Похоронки для Маши

Перед самой войной многие женщины учились управлять трактором, чтобы заменить ушедших на войну парней. Страна готовилась к войне. Но к такому подготовиться нельзя. Тракторы стояли как серые крейсеры на вечном приколе. Не было топлива, оно всё ушло на фронт. Лошадей тоже не было, они тоже понадобились фронту.
«Оно и правильно, - думала Маша, впрягаясь в борону. - Мы перетерпим. Если они, родные, вернутся с победой…»
Борона шла тяжело. Земля синела под небом. По соседней борозде тянула зубастую сталь Глафира. По её закаменевшему лицу не было видно, что вчера выли в её доме. Это почтальон, скорбная птица времени, остановилась возле её избы. К чувству жалости у Маши невольно примешивалось облегчение. Птица печали снова облетела её порог стороной. Дай Бог, чтобы так было всегда. Ох ты, как тяжела борона! Жгут рвал грудь. Но Маше не нужно топливо, она не трактор. Справится.
Вечером Маша была у себя во дворе. Но в избу не пошла, нечего в ней делать. Мужиков там нет. Маша сидела на скамье, её сделал Егор, за два года как немец вторгся в СССР. Они ушли на войну вместе: отец и сын, Егор и Никита. Строго, но бодро, под «Прощание славянки» и под прощание Маши. Сердце заныло, когда отклубился дым. Может, она никогда больше их не увидит? Она успела об  этом сказать Егору.
- Да ты что?! – Изумился муж. - Ты же видела фильм «Если завтра война?» Через полгода всё закончится, и мы вернёмся. С победой. Ты мне веришь? – Егор часто так говорил.
- Конечно, верю, – отвечала Маша. И верила.
Прошло полгода. А потом и полтора года. А конца войне так и не было. Только всё чаще по деревне стал разноситься бабский вой. Похоронки.
Маша сидела на скамье и вдруг увидела почтальона на улице. Женщина шла тяжело, словно её придавило упавшее небо. Нет, так не идут, когда доставляют весточку с фронта. В её сумке лежит явно не солдатский треугольник. Так несут официальное извещение из военкомата. Страшную форму № 4.
«Только не ко мне!» – Успела подумать Маша и замерла от ужаса. Почтальон остановилась возле неё, замешкалась. Достала из сумки голубоватый конверт.
«Кто? Кто? – Зашептала неслышно, одними губами, Маша. - Егор? Никита? Кто?!»
Она не заметила, как её горло исторгло что-то нечленораздельное. Что-то волчье.
«Ваш муж Трофимов Егор Павлович был убит…»
Дальше Маша читать не смогла, буквы словно рассыпались.
Через несколько месяцев почтальон снова остановилась рядом. На этот раз Маша не думала «кто».
- Никита, - произнесла она почти спокойно. Встала со скамьи. Взяла в руки конверт из военкомата. Вошла в избу и рухнула на пол.
Некоторое время спустя пашню снова пришлось готовить к посеву. Маша опять шла по борозде. Борона была тяжёлой. Но женщина не обращала внимания на боль. Она словно стала железной, как и её борона. Её мужчины никогда не вернутся, так зачем всё? Вдруг Маша мигнула, не поверила глазам. По соседней борозде шёл Егор. Иногда он оборачивался и улыбался. Молча. Женщина ускорила шаг, но муж легко оставался впереди. Борона пыталась тормозить Машу, цеплялась за землю, но безуспешно. Потом металл сдался, и борона пошла легко. Земля синела под небом. Они справятся. Хлеб будет.