Почему я не доверяю документам. ч. 3

    Давайте повспоминаем: какая при социализме была традиция составлять статистику? Например, по завершению общественного праздника, называемого «Выборы», в отчётах всегда писалось, что 99 (с чем-то) процентов проголосовали (конечно) «за».  А что было, если не 99 с чем-то приходило, а меньше? Конечно, народ на выборы гнали добровольно-принудительно, и явка была невероятно высока, но под 100% всегда же быть не могло? А что же было, если вдруг где-то оказывалось 99 без ничего, 98, или вообще 97? А всё равно писали 99 с чем-то. Т.е., преуменьшать проблемы (в данном случае процент неявки) документально (в данном случае) в разы в этой системе было в норме вещей.
    Давайте подумаем, что же должно стоять за такой избирательной системой, в которой все (ну или почти все), как по команде, вели себя на один манер? Может, им всем были даны какие-то тайные инструкции так делать, и они давали подписки о неразглашении? Понятное дело, что просто так такое поведение появиться не могло. Но только инструкции в данном случае необязательны; достаточно было одного страха получить неприятности. Сообщишь правду – долго на своём месте не задержишься. И чтобы ответственных работников этому научить, никаких разъяснительных работ проводить тоже не надо: они сами в первую очередь заинтересованы это понимать. Так что пусть сами и допирают, и их проблемы, как. А кто не допрёт – освободит место более понятливому.
    Далее, если посмотреть глубже, то «за» голосовать все тоже не могли – такого не бывает, чтобы все были «за». Голосующие просто тоже находились под соответствующим давлением системы. А без этого даже в самой сытой и цивильной стране все не могут быть «за» – всегда найдутся те, кто почему-то против. Если же недовольных начать прессовать, и запрещать голосовать по-своему, они начнут возмущаться ещё сильнее, и число недовольных будет расти. И если их всех за это начать прессовать столь сильно, чтобы они даже при этом не смели раскрыть рта, то тогда они будут молчать, и голосовать принудительно «за», но молча ненавидеть. И потому, даже более честная цифра в какие-нибудь 97% вместо 99,8% даже близко не отобразила бы суть всего того несоответствия, которое вертится вокруг всей этой возни с задокументированными формальностями. Но только волнует это несоответствие опять же лишь того, кто готов соображать больше, чем «на 3%»; тот же, для чьей позиции тут соображать невыгодно, такой проблемы не признает, и ничего видеть не захочет, кроме надводной части айсберга.
    Аналогичным образом не будет полноценной и статистика сталинских репрессий, отображённая на бумаге в цифрах, даже если верить, что там написана формальная правда. Каждый увидит в них настоящую правду настолько процентов, которые обратно пропорциональные его желанию анализировать.