Отважный шотландец Робин Говард. Гл. 2

2

     Робин Говард и Джойс Рэлли промчались через деревню, состоящую из двух-трех десятков дворов, с каменными домами, хозяйственными постройками, садами и огородами, почти безлюдную сейчас, ибо большая часть ее обитателей трудилась на лежащих поблизости полосах земли.
     Дорога вывела на большой тракт. Беглецы повернули вправо и поскакали галопом на север. Через полчаса перешли на быструю рысь. Преодолели вброд две мелких речушки. Часа через два они стали приближаться к лесу. Впереди и несколько справа из-за верхушек деревьев выглядывали башни какого-то замка. По мере движения всадников башни вырастали и вот уже показались стены, соединяющие их. Замок двигался, уходя вправо. Когда Робин и Джойс въехали в лес, они перестали его видеть за деревьями. Скакали по просеке, уходящей вглубь леса. Справа и слева мелькали дубы, сосны, буки, а за ними - солнечные пятна и тени, которыми была испещрена глубина леса.
     Вдали из-за поворота выехала группа всадников – человек десять.
     - Это может быть дорожная стража. Они могут остановить нас. Если остановят, говори ты с ними, Роб: а то мой ирландский акцент у них сразу вызовет подозрение, а ты балакаешь по-ихнему не хуже, чем они сами.
     Незнакомые всадники, и правда, остановили Робина и Джойса, причем сразу окружили. Все они были в акитонах до колен (стеганных куртках), в стальных колпаках, с закругленным верхом. В руках держали копья, щиты. Были в легком вооружении потому, что ежедневные многочасовые дозоры совершать в латах было бы слишком тяжело. Сбоку у каждого висел меч. Все эти воины были, как на подбор рослые, молодые, за исключением одного, в ком угадывался их начальник: он был и ниже ростом и значительно старше. Имел очень широкие плечи и грудь. Из-под шлема выбивались русые, тронутые сединой кудри. Аккуратно подстриженные борода и усы были совершенно седыми. Во всю левую щеку пролегал шрам. Этот человек приветствовал Робина и Джойса вполне доброжелательно. Затем спросил:
     - Не замечали ли вы по пути чего-нибудь подозрительного? – И пояснил: - Дороги не спокойны из-за разбойников.
     - Да нет, - отвечал Робин.
     - А вы кто?
     - Как кто? Ратники, - отвечал наш герой.
     - Вижу, что ратники. Я имею ввиду, чьи ратники, кому служите?
     Этот вопрос застал Робина врасплох. В самом деле, что сказать? Он знал несколько пограничных рыцарей, с которыми у Говардов и у живущих поблизости от них шотландских рыцарей были стычки, но опасался, что стражники сопроводят к названному рыцарю, чтобы проверить правоту его слов. Но кого-то надо было назвать и как можно скорее, иначе заминка вызовет подозрение. И он сказал первое пришедшее на ум английское имя.
     Стражники удивленно и недоверчиво переглянулись. Лица их, которые только что были приветливыми, доброжелательными, стали сразу холодными и враждебными.
     - Что-то мы не знаем ни одного рыцаря из здешних мест с таким именем, - произнес начальник стражи. Глаза его потемнели и слегка прищурились.
     - Но мы,.. мы не из здешних мест, просто заехали сюда, - ответил Робин, чувствуя, что слова его звучат неуверенно, неубедительно, лживо, и что сам он выглядит сейчас растерянным, испуганным.
     - Вот как. А из каких вы мест? Хотя бы скажите, из какого вы графства и как здесь оказались, - потребовал начальник патрульного отряда.
     Наш герой знал только одно английское графство – то, в котором он находился сейчас, которое граничило с шотландским шерифством, где было имение Говардов. Он снова замялся и, растерянно поморщившись, покосился на Джойса, словно ожидая от него помощи. Но тот, как и предупредил, хранил молчание.
     Заметив направление взгляда Робина, начальник дорожной стражи перевел взор на его спутника и сказал, хитровато-недоверчиво улыбаясь:
     - А что же ты молчишь? Давай-давай подсказывай товарищу, а то с памятью у него явно плохо стало – даже не знает, в каком графстве живет. Ну а ты-то знаешь?
     Джойс Рэлли был более сведущ в английской топонимике: он знал наименования двух графств. И назвал одно из них.
     - Ого, не так уж близко отсюда. И что же вас занесло сюда? – сказал начальник стражи. – А впрочем, можете не говорить. Уже и так ясно кто вы такие. Эй, Сэм, ну-ка давай досмотри их поклажу.
     Ратник, находящийся ближе остальных стражников к Джойсу, сильно перегнулся в седле и взялся за вьюк, притороченный к крупу лошади ирландца, чтобы развязать стягивающую его тесемку.
     - Эй, - рыкнул Джойс, полуразвернувшись в седле, чтобы откинуть его руку, но тотчас же другой ратник приставил к его груди острие копья и велел:
     - Сиди смирно, сволочь.
     Вьючный мешок был быстро развязан, и оттуда была извлечена золотая чаша.
     - Ого, - послышался вокруг выдох изумления.
