Женщины, которых любил Пётр I

Нелюбимая жена

      Первый раз Пётр женился по настоянию матери, Натальи Нарышкиной. Она сама подыскала красавицу (по меркам того времени) Евдокию Лопухину, «принцессу лицом изрядную, токмо ума посреднего». Любовь между нею и Петром «была изрядная, но продолжалась токмо год». А может, и меньше, ведь уже через месяц после свадьбы 16-летний муж отправился плавать в любимом ботике по Переяславскому озеру, предпочтя любовным потехам водные.
      В Немецкой слободе Пётр познакомился с Анной Монс – дочерью торговца вином, по другим сведениям, золотых дел мастера. О ней сохранились противоречивые записи. Кто-то считал, что она «изрядная и умная», а кто-то находил, что «посредственной остроты и разума». Так или иначе, но Пётр свободное время проводил именно с ней, а супруга писала ему письма. Поначалу он отвечал, подписываясь Петрушкой, а потом перестал. Евдокиины призывы «Здравствуй, свет мой. Просим милости, буди к нам, не замешкав. Женишка твоя Дунька челом бьёт» оставались без ответа. Были письма, адресованные «лапушке моему»: в одном из них жена просила разрешения прибыть на свидание. Но ни ласковые обращения, ни родившийся сын Алексей семейную лодку Петра не спасли. Она быстро шла ко дну.
      В 1697 году Пётр I уезжает за границу и оттуда письмом поручает своим приближённым уговорить Евдокию постричься в монахини. «Мы о том говорили прилежно, чтоб учинить во свободе, но она упрямитца», – пишут те в ответ. «Учинить во свободе» – добровольно удалиться в монастырь – Лопухина не хотела, у неё был маленький сын Алексей и надежда помириться с мужем. Но, вернувшись на родину, Пётр поехал к Анне Монс.
     С женой он увиделся на третий день и ничего за четыре часа беседы не добился: супруга всё так же противилась постригу. Но Пётр твёрдо решил избавиться от неё с той лишь разницей, что, если бы она согласилась – проводил бы торжественно, а без согласия её через три недели под конвоем вывезли в Суздальский монастырь. Евдокия Лопухина стала инокиней Еленой.
     Надо сказать, что Пётр про неё тут же забыл, благодаря чему она жила в монастыре сносно: монашескую одежду носила только в первые месяцы, вкусную еду ей присылали многочисленные родственники, а любовника нашла сама. В Суздаль для набора рекрутов приехал капитан Степан Глебов. И опять Евдокия шлёт пылкие признания: «Свет мой, батюшка мой, душа моя, радость моя!»
     Так бы всё и осталось тайной, если бы не заговор выросшего царевича Алексея против отца. Когда сын бежал, Пётр заподозрил бывшую супругу в причастности к бегству и послал в монастырь с обыском. Там обнаружились и письма к Глебову, и сам Глебов, и Евдокии ничего не оставалось делать, как признать: «Я с ним блудно жила, и в том я виновата». Арестованных Степана и Евдокию привезли в Москву. От Глебова добивались признания, что он осуждал царя за повторную женитьбу при живой жене и пытался поднять бунт. Его пытали и кнутом, и железом, и углями, но  тот – настоящий мужик! – всё отрицал, кроме связи с Евдокией. Глебова казнили, посадив на кол, а Лопухину, не найдя никакой её причастности к бегству сына, отправили в Ладожский монастырь. Там она под строгим надзором жила до 1728 года, пока её не освободил из заточения внук Пётр II, сын царевича Алексея.
     Евдокия Лопухина была последней русской царицей, все остальные жёны российских монархов были сплошь иностранки.
    
Не ставшая женой

     Анна Монс могла открыть эту плеяду, Пётр I был в связи с ней больше 10 лет. Прервалась эта связь по вине Анны – она завела любовника, когда Пётр в очередной раз уехал за границу (некий саксонский посланник Кенигсек утонул в Неве, а в его вещах в доме нашли любовные письма от Анны.) Узнав про это, Пётр I сказал: «Чтобы любить царя, надо иметь царя в голове», – и посадил бывшую фаворитку под домашний арест.
     Прусский посланник Кейзерлинг, тоже бывший поклонником Анны, встречался с Петром I и Меншиковым и испрашивал разрешения жениться на ней. Сохранились его записи по поводу этой встречи. По его словам, царь в ответ на просьбу ответил, «что он девицу Монс воспитывал для себя, с искренним намерением жениться на ней, но так как она мною прельщена и развращена, то ни о ней,  ни о её родственниках ни слышать, ни знать не хочет». А слуги Меншикова ещё и избили и спустили посланника с лестницы. Дипломатический скандал кое-как погасили, и Кейзерлинг всё же женился на Монс спустя 6 лет. Через полгода после свадьбы он умер, а через 3 года от чахотки умерла и сама Анна. 
    
