Женские судьбы. Вероника

                Ж Е Н С К И Е      С У Д Ь Б Ы.
               
                ВЕРОНИКА.

- Убью, сука!

- Не трогай меня!

     Мужчина ударил женщину.  От этого удара женщина отлетела в угол, еле поднялась, постояла на дрожащих ногах, потом, стараясь идти быстрее, пошла в сторону входной двери, мужчина в это время раскуривал сигарету, поэтому не успел перегородить женщине дорогу. Собрав все силы, женщина ринулась в дверь, успев прокричать:

- Я заявлю на тебя участковому!


- А, сука, своему хахалю хочешь пожаловаться! - мужчина кинулся с яростью к женщине, но та успела выскочить за дверь.

                ______________________________

       Сколько таких или похожих сцен происходит в семьях по вине ревнивых мужей! От слепой ревности мужчины теряют способность думать, анализировать, а если выпьют, то ярости их нет предела. Потом мужчина опомнится, начнёт просить у жены прощения, даже на коленях некоторые стоят, но  болезненная ревность таится в душе мужчины, она готова вырваться в любую минуту. И сцены ревности повторяются вновь и вновь. Женщина может терпеть всю жизнь, она откровенно становится мазохисткой,
потому что примирения бывают бурными, сексуальные ощущения сладострастнее. Таких женщин мало, да и скрывают они свои отношения с мужем-садистом.
 
        Но я опишу жизнь гордой женщины, которая недолго терпела издевательства своего мужа-ревнивца. Вероника рано вышла замуж за одноклассника, с которым училась в Шилке. Наша героиня родилась и выросла в деревне ещё в войну с немцами, после войны в деревнях не было не только среднего обучения, но даже неполного среднего не было, только начальное. А Вероника училась хорошо, и родители отправили её к тётке в Шилку, где она успешно и училась в одной из школ. В Шилке с будущим своим мужем Васей они жили в соседях, Вася тоже был деревенским и жил у своей тётки. Сначала они друг на друга внимания не обращали, но в старших классах стали дружить. И к огорчению своих родителей, которые мечтали видеть своих детей с высшим или хотя бы средним  специальным образованием, они поженились сразу после школы. И уехали жить в деревню Василия к его родителям, родился у них сын, которого назвали в честь отца Васи Ильёй. Вскоре Василия забрали в армию, Вероника осталась жить с его родителями, благо они были добрыми людьми.

        После возвращения из армии, Василий стал работать в колхозе трактористом, работал хорошо, вскоре им колхоз дал новый дом, родители Василия выделили им корову, свинью, овец, а родители Веры, так её назвали при рождении, это уж потом в школе в старших классах одноклассники стали звать её Вероникой, да так и повелось; родители Веры-Вероники собрали приданое: тут тебе и матрас, и одеяло, и простыни, и полотенца, всё как положено. Живи да радуйся. Но не тут-то было.

        Василий оказался ревнивым до потери рассудка. Вероника по своему воспитанию была верной женой, но ревнивцу этого не докажешь. От ревности Василий стать попивать: сцену ревности смотрите выше. А ведь у них был сын! Мальчишка, как только видел пьяного отца, убегал к бабушке и дедушке. Но синяки, как бы мать их не затирала, он видел, страдал. И однажды Вероника твёрдо сказала трезвому мужу:

- Я больше не буду терпеть твоих выходок.

       Василий молчал, потому что трезвым был тихим и безропотным.

- Что молчишь? Опять ягнёнком прикинулся?

- Чего мне прикидываться, будто сама не знаешь, что мне нельзя пить.

- Так и не пил бы. Ты же Илюшку пугаешь.

- Чего его пугать, он постоянно у мамки с папкой живёт.
 
- И тебе это нравится?

- Тебе тоже нравится,- Василий начал вскипать,- Как же, пока я работаю в ночную смену на поле,  Илюха спит у бати, ты в это время со своими хахалями…

- Ты опять за своё? Теперь уже и трезвый? Всё, хватит, натерпелась. Я подаю на развод.