    Вслед за золотой чашей в руках Сэма появились серебряные чаша, блюдо, золотые кубок и блюдце.
     - Да, ну и ратники, - рассмеялся начальник стражи. – Богачи. Не ратники обычные, а графья какие-то.
     Удовлетворенно-насмешливое выражение  его лица сменилось холодным, строгим. Он заметил:
     - Да, не напрасно остановил я вас. Еще раз убеждаюсь, что нюх у меня на разбойников очень хороший – за милю вижу.
     - Мы не разбойники, - возмущенно сказал Робин.
     - Не разбойники?! А откуда тогда у вас, простых ратников, такие дорогие вещи взялись?! Случайно нашли?! Так любят говорить те, кого мы так вот припераем к стенке. Но ложь от петли ни кого не спасает.
     - Так берите половину да разъедемся с миром, - предложил Джойс, который уже не считал нужным скрывать свой ирландский акцент.
     - Зачем нам половина, когда все ваше богатство уже в наших руках? Но мы его не присвоим, потому что мы не разбойники, как вы, а все сдадим под опись в казну его величества. Ну, конечно, хорошее вознаграждение за это получим, очень хорошее. Но это приобретение будет законным, не то что ваше. А с вами мы поступим так, как со всеми разбойниками – вздернем у дороги. Чтобы другим неповадно было.
     Робин видел, что прорваться сквозь кольцо всадников невозможно. И понял он, что напрасно надеялся вновь увидеть родную Шотландию, понял, что не суждено ему такое счастье. А значит, остается одно – умереть с доблестью, нанеся как можно больший урон врагам.
     Он выхватил из ножен меч. Стражники, ожидавшие от задержанных сопротивления, были начеку. Те, кто находился от Робина и Джойса на расстоянии не позволявшем использовать копье, бросили его на землю и быстро обнажили меч. Но наш герой на мгновение опередил их. Он сразу сделал выпад, стремясь вонзить клинок в грудь начальника стражи, покрытую только курткой. Но реакция того не подвела: он успел подставить  щит. Острие меча с лязгом скользнуло по металлу. В следующий момент спереди, слева, справа на Робина посыпались страшные удары, наносимые с богатырской силой. Обладающий поразительной реакцией и способностью совершать необычайно резкие движения наш герой с полминуты успешно отражал их, одни мечом, другие щитом. Удары наносились преимущественно мечами. Старались англичане поразить Робина и копьями, но стражники, сражающиеся мечами, находились спереди тех, кто пустил в ход копья, и мешали этим воинам эффективно действовать ими. Наш герой, конечно, опасался получить удары в спину. Но пока этого не происходило и вот почему. В начальный момент боя Робин несколько повернул коня влево, и находившийся сбоку Джойс оказался у него сзади и прикрыл ему спину. Но лишь на полминуты. На него тоже сыпались тяжелые удары. Удавалось отразить лишь некоторые. От остальных спасали латы, но не от всех: три удара пробили кольчугу и оказались смертельными. Джойс не кричал от боли, а рычал. И продолжал биться, неизвестно каким образом оставаясь живым и неизвестно откуда беря силы для борьбы с врагами.
     Вдруг Робин ощутил сильный удар в спину острием то ли меча, то ли копья. Но кольчуга пробита не была. Наш герой, отбив удар справа и закрывшись от ударов спереди и слева щитом, резко полуразвернулся, чтобы отразить новый удар сзади. Он успел увидеть пустое седло коня Джойса, разъяренные раскрасневшиеся лица врагов, блестящие прямые полосы мечей. Чтобы так повернуться, ему пришлось сильно съехать с седла. Вся тяжесть тела пришлась на левую ногу, упершуюся в стремя. В этом положении не было возможности достаточно хорошо сжать ногами круп коня, чтобы надежно держаться на нем. Робин испугался, что слишком открылся для врагов, наседавших спереди и с боков. Скосил глаза и увидел падающий на него меч. Успел вовремя поднять щит. Раздался лязг металла. Хотя наш герой сумел закрыться щитом, сила этого удара столкнула его, плохо сидящего в седле. Он рухнул на землю. Впрочем, упал вполне удачно: не потерял сознание, избежал перелома или вывиха какой-либо конечности, сильного ушиба. Вокруг двигались, топтались огромные лошадиные ноги. Робин стал подниматься с такой быстротою, с какой позволяли почти тридцатикилаграммовые доспехи. Двое воинов соскочили с коней и сразу навалились на него.
     - Веревку давайте скорее, - услышал Робин над собою хриплый голос.
     Они стали бороться с ним, стараясь связать, обдавая его вонючим дыханием, исходящим из ртов с гнилыми зубами. Сумели одолеть не скоро и то лишь при помощи двух других своих товарищей. Вряд ли бы смогли осилить и вчетвером, если бы не слишком невыгодное для борьбы положение, в котором находился наш герой, прижатый лопатками к земле, и если бы его движения не обременяли тяжелые латы. Связали ему и руки, и ноги.
     - Давайте, тащите их за обочину. Вон к тем двум деревьям. Очень подходящие. Как раз для них, - приказал начальник стражи.
