обращением чётко показывая, что считает нахождение в этой квартире Ольки ну просто фу, каким несерьёзным моментом!

     - Девочка моя! - манерно произносила Людмила Александровна, играя кистью собственной руки, -
     - Ты же понимаешь, что я не могу оставлять в этой квартире свои вещи, поскольку ты здесь пока живёшь!
    
     - Конечно, Людмила Александровна! - отвечала Олька, сдерживая себя, хотя так хотелось вцепиться в глаза этой бывшей и выпихать её из квартиры,

     - Забирайте всё, что Вам нужно. Мы всё равно собираемся делать ремонт и покупать новую мебель. Поэтому придётся избавиться от всего старого.

     По лицу Людмилы  было видно, что вся эта раздолбанная мебель ей не нужна, и Олька понимала, что и пришла-то она, движимая любопытством, а не испытывая необходимости  в каких-то вещах, о которых не вспоминала последние пять лет....

     В квартире очень вкусно пахло жареным мясом. Было приготовлено нежнейшее пюре, а сама Олька к приходу незваной гостьи нарезала салат из редиски с варёным яйцом и зелёным луком к приходу Славки с работы.

     Стукнула входная дверь, это пришёл Слава.

     - Ох, как вкусно пахнет, Олька!!! - донеслось из прихожей,
     - У нас гости?!

     Увидев бывшую жену, тотчас сменил игривый тон на недовольный:

     - А тебе здесь что надо?!

     - Я вещи пришла забрать! - засуетилась Людмила,
     - А пахнет действительно вкусно...
И Людмила сглотнула слюну.

     - Тогда, может, поужинаете с нами?
- ровно спросила Олька,
     - Всё уже готово. Слава, иди мой руки!

     Олька подошла к Славе и подставила ему щёку для поцелуя...

     Надо было видеть восхищённо-удивлённые глаза Славки в этот момент! Он чмокнул Ольку в щёчку и потрусил  в ванную мыть руки...

     - Можно, да? - растерянно сказала Людмила, - Я с работы, пока доберусь до дома...

     - Вот и хорошо, - рассудительно проговорила Олька, в глазах которой блеснули и тут же спрятались искорки смеха.

     Из ванной комнаты вышел Славка, и Людмила тоже отправилась мыть руки...

     ******

    Ольке, конечно же хотелось, чтобы Витюшка узнал об изменениях в её жизни, но он, как-будто, затаился и не пытался с ней связаться, хотя Алёна, по всем Олькиным вычислениям, уже покинула город и вернулась домой.

     В этот же период пропал Пашка. Вначале Олька думала, что у него московская комиссия на предприятии, и что он просто очень занят. Потом забеспокоилась и стала Пашке названивать по всем трём номерам телефонов, что он ей когда-то вручил. Гудки шли, но Пашка не отвечал. Беда была в том, что очень близких общих знакомых у них не было. Телефон соседа по даче Серёги, благодаря которому состоялось их с Пашкой знакомство, удалось найти не сразу. А когда недели через две, телефон нашёлся и она дозвонилась, то Серёга сказал ей, что Павел в больнице, и что никто не знает, в какой, потому что когда ему плохо, он прерывает связь с внешним миром, не желая, чтобы его видели в беспомощном состоянии.

     - Выйдет с больницы, наберёт тебя, Олюшка... Только вот за полтора месяца второй раз он туда попал...- прицокивая языком, говорил Серёга.

     Ольке ничего не оставалось, как терпеливо ждать, когда Пашка объявится... А потом новые события закружили её, отвлекли от этих двух мужчин, каждым из которых она дорожила по-своему.

     Пашка позвонил Ольке уже в конце лета, когда она была на работе.
Олька обрадовалась ему, защебетала, пеняя ему на такое долгое исчезновение...

     - Ты сама-то как? - спросил Пашка,
     - Никак замуж вышла?

     - Нееет! - смеялась Олька, -
Вовсе даже и не вышла!!! Поздно мне замуж!

     - Гммм, - откашлялся Пашка,
     - да тут разведка донесла... Встретила кого-то.

     - Да. - сказала Олька, - Встретила.
Не знаю, Павел Алексеевич, что из этого выйдет...