- Подавай, подавай. Только как ты будешь жить в деревне одна? Кто дрова будет возить? Думаешь, я? Вот тебе,- и Василий показал жене кукиш.
 
- Проживу, не бойся.

- Но, конечно, хахали помогут.

         Вероника, не отвечая, твёрдой походкой вышла из дома. В тот же день она подала заявление на развод. Через положенное законом время она стала свободной. Жила она у знакомой старушки. Тут как раз освободилось место секретаря сельского совета. В те времена в сельских администрациях ещё не требовалось специальное образование, а Вероника имела общее среднее образование, её и приняли на эту хлопотную должность. В её обязанности входили поездки с допризывниками в военкомат, в паспортный стол, а бумажной работы было столько, что к концу дня её глаза уставали, и дома она лежала с чайными примочками на глазах. А самое главное в её обязанности входили все денежные операции, а это большая ответственность. Но у неё оказались хорошие задатки счётного работника, так что в финансовых делах всё было в ажуре. Вероника была не последним человеком в деревне.
         Как-то раз, когда она занималась бумажной волокитой, в сельсовет зашёл Василий:

- Работу чистенькую нашла, за столом сидеть, не коров на ферме доить.

- Уходи, Василий, ты пьян, а это всё-таки государственное учреждение.

- Ха! Учреждение! Это не учреждение, а дом терпимости.

- Ты с ума сошёл?!

- Не правда что ли? Небось, каждый день с председателем-то,- и Василий сделал непристойное движение.

          А председатель сельского совета, мужчина во всех отношениях порядочный, как раз вошёл в здание. Он услышал последние слова Василия и увидел его неприличное движение. Возмущённый мужчина подошёл к Василию, взял его за шиворот и начал выталкивать из здания. Но на Василия напал пьяный кураж:

- А-а-а, ты меня из сельсовета хочешь выгнать? Да я вас…

        Но председатель, крепко держа Василия за воротник, твёрдо и внушительно сказал:

- Василий, если сейчас не уйдёшь, я вызову милицию, и ты можешь сесть за оскорбление должностного лица при исполнении. Слышишь? Лучше уйди по-хорошему.

       То ли Василий в этот момент начал трезветь, то ли жёсткий отпор возымел действие, но Василий ушёл.

- И в кого он такой уродился? Отец смирный, мать добрая, а Васька дурак дураком вырос.

- Это он в пьяном виде такой, а трезвый он смирный.

- Только трезвым он редко бывает. А как ты ушла от него, так он больше  стал пить. Жалко парня.

- А меня не жалко? Вечно в синяках ходила.

- И то верно. Кто разберётся в личной жизни, - председатель сел на своё место,- Из района звонили?
         И началась деловая рутина, в ходе которой приходили сельчане: кто за справкой, кто пожаловаться, кому надо было съездить в райцентр. И что самое интересное: все дела решались быстро и без проволочек, даже дела купли-продажи решались быстро: если все документы были на руках, то в один день можно было продать или купить дом. А сейчас? Эх! Только и остаётся рукой махнуть.

         Но продолжим рассказ дальше. Теперь время описать внешность нашей героини, поскольку в жизни любой женщины внешность играет не последнюю роль. Вероника была далеко не красавицей: и фигура у неё без намёка на талию, есть такая конституция у некоторых женщин: у них живот начинается под грудью. И ноги у неё коротковаты. Но глаза, о, эти глаза, всегда смеющиеся! Обольстительная улыбка. При такой улыбке и при таких глазах её лицо сияло. Ну и ещё в ней было то, что называется шармом. Рядом с такими женщинами иной раз красавицы теряются.

