Сашка

— Милая, единственная, дорогая... — казалось не он, а сам ветер, нежно шелестя листвой, шепчет ей эти ласковые слова. Весь мир: и это ночное небо усыпанное звездами, и желтобокая луна – говорили Сашке о любви... Окружающее уже не казалось ей таким жестоким и холодным, как несколько лет назад. Ведь рядом был человек, любящий Сашку, и она ему была нужна.
Сашка доверчиво положила голову на плечо Дмитрия и глубоко вздохнула. Перед ее глазами медленно, беспощадно царапая тяжелыми воспоминаниями, прошло ее нелегкое и трудное детство.

В семье Гусевых старшим был сын Гриша. Родившийся после него ребенок не дожил и до года, умер. Лишь спустя некоторое время у них родилась девочка, которую назвали в честь погибшего на войне деда Сашей. Разница между братом и сестрой в годах была почти в двенадцать лет. Когда Сашка пошла в первый класс, Гриша, окончив школу, учился в лесном техникуме.
Все вроде бы шло хорошо: Гусевых уважали в деревне. Хлебосольным гостеприимством они славились, были радушные хозяева. Но однажды у ворот Гусевых остановилась милицейская машина. По деревне с быстротой света пронеслась весть: Гусев в приступе белой горячки зарезал жену... Это потрясло всю деревню. Благополучная семья – и вдруг такое... И тут кое-кто начал припоминать отдельные случаи, когда становился невольным свидетелем неприятных сцен.
В последнее время Гусев частенько приходил на работу нетрезвым. А его жена ходила с подозрительными кругами под глазами, то ли от усталости и недосыпания, то ли... Как она ни старалась прятать, синяки на руках были заметны. Гусева была очень молчалива, неразговорчива и в женских разговорах больше слушала других, чем говорила сама. Ее красота очень быстро поблекла, и в свои сорок шесть лет она выглядела на все шестьдесят. Но в семейные дела лучше не вмешиваться. Недаром же гласит народная мудрость, что "муж и жена – одна сатана", сами во всем разберутся.
Сашка росла замкнутой, необщительной. Никто и никогда не видел ее в обществе сверстников, всегда была одна. В тринадцать лет она лишилась матери...
Когда состоялся суд над Гусевым, Сашка лежала в больнице с нервным потрясением. Долгое время перед глазами виделась мертвая, лежащая в луже крови мать... "Саша, беги!.." — долгим эхом слышится ей. Отчетливо помнится каждая секунда роковой ночи, и по прошествии многих лет Сашке все еще снится страшная картина.
Сашкина мать была сиротой, хоронили ее соседи, так как родственники отца не приехали, а брату сообщить не смогли, не знали адреса. Незадолго до трагедии пьяный отец выгнал сына, который вступился за мать и ударил отца за то, что тот, в его отсутствие, избил ее.
— Как ты смеешь, щенок паршивый, поднимать руку на отца?! Вон из моего дома, чтоб и духу твоего здесь не было!..
В Гусеве часто, когда он был пьян, просыпался дух собственности. Он кричал: я, мой дом, я хозяин, что хочу, то и делаю!.. Не раз бывало, что выгонял жену и дочь на улицу, в холод или под дождь... Частенько ночевали они летом под открытым небом, а зимой в холодной нетопленой баньке, что стояла у них за огородом.
И Гриша уехал, пропал без вести, исчез. Где он, что с ним? Никто не знал.
Сашка ненавидела своего отца и боялась. Она и теперь нисколько не жалела его. Одна только мысль, что он ее родной отец, приводило Сашку в лихорадочное состояние.
Когда Сашке в интернат пришло письмо от отца, где он просил прощения, она жестко ответила ему: "...мне никогда не забыть того, что ты сделал с мамой, такое не прощают! Ты думаешь, я забыла, как ты издевался над нами, видя, что мы молча все сносим? Ты сам виноват в своем одиночестве, сам всех оттолкнул!.. Ты мне не отец. Я тебя ненавижу и никогда, никогда не прощу!.."
Проснувшись ночью от своего немого душераздирающего крика, Сашка, снова и снова обращаясь к образу матери, мысленно говорила:
— Эх, мама, мама, если бы ты знала, как мне не хватает тебя. Все могло бы быть иначе, звал же Гриша нас с собой, а ты не захотела. Все отговаривалась тем, что куда нам идти, кому, мол, мы нужны. Жалела все отца, думая, что пропадет он совсем, надеялась, что остепенится, годы возьмут свое. Вот и "успокоился" теперь в тюрьме. Терпела молча всю жизнь, несла обреченно свой крест до самого конца. Из-за боязни людской молвы обрекла себя на страдание и смерть... Теперь ничего не исправить, не изменить. Человека не вернешь, от семьи ничего не осталось, водка, как ржа, выела все человеческое.
После восьмилетки Сашка пошла на завод. Параллельно окончила вечернюю школу и поступила на заочное отделение в институт. Она оставалась замкнутой, любила одиночество. Но постепенно все же оттаивала, отходила от прошлого. Молодость брала свое.
С Дмитрием Сашка работала в одном цехе, они часто виделись у девчат в общежитии, где собирались компанией. Увлеченную и умеющую вести здоровый образ жизни молодежь видели в лесу, с рюкзаком за плечами. Туристскими тропами они обошли все заповедные места родного края.  Прошло два года, как Сашка и Дмитрий дружили. И вот он объяснился ей в любви...

— С самой первой встречи я думаю о тебе... что же ты плачешь? Саша, не надо... — увидев в свете уличного фонаря блестящие дорожки на Сашкиных щеках, сказал Дмитрий.
— Ты не спрашивай меня ни о чем. Я тебе потом как-нибудь все расскажу... Знаешь, просто мне так хорошо, как сейчас, еще никогда не было. Я... Мне даже не верится в свое счастье.
Они стояли на Волжском откосе, и все вокруг было прекрасным и неповторимым. Два человека в жизни нашли друг друга.