Что прошло... 4. Напастье

Нелька смотрела в потолок. Вокруг неё сладко посапывали  мальчики и девочки, утомлённые переездом из Москвы на детсадовскую дачу. Долгая дорога в душном автобусе, неразбериха и колготня с устройством: потерянные и перепутанные вещи, кого куда посадить, кого куда положить… Окрики нянек и воспитательниц:

- Ну-ка сядь, Илюхин! Щас ты довертисся у меня!

- Крючкова, где твои сандалии? Опять ноги в одну штанину засунула?!

- Строкова, щас в угол встанешь, там стрекотать будешь! Ешь молча!

- А ты почему суп не ешь? Дома привередничать будешь, а здесь что все едят, то и ты ешь! – Варвара Нефёдовна пихала Нельке в рот ложку с ненавистным рыбным супом. Нелька давилась, суп выливался на платье, приводя воспитательницу в бешенство.

На тыльной стороне ладошек всем ребятишкам химическим карандашом написали номера. Нельке – номер семь. Это чтобы не запутаться – и шкафчик, и полотенце, и кровать - всё под одним номером.

***
Так непохоже это было на прошлое лето.

Прошлым летом  мама отдыхала на Чёрном море, они вчетвером: дед , бабушка, Лёра и Нелька –почти на всё лето уехали в деревню. Называлась деревня Белоомут.

Старики рассказывали, что дело было так.
Задумал однажды царь-батюшка Пётр Алексеевич  торговый флот строить на левом берегу Оки по пути к морю-окияну Каспийскому. Приплыл он к одному селу – навстречу ему  - старики седые. «Здравствуйте, деды!» -  молвил царь. Село стало называться Дединово. Поплыл чуть подальше – вышли ему навстречу девицы-красавицы. Залюбовался на них государь: «Здравствуйте, любушки» – село стало прозываться Любичи. Еще немного отплыл царь Пётр – встретили его рыбаки: «Здорово,  ловцы !» - говорит Пётр Алексеевич . Получились ЛОвцы.

А дальше самое интересное.  Река сильно петляет в этом месте. А за Фруктовой горой круто поворачивает вправо. Течение поэтому там бешеное. И омуты. Завихривается, кипит-бурлит вода в этом месте аж до белой пены. И вот когда  на своём судне царь Пётр проплывал это место,  закрутило их в водовороте и чуть было не потонули все. Выбрались кое-как, слава те, Господи. И царь сказал:

- Мать твою так-то! Отродясь не видывал такого белого омута!

И село на берегу стали называть Белоомутом.

***
Враки, должно быть. Обман… «нас возвышающий». Он ведь «дороже тьмы низких истин»*

***
В Белоомуте жили дядя Петя и тётя Настя – ещё одна бабушкина сестра – настоящие «жили-были дед да баба». И курочка Ряба у них была. И много других курочек. И важный петух с изумрудными перьями в хвосте, коронованный пунцовым гребешком, расхаживал среди них с видом хозяина. Раздавалось истошное кудахтанье – бабка Настя бросалась в курятник и выносила тёпленькое яичко с прилипшим к нему рыженьким или беленьким пёрышком.

А ещё были гуси – «тега-тега-тега». И козочка. И лошадь с грустными умными глазами. Овчарка Альма – добрая и жизнерадостная, которая жила в  своём маленьком домике под огромным кустом бузины во дворе. А кошек – целых три!

На круглом столе – всегда горячий - пузатый самовар: чай пили раз по десять на дню, и всегда  с долгими разговорами.  Непременно из блюдечка, с сахаром вприкуску. Для сахара имелись специальные щипчики. В самоваре отражалась вся комната – с бревенчатыми стенами, с печкой-лежанкой, с геранью и разросшимся столетником на подоконниках, с кусочком неба и облачком за окошком. Отразилась даже муха на кусочке сахара, в предвкушении удовольствия потирающая передние лапки. А если приблизиться  лицом к самовару – будешь похожа на лошадь.

