Седой медведь Фанфик

    Когда я была малюткой и любила все необычное, волшебное и сказочное, моя нянюшка среди старых сказок рассказывала мне сибирскую небывальщину чудную о Седом медведе. А я передам ее вам. Прошу простить заранее, за то что я не смогу сообщить всей красоты и удивительной речи мой милой и любимой Голубушки, но саму историю я сумею рассказать, пусть и скромными словами. Рассказ начинается так-то…

    В старое время в тайге произошла это история. Ранним утром старушка пришла к Боголесу с черным котом. Поклонилась ему низехонько, испросила помощи в поиске нужных трав и вошла в широколиственный лес. Долго ли коротко ли, а сколько-то времечко прошло, нашла бабка плакун-траву. Сняла со спины короб, поставила на землю, рядом клюку положила и опустилась на колени перед цветком. Согнулась в поклоне перед ним и обратилась с просьбой к землице:
«Уж ты Гой еси, Матушка Сыра-Земля,
Земля родная, кормилица щедрая,
Всех ты нас породила, вспоила-вскормила,
Угодьем наделила, и злак всякий взрастила.
Прости ты нас, в чём досадили тебе!
Благослови меня, Мати,
Твои травы сбирати.
Позволь собрать травушку на пользу дела, не за ради зла, а за ради добра и блага. Прости за причинение тебе боли и урона».
    Деревенская лекарка с глубоким уважением отдала глубокий поклон и  заговорила:
«Плакун! Плакун!
Плакал ты долго, а выплакал мало.
Не катись твои слезы по чистому полю,
Не летай твой плач по синему морю.
А катись твоя слеза до моих врагов,
Напои их своими слезами до самых краев.
Будь ты, моя трава, страшна и бесам, и полубесам,
Чертям верховым, чертям ездовым,
Пешим, заезжим,
Явным и скрытым
И заговорным словом прикрытым.
Будь страшна всем ведьмам старым и молодым,
Всем подмастерьям и всем колдунам седым.
Всем, кто будет супротив меня ворожить,
И тем, кто попытается
Меня с бела света сжить.
Всех врагов моих трава плакун победит
И меня своей силою наградит.
Ключ моим словам, замок моим делам.
Слово мое крепко и твердо в веки веков».
    Сорвав травушку-муравушку, она положила ее в короб и, опираясь на клюку руками, медленно поднялась. Черный кот спрыгнул с пня и, подойдя к хозяйке, потерся об ногу.
- Нам большего не надо, - произнесла женщина, и тихо произнеся слова благодарности, тихохонько и не спеша пошла домой.
    Черный кот первый пришел к домишке и, увидев возле ступеней что-то непонятное вздыбил шерсть и громко замяукал. То была колыбель берестяная с малым дитятей. Успокоившись, кот подошел и, поставив лапы на край корзины, заглянул в нее. И надо же было в это время дитятку малому заплакать и забарахтаться. Испуганное животное от прыгнуло назад, тут и лекарка подошла. Опустив ношу на землю, она присела на ступеньку.
- Куда девать тебя?- обратилась она к мальчонке.
    Малыш перестал плакать и кричать и посмотрел на нее чисто-ясными  голубыми глазками и улыбнулся. Взгляд и светлая улыбка ребенка затронули сердце одинокой женщины.
- Чему радуешься? - с улыбкой спросила старушка.
    Кот мурлыча, потерся об колыбель. Женщина взяла ребеночка на руки.
- Бог даст, выходим мы тебя с Тимофеем.
    Кот согласно мурлыкнув, уселся у ног хозяйки и завернул хвост вокруг себя. Так и остался Ванюша у бабки-травницы. 
    Поставила она мальчонку на ноги. А со временем приступила к его обучению, передавая знания. То за травами пошлет, а иногда просила помочь ей за уходом за больным или приготовить снадобье. Заговорам его учила, рассказывала, что все живое имеет душу, что с уважением надо относиться к природе и ее дарам. Объясняла, как просить и о чем у нее и у батюшки-кормильца Боголеса. Как нужно собирать травку, в какие месяца и дни она имеет большую силу. Напоминала о том, что прежде нужно спросить разрешение перед сбором, а после отблагодарить землицу родную за доброту. Что не стоит брать больше чем нужно для жизни.
 Не скупилась женщина на ласковые и добрые слова не в быту не в учёбе.
Хорошо жилось малому. 
    Вот сменяются минуты часами, из часов выходят сутки. Ночь и день да день и ночь и бегут все сутки прочь. Захворала бабка, не минула ее страшная болезнь. Слабой стала, на ногах стоять не может, она бы собрала бы нужную травушку, чтобы ею хворь исцелить, но худо ей сделалось, слегла она на лавку. Подозвала к себе Ваню, рассказала какой травы ему нужно принести и послала в лес. Взял он кусок хлеба, в тряпицу завернул и пошел.
