Неизвестный рассказ

Однажды на просторах интернета Зоя наткнулась на рассказ неизвестного автора. Тот так сильно поразил ее, что ночью она не могла заснуть, все металась на подушках и слушала, как гулко и часто стучит сердце, совсем изнывала от бессонницы, хотя сон в ту ночь был бы куда больше, чем просто потребность тела.

Рассказ был о любви. Несмотря на банальную тему, он отличался неизбитым сюжетом и неожиданной развязкой. Начинался он с того момента, которым большинство произведений заканчиваются: главные герои после чреды трудностей и преград наконец вместе, рука об руку вступали в "светлое завтра". Но это начало – лучшее, что произошло с ними по сюжету. Отгородившись от мира на маленьком острове, где ничего больше не могло потревожить их любовь, они вдруг оказались пойманными в ловушку безоблачного, ровного существования, безумно пресного и скучного. Спокойное счастье стало тем последним испытанием, которое постепенно разделило их.
 
Зое рассказ понравился, хотя концовка показалась неожиданно циничной. Но больше всего ее поразила одна сцена, в которой герой увозит свою любимую к одинокому острову на лодке, чтоб наконец остаться вдвоем, стать частью единого целого. Автор описал темнеющую, безмятежную гладь озера, кувшинки и водоросли у берега, хрупкую, нежную девушку, рассеянно пропускающую сквозь тонкие пальцы прозрачные струи воды... Зоя несколько раз перечитала слова, которые герой сказал своей возлюбленной: "Как часто я видел это во сне! Он казался недосягаемой мечтой: лодка, что неслышно плывет по зеленой воде, исчезающая дорожка закатного солнца; нежные речные цветы и прекраснейшая из женщин, что стала моей".

Эта часть рассказа вдруг напомнила Зое о ее сне. В нем она плыла в лодке по сияющей глади озера. Лодка тихо шла между листьями и цветами кувшинок, оставляя за собой дорожку. На корме сидел мужчина. Зоя не видела его лица, оно было скрыто лучами полуденного солнца, но это было совершенно не важно. Ей было так спокойно, хорошо... Мужчина любил ее: искренне и так, как было нужным именно для нее.  Зоя знала это в своем сне и чувствовала намного больше, полнее, чем потом могла вспомнить.
 
Сон был совсем давним – прошло лет десять, а может больше. Она уже успела выйти замуж, развестись, быть брошенной двумя любовниками и самой бросить одного. Успела стать независимой, уверенной и успешной, немного желчной и насмешливой; узнать, что любовь – это физиология, которая быстро проходит, оставляя привычку и в лучшем случае дружеское сосуществование, а в худшем, как это было с ней, горький осадок вновь несбывшегося.

А теперь она металась на подушках и все мечтала уснуть, чтобы увидеть тот сон. Нет, не увидеть, а почувствовать давнее, безнадежное: спокойную уверенность в любви того, кого сама любила и чувство, что это – навсегда. Что у нее тоже все хорошо, что она пришла туда, куда шла так долго, почти целую жизнь.

Сон не пришел. Под утро она решила найти что-нибудь об авторе через поисковик, но ничего не вышло. Его рассказы были размещены на одном единственном литературном сайте, где пробуют силы молодые авторы и печатаются известные, но в узких кругах. Этот Зое был совсем незнаком, хотя, судя по количеству просмотров, его хорошо читали. Фото он не разместил, да и ник был странным: Якк8691, а именем он не подписался. Еще раз взглянув на ник, Зоя снова ощутила глухие и быстрые удары сердца: "Это же мое число! Я ведь родилась в восемьдесят шестом, в сентябре, первого. Может, и он...?"

Кто же был тот, что записал ее сон? Как он узнал, что было и ее недосягаемой мечтой, лучшей мечтой о любви?

Она решила узнать это во что бы то ни стало. Сначала написала автору, но не получила ответа. Прочитала другие его рассказы – их было шесть, – поражаясь тому, насколько они близки ей по сути. "И я так чувствую, и я об этом бы написала, если бы так умела" – думала она. Оставила почти под каждым рассказом восторженные рецензии, потом снова написала автору. Через несколько дней зарегистрировалась на сайте и сама разместила короткий рассказ-экспромт, послала ссылку для Якк8691, приглашая на свою страничку. Просмотров у ее рассказа почти не было, рецензий – не было вообще. Зоя расстроилась, хотя понимала, что это заслуженно: ну какая из нее писательница. Сюжет был слабым, пусть и навеян его рассказами. Хорошо хоть грамотный и живой текст – как школьное сочинение медалистки. "Господи, что я делаю?"– подумала она и удалила свой рассказ. Где-то через неделю решила написать Якк8691 в последний раз, и неожиданно, когда уже почти отчаялась, получила ответ.

"Привет. Я Анатолий. В сети не отвечу. Если захочешь встретиться, звони. Живу в Москве". Дальше следовал номер телефона.

Зоя обрадовалась и снова написала, обойдя вниманием фразу: "в сети не отвечу". Объяснила, что она в Волгограде, и пока приехать не планирует, но в Москве бывает, и как только, так обязательно... Но Анатолий слово сдержал: он не отвечал ей больше.