         Вероника молода, всё её существо тосковало по мужской ласке, а при её обольстительности мужчины, конечно, находились. То и дело она слышала комплименты в свой адрес. Связи с мужчинами у неё были, но с деревенскими мужчинами она не встречалась, не потому, что она презирала деревенских мужчин, нет, просто ей не хотелось сплетен и пересудов. Она встречалась с одним из районных начальников, роман с которым быстро закончился, позже у неё был роман с одним из командированных в их деревню инженеров, но инженер вскоре уехал, Вероника осталась опять одна. Однако недолго она куковала в одиночестве: зачастил в их деревню очередной районный уполномоченный. Отправит она Илюшку к бабушке с дедушкой, а сама нежится в постели с очередным любовником. А было их у неё достаточно. Так что она имела право однажды сказать своей племяннице, собиравшейся замуж:  «Рита, ты, как хочешь, но я бы с твоим охломоном    на одном километре с…ь не села. Много я мужиков знала, но за такого бы не пошла».

- А что же ты тогда замуж за Василия вышла? – с обидой спросила Рита.

- Молодая была, глупая. Но я с ним разошлась. Так-то, Рита.

         Самая длительная связь у Вероники была с начальником районной милиции. В то время уже на амурные дела партийцев смотрели сквозь пальцы, так что Николай свободно приезжал к ней в деревню. Контроля со стороны райкома не было, но жёны-то были всегда.

          Однажды, когда Вероника подходила к дому, ей навстречу из тени черёмухи вышла женщина:

- Вот ты какая, - женщина усмехнулась,- Я думала, ты молодая и красивая.
          Жена Николая была не на много старше Вероники, и внешность имела обычную: не страшную, не красивую, но она была женой.

- Зачем ты влезаешь в чужую семью? Нервы треплешь мне и моим детям. Не надейся, он к тебе не уйдёт.

- А я ничего такого и не думаю,- наконец заговорила Вероника,- Я семьи не разбиваю.

- А он к тебе и не уйдёт от детей.

- Тогда о чём же речь?

- Не встречайся с ним.

- А это уж, как Николай решит. 
   
        Николай решил, как многие мужчины- семьянины, любящие ходить налево: он продолжал встречаться с Вероникой, но уходить из семьи не собирался. Так длилось несколько лет. Веронике, в конце концов, такая жизнь надоела, да и Николаю эта канитель приелась, и расстались они тихо и мирно. Были ещё мужчины в жизни Вероники, но замуж её никто не звал, видно мужчинам было лестно быть любовниками красивой женщины, но всем им не хотелось связывать с ней жизнь, да и сама она, не пившая спиртного, не курившая, не хотела связывать себя с теми мужчинами. Время шло, вырос сын, отслужил армию. Сын вырос самостоятельным, работящим: за это Вероника была признательна деду и бабке. Время шло, а она была всё такой же обольстительной. И однажды…
 
         К ним в деревню привезли очередную партию переселенцев. В те времена в малолюдное Забайкалье ехали завербованные ушлыми вербовщиками переселенцы из центральных регионов России, в которых плотность населения была высокой. Вербовщики обещали горы золотые, а привозили людей в деревни. Правда, переселенцам выделяли дома, давали корову, свиней на обзаведение хозяйством. Но надо заметить, что приезжало сюда много пьющих людей. Непьющие и работящие были в первой волне переселенцев, которые ехали в Забайкалье от послевоенной разрухи. Это было в конце сороковых и в начале пятидесятых годов, позже ехали в Забайкалье поднимать целину. А уж потом в Забайкалье наряду с самостоятельными людьми наехало много спившихся.
 
         Молодой Евгений приехал в их деревню с семьёй, сам он не пил, сын был ещё маленький, а вот жена Евгения была законченной алкоголичкой. Евгений надеялся, что на новом месте, среди чужих людей, Оксана перестанет пить, но, как гласит пословица: « Свинья лужу везде найдёт», не перестала пить Оксана, в деревне она сошлась с такими же опустившимися людьми, коренными забайкальцами.