    Идет мальчик по тайге, цветы нужные выискивает, любые встречаются, а нужных и нет. Так за поиском и не заметил Ваня, что ушел вглубь лесную. 
Все чаще встречались поваленные деревья, через некоторые лежащие на пути  приходилось вскарабкиваться и спрыгивать по другую сторону, если была возможность, мальчишечка подныривал под стволы поваленных деревьев.  Не всегда удачно и ловко у него это получалось. Бывало, он падал, но поднимался и продолжал путь.
    Шел, шел Ваня, пока деревья не расступились и он не вышел на лесную поляну. Увидел он на ней медведицу, возящуюся с малым медвежонком. Тот на мать наскакивает, кусает ее, трепет за шерсть, вскарабкивается по ней и съезжает на землю. Бегает и вокруг себя кружится, а та только подается и ласково что-то урчит на безобразие своего ребенка.
    Залюбовался Ваня ими. Он не знал родительской ласки, бабушка была добра, внимательна и заботилась о нем, но иногда, видя девчонку или  мальчишку с тятей и с мамкой, он мечтал их иметь, а особенно его сердце жаждало почувствовать материнскую любовь и мамино прикосновение.
    Медведица в скорости ушла, оставив малыша одного. Тот совсем разбаловался. Стал кувыркаться через голову, но у него это получалось плохо, и потому забавно было смотреть на его неумелые потуги. Ваня не удержался от громкого смеха, и повалился на траву. Медвежонок прикасолапил к ребенку и потыкался мордочкой в него. Ваня успокоился и, сев на земле, развязал платочек. Сломав хлеб, предложил медвежонку половинку. Тот умял угощение и уткнулся в руку мальчика. Улыбнувшись, Ваня отдал свою половину. Мишка слизнул с его руки хлеб и, радостно рыча, повалил Ваню на землю. Улыбнулся  мальчик, подняться хочет, а новый знакомый не дает. Тут кто-то подошел к детям. Ваня поднял глаза и обмер со страху – это была медведица.
    По-доброму она смотрела на мальчика. Тот вспомнил, что нужно притвориться мертвым и, закрыв глаза, постарался не дышать. Медведица согнала медвежонка с Вани и, шлепнув по заду, погнала от ребенка прочь.
Ваня полежал немного с закрытыми глазами, а решив, что медведица ушла, открыл глаза и встал. Посмотрел на небо, а оно темное, куда идти он не знает, место не знакомое. Заплакал  мальчик.
- Не плачь, Ванечка, оставь слезы.
    Обернулся он, и видит медведицу с малым медвежонком. Обошли они самую высокую ель, и предстали перед Ванюшей женщина с девчоночкой малой. Та его за руку взяла и тянет к терему, появившемуся из неоткуда на поляне. Диву дается Ваня, а девочка его в терем тащит.
    Вошли, а на столе их дожидаются самовар горячий, чугун супа, в мисочке ягоды лесные, мед и каравай хлеба теплого. Усадила женщина мальчика за стол, напоила, накормила и только после этого расспрашивать стала. Ваня все и рассказал. Выслушала женщина ребенка и говорит:
- Покуда ночь, оставайся с нами и спи, а на утро, будет тебе нужная трава.
    А утром, поблагодарив хозяев добрых, получив травушку, поклонился мальчик до земли и припустил к селу. Вернулся он, а один из мальчишек ему и говорит:
- Ты бы и вовсе не возвращался найденыш, бабка-колдунья померла вчерашней ночью, пока ты неизвестно где шлялся.
    Стало больно в груди мальчишеской, вытер рукой он покатившиеся из глаз слезы и пошел в избушку. Надо было жить дальше. Занялся он бабкиным промыслом.
    Время проходит, дни сменяются неделями, а те месяцами. Однажды идет Ваня по тайге, лекарственные травы собирает. Вдруг услыхал близко лай собачий. Побежал он в ту сторону и выскочил на знакомую поляну. Глядит –  псы окружили знакомую ель, а на ней медвежонок сидит в ствол вцепившись, и ревет жалобно от страха, мать зовет. Кинулся Ваня на помощь. На лай собак, прибежал молодой охотник из деревенских ребят, и увидел как, найденыш ведьмы, тростью псов его отгоняет. 
- Убери собак!
- Ты мне не указ, найденыш, - и охотник мерзко улыбнувшись, наставил на Ваню ружье и взвел курок. Думал припугнуть его, силу свою над ним показать.