     - Узнаешь... - сказал Пашка, - звони мне иногда, как сможешь...

     И, помолчав, добавил:

     - Всё правильно... зачем я тебе, больной и старый?!.

     Олька хотела было закричать в телефон, мол, совсем он никакой не старый! Нет, вы посмотрите на него, какой же он старый??!

     Но какой-то плотный ком в горле не позволил ей вымолвить ни слова.
     А Пашка, быстро попрощавшись, отключился...

     Детям Ольки Славка понравился.
     - Он тебе больше подходит по темпераменту, чем солидный Павел Алексеевич! - убеждали Ольку дети.

     И правда, Славка был живой, энергичный, заботливый!
Если им приходилось покупать что-нибудь вкусненькое в магазине, он всегда брал с запасом. Расплачивался за продукты тоже всегда сам, не растягивая и не ожидая, когда Олька достанет из сумочки свой кошелёк.

     - Я сам! Я - мужчина! - были любимые слова Славки. Олька смотрела на него, любовалась и млела.

     - Зачем мы берём так много рыбы? - спрашивала она Славку,
     - Нам столько не надо!

     - Ты что? Разве много? Детям завезём! Смотри, какая она хорошая, свежая! Когда твоей Лерке с дитём за рыбой бегать?
И Косте завезём! Пускай его Ленка нажарит и кормит парня!

     Ленка была подругой Кости, они жили вместе уже третий месяц, и Ольке казалось, что это уже серьёзно.

     Худенькая большеглазая Ленка как-то легко вписалась в их семью, но была не слишком умелой хозяйкой, поэтому, скорее всего, рыбу жарить придётся Косте. Ленка же будет в это время смотреть на него влюблёнными глазами, смешно вытягивая хрупкую шейку, хвалить и учиться кулинарному искусству! Олька улыбалась, думая о своих детях, брала Славку под руку, и они шли к его машине, посмеиваясь над словами Ольки о будущей невестке и  предвкушая встречу с детьми.
Они говорили о том, как зайдут, что скажут, обрадуется ли рыбе строгая Лера, дочь Ольки, как засуетится Ленка, предлагая им чай с печенюшками... и это было так хорошо, что Олька подумала:
«А ведь это и есть счастье!»

    Ей казалось, что та боль, связанная с Витюшкой, если и не исчезла, то уменьшилась до маленькой точки и спряталась глубоко-глубоко, где-то в серединке Олькиного сердца... и что, возможно, когда-нибудь она рассосётся и исчезнет совсем.

    Но сердце саднило ещё и оттого, что за стёклами витрин магазина, который они только что покинули, на выходе стояли в пластиковых вёдрах охапки хризантем разных цветов...

     Их горьковатый аромат Олька чувствовала даже на расстоянии, он как-будто осел на её языке, проник в гортань и пропитал лёгкие. Она стала задыхаться, стараясь дышать глубже...

     Славка остановился, внимательно посмотрел на Ольку, давая ей возможность выровнять дыхание... Потом легонько сжал её ладонь и сказал:
     - Всё будет хорошо. Я обещаю...

     ******

     Глава 11

     А потом пришла зима, а с ней, как с чистого листа, новая жизнь.

     Иногда, очень ранним утром, Олька разговаривала  по телефону с подругой юности, одноклассницей Ленкой. Ленка тоже осталась вдовой в тот же роковой год. Только муж ее частенько попивал, измучил её своими нудными пьяными разговорами и прочими прелестями жизни с алкоголиком. Из-за собственной гиперответственности Ленка не могла его бросить на произвол судьбы, всё время вспоминая фразу из «Маленького принца» Экзюпери : « Мы ответственны за тех, кого приручили»

     ... Пережив шок от внезапной смерти мужа, Ленка вначале разозлилась:
     «Как он вообще мог умереть и оставить меня доживать в одиночестве?» Потом злость сменилась тихой грустью, жизнь потекла спокойная и даже приятная.
Семья в лице мамы и родившегося внука требовали внимания. Ленка даже мысли не допускала о знакомстве с каким-нибудь мужчиной, просто жила и наслаждалась!

    Узнав, что Олька, будучи очень активной в плане всяческих путешествий, соединила свою жизнь с мужчиной, Ленка выразила опасение, что теперь путешествия станут реже.