     - И мертвяка тоже повесить? – спросил кто-то.
     - А как же? Чем больше мы вздернем разбойников, тем лучше. Пусть все видят, что мы не зря жалованье получаем. Да и остальные разбойники, видя, как много повешенных их товарищей, может, два раза подумают прежде, чем вновь творить свои бесчинства, - отвечал начальник.
     Сильные руки схватили Робина и потащили. Бросили около корней дуба. Обреченный приподнялся и увидел, как два стражника волокут сюда Джойса Рэлли. Они говорили:
     - Столько воевал, но такого живучего еще не видел. Его протыкают, а он продолжает драться.
     - Да, здоровый гад попался.
     - Двоих ранил.  Джона-то не очень: через месяц поправится и снова с нами будет ездить. А Дэвиду конец, конечно. Такая рана у него. Не знаю, доживет ли до вечера.
     - Сейчас Эдвард хлопочет над ним. Может, еще обойдется. Эдвард умеет раны врачевать неплохо. Столько лет воевал. Все знает. И бальзам какой-то с собой возит. На травах целебных. И еще какие-то снадобья.
     - Да, начальник нам хороший попался – даже раны врачевать умеет. Но Дэвиду и он не поможет. Ясно, что не жилец уже.
     Труп Джойса приволокли к липе, соседней дубу, под которым лежал Робин.
     - Ух ты, гад, - один из стражников, тащивших ирландца, пнул бездыханное тело ногой. – Его первого и вздернем.
     - Конечно. Только жаль, что мертвый. Был бы хоть чуть живой. А то сейчас, к сожалению, ему все равно, как его покарают, - сказал другой.
     Робин видел, что пятеро стражников спешились. Те, кто остался в седле, взяли за поводья коней спешившихся товарищей. Один из воинов, тащивших Джойса, и сейчас стоявших около него, крикнул:
     - Эй, веревки у кого?! У тебя что ли, Дэниэл?! Прошлый раз у тебя были! И сейчас, кажется, ты давал веревку связать этого негодяя!
     Дэниэл подошел к своей лошади, вынул из седельной сумки ворох веревок с готовыми уже петлями, отделил от него две, подошел к деревьям, около которых лежали Робин и Джойс, и кинул на траву. Здесь стояли все спешившиеся стражники. Один сказал:
     - Надо быстрее снять с него кольчугу, пока не закоченел, а то потом тяжело будет.
     Воины торопливо сняли с убитого латные рукавицы, налокотники, шлем и, кряхтя от усердия, стянули с него кольчугу. Затем сняли поножи.
     После этого подошли к Робину. Сняли с его ног поножи. Прежде, чем продолжить снимать доспехи, пригрозили, что будут пытать его перед казнью, если он вздумает сопротивляться или как-либо мешать их действиям, а это он вполне мог бы сделать, поскольку руки его развязали. Но наш герой выполнил их требование, ибо хотел умереть с наименьшими мучениями. Стражники сняли с него латные рукавицы, налокотники, шлем, а затем и кольчугу. После этого вновь связали руки за спиной.
     Один из воинов поднял с земли веревку с петлей, подошел к дубу и перекинул конец веревки через нижний мощный сук. Другой стражник подвел под эту ветвь коня и стал, удерживая его под уздцы.
     Два дюжих воина подхватили с обеих сторон Робина, подняли и поднесли к коню. Здесь поставили на ноги и надели на шею петлю. Затем опять подхватили и посадили на седло коня. Стражник, державший конец веревки, подтянул ее, чтобы петля оказалась на нужной высоте. Привязал конец веревки к растущей рядом коренастой сосенке.
     - Готово, - сказал он.
     - Вот и конец пришел тебе, висельник, заслуженный конец. Больше не будешь людям чинить зла.
     - Лети в тартарары, где для тебя давно уже уготовано местечко.
     - Котел пожарче.
     - Тебя там заждались, ха-ха.
     - Погодите чуть. Пусть помолится перед смертью.
     - Пускай помолится. Хотя все равно это ему не поможет. Но пусть – любой висельник, даже самый грешный, имеет на это право, - говорили стражники.
     Робин устремил глаза в небо, синеющее над кудрявыми зелеными вершинами деревьев, и торопливо мысленно вознес истовую молитву.
     - Ну все, хватит – все равно это тебе не поможет, правильно говорит Найд, - усмехнулся стражник, держащий под уздцы лошадь, и хотел уже ее повести в сторону, чтобы Робин повис в петле, как неожиданно Эдвард, который хлопотал над лежащим на дороге раненым, крикнул:
     - Стойте! Стойте!
     Он подбежал к месту казни и сказал:
     - Пока не надо. Успеем еще его вздернуть. А сейчас он нам нужен. Пытать его будем, чтобы согласился показать, где его дружки прячутся. Как я сразу об этом не подумал?!
     - Да, да, верно. И мы как не подумали? - одобрительно закивали головами его подчиненные. Один из них поставил ногу в стремя и, встав на нем, снял с Робина петлю. Затем его опустили на землю.
