Правда

       Никто и никогда не говорил начинающему писателю Николаю, что он пишет плохо. Впрочем, никто и обратного никогда не утверждал. Никто и никогда. Кроме деда Ермолая. Тот, если бывал пьян, очень хвалил Николая, а трезвый ругал почём зря. А иногда — наоборот. А то — всё вместе и зараз. Идиотизм, короче. И, как тут понять: талант ты или обычный графоман? Как разобраться? В такой нестабильной обстановке.
      — Ты, дедушка, уж определись наконец, — добром просил писатель старика. — Хватит юлить. Правду говори. Есть во мне жилка? Или без толку нетленное творю, только дурью маюсь?
      Но всё было напрасно. А понять, когда же именно, дед Ермолай говорит правду, было абсолютно невозможно. То одно говорит, то другое. То чушь порет.  То заговаривается. Фиг поймёшь его. То не говорит ничего, а только плачет. Или смеётся. Идиотизм. Других слов нет. Маразм!
       На Николая отчаяние иной раз нападало, так хотелось ему правду про себя узнать. А на семейном совете почти решили Ермолая завтрака лишить и денег на табак. В наказание. Но пожалели и не стали. Плюнули. Может, старик за правду страдает? Кто его знает? Чужая душа — потёмки.
      Короче, только на волю случая положиться и оставалось. Или жребий кинуть. Хотя…  а вдруг не то, что хочется выпадет? Что тогда? Поздно уж будет горевать. Вон, деда Ермолая на общем семейном совете выбрали прямым тайным. Правду внуку сказать про его творчество. И что? Ничего хорошего. Чушь несёт какую-то. Избранник народный. Выдвиженец, мать его. Придётся другого выбирать. Но только уж наверняка, чтоб голую правду про Николая сказал, без прикрас: дурень тот или нет? А то сомнения замучали…