          Вероника в то время заочно закончила торгово-кооперативный техникум и работала в участковом отделении райпотребсоюза (были такие торговые объединения в СССР),  под началом их участкового отделения находились все магазины немалого села, в котором жила Вероника, а также все магазины  близлежащих деревень.   

         Работа, надо сказать, круче, чем работа секретаря сельсовета: ревизии в магазинах проходили под началом Вероники, продавцы всячески подлизывались к ней, подношения так и липли к её рукам. При советской власти многие люди, подвизавшиеся в торговле, будучи хитрыми и изворотливыми, наживались крепко, а самое главное такие люди каким-то образом не попадались под статьи закона. Казалось бы, чего ещё ждать Веронике от жизни: достаток в доме, сын вырос порядочным человеком. Он не пил, не дрался, как его отец, к тому времени уже покойный. От мужчин отбоя не было, не смотря на то, что ей уже было за сорок. Но она страдала, страдала от того, что у неё не было постоянной пристани, она тосковала по мужчине-мужу, по семейной жизни.
 
        Поначалу Вероника не обращала внимания на молодого соседа, а семье Евгения выделили дом рядом с её домом,  Евгений также не обращал на неё внимания. Но маленький сын соседа Костик стал часто приходить к Веронике: мальчишка убегал из дома от скандалов, от недоедания, от нечистоты:

- У тебя, тётя, хорошо,- и глядел на неё чистыми детскими глазами.

-  Ах, ты, маленький,- умилялась Вероника,- Хочешь есть?

- Ага.

- Садись за стол,- и подкладывала ребёнку самые вкусные куски,- Ешь, не    стесняйся.

        Однажды явилась к ней пьяная соседка, еле держась на ногах, она направилась в обуви в сторону комнаты, где на полу раскинулся роскошный палас. Вероника задержала её:

- Оксана, ты, что в обуви-то? Палас замажешь.

- Палас,- ухмыльнулась соседка.- Наворовала денег, да и живёшь припеваючи. Думаешь, люди мне не рассказали?

- Оксана, ты пьяна. Пойди домой.

- А ты, воровка, моего сына не прикармливай. Нашлась добрая такая,- и ещё раз с ударением сказала,- Воровка!

- Я у тебя что-то своровала? У тебя и воровать-то нечего, всё пропила. Мужа мучаешь, сына голодным держишь,- от возмущения Веронику всю трясло,- Уходи отсюда.

- Оксанка, ну-ка быстро домой,- на пороге стоял Евгений, он взял жену за руку и вытолкал её за порог,- Извините, Вера Николаевна, пьяная она.

- Она у тебя постоянно пьяная,- зло ответила Вероника.

- Это не ваше дело.

- А Костик?

- Что Костик?

- А то, что парнишка не то что материнской ласки не видит, а зачастую голодным ходит,- гневно ответила она.

- Откуда вы знаете?

- Здравствуйте,- негодующе ответила Вероника,- Он у меня всё время бывает. Не я, так Костик давно бы у вас с голоду…,- и осеклась, язык не повернулся сказать дальнейшее.

- А кто вас просит кормить его?- со злом спросил Евгений.

- Как тебе не стыдно, папаша! – и так сверкнула на него своими глазами, что Евгений сначала опешил, потом в груди его что-то сжалось, и он растерялся.

         Что их толкнуло  друг к другу? Жалость ли к Костику? Не растерянная ли свежесть Вероники? Покорность ли Евгения? Так или иначе, но женщина сорока двух лет и тридцатилетний молодой человек стали тайно встречаться. Никто об их связи не догадывался, пока Оксана не устроила им скандал. После этого вся деревня зашушукалась, одни оправдывали их, понимая, что молодому мужчине надоела вечно пьяная, неопрятная жена, что немолодой женщине пора думать о семейной жизни. Большинство, конечно, осуждали их: не принято было ещё в обществе, чтобы разница в возрасте была большой, особенно, если старше была женщина. Да и не верили, что чужая мать будет лучше родной, хотя и понимали, что мальчишке лучше жить с неродной матерью, чем оказаться в детдоме, а дело уже шло к тому, чтобы лишить Оксану родительских прав.
   