     Наш герой, испытавший было огромное облегчение, пришел в еще больший ужас, чем перед казнью, узнав, что его собираются пытать.
     Робина уложили на землю. Стражники обступили его. Всадники подъехали поближе, желая увидеть страшное, щекочущее нервы зрелище.
     Эдвард пнул его ногой и строгим голосом сказал ему:
     - Скажешь, гад, где твои дружки прячутся? Где логово ваше? Лучше сразу скажи – тогда легче умрешь.
     - Я бы с радостью сказал. Но как я скажу, если не знаю, - ответил тот. – Вы совершаете чудовищную ошибку, никакие мы не разбойники.
     - Ну что ж, не хочешь говорить? Тогда на себя пеняй. Сейчас по-другому петь будешь, - сказал Эдвард и окинул взглядом стоящих вокруг Робина стражников. – Хагенс, - обратился он к одному из них, - давай, дорогой, - ты у нас мастер в этом деле и любитель языки развязывать. Приступай.
     Хагенсом был как раз тот воин, который только что занимался закреплением на дереве веревки с петлей.
     - Конечно, начальник, я это умею делать – ты знаешь, - с радостной готовностью сказал тот. - Сейчас эта мразь заговорит у меня.
     Хагенс обнажил кинжал, опустился рядом с лежащим на одно колено и приблизил острие лезвия к его глазу.   
     - Ну что, скажешь? Говори, гад, - угрожающе процедил он сквозь зубы, жестоко сузив холодные светлые глаза.
     - Поверьте мне, я в самом деле не разбойник. Я сам их ненавижу, разбойников. Да если бы я знал, где в этом лесу их логово, я бы не только сказал, да я бы сам с радостью пошел с вами их убивать.
     - Стой, погоди, Хагенс, - неожиданно остановил Эдвард подчиненного, уже готового пустить в ход кинжал. – Не так надо. Он нам должен еще показать, где их логово разбойничье в лесу. А ты его зрения лишить собираешься.
     - Да я один только глаз выколю.
     - В лесу, знаешь, и с двумя глазами заплутать легко. А главное не это. А вот что. Если он и покажет нам, где его дружки живут, может такое статься, что мы не сможем справиться с ними, потому что их может оказаться много. Такое уж было, помните. К тому же, должно быть, вооружены они лучше нас: не случайно эти вооружены не хуже, чем дружинники богатого рыцаря. Нет, самое разумное, это ехать к Дику Блэру. Замок его совсем близко, как вы знаете. Он, конечно, поможет нам: любой рыцарь не терпит в своих владениях разбойников. Да и указ короля есть – оказывать рыцарям в их владениях дорожной страже всяческое содействие. И раненым нашим там окажут помощь. Кроме того, в каждом замке есть пыточная. Там и допросят нашего висельника. Это не то, что здесь пытать –  в пыточной приспособления разные – можно будет язык ему развязать, не изувечив его, так, чтобы он потом по лесу идти мог и стоянку их разбойничью найти.
     На дороге остановили попутную подводу. Она была мало загруженной. Возница, как оказалось, был вилланом Дика Блэра. В повозку положили двух раненых и усадили связанного Робина Говорда.
     Всадники и подвода двинулись в южном направлении. Через минут двадцать свернули на примыкающую дорогу. Она шла густым ельником. Когда проехали с полмили, их глазам открылось поле, окруженное лесом.
     Посреди поля стоял замок. Несколько поодаль темнели и светлели десятки жилых и хозяйственных строений деревни, живописно расположенной на пологих склонах невысоких холмов. На поле было много вспаханных полос земли, на которых виднелись фигурки работающих крестьян. В южной части крепости шло строительство. Наполовину построенная башня стояла в лесах. Около вращалось большое колесо лебедки, поднимающей обтесанные камни. Этот механизм приводился в движение одним из работников, ходящим внутри колеса. Всего на стройке трудились человек десять. Четверо из них были заняты разгрузкой только что подъехавшей повозки с камнями, служившими стройматериалом после специальной обработки. Мрачная корявая могучая громада замка выделялась на фоне зеленовато-синего леса и голубеющих за ним холмистых просторных далей. Не надо думать, что европейские замки средних веков, сохранившиеся до нашего времени, были совершенно такими же и тогда. Как только отпала надобность в их главном назначении, то есть оборонительном, эти крепости стали усердно переделывать под мирные жилища, даже дворцы: бойницы расширяли, превращая в обычные окна, добавляли еще окна, пробивая соответствующие отверстия в стенах; убирали такие части строения, которые имели сугубо боевое назначение, возводили высокие кровли там, где их никогда не было, а если и были, то гораздо меньших размеров; добавляли украшающие архитектурные детали. В облике типичного средневекового замка взгляд встречал не много разнообразия. Он представлял собою комплекс зубчатых стен с зубчатыми башнями, квадратными или круглыми, где более, где менее крупными. Именно такой замок открылся сейчас глазам путников, выехавших из леса.