    - Ничего, - строго сказала Олька, -
    - Столько лет жила без мужчины, разбаловалась! Надо снова привыкать!

    Ленка попыталась примерить ситуацию на себя, но она никак не примерялась. Олька всегда была красоткой. Её черты лица были словно выписаны с любовью кистью влюблённого в свою модель мастера.

     Ленка же считала, что достаточно не привлекательна, что мир мужчин для неё не существует, гордилась своей свободой и отдыхала от прошлой супружеской жизни.

     Олька лишь много позже стала понимать, что Слава со своей мужской харизмой и уверенностью оказался рядом именно в тот момент, когда ей надо было доказать, как самой себе, так и Витюшке, что у неё всё хорошо в личной жизни, есть любимый мужчина, который привёл её в свой дом, с которым она может зайти в любое заведение, не стыдясь его внешнего вида, и что все тётки в этом заведении будут строить Славке глазки, а её испепелять взглядами!

     ******

     ...Эту зиму  Пашка почти не вылезал из больниц. Он пропадал так надолго, что Олька начинала его разыскивать, наводя справки уже по проторённым путям.

     Неожиданно умер Серёга, жизнерадостный сосед Ольки по даче... Об этом  грустном событии сообщил Пашка в одном из редких звонков. Они даже выбрались с ним на кладбище вместе, посетили место захоронения, а затем зашли и на могилку мужа Ольки. Несмотря на давность захоронения, здесь тоже были живые цветы. Пока Олька укладывала свой букет, перевязанный чёрной ленточкой, Пашка сказал негромко и очень серьёзно, глядя на фотографию родного Ольке человека:

     - Прости! Тебя нет много лет, а мне очень нравится твоя жена. Она вряд ли захочет разделить со мной жизнь, но всегда будет в моём сердце...

     ...В самый канун восьмого марта
Ольке на работу доставили корзинку с хризантемами.

     А в день Восьмого марта пришла поздравительная смс от Пашки. Олька, занятая последними приготовлениями праздничного стола, поблагодарила коротко.
Потом взглянула на тюльпаны в хрустальной вазочке и немного взгрустнула по хризантемам...

     Корзину  с цветами Олька оставила в офисе, потому как Славка был ревнив и точно не понял бы их с Пашкой дружбы.

     Справедливости ради стоит сказать, что Славка тоже задаривал Ольку цветами. Это были всегда большие букеты. И,иногда, это тоже были хризантемы. По причине щедрой натуры Славки, хризантемы в его букетах были всегда огромные. Они ставились в очень большую, тяжёлую хрустальную вазу и многие дни радовали Ольку. Вот только напоминали они о другом человеке. Касаясь легонько пальцами бархатных лепестков, Олька думала о Пашке...

     После женского праздника как-то очень быстро наступила Пасха.
На Олькин телефон непрерывно сыпались картинки на эту тему и поздравления. И лишь Пашка молчал...

     А ещё через несколько дней вдруг пришло это сообщение:

     «Ты останешься в моем сердце до конца моих дней...»
 
     ******

     Глава 12 (окончание)

     ... Дождавшись, пока Славка уйдёт на работу, Олька плотно «села» на телефон, дрожащими руками друг за другом набирая все известные Пашкины телефонные номера. Гудки проходили, но никто на звонок не отвечал.  Она обзвонила всех своих знакомых, кому хотя бы немного могла довериться и попросить разузнать хоть какую-то информацию о Пашке... Но не было сегодня в живых соседа  по даче Серёги, чуть ли не единственного друга Пашки, который мог что-либо рассказать.

     Олька боялась даже думать о том, что слова в сообщении слишком уж напоминают прощальные.  Пашка ещё слишком молод, чтобы умирать, слишком хорош...

     В какой-то период их встреч, Олька, понимая, что их с Пашкой отношения уверенно перешли из романтических в дружеские, и, что уже пройдена некая точка, когда можно всё развернуть... так называемая точка невозврата... всё же думала:

     «Ведь хороший же мужик, почему бы мне не отозваться?! Ведь это так просто: обнять, посмотреть призывно в глаза, не отдёрнуть руку при прикосновении Пашкиной ладони, не говорить, мол, спокойной ночи, напиши, как дома будешь, а сказать, что так не хочется расставаться...»

