В погоне за тенью. 58 глава

     - Павел Игнатьевич Сафронов тут проживает? - спросил один из парней, старший по званию.
     - Да... а в чём дело? - растерялась Ульянка.
     - Можно войти? - спросил капитан.
     - Что случилось? С Пашей что-то? - бледнея, произнесла Ульянка.
     - Вы не волнуйтесь так, разрешите войти? Вы ведь его жена, верно? - участливо спросил капитан.
     - Что тут происходит? Где мой сын? - спросила Евдокия Семёновна, подойдя к двери.
     У неё от волнения тряслись побелевшие губы.
     - Может нам можно пройти в квартиру? - спросил капитан и не ожидая приглашения, прошёл вместе с лейтенантом в прихожую.
     - На кухню проходите, сюда, - сказала Евдокия Семёновна, указывая рукой, куда идти.
     - Капитан? Что случилось? - спросил дядя Боря, поднимаясь со стула.
     - Вы не переживайте, Ваш муж и Ваш сын жив. И не только жив, он мужественно боролся с бандитами на дороге. Мы их уже несколько месяцев преследуем, уж очень они обнаглели. Ваш сын, Павел Игнатьевич, будучи раненым, вместе со своим напарником смог обезоружить двоих бандитов, связать их и довезти до отделения. А ещё двое, убиты, застрелены из оружия, которое отняли у них Павел Игнатьевич и его напарник, Пономарёв Игорь Алексеевич. Видимо, парни были готовы к тому, что бандиты орудуют на дорогах. У одного из них проломлен череп, от сильного удара монтировкой. Второй застрелен. Что там произошло, мы пока не знаем. Двое из бандитов, оставшиеся в живых, арестованы, а Ваш сын и его напарник в больнице. К сожалению, поговорить с ними мы пока не смогли, доктор не разрешил. Парням сделали операции, они в реанимации. Первая городская больница. Это документы Вашего сына и его напарника, сейчас мы должны  и к нему домой заехать,- говорил капитан.
     - Вот бы нам в милицию таких парней, как Ваш сын и его напарник. Может и бандитов меньше стало бы. Смелые ребята. Не испугались четверых бандитов, действовали быстро и решительно, молодцы, - сказал лейтенант.
     - Нам надо поехать в больницу. Собирайся, Дуся, поехали, - сказал дядя Боря, взяв Евдокию Семёновну под руку.
     А она, побледнев, слушала капитана и никак не могла вникнуть в его слова, не могла поверить, что с её сыном такое случилось.
     - Мама, главное, Паша жив. Поехали, дядя Боря, - сказала Ульянка, посмотрев на свекровь.
     - Ты с Настей дома останься, я с Борисом поеду. Чего ребёнка ночью таскать. Поехали, Борис, - сказала Евдокия Семёновна, едва стоя на ногах.
     - Но мама, как же я усижу дома, зная, что Паша в реанимации? - возразила Ульянка.
     - Мы скоро вернёмся. Прошу тебя, не перечь мне, Настюше спать пора, как её оставим? Пошли, Борис, - ответила Евдокия Семёновна, направляясь к выходу.
     - Простите, что побеспокоили вас в столь позднее время. Мы пойдём уже, - сказал капитан и обойдя Евдокию Семёновну, быстро вышел из квартиры.
     Накинув на себя тёплую кофту, Евдокия Семёновна, вместе с дядей Борей, ушли. Ульянка, в тревоге за мужа, осталась дома. Сев в Жигули дяди Бори, Евдокия Семёновна вместе с ним доехала до больницы. Их долго не пропускал охранник, пока Евдокия Семёновна, подойдя к нему вплотную, не заплакала.
     - Мой сын в реанимации, я должна его увидеть, неужели непонятно? - выкрикнула она.
     Наконец охранник открыл дверь проходной и пропустил её и дядю Борю на территорию больницы, подсказав, кстати, где у них реанимация хирургического отделения. Запыхавшись, Евдокия Семёновна подошла к двери реанимации и тихо постучалась. Дверь долго не открывали, Евдокия Семёновна продолжала стучать.
     - Что же Вы стучите? Ночь, здесь тяжелобольные, разве ж так можно? - открыв окошко в двери, сказала медсестра, пожилая женщина лет пятидесяти пяти.
     - Простите... мой сын... с огнестрельным ранением... как он? - осторожно спросила Евдокия Семёновна, боясь услышать плохую весть.
     - Так сегодня четверых с огнестрельными ранениями оперировали, один умер, не приходя в сознание. Я сейчас доктора позову, Вы не волнуйтесь так. Даст Бог, это не Ваш сын, - увидев состояние Евдокии Семёновны, участливо сказала медсестра.
     - Спасибо Вам... дай Бог...но и он чей-то сын... Господи, помоги, - произнесла Евдокия Семёновна.
     - Я тоже мать... эээххх, что же творится? Что за времена такие? Матери детей хоронят... Подождите немного, сейчас доктор к Вам выйдет, - качая головой, сказала медсестра.
     Врач подошёл почти сразу и вышел в коридор.
     - Это Вы хотели меня видеть? - спросил мужчина в белом халате, лет сорока семи - пятидесяти,  высокого роста, крепкого телосложения, с усталым взглядом карих глаз.
     - Доктор... прошу Вас, скажите, что с моим сыном всё хорошо. Умоляю Вас... Сафронов Павел... - со слезами на глазах, с надеждой произнесла Евдокия Семёновна.