      Отряд стражников остановился от крепости на расстоянии ярдов двухсот, дабы продемонстрировать  мирные намерения. Эдвард отдал подчиненным свои копье, щит, меч и даже кинжал и поскакал далее, велев следовать за ним виллану на повозке. Они подъехали к окружающему замок рву, остановились напротив квадратной башни, в которой были ворота. Когда нужно было, вход в замок соединялся с противоположным берегом подвесным мостом, сейчас поднятым и притянутым цепями к закрытым воротам. В открывшемся маленьком квадратном окошечке около ворот глядело лицо привратника.
     - Сообщи своему господину, что мы дорожная королевская стража, - сказал ему Эдвард. – Я хочу переговорить с ним.
     Привратник отвернулся и закричал:
     - Джон, скажи их светлости, что королевская стража!
     На вершине донжона между зубцами появилась фигура дозорного, видная по грудь. Он крикнул:
     - Я уже сказал ему, что чей-то отряд приближается!
     Через несколько секунд из узкого окна-бойницы верхнего этажа огромной башни выглянул человек и крикнул:
     - Впусти одного!
     Рядом с воротами была калитка, со своим подвесным мостом, сейчас тоже поднятым, в раза два менее широким, чем первый. Он опустился с лязгом цепей и доносящимся из-за стены ржавым скрипом и верещанием специального вращательного механизма. Затем открылась калитка. В дверном проеме стояли привратник, немолодой человек, в полукафтане и штанах- чулках, а за ним - два латника.
     Начальник дорожной стражи въехал в калитку. Она закрылась, мост поднялся с такими же звуками, с какими опускался. Через несколько минут заверещал и заскрипел проржавевший вращательный механизм, только другой, тоже невидный за стеной башни, и громко что-то лязгнуло. Сидевший в повозке Робин узнал звуки, какие бывают, когда поднимают или опускают железную решетку, закрывающую вход в замок. Затем послышался недовольный голос:
     - Эй, Дэнн, ты заснул что ли? Или не слышал, что тебе сказали? Крути давай! (П. Г.: нередко в замках человек, вращающий механизм, который опускал подвесной мост, находился в изолированном помещении, что уменьшало возможность его подкупа врагами). Опять послышался звук, издаваемый железным механизмом, уже третьим, более мощным. Залязгали цепи и подвесной мост опустился. Сразу затем со скрипом разошлись и распахнулись створы ворот, открыв взглядам людей, находящихся на этой стороне рва, сводчатый проезд в башне. Они увидели в этом глубоком проеме тех же двух латников и привратника. Последний кивнул им и сделал рукой приглашающий жест. Виллан на козлах тряхнул вожжами и лошадь, помахивая хвостом, пошла на мост, телега, скрипя и постукивая, покатилась за нею.
     Во дворе замка Робин увидел высокого стройного мужчину, в красивом охотничьем платье. Его каштановые, кудрявые, необычно длинные для рыцаря волосы были тронуты сединой. На вид ему было лет сорок пять. Загорелое лицо было скуластое, но красивое, даже, несмотря на возраст. Наш герой догадался, что это и есть хозяин замка - Дик Блэр. У него был озабоченно-недовольный вид.
     - Вон он, - указал Эдвард на Робина.
     Дик Блэр хмуро взглянул на него. Сказал:
     - Хорошо, что вы сумели взять его живым. А то эти «джентльмены» не очень-то любят в плен сдаваться. Сейчас допрошу его. Он все расскажет и как найти его дружков покажет. А день еще весь, можно сказать, впереди. Так что моя охота, на которую я собрался с утра, не отменяется. Только дичь будет другая. И, конечно, одеться придется по-другому.
     Он велел ратникам, которые вместе с привратником встречали приезжих:
     - Давайте, тащите его в подземелье, в пыточную.
     В это время мимо проходил челядинец, держа впереди себя какой-то ящик. Дик Блэр приказал ему:
     - Стой. Это потом отнесешь. А сейчас иди, позови Вильяма. Пусть в пыточную идет. Работа ему есть. Но чтоб без меня не начинал.
     Челядинец опустил на землю ящик и поспешил выполнять поручение.
     Ратники вытащили пленника из повозки и повели к донжону. Робин был из тех людей, которых жестокая пытка страшит больше, чем смерть. Даже, когда на шею ему недавно надевали петлю, он не испытывал такого ужаса, какой охватил его сейчас. Со связанными за спиной руками он не мог оказать серьезного сопротивления. Все же, когда уперся в землю своими сильными ногами, то секунд двадцать стражники не могли сдвинуть его с места. При этом он обернулся к Дику Блэру и воскликнул:
     - Какой я вам разбойник?! Да не разбойник я! Они ошиблись! Еще как ошиблись! Это чудовищная ошибка! Отпустите меня!
     - Вы все не разбойники, когда дело доходит до расплаты за свои грехи, - усмехнулся Эдвард.
     - Ничего, Вильям заставит его во всем признаться и показать, где их разбойничье логово, - сказал Дик Блэр.
     - Да я бы рад вам показать, но я же не знаю! Вы только без толку будете мучить меня! – кричал в отчаянии Робин.
      - Не без толку. В этом можешь не сомневаться. Вильям быстро развяжет твой язык. Он и камень бессловесный заставит говорить, - ответил ему, криво усмехнувшись, Дик Блэр.
