Мишель

                Дождь, грязь, сумерки.
   Лунин в избе молится перед распятием. Чуть задувает снаружи ветер и пламя свечи     колышется, отражаясь в жемчужинах распятия.
                Звучит  божественный голос «Вечорницы»
   Он как бы молится, но он вспоминает, он застыл на коленях.
           ГОЛОС ЛУНИНА.
Идеал красоты начинает стираться из моей памяти. Напрасно ищу я его в книгах, в произведениях искусства, в видимом мире, меня окружающем. Тщетно.
Ныне красота для меня всего лишь призрачный миф, а символ граций – непонятный иероглиф.
                Слышно, как льет дождь за стеной.
         Волконская входит неслышно, смотрит на него, за ней прижались дети.
Он не видит ее, пока не поворачивает головы. И стоит на коленях, немея, не дыша – вдруг это видение так же исчезнет,  как и появилось. Все еще продолжает звучать музыка.
   -  С тех пор, как вам запретили писать, я у вас частая гостья. Простите, что помешала.
   -  Здравствуй, дядя Мишель! – Дети бросаются к нему.
   -  Вот, Варку моего, змея укусила.
   -  Бедный Варка, мне жаль его.
Что вы хотите, чтобы я написала вашей сестре сегодня?
   -  Напишите ей, во-первых, о своих детях, затем коснитесь слегка присылки пианино и попросите у нее нот  для пения. Да, и непременно журнал. /«Journal des Debats»/.
   - Я напишу, непременно.
   - А ваша Неллинька хорошеет час от часу. Бедное дитя, по лужам, в грязь идет к дяде Мишелю.
   - Приходи, Лунин, опять играть в четыре угла, а то Ноно скучает, -  проговорил быстро
шестилетний Миша.
   -  Приду, приду, охотно.
   -  Дети, пора домой, вот и дождь кончился. Прощайте, не забывайте нас.
   -  Прощайте, сударыня.
                ДОРОГА.
               Она медленно идет в наступающих сумерках, дети бегут впереди. Она вспоминает.
                ГОЛОС ВОЛКОНСКОЙ.
   «Михаил Лунин, - старый товарищ моего мужа, жил здесь же в этой же деревне. Он вел уединенную жизнь».
                ПЕТЕРБУРГ. Набережная Мойки.  Лежит снег.
            Светлая ночь. По набережной идут двое, молодые кавалергарды.
   Слышен смех. Зимняя ночь 1814 года. Волконский, Лунин и их товарищи офицеры.
                ГОЛОС ВОЛКОНСКОГО
   «…Я жил на Мойке, в доме матери, в нижнем этаже – при въезде в ворота от Пущинского дома».
   -  На одной лестнице со мной живет француженка, любовница г-на N, ты его зхнаешь. Я имею причины ему и его жене  - faire une niche (напроказить).
   - Ты, право, неучтив, Серж, - Лунин и Волконский рассмеялись.
   - Господа, поехали на Крестовский! – воскликнул Волконский.
   -  Vous aimer катание с гор,  m<amie?
   -  Обожаю, mon cher/ Там будет хорошенькая женщина.
   - На Крестовский! Vivat! Vivat!
                Кареты двинулись.   Кто-то вскочил на козлы.
                ГОРКА. Горят фонарики, наподобие иллюминации.
                Вниз съезжают большие санки. Смех, шутки.
     Волконский и Лунин показались на горке. Они весело наблюдают за происходящим.
Вдруг Волконский вскакивает позади дамы в санки, они съезжают с горки. Растерянный пожилой господин остается наверху.
   Сквозь снежный вихрь съезжают санки.
   -   Vous aimer la danse? Madame?
   -  Oui, monsieur!
                Внизу, у спуска с горки к нему подбегает Лунин.
                А пожилой господин уводит свою даму.
    -  C<est un veritable feu  d<artifice! -  (Это настоящий фейерверк!)
   -  Мишель, ты видел его лицо? – Волконский смотрит вслед Пожилому г-ну.
   - Un brave garson. Грех вам обижать невинного старика.
   -  Итак, мы квиты. – Волконский отряхивает снег.
   -  Браво, Серж, она очаровательна.
           Офицеры продолжают катанье с гор. Кто-то из них затеял игру в снежки.
      С горы съезжает великий князь Николай Павлович. Он в мундире, молод, подтянут.
   -  Взгляни, Серж, - великий князь здесь, - оборачивается Лунин.
   Волконский смотрит в его сторону. В этот момент снежок попадает в Николая.
    - Какой славный удар! -  Опешил Лунин.
   Глаза Николая сверкают злобой, он с размаху дает пощечину «обидчику».
Офицер, попавший в него,  стоит в растерянности.
   -  Какая мерзость, - тихо говорит Волконский,
Подходит к великому князю. На его глазах выступают слезы гнева.
   -  Ваше высочество, вы ударили офицера.
   -  Да ведь я думал – это простой рядовой .
   -  Да и в таком случае было бы ваше действие предосудительно.
   -  Волконский, ты меня знаешь, я неумышленно виноват, и поэтому мой неумышленный поступок не могу другим поправить, как предложить дать вам сатисфакцию поединком.
   -  Ваше императорское высочество, - ответил  офицер, - не этого я от вас прошу, но чтобы, при случае, не забыли меня представлением.
                Лунин шепчет Волконскому.
   - Silentium, Серж.  – Они с поклоном отходят в сторону.
                ДОМ ВОЛКОНСКОЙ.
               Из окна дома виден ранний закат. Солнце опускается за горизонт. Сиреневый снег. Горит свеча.
             Волконская наклонилась над кроваткой с Нелли.
   - Мама, я не хочу спать, лучше расскажи сказку.
   - Нелли, ты же знаешь, вот уже совсем темно и все дети ложиться спать.
   - Мама, вот сюда погляди. Солнце в рай ложится, что ли?
   -  И солнце спать должно.
   -  И ты?
   -  Ну, конечно. А теперь, Нелли, ложись, закрывай глазки.
Нелли обнимает ее.
   - Мамочка, скажи, правда, ты не умрешь? Матери не могут умереть, потому что у них есть дети, правда?
   -  Правда, детка, а теперь спать.
        Она начинает петь и убаюкивать Нелли.
У порога застывает Михаил Лунин.  Он в охотничьем костюме.
     «Нелли спала в железной кроватке, закрытой белыми кисейными занавесками».
         ГОЛОС ЛУНИНА.
«Мать, радуясь сну дочери казалась у изголовья постели образом тех неземных существ, что торжественно бодрствуют над судьбою детей…
Вездесущий искуситель говорил мне: познать и любить – в этом весь человек; тебе неведомы чувства супруга и отца: где твое счастье?...
Но слово апостола рассеяло это мгновенное наваждение: «А я хочу, чтобы вы были без забот; неженатый заботится о господнем, как угодить господу».
Истинное счастье – в познании истины и любви к бесконечной истине. Все остальное – лишь относительное счастье, которое не может насытить сердце…»
                Волконская обернулась и сделала знак Лунину войти. Взяла свечу со стола
            и подошла к спящей. Нелли спала, раскинувшись в кроватке.
   -  Она почти всегда так спит: не бойтесь разбудить ее.
   -  Если бы не опущенные веки, можно было сказать, что она собирается вспорхнуть, точно голубка из гнезда.
                Мать склонилась у изголовья кроватки, защищая словно ангел  свою Нелли от всех невзгод.