Люблю врагов своих. Главы из книги

Утром кто-то назойливо звонил в дверь, не снимая пальца с кнопки.
Я выскочила из ванной в халате, с мокрыми после душа волосами. В такую рань никого не ждала, что-то случилось?
В глазок я увидела соседку из квартиры напротив и открыла. Та с ходу начала: “ Не знаю. Что там у тебя в жизни было не так, но знаешь, у нас дети и все эти твои заморочки нам здесь ни к чему!”
Я недоуменно смотрела на нее: всегда вежливая и спокойная, сейчас она почти кричала.
Да что случилось-то?
Она показала на дверь. На моей двери было написано: маньячка-убийца. Чем-то красным, как кровью.
Видимо, я побледнела, и соседская дама быстро спросила: “Вам плохо?”
Нет, ничего, - выдавила я. - Сейчас пройдет.
На ватных ногах я добрела до кухни, взяла какую-то тряпку, бутыль с моющим средством и начала драить дверь. К счастью, краска легко сходила и через минут пять все было чисто.
Соседка стояла и наблюдала за мной, а потом спросила: “Кто так тебе не любит, а?” Я вяло пожала плечами. Сил говорить, объяснять что-то не было.
А она продолжала: : “Тут какой-то мужик приходил, про тебя расспрашивал, кто да что. Но я и Настя из соседней квартиры ничего ему не сказали: кто его разберет, чего ему надо, в чужие разборки лезть неохота”. Я проговорила:” Спасибо!” И пошла собираться на работу. Выходить на улицу уже не хотелось, было страшно: кто знает, что или кто там будет.
И мне частенько попадался навстречу Делянин со своей улыбкой в тридцать четыре зуба, как у крокодила. Он каждый раз приглашал меня куда-нибудь, предлагал подвезти на работу, звал прогуляться в Летнем саду, благо осень стояла чудесная, словно, и не питерская. Пару раз он звонил мне в дверь, но я не открывала, притворяясь, что меня нет дома.
Были и звонки по телефону. И Делянин, и Валентина мне названивала регулярно, и еще каки-то люди, которые от меня чего-то требовали, угрожали, ругались. Я купила телефон с автоответчиком и не брала трубку, если звонили незнакомые. Слава Богу, мобильник мой не знал никто.
Пару раз какой-то снайпер кидал на мой балкон сырые яйца, несмотря на четвертый этаж. Многие не долетали, и тогда соседи снизу выходили ругаться, а я мышкой сидела дома и не высовывалась, хотя желтые противные капли стекали и с моего балкона, и оконных рам. Я их даже не смывала, и бросать яйца перестали: видимо, ожидали реакции.
Зато приходил участковый, которого вызвали соседи снизу, и допытывался, не знаю ли я тех, кто хулиганит. Я отвечала со всей искренностью, что не знаю: я ведь на самом деле, не знала, кто именно бросает яйца, но не сомневалась, что за ними - рука Валентины.
Словом, если эти люди хотели превратить мою жизнь в кошмар, они своего добились. Я боялась идти в супермаркет, ехать в автобусе, брать такси. На работе вздрагивала при виде любого постороннего человека, который заходил на кафедру. Боялась отвечать на телефонные звонки. А звонков в дверь я пугалась до ужаса. Ночью запиралась на все засовы, окна и балкон задраивала наглухо. Даже телевизор смотрела с приглушенным звуком, чтоб расслышать, если что-то не так. Шторы на окнах были закрыты днем и ночью.
Словом, начинался психоз и истерика.
Это уже была не жизнь.