Слезы тинейджеров

Сельский клуб  сейчас стал  мне казаться маленьким. Будто его укоротили раза в четыре. Почему так, почему?

Ведь в детстве он был громадным. Тогда,  за пять копеек, можно было смотреть детские и военные фильмы. Все они  были только черно-белые. В основном  военные, детские не запомнились… 

На первом ряду на длинных низеньких скамейках садились дошкольники, послевоенные дети. Я тогда еще никого из них не знал. Они, как и я, интересовались не только фильмом, но и тем, где это все берется на экране. Те, которые посмелее, подбегали к экрану, щупали и шатали экран,  заглядывали с другой стороны, некоторые  ложились за экраном на сцене и наблюдали все на просвет.

А я  стеснялся, но предполагал, что из кинобудки как-то зеркалами направляют изображения от артистов. Не ясным было мне, как лошади могли поместиться в маленькой кинобудке.

Сзади, в кинозале клуба, или как говорят, на галерке, садились дети постарше. В основном шестого и седьмого классов, включая переростков, которым уже по девятнадцать было. Тинейджеры, одним словом. Переростки в военные годы не учились в школе. Они  в кинозале часто и курили, хотя киномеханик кричал в окошко во время фильма - не курите!

Разговаривали и смеялись между собой, лузгали семечки, ели свежий домашний хлеб натертый чесноком и посыпанный сверху солью. Иногда они ставили скамейки одну на другую и садились сверху, чтобы виднее было.  Скамейка  падала, шумела. Опять ставили! Их никто еще не называл "дети войны". И тинейджерами не называли.

Помню, шел фильм о партизанах, дедушке и его внуках. Был там эпизод - немцы наблюдали за дверью дедушкиного дома, чтобы узнать путь к партизанам. А дедушка, незаметно от них вылез через чердак, сел на серенькую лошадь и ускакал с берданкой. Наверное в лес, к партизанам, чтобы предупредить! 

Началась погоня со стрельбой. Внуки дедушкины все слышали и комментировали, по выстрелам – «это дедушка», «это  в дедушку». А галерка в клубе притихла. Все замолчали! Потом, не помню почему, но дедушка со своей берданкой стал гнаться за немцами.

Тут галерка оживала и слышно сначала робкий шепот или мольба - «дед догонит, дед догонит!», а потом человек двадцать, старшеклассников с галерки, скандировали громогласным хором – «ДЕД ДОГОНИТ… ДЕД ДОГОНИТ!!!» Хотелось им, та и нам,  справедливости, чтобы дедушка  победил и остался жив!

Потом опять показывали маленьких внуков деда, которые по звукам выстрелов различали, кто в кого стреляет. Продолжали дедушкины внуки  комментировать – «это дедушка, это в дедушку, это опять в дедушку, это опять в дедушку»… Выходит дедушка уже не мог ответить!...

Фильм закончился.  Включили свет. Сначала в зале стояло гробовое молчание. Неожиданно послышалось на задних рядах многочисленное подсмаркивание, перешедшее в неистовый детский плач сидящих парней  на галерке.

Здоровые хлопцы, переростки-старшеклассники  сидели на задней скамейке и  ревели навзрыд, безудержно, размазывая руками слезы по лицу… Мы, дети-дошкольники, оглядывались на них и не понимали случившегося …

- Их отцы не вернулись с войны, - услышал я тихий голос тети Поли, билетерши-контролера.