Станиславский сказал бы - ВЕРЮ!

                Станиславский сказал бы:"ВЕРЮ!"

Было это год назад. Я приобрёл билеты на премьерный спектакль Городского театра, что находится на Тбилисской площади города Саарбрюккена. Это в Германии, где я проходил стажировку в Университетской клинике.

В назначенный день, мы с женой, проехав 40 км из того городка, где мы жили, входим в помещение театра. Над дверью, ведущей в фойе, большое объявление "В связи с болезнью актрисы, исполняющей главную роль, премьера спектакля переносится на три недели. Зрители, не имеющие возможность прийти в назначенный день, смогут сдать билеты в кассу. Тех же зрителей, кто решит посетить премьеру, мы, как извинение за доставленное неудобство, охотно приглашаем сегодня БЕСПЛАТНО послушать концерт большого городского симфонического оркестра. В программе мелодии из старых любимых кинофильмов."

Мы с супругой остались. Это был восторг! Оркестр из 64 музыкантов играл великолепно! Услышанные знакомые мелодии из старых кинолент, навеяли приятные воспоминания о прошлом.

Через 3 недели мы были вновь в театре. Зал был заполнен зрителями до отказа. Наши места были во втором ряду, в центре. Время начинать спектакль. Перед закрытой занавесью, на сцене, появился мужчина и громко представился, что он то и является режиссёром этого спектакля и ещё раз извинился за его перенос. Раздались извиняющие аплодисменты. Мужчина не уходил, подняв руку, прося тишины. Когда хлопки стихли, он пояснил причину переноса спектакля. Актриса, играющая главную роль, потеряла голос. И хотя, голос уже стал по-немногу возвращаться, врачи пока запретили ей громко говорить. В зале раздались возгласы разочарования. Мужчина успокоил зрителей, сказав, что её текст будет озвучивать "Тень".

Не думаю, что все зрители поняли, как это будет выглядеть, "Актриса с тенью", но сообщение режиссёра ещё больше подогрело интерес к спектаклю.

Прежде чем продолжить мой рассказ, напишу примерный сюжет спектакля, то что мы узнали из афишки, купленной перед спектаклем.Хотя сюжет спектакля далеко не главное в моём повествовании.

Спектакль рассказывал о судьбе одной немецкой девушки, и захватывал период с 1938 по 1943 год. Героиня спектакля из семьи врачей, увлечённых идеей "марксизма". Перед началом войны родителей девушки заключают в концентрационный лагерь. Девушку же спасает от ареста, женившись на ней, один очень богатый, и очень немолодой мужчина. Согласившись на брак с ним, девушка этим "растоптала" свою любовь к хорошему юноше, другу детства. На сцене разворачивалась параллельно с трагедией девушки и драма в душе того парня, который вынужден был вступить в национал – социалистическую партию.


Поднимается занавесь.
Очень условные декорации жилой комнаты.
На сцене трое: юноша в коротких кожаных штанах, девушка, в строгом платье, за её спиной человек в чёрном костюме, в чёрной рубашке, с раскрытой большой папкой в руках.
Юноша обращается к девушке с каким-то вопросом. Та, делая жест рукой в его сторону, отвечает....
Но, вместо неё, мужским голосом, читает текст её тень, мужчина в чёрном, стоящий за её спиной.
Вначале, присутствие тени и то, что девушка, произносит реплики мужским, низким голосом, говоря о своей любви к юноше, вызвала смешки в зале. Но в дальнейшем, народ привык к этому и спектакль вяло "поплёлся" дальше, до той сцены, в которой старик-муж героини, вошёл утром в её спальню...

Представьте себе:
Сцена. У левой кулисы большая кровать и огромное, в деревянной раме, как бы "зеркало". (На самом-то деле это была просто пустая рама, от предполагаемого постановщиком, зеркала.) У правой кулисы, одиноко стоящий стул.  У кровати, медленно раздевающаяся догола девушка, готовится лечь в постель. (Она привыкла спать голой. А, собственно, чего ей стесняться она же одна в комнате.) Зал затих. Героиня стоит, разглядывая своё обнажённое тело в зеркале (Вы понимаете, что это она делает перед пустой рамой, повернушись лицом к зрительному залу), при этом она нежно поглаживает ладонями свою грудь, бёдра и между бёдрами. У этой, сорокалетней женщины, красивая фигура с островком чёрных волос ниже пупка. Мужчина-тень, стоит рядом, готовый в любой момент что-то сказать. И вот, он произносит своим низким мужским баритоном:"Ах, как же я всё-таки хороша! И это должно сегодня достаться не моему любимому Вальтеру, а этому старику, моему мужу."
Раздаётся стук в дверь. Входит пожилой, тучный муж и, бормоча что-то невнятное, садится на единственный стул. Затем, мужчина предлагает девушке тоже куда-нибудь присесть, поскольку разговор обещает быть серьёзным и долгим. Девушка, так растерялась, что при появлении мужа забыла, что она не одна.  И так, не прикрыв свою наготу, была вынуждена пройти через всю площадку сцены, к единственному стулу, на котором, как я уже написал, сидел актёр, играющий её мужа. Следом за актрисой шёл "Тень". Девушке ничего не оставалось, как усесться голой попой на колено старику, грудями и лицом к зрителям. Так, удобно устроившись, она заговорила мужским голосом...

Дальше действия спектакля происходят попеременно в разных уголках воюющей, практически, со всем миром, Германии.

И вот, другая мизансцена: часть комнаты, выхваченная светом театрального прожектора. Жарко пылающий камин. Юноша, друг девушки, которого играл, по виду, сорокапятилетний актёр, мучается угрызением совести от того, что он начал понимать всю гнилую сущность фашизма.
Ну и читатель, наверняка, уже понимает, что находясь один дома, в жарко натопленной квартире, нашему герою некого было стесняться и он, мучился перед всем залом угрызениями совести, совершенно голым. Тут уже замерла, забывая дышать, вся женская половина зрительного зала. Вам скажу по секрету, что мужчина тот был, хотя и невысок ростом, но крепкого телосложения с крупным носом и крупным же, начисто лишённым всякой растительности, НЕносом и татуировкой на предплечье "The Beatles"...

Премьера закончилась. Актёры выходили на поклон по одному. Одетые.
Когда вышла актриса, игравшая девушку, зал взорвался аплодисментами и радостными мужскими криками:"Браво! Браво!"

Когда вышел актёр, игравший юношу, раздалось протяжное громкое женское: "Ууууууууххх!" Сопровождаемое шквалом, долго несмолкающих оваций...

Мы ехали с женой домой. Я, сидя за рулём, в напряжении от выскакивающих из полумрака огней встречных машин, думал о дороге. О чём в этот момент думала моя жена, находясь под впечатлением от спектакля, я не знаю. Её глаза были прикрыты.