     - Я могу прислать в помощь твоему умельцу моего человека, - предложил Эдвард и прибавил: - Он тоже большой мастак в этом деле, и большой любитель кромсать этих нехороших парней.
     - Это излишне. Вильям вполне справится и один, - сказал Дик Блэр.
     В этот момент стражники пересилили Робина и потащили снова. Через несколько секунд он неожиданно для них и тех, кто наблюдал за этой сценой, пошел далее без сопротивления и даже с высоко поднятой головой. Это далось ему огромным усилием воли. Он решил постараться стойко выдержать мучения, достойно представителя славного рода Говардов, достойно доблестного шотландского рыцаря.
     Как и в замке Джека Мэйсона, вход в донжон здесь тоже находился на уровне второго этажа. Но к нему вели не ступени: в него можно было попасть только по подвесному мосту, который опускался на плоскую крышу здания, специально построенного для этого в десяти ярдах от донжона. Наш герой и два его провожатых, перейдя через мост, попали в маленькую комнатушку, переднюю башни. В комнатушке было три двери. Правая была открыта на ступенчатую лестницу, которая как спираль, шла вдоль круглой стены башни до ее вершины. Отсюда было видно только начало лестницы. Средняя дверь комнатушки вела в рыцарский зал, то есть, гостиную, левая – в подземелье.
     Вошедших встретил второй привратник, очень похожий на первого – пожилой, в полукафтане и чулках, с мечом на боку.
     - Пойди, сходи за светом. Мы вниз пойдем, - сказал ему один из конвоиров. Тот быстро вышел в среднюю дверь. Скоро вернулся, держа толстую, оплавленную сверху горящую свечу. Ратник взял ее. Другой открыл дверь, ведущую в подземелье. Оттуда потянуло холодом и сыростью. Конвоир со свечой пошел первым. Свеча колеблющимся рыжеватым светом осветила уходящие вниз пыльные каменные ступеньки лестницы, зажатой между двумя угреватыми стенами, с неровной каменной кладкой. По ней спустились в небольшую комнату, с двумя противоположными дверями.
     Ратник со свечой подошел к правой двери, собираясь отодвинуть засов.
     - Ты что, Клайд, первый раз что ли здесь? – сказал ему другой воин. – Там склады с запасами еды всякой. Или тебя так на съестное потянуло? Нам не туда, а сюда.
     Он отодвинул засов другой двери и открыл ее. Из прямоугольного черного проема пахнуло сыростью, плесенью, холодом. Сзади подошел ратник со свечой, свет которой осветил начало коридора, с закрытыми дверями в стенах. Из глубины подземелья послышались звуки какой-то возни – то ли шуршание, то ли вздохи, то ли шаги, то ли хмыканье.
     - Узник? Узники? Как здесь можно жить? – подумал Робин, но невольно позавидовал обитателям темницы: ведь их не будут сейчас пытать. Присутствие духа стало оставлять его. Он застыл на месте, не в силах ступить через порог. И сразу получил толчок в спину. После второго толчка пошел далее.
     Идти не пришлось далеко: они свернули в первую же дверь. Робин увидел довольно большую камеру. В неверном рыжеватом свете свечи обрисовались жуткие очертания приспособлений для пытки. Ратник со свечой быстро разжег очаг, предназначенный, конечно, тоже для истязания людей. Его огонь ярко осветил камеру. Стали хорошо видны страшные устройства и инструменты. Не будем описывать их. В свете большого желтого огня латы ратников красиво заблестели, как золоченые.
     Его подвели к стене, с которой свисали цепи с запястьями-захватами для удержания пытаемого.
     «Вот сейчас, сейчас они развяжут мне руки. На какой-то момент они будут свободны. Нельзя упустить шанс. Вдруг мне опять повезет», - подумал Робин.
     Ратник, которого напарник назвал Клайдом, собрался уже было развязать пленнику руки, как другой сказал ему:
     - Стой! Ты что?! Сразу видно, что ты еще ни разу не занимался этим – не готовил никого к пытке. Это тебе не крестьянина для порки привязывать. Все, кого пытать или казнить собираются, знаешь, какие сильные. А этот вообще бык, чувствуется. Ты ему руки развяжешь, и он нам сразу же наваляет – мечи обнажить не успеем. Нет, вначале вот что делается.
     Он нагнулся и заключил ноги Робина в специальную колодку. После этого они зажали его руки в запястьях-захватах.
     - Ну все, мы свое дело сделали. Пойдем отсюда. Чего нам тут делать?
     - Да, пойдем, - ответил Клайд.
     Они повернулись и пошли к выходу.
     - Надо побыстрей топать. А то сейчас этот Вильям чертов придет.
     - Да и   с а м   обещался прийти сюда.
     - Вот и я о том. Могут оставить кого-нибудь из нас, чтоб на подхвате у Вильяма был. Я уж не раз был. Ничего приятного, я тебе скажу.
     - Нет, нас не заставят сейчас: мы ж в дневной страже.
     - Ну так что ж, кроме нас еще трое на стенах сейчас. Да и остальных всех наших подняли, всех спящих после ночной стражи, поскольку чужой отряд подошел к замку.