     ...Девятый день после Пасхи был Родительским  днём.  Славка работал в этот день. Олька попросила сына съездить с ней на кладбище. Посетив могилки мужа и родителей, Олька поделилась с Костей своей тревогой по поводу сообщения от Павла Алексеевича. Сын предложил зайти в администрацию кладбища и навести справки о недавних захоронениях.

     Он взял на себя переговоры по этому вопросу, и минут через десять Олька выдохнула с облегчением: Пашки в списках не было.

     Они уже было пошли к воротам, где стояла Костина машина, как их окликнули. Мужчина, с которым разговаривал сын, посоветовал им съездить ещё на два кладбища,  и там поспрашивать, поскольку общей информации по захоронениям в городе у него нет.

    Но Олька, пережив за те десять минут выяснений настоящий стресс, отказалась продолжить поиски...

    И только в июне, зайдя на сайт Одноклассники, Олька набрала в поиске дочь Пашки, проживающую в городе Киеве. Последней картинкой, выложенной Катей, дочерью Пашки, была догорающая толстая свеча с чёрной лентой и надписью под картинкой: «Вечная память родителям.»

     Не надеясь особо на ответ, Олька написала Кате письмо, обозначив собственные отношения с её отцом, как тёплые и дружеские, попросив сообщить о нём, что возможно.

     Катя ответила в тот же день. Она сообщила, что папа умер в конце мая. Катя писала о том, как она рада, что  есть люди не безразличные к судьбе отца, потому как сам он никого не хотел напрягать своим уходом. О том, что это время пришло, он понимал и сознательно отгородился ото всех, кто его знал.

     Катя подробно описала, на каком кладбище и как найти захоронение.

     А ещё через несколько дней Олька вместе с сыном стояли у последнего Пашкиного пристанища.  С фотографии на памятнике Пашка смотрел на Ольку по-доброму улыбаясь, словно был очень доволен тем, что она его всё же нашла. С трудом оторвав взгляд от его глаз, Олька стала раскладывать на могилке охапку так любимых ей хризантем,  бардового и белых цветов.

     Она вдыхала этот горький, так некогда любимый ей аромат, плакала и не знала, что через пару лет они всей семьёй, со Славкой, с родителями зятя и мамой Ленки, ставшей не так давно Олькиной невесткой, покинут Камчатку и переберутся на другой край страны. Что этот переезд оборвёт окончательно незримую нить , связывавшую её с Витюшкой долгих шесть лет. Что Алёна всё-таки составит счастье её Рыбки-паразита, приняв, как свои все его увлечения охотой и рыбалкой.

     Что, не успев толком насладиться новым, более мягким климатом, неожиданно покинет этот земной мир Славка. Не сможет пережить очень редкой и страшной болезни.
      
      Что именно она, Олька,  сообщит Людмиле Александровне, бывшей жене Славы, эту печальную весть и поможет получить ее сыну,  приёмному сыну Славы, неожиданное денежное наследство, на которое сама Олька, не будучи законной женой,  не имела права.

     Но это будет потом. А сейчас Олька вдыхает горький запах хризантем, смотрит на  Пашкино фото покрасневшими от слёз глазами и мысленно говорит Пашке все самые хорошие и ласковые слова, которые не сумела сказать ему при жизни...


                Послесловие. От автора.

     Недавно у меня пропал со всех видов связи дорогой мне человек. После очень тёплого свидания и последующего ежедневного общения. На мои телефонные звонки не было ответа, а приложения в телефоне указывали лишь дату последнего появления в интернете.

     Вне себя от беспокойства, я поделилась своими опасениями с подругой.

     - Ты обязательно почувствуешь, если его больше нет, - уверенно заявила мне подруга и рассказала эту историю из своей жизни про Пашку.

     Я попросила разрешения написать об этом так, как увидела  её рассказ в своём собственном представлении. И я написала вот эту небольшую повесть о любви, о потерях, о жизненных поворотах...

    До сегодняшнего дня не понимаю, что произошло с человеком, который был и остаётся мне очень дорогим. Одно знаю точно: он жив. Наверное, именно это и есть сегодня главное... А время, рано или поздно, даст ответ на все вопросы...

                Март 2020