        Как не сопротивлялась Оксанка, а Евгений и Вероника сошлись и забрали Костика к себе, но Костик часто убегал от них к матери. Что поделаешь? Мальчику было всего восемь лет.

- Что же делать-то, Женя? Костику надо прибиваться к одному концу, иначе мы его испортим.

- Я ему всё время говорю, чтоб он не ходил к матери.

- А он что?

- Говорит, что любит её,- виновато ответил Евгений.

- Да не переживай ты. Естественно, что любит, мать же. Может, поговорить с ней по-хорошему, чтоб она отстала от него?

- Да я уже говорил с ней, но она добрых слов не понимает. Надо на развод подавать, суд всё равно Костика мне отдаст. Люди подтвердят, какая она мать.

         Суд присудил Костика отцу, Оксана вообще на суд не явилась: была в стельку пьяна. Развёлся Евгений с женой, а Веронике предложения не делал. Но та не торопила: пусть оглядится, подумает и решит, что делать. А Оксана вскоре замуж вышла за такого же алкоголика, как сама она. Мужик был приезжий, своего дома не имел, и стал он жить у Оксаны.

- У Оксанки приймак объявился,- со смехом рассказал Евгений новость,- А дом-то мой, мне его выделяли.

- Ты, Женя, не расстраивайся, нам этого дома хватит. И Костик стал реже к матери ходить, может совсем отвыкнет.

- Давай распишемся с тобой? Ты согласна?

- Я давно жду.

- Я боялся, что Илья будет против этого.

- Сын взрослый, у него своя жизнь, у меня тоже своя.

            Расписались они, и Вероника получила фамилию Прохорчук. И Костика она усыновила. Но жизнь их после этого не стала спокойней. В деревне, как и во всей стране, уже многие спились, а пьяный человек не сдержан на язык. Веронику часто обзывали старухой, которая губит жизнь молодого парня, почему-то чаще всего это делали женщины. Евгения часто в глаза попрекали женой-старухой. Одно дело, когда пересуды у тебя за спиной и другое дело, когда тебя оскорбляют в глаза.

- Уедем отсюда, Женя.

- А куда мы уедем?

- На север. У меня там племянник с семьёй живёт.  Я узнавала у них: какая там жизнь, какие работники нужны.

- Ну, и какие там работы есть?

- Ты можешь пойти работать в шахту.

- А ты? Я же знаю тебя, ты без работы не усидишь. Тоже в шахту пойдёшь?

- Ту уж совсем. В магазин буду устраиваться.

- Ты же в магазине не работала.

- Не работала, но у меня образование торгово-кооперативное.

       Уехали Прохорчуки на север Забайкалья. Покинули деревню, которую очень любили. На берегу Онона стоит та деревня, привольно раскинулась она на высоком берегу, вокруг деревни нет лесов, зато обширные луга окружают деревню, но за рекой начинаются отроги Ононского хребта, который в свою очередь примыкает к большим отрогам Борщовочного хребта, вблизи за рекой смешанные леса, а дальше уже начинается тайга. Красивые места за Ононом. Перед отъездом Вероника сказала:
 
- Нечего жалеть это место, тем более я сама не из этой деревни.

- А откуда?- блестит глазёнками Костик.
   
- Моя деревня за Ононом стоит. Там так красиво, что дух захватывает, потому что там кругом лес.
 
- Поедемте туда жить?! – глазёнки мальчишки сияют.

- Можно бы, да деревня та на убыль идёт. Жалко деревню.

- А нам, Костик, нечего жалеть деревню, мы с тобой в Украине родились.
- А где это, папа?

- Вырастешь, узнаешь.