Первая иноземная царица России была прачкой

      Женщину, которую мы знаем под именем Екатерины I, на самом деле звали Марта Скавронская. Когда русские войска в 1702 году осаждали город-крепость Мариенбург (в нынешней Латвии), она, служанка пастора Глюка, попала в плен. Её тут же стали осаждать русские мужчины. Сначала 50-летний фельдмаршал Шереметев, затем 29-летний Меншиков. 18-летняя Марта крепостью не была, от одного перешла к другому, а уж у Меншикова её увидел Пётр. Марта какое-то время жила у его любимой сестры царевны Натальи, обучилась там русской грамоте, приняла православие и стала Екатериной Алексеевной. Её крестным отцом был сын Петра, не подавшийся ещё в бега, царевич Алексей.
      Официальное венчание Петра I с Екатериной состоялось только в 1712 году. К этому времени у них родилось уже три дочери, одна из которых, Екатерина, умерла в возрасте полутора лет, а две другие жили и здравствовали. Елизавета потом будет править Россией 20 лет, а прямые потомки Анны – вплоть до 1917 года.
      В отличие от своей иноземной предшественницы Анны Монс Екатерина обладала богатырским здоровьем и неженской силой. Однажды царь за столом шутил со своим денщиком, который не мог поднять на вытянутой руке маршальского жезла, и тогда Пётр передал жезл через стол Екатерине. «Она привстала и с необыкновенной ловкостью несколько раз подняла его над столом прямою рукою, что нас всех немало удивило», – записал камер-юнкер Берхольц.
      Она часто путешествовала с Петром, отправилась даже в неудачный Прутский поход против Османской империи, без труда переносила сотни вёрст бездорожья и никогда не забывала о своём происхождении. В одном из её писем была фраза: « Хотя и есть, чаю, у вас новые портомои, однакож и старая не забывает». Портомоями при Петре назывались прачки.
      Сохранилось 170 писем Петра I к Екатерине. И если первые из них напоминали приказы («Приезжайте на Киев не мешкав»), то те, что были написаны после женитьбы, полны нежности и ласки: «Катеринушка, друг мой, здравствуй! Я слышу, что ты скучаешь, а и мне не безскучно же». 
      Екатерина была наделена чувством такта, не боялась вспышек гнева своего венценосного мужа и снисходительно относилась к его мимолётным романам на стороне. Чего нельзя сказать о Петре.
      Здесь нам снова придётся вернуться к Анне Монс. У неё был родной брат Виллим, который при содействии спущенного с лестницы Кейзерлинга попал на русскую службу и стал камергером Екатерины. Исполнял он эту почётную должность с мая по ноябрь 1724 года. 7 ноября он ещё ужинал при дворе и беседовал с Петром, а на другой день уже был арестован. Через неделю ему был вынесен смертный приговор, а через две палач отрубил Монсу голову. Суд обвинил его в злоупотреблении доверием императрицы и в том, что он за взятки добивался от неё милости просителям. Молва же сразу связала столь суровое и быстрое наказание прежде всего с теми милостями, каких он добился у Екатерины для себя.
      Екатерина, надо сказать, была сильна не только телом, но и духом. Внешне никак не показывала, что опечалена участью фаворита. Пыталась заступиться, но муж пришёл в такую ярость, что разбил дорогое зеркало с криком: «Вот прекраснейшее украшение дворца. Хочу – и уничтожу его!» Екатерина поняла, что в словах есть намёк и на её судьбу, и спросила: «Разве от этого твой дворец станет лучше?» Неизвестно, что Пётр ответил, но что чувств не пощадил и отрубленную голову любовника жене показал, известно доподлинно. После он перестал с ней разговаривать, закрыл к себе доступ и примирился лишь при смерти, умерев у неё на руках 28 января 1725 года.
      Екатерина 40 дней оплакивала мужа. Её современник писал: «Придворные дивились, откуда столько слёз берётся у императрицы». Похоронен Пётр I был 8 марта. Гроб с его телом перенесли в Петропавловский собор, который тогда ещё строился, и он простоял во временной часовне более шести лет. Погребение состоялось лишь 29 мая 1731 года.

Р.S. В 1982 году вышел роман Евгения Люфанова «Великое сидение». В нём не примирившийся с женой умирающий Пётр просит у неё бумагу и перо, и Екатерина, страшась, что Пётр сошлёт её приказом в Сибирь за измену с Монсом, ложится грудью ему на лицо и душит его.
     Никаких документальных подтверждений этому нет.