     - Успокойтесь, Ваш сын жив и его напарник, кажется, тоже жив. Температура спала, операция прошла успешна. Жизненно важные органы не задеты. Пуля застряла в мягких тканях. Сейчас парни спят, приходите утром. Завтра ещё полежат в реанимации, если не будет осложнений и температуры, переведём в палату. Мне надо идти, - усталым голосом сказал доктор.
     - Умоляю Вас... я должна его увидеть, разрешите, доктор, хоть одним глазком. Я тут же выйду, прошу Вас... - схватив доктора за руку, зарыдав, просила Евдокия Семёновна.
     Доктор задумался, потом, тяжело вздохнув, кивнул головой.
     - Хорошо, только на одну минуту. Это реанимация... но Вы мать и я Вас понимаю. Заходите, вот... наденьте халат, - сказал доктор, входя в отделение реанимации.
     Евдокия Семёновна надела халат, который протянула ей медсестра и тихонько ступая, прошла следом за врачом. Она едва дышала, перестав плакать. Паша и ещё двое парней лежали на кушетках в большом, прохладном помещении. Евдокия Семёновна ещё издалека увидела бледное лицо сына и на цыпочках подошла к нему.
     - Сыночек мой... Пашенька. Кто же тебя так, родной? - пробормотала Евдокия Семёновна, зажимая рот платочком и нагибаясь над Пашей.
     - Всё будет хорошо. Парень крепкий, надеюсь, завтра переведём его в палату. Всё, уважаемая, идите, - тронув женщину за плечо, сказал доктор.
     - Спасибо Вам, доктор. Дай Вам Господь здоровья, - посмотрев на врача, произнесла Евдокия Семёновна.
     Доктор остался в реанимации, медсестра вывела Евдокию Семёновну в коридор и с сожалением посмотрела на неё.
     - Наш доктор неделю назад сына похоронил. Застрелили его, звери, - тихо произнесла медсестра.
     - Господи, помоги. Как же это? А он операции делает, людей спасает. Какой мужественный человек. Как жаль его... - произнесла Евдокия Семёновна, с  испугом посмотрев на медсестру.
     - Да, наш доктор - человек с большой буквы. Его жена сейчас в больнице, после случившегося сердце прихватило. Единственный сын и его убили, - произнесла медсестра.
     - Дожили, такое страшное время наступило. За что же мы воевали? Чтобы наших детей беспощадно убивали? За что? - сжав кулачки, произнесла Евдокия Семёновна.
     - Успокойтесь, Ваш сын жив. Завтра, даст Бог, он придёт в себя и Вы сможете поговорить с ним, - сказала медсестра.
     Поблагодарив её, Евдокия Семёновна подошла к дяде Боре, а медсестра вернулась обратно в реанимацию.
     - Ну что, как Паша, Дуся? Что с ним? Он в порядке? - спросил дядя Боря.
     - Слава Богу, он жив, доктор сказал, завтра, быть может, его переведут в палату, - ответила Евдокия Семёновна.
     - Вот и хорошо. А о чём с медсестрой говорили? - спросил дядя Боря.
     - Она рассказала, что сына доктора неделю назад застрелили, а его жена в больнице с сердечным приступом. Ох, Боря, до чего мы дожили... - произнесла Евдокия Семёновна.
     - А фамилия доктора случайно не Самойлов? По телевизору передавали, его сын банкир, да, застрелили его прямо возле дома, когда он входил в свой подъезд. Гады, жизни от них нет, - сказал дядя Боря, зло сверкнув глазами.
     - Фамилию я не спросила, - устало ответила Евдокия Семёновна.
     - Ладно, поехали домой, завтра вновь приедем, - сказал дядя Боря.
     - Я останусь, Борис, не могу оставить сына в таком состоянии, - ответила Евдокия Семёновна.
     - Но до утра далеко, Дусенька, а дома Ульянка ждёт. Ведь и она волнуется, нужно её успокоить. Поехали, дорогая, утром приедем, - сказал дядя Боря, обнимая Евдокию Семёновну.
     Уткнувшись ему в плечо, она заплакала.
     - За что же моему сыну такое, Борис? Чего людям неймётся? Он почти три года не вставал с постели, думали, теперь всё будет хорошо, но сейчас он лежит такой бледный, столько трубочек, приборы какие-то, за что? - рыдая, говорила Евдокия Семёновна.
     - Дусенька, главное, Паша жив. Успокойся, родная, пошли, тебе отдохнуть нужно. Машина есть, приедем все вместе утром, - обняв Евдокию Семёновну, сказал дядя Боря.
     - Спасибо тебе, Борис. Спасибо, что не оставил нас. Пошли, Ульянка ждёт, - ответила Евдокия Семёновна, отходя от мужчины.
     Домой ехали молча, каждый думал о своём. Ульянка не спала, уложив дочь спать, сама сидела на кухне и ждала свекровь с вестями. В голову лезли разные мысли, она встала, сидеть дольше не смогла. Прошло часа два, когда она услышала шум открываемой двери и побежала в прихожую.
     - Мама? Ну что, как Паша? - с порога спросила Ульянка.
     - Он жив, дочка. Я видела его. Завтра, быть может, его переведут в палату. Всё, мы все устали от переживаний, нужно отдохнуть. Борис? Оставайся, куда поедешь среди ночи? Я с Ульянкой лягу, тебе на диване постелю, - сказала Евдокия Семёновна, оборачиваясь к мужчине.
     - Хорошо. Ты права, завтра опять в больницу ехать, чего вы по автобусам и метро будете маяться, - ответил дядя Боря.
     Но уснуть сразу, не получалось.