         В шахтёрском посёлке они жили в балке, небольшом временном жилище на полозьях. Евгений устроился на шахту, Вероника вскоре приняла магазин, Костик ходил в школу. Через девять лет Костик ушёл в армию, откуда очень редко писал письма: не прилепился он к неродной матери, а с отцом так и не нашёл общего языка. После армии Костик уехал в Украину к родным своей матери, и письма он совсем перестал писать.

          Тут как раз будет отметить, что характер Вероники был волевой, Евгений полностью попал под её влияние, сам того не замечая. Может, своим волевым характером она и оттолкнула от себя взрослого парня. Впрочем, она не сильно горевала, что Костик уехал: меньше хлопот. Евгений жалел сына, но, полностью попав под каблук жены, тоже не сильно горевал. Тем более они всё-таки вырастили парня, поставили его на ноги.

          Заработав северный стаж, они почти одновременно вышли на пенсию, так как Евгений работал на вредном производстве. Благодаря прижимистости и расчётливости Вероники они накопили приличные деньги на севере, поэтому, приехав в Забайкалье, они не поехали деревню, а решили жить в посёлке Зареченском. После перестройки в стране начались крутые перемены, страна взяла курс на капитализацию, многие люди обнищали, многие населённые пункты исчезли с лица земли, а Зареченский пришёл в упадок, люди начали уезжать с насиженных мест. На этой волне они легко выкупили двухкомнатную квартиру в новом районе посёлка. Вероника умела держать деньги в руках, и она, тайком от Евгения, помогла купить квартиру своему сыну, уже женатому и имеющему детей. Так она загладила свою вину перед сыном, который почти всё своё детство провёл у дедушки и бабушки. Вероника во внуках души не чаяла. Однако сын относился к ней с прохладцей, нет, он не упрекал её за своё не совсем счастливое детство, но и не стремился к тёплым отношениям. Зато его жена, женщина умная и добрая, начала сразу дружить со свекровью. Так что нашей героине и тут повезло. Но холодноватые отношения с сыном её удручали. И однажды она пожаловалась своей племяннице:

- Конечно, я виновата перед Ильёй,- вздохнула, задумалась,- Теперь жалею, что сделала тогда аборт.

- Ты была беременная! А от кого? – уставилась своими большими глазами Рита. Глаза у Риты большие, но нет в них того сияния, что было у тётки, от того не было в племяннице и того обаяния.

- Как от кого? От Жени. Но я тогда думала, что он молодой, бросит меня, поэтому и не хотела рожать. А мы до сих пор живём вместе, да даже, если и бросил бы? Разве ребёнок помешал бы? А вместе с Женей-то и вовсе было бы хорошо.

- Женька до сих пор тебя любит и подчиняется тебе. Не то, что мой драчун.

- А думаешь легко жить с молодым-то? Помнишь Ирку Серёгину?

- Конечно, помню.

- А помнишь, как она с моим Женей спуталась? Когда мы с ним у мамы гостили. Помнишь?

- Конечно, помню.
 
-Я тогда грешила на вашу молодую агрономшу. Он по целым ночам пропадал, а я все проклятия в бедную девку вложила.

- Я забыла, как ты их разоблачила-то?

- Я тайком за ним отправилась, и выследила их на пасеке. Разогнала. Женька давай оправдываться, а Ирка с этаким кандибобером стоит и говорит: « Он мой, ты его старше, он меня любит». Но Женя, сказал ей: « Не нужна ты мне, я от нечего делать с тобой занялся, а ты и  не противилась». Я слова больше не сказала, ушла, но Женька сразу следом за мной и пошёл. А я Серёге всё рассказала, он мне не чужой, родня же мы. Потом, когда Серёга выгнал Ирку, я пожалела, что рассказала ему, но уже поздно было. Ребёнка жалко, девочка же была у Серёги.
 
- Серёга помогал её растить.

- А что сейчас Серёга? Как живёт?

- Серёга, как у Христа за пазухой живёт. Он тогда вскоре женился на нашей бухгалтерше, она над ним, как наседка над цыплятами, трясётся: « Серёжа, поешь. Серёжа, иди в баню, я истопила уже».