     Робин остался один. Состояние его легко представить. Сколько времени осталось до пытки: две минуты, пять, десять? Он наслаждался этими оставшимися до страшных мучений минутами. Вдруг послышались шаги. Он вздрогнул. «Все, идут! Сейчас начнут!» - вскричало все в нем, и все внутри него мгновенно обожгло ледяным холодом. Шаги приближались. Они были шаркающие. И вот в камеру вошел человек, коренастый, очень сутулый, почти сгорбленный, с большой косматой головой. На нем была одежда крестьянина – груботканая подпоясанная рубаха, штаны из такого же материала, несколько узковатые, заплатанные.
     Вошедший человек взглянул без всякого выражения на Робина и прошел к небольшому грубо сколоченному столу, рядом с которым стоял такой же стул. На спинке его висели какие-то тряпки. Они до этого уже были замечены Робином, замечены им были и красные пятна на них. Он с ужасом подумал, что палач вытирает этими тряпками окровавленные руки. Но тряпки эти оказались одеждой. Вошедший человек переоделся в нее, явив глазам Робина, когда снимал с себя платье, мощное мускулистое тело, довольно сильно поросшее волосами на груди, животе и ногах. Пока переодевался, он как-то сосредоточенно-недовольно глядел перед собою. Потом стал готовить приспособления и выбирать, осматривая, инструменты для пытки, лежавшие в ряд у стены. При этом говорил Робину, не глядя на него:
     - Не советую запираться. Лучше признайся, сразу расскажи все. Понял? Думаешь, мне хочется возиться с тобой долго? Я собирался сегодня в деревню сходить – обещал зятю помочь крышу поправить. А тут тебя, как на зло, притащили. Для тебя лучше будет, если сразу расколешься. Тебе, может, тогда даже жизнь оставят. Ну, а если и не оставят, то хоть подохнешь легко – тебя просто повесят - вот и все. Конечно, тоже мало приятного, но это ничто в сравнении с тем, что я сейчас с тобой делать буду.
     Видя эти жуткие приготовления и услышав слова, обещающие страшные мучения, обреченный был ни жив - ни мертв. В жарком помещении его охватил ледяной холод, била дрожь. Все тело ослабло. Ноги подкашивались.
     Палач приблизился к нему.
     - Ну, ты понял? – спросил он, прищурившись как-то проницательно-жестоко. И почесал у себя под мышкой: при этом движении на лице его изобразилось удовольствие.
     Робин поспешил напомнить ему о приказе рыцаря не начинать пытки без него.
     - Да знаю, - расслабленно-небрежно махнул слегка рукою экзекутор. И опять почесал с видимым удовольствием под мышкой. Вдруг он несколькими резкими движениями сорвал с пленника всю одежду. Затем отступил на пару шагов и стал осматривать тело так, словно выискивал с какой его части начать истязание. Потом вновь прищурившись, заглянул в лицо Робина все тем же проницательно-жестоким взглядом. Он осклабился, обнаружив недостаток двух зубов. Проговорил, ухмыляясь:
     - Ну, все в порядке. Не придется с тобой долго возиться. Вообще не придется. Боишься. Очень боишься. Впрочем, все боятся, но кто готов терпеть, – и, как правило, они-то и держатся долго, - не такие, как ты: у них глаза прищурены, губы сжаты. А у тебя зрачки так и бегают, челюсть отвисла… Но это лучше для тебя, как я уже говорил.
     Он снова почесал под мышкой, повернулся и отошел к столу. Уселся важно на стул, положил руку на стол и стал барабанить по нему пальцами, насвистывая какую-то легкую деревенскую мелодию.
     Не прошло и пяти минут, как послышались шаги.
     - Вот он. Вот он. Идет, - сказал экзекутор озабоченно-взволнованно, вскакивая со стула. Он приветствовал вошедшего Дика Блэра почтительным поклоном. Тот сел на стул, откинулся на спинку и положил ногу на ногу с таким видом, словно собрался смотреть какое-то интересное представление. Недобро посмотрел на Робина. Кивнул палачу:
     - Ну, начинай.
     Тот своей косолапой походкой подошел к стене, под которой лежали инструменты, взял небольшие клещи и щипцы.
     - Начнем с этих что ли, самых маленьких, - сказал он и направился к пленнику.
     - Говори, собака, - велел Робину Дик Блэр. – Расскажи все.
     - Все расскажу, - сказал тот.
     - Да-а?! Это хорошо! Очень хорошо! – обрадованно воскликнул Дик Блэр. Он даже встал со стула и приблизился к пленнику, по пути оттолкнув плечом палача, который тоже подходил к нему.
     - Ну, говори, - произнес Дик Блэр. Большие красивые глаза его повеселели, подобрели, и в них выразились внимание и любопытство.
     - Я уже сказал, что не разбойник. Поэтому знать не знаю где скрывается лесная шайка. Ее, может, и нет здесь.
     Дик Блэр недовольно нахмурил брови и жестом руки подозвал палача, чтобы тот приступил к истязанию.
