душа моя,

я всегда буду потрясен тем, как отчетливо ты мне представляешься в шелесте лавандовых лугов, как о тебе поет каждая из этих старых пластинок, как каждый вздох сожженного поля восстает твоими мягкими касаниями, как эта листва лепечет мне о твоих искрящихся медовых ресницах, которые кажутся льном, растянувшимся по прозрачной воде. я всегда буду беспамятно слеп к твоим мягким рукам, касание которых станет ядовитым плющем, обхватывающим щиколотки, к твоим кротким словам, что всегда оказываются мимолетной ложью, выдуманной странником из северных просторов твой шероховатой поверхности души.

я буду любить, любить так, как о любви писали романтики, я стану самым трогательным поэтом нашего с тобой времени, растянувшегося пополам, я стану сочинителем сказок, я перескажу тебе историю, которую ты никогда не сможешь разрушить, я стану тем, кто никогда не произнесет ожидаемое тобой «прощай».

я восстану самой близкой звездой на этом проклятом небе, даже если ты никогда не поднимешь голову вверх - я засияю так ярко, что позволю ослепнуть тебе, вопреки всем законом физического пространства я буду рядом.

я прокляну душу твою этой любовью, а дежавю из моих рук подле губ твоих станет постоянным лечением ноющих ран у груди,

душа моя, я тебя никогда не отпущу. целуй меня во время антракта, пока я раны твои красной нитью сошью.