- Дети у них есть?

- Детей нет. Они вместе и помогали Серёгину Надю растить.

- А она как к ним относится?

- А никак. Даже с днём рождения не поздравит.
- Вот и наш Костик также,- пригорюнилась Вероника,- А Ирка-то где?

- А она с вина сгорела. Она же отсюда, из Зареченского, спуталась с кем-то, мальчика родила. Сама потом умерла, а его осиротила. Но его Надя вырастила, школу уже закончил.

- Наде-то и не до Серёги было. Может и наш Костик женился, захлопотался, и не до нас ему.

- А ты, Вероника, как? С соседями познакомилась?

- Я к чему и речь-то завела, что нелегко с молодым жить. Молодая одинокая соседка разузнала как-то, что Женя меня моложе, и давай к нам ходить: то соли займи ей, то подсолнечное масло, то ещё чего-нибудь, а сама так и строит глазки Женьке.
 
- А ты что?

- Ну, я молчу до поры до времени. А она уже и без меня стала заходить. Женька как-то и говорит мне, заходила, мол, соседка соли занять.- Дал ей соли?- Конечно. Что мне жалко?- Без меня больше ей ничего не давай.
Согласился, что не будет. А я-то поняла, чего она здесь вынюхивает. Однажды встретила её на лестнице и сказала, чтоб занимать приходила при мне.

- А она что?

- Усмехнулась, да и говорит, что ни в чём не нуждается. Я ей сказала:  «Посмотрим». И, как в воду глядела. Пришла опять, и умоляюще попросила растительного масла. Времена-то тяжёлые были, знала я, что у неё нет ни работы, ни денег.

- И ты дала ей масло?

- В тот раз дала, а потом не стала давать. Знаешь же меня, не люблю нерасчётливых людей, а у соседки и детей нет, чего её жалеть. Безалаберная она. Такой занимать не стоит.

         Племянница рассмеялась:

- У тебя, Вероника, зимой снега не выпросишь.

- А чего смеяться-то? Деньги надо уметь держать в руках. Я недавно заняла деньги под проценты.

- Незнакомым людям?!- удивилась племянница.

- У меня ума, что ли нет? Заняла Элле Петровне, помнишь учительницу из деревни, мы же с ней дружили.

- Она здесь живёт?

- Здесь. Похоронила своего старого мужа, теперь, говорит, трудно на одну пенсию жить. А я же знаю её, ей хоть две, хоть три пенсии дай, ей всё будет мало. Есть же такие люди, у которых деньги, как вода сквозь пальцы, утекают.

- И ты ей под проценты деньги дала, просто так?

- Под расписку. Дружба дружбой, а горшки врозь.

- Сколько ты ей заняла?

- А это, как говорится, коммерческая тайна.
 
        Такая она, Вероника, и осуждать её не надо. Тяжёлые девяностые годы всем дались нелегко, им тоже приходилось туго, но благодаря коммерческой жилке Вероники, они сильно не бедствовали, ещё помогали и Илье. Но тяжёлые времена приходят и уходят.

        Вероника была из тех женщин, которые выйдя замуж, на других мужчин уже не заглядываются, они отдают себя полностью семье. Однако Евгений её ревновал. И чего ревновать женщину на много старше себя? Но он ревновал,  однако виду Веронике не подавал, что ревнует. Поэтому он и выпивал, а, может выпивал по той простой привычке, по которой многие россияне пьют? В посёлке Евгений подружился с местными рыбаками, и часто ездил рыбачить на Онон, где отрывался на всю катушку. Вероника первое время терпела, а потом решила прервать безделье мужа.
 
- Женя, я присмотрела дачи, поедем, посмотрим.

- Какие дачи?

- Две дачи присмотрела, одна на Ононе, другая на Ингоде. На Ингоде вроде бы выгодней купить, туда легче добираться, но на Ононе воздух чище. С другой стороны дорога туда вся раздолбанная.
 
