Божий одуванчик

   Так уж  бывает, что по внешности можно сильно ошибиться в оценке человека. И, даже, сталкиваясь с ним каждый день; может, и беседуя о разных сторонах жизни; так и не узнаешь пережитого им; побывавшего, быть может, на краю; пережившего «и пламя, и воду, и медные трубы». Жил в нашем доме старик. Знали, что он ветеран ВОВ; имеет много наград, в том числе, и Орден Отечественной Войны. Звали его Иван Васильевич. Внешне он напоминал одуванчик, из-за копны седых волос, образующих шар – ни дать ни взять – одуванчик.  Улыбчивый, добродушный. Он был любимец местной детворы. Знал много разных историй, сказок; всегда угощал конфетами, а соседских старушек прибаутками и дельными советами. Бывало, споткнётся малый во время игры, стукнется чем – нибудь, и, готов зареветь. А Иван Васильевич скажет такую фразу, от которой малому стыдно станет за нюни. Отряхнётся бедолага и снова в игре. Мамаши и бабушки иногда просили посмотреть за чадами, пока в магазин или на рынок сбегают. Ничего не скажешь, любил дед ребятишек, и, те отвечали ему взаимностью. И, вот, в канун 40 летия Победы, в 1985 году прошли чествования ветеранов во Дворце культуры. Проходили концерты, инсценировки на военную тематику; проводились встречи с молодёжью. Ветераны вспоминали свои подвиги на войне, с интересными подробностями того сурового времени; атаками, хождением в разведку и т. д. Вот Иван Васильевич  и вспомнил свою войну «не на жизнь, а на смерть».  Воевал в составе отряда особого назначения в глубоком тылу противника. Нет, не взрывал важные объекты, склады, не пускал под откос вражеские эшелоны. Он, в составе группы переодетых бойцов, забрасывался в тылы противника  и уничтожал тыловой контингент немцев в крупных городах, занятых врагом. Это, и чины комендатур, и инденданские  службы, полиция и т. д.  Целью этой подрывной деятельности было создание невыносимых условий по закреплению захватчиков на аккупированной территории. Отбор в этот отряд был очень жёстким, а тренировку выдерживали не все.
   - Я, в то время, - вспоминал  ветеран, - был здоровым мужиком, как сейчас говорят «амбалом». Помню, одел как-то немецкую каску. От зеркала неожиданно отшатнулся от увиденного: «Ну и рожа! До чего страшная». У каждого бойца, помимо общей подготовки, была персональная функция. У меня грубая – разломать замок,  придушить часового, проломить стену и т.д. Командир наш в совершенстве владел немецким, «шпрехал» на берлинском диалекте. Необходимый уровень имели и мы. Но, в конце концов, нам предписывалось молчать и, ещё раз… молчать, хотя речь понимали неплохо. Врезался в память один из эпизодов: «Пасём» мы один домик с часовым (это знак, что хозяин - какая-то шишка из комендатуры или управления), дождались прибытия хозяина (офицера, по нашему типа майора) и приступили к операции. Командир делает знак мне. Часовой тянет на борова, чуть меньше меня. Подходим к часовому. Командир показывает какую-то  бумагу и роняет, как бы случайно, из кармана портсигар, прямо на ноги часовому. Тот, наклоняясь, попадает под удар моей руки, в которой  зажат импровизированный штык с рукояткой (моё любимое холодное оружие ближнего боя). Но, в последний момент, просекает тень от моей руки, выпрямляется; и штык, вместо спины или шеи, попадает в каску, пробивая её, входит по самую рукоятку в череп немца. Я его даже не смог вытащить. Вот такая сила была лошадиная. А дальше всё  по жёсткой инструкции: «В доме не должны остаться в живых ни хозяин, ни свидетели   (жёны, любовницы и, даже,  русская прислуга). И такая вот война у меня была без осечки, без малого, два года. Были и заказные акции по устранению особо отличившихся фашистов, участвующих в зверствах с населением и в  карательных операциях. Время было такое: или мы их - или они нас (без сантиментов). И не всегда было  как в кино красиво.  Было и так : штык в голову,  вырезать всех в доме. Вот так-то сынки…Война - дело несимпатичное, порою грязное…
    Он закончил свои воспоминания… Рассказывал он живописно, осязаемо, так, что у некоторых слушателей  мурашки по спине бежали. И, в тоже время, на них смотрел  «божий одуванчик», с доброй улыбкой и мудрыми глазами. Смотрел человек, побывавший в аду самой немилосердной бойни и нашедший силы остаться человеком, любящим детей.
  После этой встречи все жители стали удерживать своих чад от контактов с «Божьим одуванчиком». А вдруг поедет крыша у старика? А  навыки военного прошлого остались…Вспомнили эпизод, когда ветерана хотели ограбить в тёмном переулке, польстившись на награды, надетые на китель по случаю праздника 9 мая.
  - Сильно не калечил, но вывихнутые загребущие руки были. Пару рёбер, выбитые зубы подарком отвалил в честь Победы, - рассказывал ветеран.
  Но потом, по прошествии какого-то времени, всё воспринималось как  легенда или вымысел . В лучшем случае байки пожилого человека. И детвора опять окружила «Божьего одуванчика».
Умер Иван Васильевич  в 1990 году. К счастью, он  не дожил до развала страны, которую  защищал так яростно и беспощадно…