пожалуйста, помни меня

я лишь хочу знать, что когда-нибудь, спустя сотню зим, забыв тысячу ночей, сквозь соль из под слез, мимо каждого непокорного взгляда, несмотря на самые холодные вечера, спустя миллионы улыбок, миллиарды касаний чужих рук, когда-нибудь.

когда-нибудь в январе, под бой башен с часами на главной площади морозного города, когда куранты поют под мелодии несносных метель, когда руки мои потрескаются от холода в минус тридцать, когда губы застынут в немых улыбках, а нос превратиться в спелую вишню.

тогда ты осторожно прошепчешь о том, какими холодными были зимы, какими тихими стали летние ночи, каким безразличным стал мой горчичный цвет и как надоели тебе чужие бардовые губы. расскажешь о том, сколько голубых глаз ты повидал, сколько из них излучали бирюзовый оттенок, похожий на лунный свет в озере с мостом, что ведет в азию. расскажешь о том, что не слышал больше шелест весенних полей, не собирал в ведра клубнику, не рисовал свеклой румяные щеки, не дул на ранки у чужих колен, не собирал в горсть ромашки, а если и собирал, то некому их было нести, не вплетал в чужие косы цветы, не ощущал мимолетные поцелуи под левым виском, а чувствовал горечь виски, размазанного по иссохшим губам незнакомки. скажешь с ропотом, обрывающим каждое движение губ, что не чувствовал больше отчаяния, не плакал под ливни от стука чужих сердец, не рисовал в ежедневнике незнакомцев, ведь некому было давать им имена. забыл о любимом голосе, что читал в полуночной тишине тебе одному и простору стихи, забыл о том, как кто-то описывал твои бледные руки. напоешь мне старую песню, оставленную в потертых плейлистах, случайно кричащих о чей-то любви. не вспомнишь, почему называл кого-то прекрасным, расскажешь о том, как забыл пересчитать веснушки у щек и позабыл рыжеватый отблеск волос. прошепчешь мне чье-то ласково имя. расскажешь про выкрашенный в белый дом, что был нерушим, в котором хранилось тепло касаний руки, пахло ромашковым чаем и что-то там всегда излучало хрупкий свет, там, где ловил ты солнечных зайчиков и оставлял следы.

я лишь оставлю ромашковый чай меж твоих мерзлых ладоней, у груди - цветы, попутно читая стихи. поцелую осторожно в левый висок, оставляя на нем мягкий след, цвета бардо. вложу в твой ежедневник написанные от руки имена и только взгляну на тебя из под рукавов горчичного свитера, голубоглазым сиянием лунных ночей у озера, под шелестом листвы и полей, что заглушали вздохи твои.

«ты помни, пожалуйста, помни меня».