- Ты откуда знаешь?

- Я уже все дачные кооперативы посетила.
- И с кем же ты ездила? С хахалем поди, старуха уже, а всё на мужиков заглядываешься.

- Женя-Женя, какой же ты! Всё ревнуешь. Мне с тобой хлопот хватает, некогда на других смотреть.

- То-то же.
 
          Видя, что Евгений успокоился и, подавив в себе обиду на то, что он назвал её старухой, Вероника спросила:

- Будем покупать дачу? Народ из посёлка бежит, дачу можно дёшево купить.

- Охота тебе в земле копаться?

- А почему бы и нет? Целый день на свежем воздухе, свои овощи и ягоды, без нитратов, не то, что китайские. И реки рядом, будешь на рыбалку ходить.

- На Ононе, конечно, рыбачить лучше.

- А дорога?

- Нам на нашей « Ниве» плохие дороги нипочём. И рыбалка - дело хорошо. Но и лопатой надо будет, как киркой в забое, молотить.

- Можно подумать, что ты киркой уголь добывал,- засмеялась Вероника,- Соглашайся, Женя, пока есть продавцы.

- А что, мать, поедем, посмотрим,- согласился Евгений.

- Илюху с Ольгой возьмём, дача и им пригодится. Ребятишки будут там отдыхать.

- Правильно, с Илюхой нам будет легче лопатой орудовать.

- Далась тебе эта лопата,- засмеялась Вероника, - У нас есть деньги и мы можем купить « Крота».

- Крота?! Он же расплодится там и всё уничтожит. Придумаешь тоже.

- « Крот»- это маленький такой плуг на солярке работает.

- Правда?

- Ты со своей рыбалкой от жизни отстал.
             Купили они дачу на Ононе: обширный участок с теплицами, с ягодниками, дом тёплый и домик летний, баня. Хорошо! И дружно вместе с детьми стали работать на своём участке. А Вероника была бы не Вероникой, если бы и с дачи не имела прибыли: продавала ягоды, ранетки. И на зиму для всей семьи заготовила соленья и варенья. Она задумала уже посадить на участке сливы и яблони, но… . Евгений продолжал ездить на рыбалку со своими друзьями. Однажды он приехал пьяный, а утром стал жаловаться на тяжесть в груди:

- Мать, есть у нас валидол?

- Какой тебе валидол, похмелье у тебя.

- Есть самогон-то? Дай опохмелиться, может, легче станет.

- Нет. Уж забыли, когда гнали его.

- Мне очень тяжело, мать.

- Водки надо меньше пить.

           И ушла к соседке по даче. А когда вернулась, Евгений уже был мёртв. Сердце подвело. Ох, как казнила себя Вероника после смерти Евгения.

- Я же думала, что я раньше его умру, я же его старше,- жаловалась она своей племяннице.

          Племянница, как могла, помогала тётке. Но похороны прошли, прошло сорок дней, все разъехались, осталась она одна. Дети работают, внуки учатся, а Вероника казнит себя за смерть мужа. И случился с ней лёгкий инсульт, лежит она в больнице. После выписки из больницы, Вероника встряхнулась, больше не стала винить себя в смерти мужа, стала заниматься лечебной гимнастикой, стала соблюдать диету, рекомендованную врачами. По-прежнему ездит на дачу. Дышит свежим воздухом. Выправилась женщина. Года через два приехал к ней тот самый начальник милиции из молодости, он овдовел уже давно; узнав, что Вероника тоже овдовела, решил сделать ей предложение. Но Вероника отказала ему, хочет быть она свободной.

          А недавно я её встретила. Идёт навстречу мне статная женщина, хотя ей уже семьдесят восемь лет. На ней новая шуба, шапка из того же меха. Лицо в морщинах, но глаза всё так же, как и в молодости, сияют. Вот какая женщина!