    Несколько мгновений они смотрели в глаза друг другу, пока воля травника не сломила охотника, и тот отвел взгляд с ружьем, ругаясь, он  произнес:
- Все равно медвежонка уложу, а тебе, если мешать вздумаешь несдобровать, - и пошел. Собаки кинулись вслед за хозяином.
    Стоило уйти охотнику с псами, как медвежонок спустился с ели и к Ване подошел, ластиться стал. Тот погладил его по голове. Тут мать-медведица подоспела.
- Спасибо тебе, Ванюша, что дочь мою вызволил.
    Обошли они вокруг ели и стали людьми. Второй раз обошли, терем предстал на поляне. Вошли они, а их на столе кушанья дожидаются. Усадила женщина гостя, накормила, напоила и говорит:
- Знаю, Ванечка, осиротел ты. Бабка твоя доброй была, лесу и живым существам заступница и тебя таким вырастила. Хочешь, буду тебе второй матерью, а дочь моя невестой станет?
- Дай подумать, хозяюшка, я людей от хвори спасаю, трудно мне свое дело оставить, как они без меня будут? 
- Молодец, что не только о своем счастье думаешь.
    Встала мать-медведица из-за стола, Ваня за ней последовал.
- Для нас ты всегда будешь добрым  гостем.
    Ванюша поклонился ей. 
- Захочешь нас увидеть, обойди вокруг ели, только смотри, два раза обойдешь, чудесной силой обладать будешь, а три раза обойдешь – уже никогда не сможешь к людям вернуться.
    Распрощались и расстались они.
    Так Ваня и жил: людей лечил, медведицу с медвежонком наведывал. Но пришла беда и горе к нему от жадности людской. Прослышали люди о медведице с малым медвежонком и порешили убить их, больно шкура у них хороша, да и продать ее можно за хорошие деньги.
    Зимой это дело сталось. Ваня воду из колодца доставал. Тут шум и крики поднялись. Почуяло сердце неладное. Оставил все Ванюша и к толпе сельчан присоединился, что к одному месту стекала, и увидел он страшную картину: охотники, пришедшие из тайги, принесли на жердях привязанных мертвых медведей: мать и медвежонка. Испытал Ванюша страшную боль, помутилось все в разуме, кинулся он на охотников, но те его и скрутили.
- Отдайте мне их,- взмолился Ваня.
    Мужики на него как на ошалелого глядят.
- Ишь чего удумал, ты кого жалеешь, медведей!? - и молодой охотник, что обещал порешить медвежонка, сплюнул.
    Ваня не отступает, все что угодно предлагает. Охотники знамо дело  деньгу заломили. Ваня все добыл и заплатил охотничкам, будь они не ладны.
Те жадно пересчитывая деньги оставили травника с мертвыми животными. Ваня забрал тела и заперся в избе и стал сколачивать гробы для той, что предлагала ему стать матушкой и для той, что должна была стать его невестою и женой. От горя поседел он за один день.
    А в это время люди судачили о его сумасшествие. Ночью один из охотников прокрался к избе лекаря и заглянул в окошко, больно знать хотел, для чего ему медведи понадобились, и не прячет ли он где деньги утаенные от них. На коленях, перед образом и горящей лампадой, молился беловолосый юноша, а рядом на двух лавках стояли два гроба, а в них лежали две женщины.
- Чур меня, чур, не коснись меня нечистая сила, - от страха крестясь и приговаривая охотник убежал, чтобы все рассказать сельчанам и двинуться к дому колдуна знающемся с нечистой силой.
    Когда люди с факелами, с вилами и другим инструментом прибежали к дому лекаря, изба его пылала огнем. Мужики ворвались внутрь, чтобы убить колдуна, но никого не было. Народ пошумел, погалдел, но в тайгу вслед за пропащим не пошел, а поразмыслив, что он сам там помрет в такую стужу, каждый вернулся к себе в избу.
    Ваня в это время похоронил дорогих ему людей, он не мог больше жить среди тех, кто так запросто убивал и приносил боль живым существам. Помня слова медведицы, он обошел три раза вокруг ели и превратился  в седого медведя. Обняв дерево, горечь от потери излилась в неудержимом реве наболевшего и любящего сердца. И каждый лесной обитатель, услышав его, понимал: появился новый хозяина и заступник тайги.
    Так все и кончилось. Только бабка сказывала, что Бог и Хозяин Тайги – Седой медведь, наказал злых и жадных людей, поплатились они за свои злодеяния перед жизнью и природой: кто-то пропал и не вернулся домой и к односельчанам, других покалеченными али мертвыми находили. Так и повелось: как залютуют люди, станут безмерно злобу проявлять к жизни, тут их и накажет седой медведь. А так ничего – ходи, гуляй, если какой охотник и настреляет зверя лесного, то должен меру знать, иначе несдобровать ему.