     Робин стал быстро говорить, и палач, удивленный и сразу поверивший ему, не прикоснулся к его телу. Робин рассказал, что он шотландец, что сегодня бежал из плена. Не стал скрывать даже того, что в борьбе за свободу убил Джека Мэйсона. Сказал об этом, чтобы придать своему признанию наибольшую достоверность и потому, что, правда ли убит Джек Мэйсон, можно было проверить. Робин рассчитывал, что, поверив ему, англичане не станут пытать его, а только казнят за побег и убийство их рыцаря. И Дик Блэр поверил. Но реакция его оказалась неожиданной для нашего героя.
     - Так что ж ты сразу не сказал, что ты шотландец, пленный? - произнес Дик Блэр. - Мы пленных шотландцев стараемся не убивать, иначе вы будете убивать наших. А главное, пленные – это выгода. За рыцаря можно хороший выкуп получить. Солдат обмениваем на наших пленных солдат. Да за ваших ополченцев иных тоже можно неплохой выкуп получить, ведь иные из них богатые арендаторы… Так, теперь я знаю, что ты пленный шотландец, бежал. Ну а кто - солдат или рыцарь?
     - Рыцарь.
     Одна бровь Дика Блэра приподнялась, губы округлились и выпятились удивленно-довольно. Он сказал:
     - Так кто же? Зовут как? Многих рыцарей ваших знаю, из тех, что в Пограничном крае живут. По именам многих даже знаю.
     - Говард я, Робин Говард.
     - Ого, вот это рыбка в наш улов сегодня попала, - удивленно-радостно сказал Дик Блэр экзекутору.
     - Робина Говарда не знаю. Джеймса знаю.
     - Это отец мой.
     - Да?..Славный рубака был. Даже мы, англичане, не можем не признать, что это был настоящий рыцарь, хоть и ненавидим его.
     Дик Блэр отошел к столу, сел на стул и с минуту молчал, задумавшись. Потом вдруг произнес:
     - Постой-постой, ты сказал, что убил Джека Мэйсона?
     «Ох, зачем я это сказал?! Не надо было! – с досадой и страхом подумал Робин. – Все так благополучно складываться стало, а теперь меня точно убьют».
     Дик Блэр вскочил со стула, подошел к пленнику. Грудь его взволнованно вздымалась, ноздри свирепо раздувались, глаза сверкали.
     - Я не ослышался? Это правда? – спросил он.
     Наш герой замялся, уже собрался утверждать, что Дик Блэр ослышался, как вдруг английский рыцарь одобряюще похлопал его по плечу.
     - Ты не представляешь, какую хорошую новость ты мне сказал. Хоть ты и шотландец, хоть ты и бежал из плена, хоть ты и убил нашего рыцаря, я тебя карать не буду, даже ругать не буду. Ты просто молодец что кокнул ублюдка этого. Он мне нанес  не малую обиду. Ты сам рыцарь - ты поймешь меня. В последнем набеге я первым ворвался в ваш бург. Поэтому имел все права на лучшую добычу. Но этот подлец сумел убедить лорда нашего, что не я, а он, дескать, первым ворвался. Да еще этот проклятый Кроу поддержал его, а лорд Гамильтон доверяет ему безусловно. Конечно, я вызвал бы на поединок Мэйсона, но лорд предупредил нас, что если кто из-за добычи кровь своему пустит, того он феода лишит. А ведь и я тоже держу надел от лорда Гамильтона. Так что пришлось уступить Мэйсону. Но пользу ему этот обман не принес, как видишь: с тех пор так мало времени прошло, а он уже получил что заслужил. Господь покарал его твоими руками.
     Английский рыцарь снова задумался. Через минуту сказал:
     - Останешься у меня. Я за тебя хороший выкуп получу.
     Робин не стал разочаровывать его в отношении вероятности получения выкупа, опасаясь усложнить свое положение.
     - Все, можешь идти, - сказал Дик Блэр палачу. – Кажется, ты отпрашивался в деревню сходить сегодня. Можешь сходить.
     - А тебя, - затем обратился он к Робину, – сейчас отведут в другое место. Сейчас стражников пришлю. В подземелье не останешься, не беспокойся. Того, за кого выкуп можно получить, содержат неплохо. Есть у нас в донжоне комната с надежным замком. Там даже кровать, стол есть. Поживешь там, пока родня не выкупит тебя.
     Эдварду рыцарь сообщил, что пленный оказался слабак – пыток не выдержал, помер, но что это, мол, не беда – уж в своем-то лесу он и без него отыщет разбойников, а справиться с ними сможет без помощи королевской стражи, ибо располагает достаточными для этого силами. Дик Блэр посоветовал Эдварду продолжить со своими людьми путь далее. Что же касается раненого, сказал рыцарь, то, конечно же, он пусть остается здесь, где постараются его вылечить, а если это не удастся, что скорей всего, ибо рана слишком тяжелая, то похоронят его честь по чести.
     Эдвард покинул замок с сознанием успешно исполненного долга, ведь он  защитил вверенную ему дорогу, на которую следует скорее вернуться, ибо она по-прежнему нуждается в защите.