Огородные ароматы: мята, смородина. Вызревающие помидоры, шершавые огурчики… "зелёный лук напряг все силы и поднял семена в коронке"... вилки капусты… "за сизо-матовой капустой  сквозные листики укропа"...вдоль городьбы – "седой и хилой, малина, малина, малина вяло спит в сторонке". В конце августа всё перекрывал яблочный дух:"там вдали, где небо пусто, маячат яблони-растрёпы"...**

От черничных зарослей в лесу темно в глазах. Нельке лучше всех – ей почти не надо наклоняться. Быстрее всех наполняла своё лукошко, попутно запихивая ягоды  в рот горстями. А засыпая вечером,  всё никак не могла выбраться из черничного плена – перед глазами  ягоды, ягоды…

Едва очутившись на опушке,  дед сразу находил палку покрепче и дальше  уже шёл с посохом. Следом – бабушка с корзиной для шишек. Самовар растапливать. А Нелька  рвала мелкие гвоздички и колокольчики, потом наряжала ими какую-нибудь ёлочку. Собирала жёлуди – крепенькие, в тюбетейках. А дома мастерила из них человечков и зверюшек разных.

Иногда с ними в лес ходил Лёрик с друзьями. Вот когда начиналось настоящее веселье! Они забирались на ветвистые дубы, на сучковатые сосны, бросались сверху шишками. Строили шалаш, играли в прятки и в казаки-разбойники…

В жару – река! Раскалённый песок и ледяною кажущаяся после него вода, играющая весёлыми бликами. Плюхались, ныряли, кружили друг друга на руках. Однажды Нелька так поджарилась на солнце, что её пришлось обмазать простоквашей и отправить в погреб – чтобы остыла.

***
- Она ! ..должна!.. привыкать!.. к коллективу!  Иначе вы её окончательно избалуете. А ей ведь в школу скоро! – голос мамы за фанерной перегородкой в комнате на Проломке  был непривычно жёстким и сердитым. Как будто гвозди заколачивала.

- Тебе что, путёвку не дали?

- Ну при чём здесь путёвка-то?! – голос два раза подпрыгнул, превращаясь в визг.

Вскоре после этого разговора дед, бабушка и мама уехали отдыхать в Белоомут.  А Нелька оказалась на даче с детским садом.

***
И вот теперь она лежала с открытыми глазами. За окнами спальни было уже совсем светло: ночи в июне короткие, темно почти и не бывает. Воспоминания о прошлом лете отзывались  болью и тоской. Ведь всю зиму они с бабушкой мечтали, как снова будут ходить на речку полоскать бельё прямо с лодки – их вдоль берега видимо-невидимо –  цепочками к колышкам прикреплены, и замки висят на ключики заперты. Забирайся в любую – течением не унесёт. А бельё после речной воды, просушенное на солнце и на ветру… Лето!

С дедом мечтали, как опять будут спать на сеновале – сено шуршит, в нём копошатся какие-то букашки… Под утро начинают горланить петухи… колокольный перезвон в церкви сквозь сон кажется ещё загадочнее…

- Паадъ-ё-ооом!!!

Натянув как попало маечки – бегом, бегом… На зарядку становись!

К обеду обнаружилось, что Нелька перестала говорить. Она не реагировала на вопросы, не пугалась окриков – просто смотрела вокруг спокойными задумчивыми глазами. А после обеда пропала. Кроватка её так и осталась неразобранной в тихий час.

Её нашли лишь к вечеру в самом дальнем уголке территории, за летним душем. Там уже начинался лес, и ходить туда строго-настрого запрещалось.

Она стояла у забора и в щёлочку между досками смотрела на дорогу, которая через лес вела к станции. «Сейчас на дороге появится бабушка и заберёт меня отсюда».

Бабушка не появилась. Безучастную Нельку отвели в медпункт, напоили какой-то гадостью, уложили в постель.

Она не заговорила ни на следующий день, ни через два дня… Тогда пришлось разыскать деда с бабушкой. Они примчались и увезли её в Белоомут.

Пока ехали, бабушка всё плакала и гладила Нельку по головке:

- Ну, что ты молчишь, детка? Скажи, кто тебя обидел?

А дед хорохорился и старался шутить:

- Это ничего, это пройдёт…  это просто молчун напал. Вот приедем, я этого Молчуна крапивой!

И когда уже подъезжали к парому, Нелька вдруг сказала как ни в чём не бывало:

- Да я и сама не знаю… прям напастье какое-то… и что это за напастье такое?.. Пойдём завтра стирать на речку, ба?



Мамин отпуск был окончательно испорчен.



***
 *А.С.Пушкин "Герой"
**Саша Чёрный "Огород"


# Иллюстрация - из цикла "Мужики полетели" Леонида Баранова





                Продолжение следует