От автора

Ивановка – большое молоканское село в Исмайлинском районе бывшей Азер-байджансой ССР, бывшего Советского Союза.
Основано оно было ещё при царице Екатерине II сосланными из центральной России на Кавказ молоканами или штундами, как называла их православная церковь. Эта религиозная секта возникла в России в 60-х годах XVIII века. Молокане отказались от православного обряда – от икон,  святых, священников, крещения младенцев, православной храмовой рутины. Они проповедывали нравственное самоусовершенствование.
   
     Молокане подвергались гонениям церковной иерархии и властей – их ссылали на юг России, на Кавказ. Многие вынуждены были покидать Родину, уезжая в Канаду, Северную и Южную Америку.
   
     Почему их называют молоканами? На этот счёт существует несколько версий. По одной из них – православные называли их молоканами за то, что члены секты пили в пост молоко, по другой – название молокане они получили в связи с поселением на реке Молочной в Мелитопольской губернии. Сами же они считают, что название молокане связано с тем, что своё учение они основывают на Слове Божьем, – «чистом словесном молоке». Молокане жили и держались обособленно, не сообщаясь с инаковерующими. На своих богослужениях молокане обычно читают нараспев Послания Св. Апостолов и поют речитативом псалмы, – очень проникновенно и красиво. Сами они называют себя духовными молоканами.
   
     Молокане говорят на народном русском языке, – в нём много слов, оборотов, фонетических особенностей живого, разговорного  русского языка, сохранившегося с давних пор. Как-то,  читая книгу Ивана Бунина о русской деревне прошлого века в средней полосе России я был поражён сходством языка деревенских людей того времени с языком, на котором говорили молокане, проживающие на Кавказе в середи-не XX века.
   
     Язык этот необыкновенно образный, выразительный, сочный, обладающий убой-ной силой, – сатирический заряд его подобен динамиту.

     Впервые я побывал в Ивановке вместе с мамой во время Великой Отечественной войны, когда мне было лет пять.

     Впечатления от деревенского быта, знакомства с новыми людьми, ивановский говор, нравственные устои деревни – впечатались в детскую память на всю жизнь.
Житель большого города, я был немало удивлён тем, что при встрече на улице даже с незнакомыми людьми в деревне надо здороваться.За всё время пребывания в Ивановке я не видел ни одного курящего или пьяного человека. Ругателей и сквернословов среди ивановцев также не было.

     Жили они уединённо, не смешиваясь с аборигенами и сохраняя сложившийся ис-стари деревенский уклад жизни: честность, трудолюбие, трезвость,чистоплотность, уважение к старшим, почитание родителей. И, конечно же, свой язык – напевный, образный самобытный, в огранке деревенского юмора. Ивановцы говорили, словно пели: Чаво, – маво; слух сюды; я чё ж говорю и т.п.

     Внешне ивановцы выглядели очень колоритно – рослые, крепкие, голубоглазые, румяные – кровь с молоком. Старейшины носили белые окладистые бороды, пользовались почётом и уважением.А молоканки были всегда одеты в традиционную деревенскую одежду – кофты, длинные юбки и красивые вышитые фартуки.

     Несколько эпизодов о той поездке в военное время запечатлелись в моей дет-ской памяти. Позже они смешались с калейдоскопом других ивановских картинок, которые часто вспоминались в нашем родстве.

     Посреди деревни, как обычно, находился большой пруд, в котором летом постоянно купались мальчишки. По периметру площади располагались сельсовет, контора правления колхоза, «Маслопром», школа и «фершалский пункт», – как его называли ивановцы.

     Напротив сельсовета стоял небольшой памятник Ленину. Районный художник изваял вождя в традиционной позе с вытянутой рукой. Возможно из-за нехватки средств, гипсовую фигурку отлили очень малой, ростом с подростка, и водрузили на невысокий пьедестал.Выглядел памятник довольно жалко – одной рукой вождь мирового пролетариата крепко сжимал кепчонку, а другой энергичным жестом указывал ивановцам путь в коммунистическую Утопию. Древнегреческий философ Платон в своем трактате «Государство» слово Утопия использовал в значении «место, которо-го нет». Вот куда указывал Ильич путь ивановцам и другим народам земли. Правда ивановцы его дирекшен - «светлый путь» в никуда раскусили уже давно.

     Вождь стоял в центре села, не пользуясь, впрочем, особым вниманием со сто-роны ивановцев и сельских властей, потому что в Ивановке отродясь не проводи-лись митинги и демонстрации, а тем паче парады. И вот в наш приезд произошло чрезвычайное происшествие, взбудоражевшее всю деревню.

     А произошло вот что: поздней ночью неизвестные напали на товарища Ленина, и, – я чё ж говорю, не взяв у него даже пролетарскую кепку, сделали вождю усек-новение головы.Утром, когда первые лучи восходящего солнца осветили центральную площадь села, обитатели Ивановки к своему ужасу увидели обезглавленную фигуру вождя мировой революции, а усекновенная голова с бородёнкой клинушком, закати-лась в кусты и лежала в деревенской пыли.

     Все были напуганы возможными последствиями дерзкого нападения на идола. Особенно переполошились местные власти. Председатель сельсовета со помошники забегали, заметались по селу, в результате чего на обезглавленную фигуру вождя вскоре надели белое покрывало, укрыв следы невиданного в истории села преступле-ния. А к вечеру местный умелец-штукатур закрепил с помощью цемента главу там, где и надлежало ей быть в соответствии с художественными канонами социалистичес-кого реализма.

     Сельчане боялись приезда НКВД, допросов и возможных репрессий. Чем это дело закончилось, – мы не знали, так как в скором времени оставили гостеприим-ную Ивановку и возвратились домой.

     Много лет спустя, где-то уже в начале 80-х годов, накануне горбачев-ской «катастройки», мы с мамой вновь посетили Ивановку. Под впечатлением воспо-минаний сорокалетней давности мы пошли на край села, куда из долины поднимались легендарные «вилюшки» – серпантин горной дороги, круто взбиравшейся на горное плато, где располагалась Ивановка. Далеко-далеко внизу, аж дух захватывало, вид-нелись речка, дорога вдоль неё и мусульманские селенья с густой зеленью высоких деревьев.

     «Ивановские картинки» родились под впечатлением рассказов, которые я слы-шал от мамы, её сестры тети Кати и их тёти Марии Ивановны Серебренниковой, а также от непосредственных контактов с жителями Ивановки во время непродолжи-тельных посещений этого молоканского села.

     Короткие рассказы были полны самобытного ивановского юмора и восхититель-ного по образности языка. Я, как мог, постарался воспроизвести и запечатлеть в «Ивановских картинках» эти сохранившиеся в памяти образцы народного творчес-тва.

     В советское время Ивановка была образцовым процветающим селом, имела кол-хоз миллионер, который возглавлял председатель - герой социалистического труда. Ивановка была однородна по национальному составу – по желанию ивановцев в их селе негласно никого из мусульманских жителей не прописывали и все жили дружно.
После распада Советского Союза многие жители Ивановки, продав свои дома, уехали на историческую родину - в Россию.

     Многие современные ивановцы даже не знают фольклора своих предков, их говор и нравы.

     Жаль это, и печально становится на душе. И потому мне особенно сильно захо-телось сохранить ивановские зарисовки прежней яркой, колоритной жизни молокан-ской общины на Кавказе. Я просто нарисовал картинки быта жителей села Ивановка, используя палитру живого, оригинального языка молоканской деревни и тонкого юмора, присущего обитателям этого славянского островка, окружённого мусульман-ским миром, и сохранившим своё своеобразие в течение более чем двух сотен лет.