Прошло полгода, прежде чем она оказалась в Москве.

За это время многое изменилось в ее жизни: Зоя порвала с очередным любовником, с которым отношения ей стали казаться затянувшимися и пресными; сменила работу, нарастила волосы, высветлила их. Снова купила короткие, летящие платья, такие, как носила в юности, когда ей снились чудные, необыкновенные сны – ее недосягаемые мечты. Иногда, засыпая, или нежась в постели свободным утром выходного дня, она думала об Анатолии. Каков он? Ей нужен был образ, и тогда она представляла его Джудом Лоу. Но чаще ей казалось, что лучше вообще никак не представлять – чтобы не разочароваться. Иногда она злилась на себя: надо же, снова впала в детство. Как школьница мечтает о сказке, о том, кого ни разу не видела, с кем никогда не говорила. Хорошо хоть, сразу не рванула в Москву после его ответа. Это глупо даже в двадцать, не говоря о ее вполне солидном возрасте, главное приобретение которого – трезвость рассудка и здравый цинизм. Но так выходило, что они были лишь скорлупой на поверхности ее романтичной души. Скорлупой такой тонкой, что она легко треснула и разлетелась осколками столкнувшись с возможностью чуда.

Зоя снова и снова перечитывала рассказы Анатолия. Спустя время ей стало казаться, будто она знает их очень давно, много дольше чем с того момента, как в первый раз прочитала. Она все больше убеждалась в том, как близка ей душа автора. Ведь может быть такое, что на расстоянии две половинки вдруг чувствуют друг друга, их притягивает, как магнитом, и проведение обязательно подбрасывает возможность встречи? Вот и Анатолий: что-то же заставило его написать рассказ, в котором она узнала свой сон. И Зоя уже не сомневалась, что встреча их предопределена и надо лишь чуть-чуть подождать. Хотя если он женат, то все сложнее, но тоже преодолимо, и вообще: когда в жизни все легко, она перестает быть интересной и волнительной. Как в рассказе Анатолия. 

И вот весной у нее случилась командировка в столицу. Зоя хотела позвонить Анатолию еще из дома, но руки дрожали, она долго смотрела на телефон, но таки не решилась набрать номер, услышать голос из своего сна. "Там позвоню, – подумала она, – все равно в Москве целых три дня будет".

Уже заселившись в гостинице, Зоя набрала Анатолия.

Его голос был не таким, как она представляла. Обычным, довольно приятным, но не таким. Он пригласил ее в кафе на одной из улочек в центре. Через час Зоя сидела там в ожидании своего Автора, в волнении крутила стаканчик с травяным чаем.

Анатолий и сам оказался не таким. Зоя не могла объяснить, почему ей так показалось, ведь во сне она не видела мужчину, сидевшего на корме лодки. Это было совсем иррациональное, необъяснимое чувство: не тот. Она сразу это ощутила, как только взглянула на молодого мужчину, подошедшего к ее столику. Он остановился рядом, склонил голову чуть набок, произнес: "Ты Зоя? Я Анатолий. Так ты?"

– Я, – ответила Зоя и натянуто улыбнулась. Анатолий внимательно посмотрел на нее, потом сел напротив.

– Так что тебе рассказать?

– О себе... – Зоя судорожно пыталась припомнить заготовленный текст, но в голове все спуталось.

– Обо мне?

– Ну да. Ты... Вы так пишете. Это что-то такое близкое, будто для меня, обо мне...

– Да нет, – он махнул рукой и улыбнулся. – Это не мое. Не я писал.

– Да? А кто? – Зоя непонимающе посмотрела на него.
 
– Отец. Только я не пойму, по правде. Обычный рассказ.

– Отец. А ник? Восемьдесят шестой год?

– Тысяча девятьсот шестьдесят восьмой: год рождения отца. Я записал его наоборот. Да, и буквы, если тебе интересно: Ялицкий Константин Кириллович.

– Константин. А почему ты...?

Анатолий непонимающе вскинул брови, потом кивнул:

– Я откопал рассказы на его компе, когда разбирал. Года два назад. Все думал, что с ними делать. Послал в разные издательства, но оттуда, конечно, ничего не ответили. Вот и разместил. Решил, может так почитают. Память, как-никак. А тебе вообще, зачем? Я думал, может знакомая.

– Мне надо... Надо. Только я думала, что ты – это он. Что я его увижу. – Зоя чувствовала, что Анатолий совсем не понимает: он смотрел настороженно. "Решил, наверное, что больная", – подумала Зоя, и совсем сникла.
 
– Я фотки его принес. На всякий случай. Вдруг ошибка какая, – он порылся в рюкзаке, достал папку для документов, вынул из нее фотографии, протянул Зое. – Вот.

Она взяла фотографии – их было две. С верхней, более поздней, на нее смотрел полноватый, седеющий мужчина с печальными глазами. На другой тот же мужчина был моложе, куда интереснее, стоял рядом с мальчиком, в котором Зоя угадала Анатолия. На более ранней фотографии мужчина показался ей отдаленно знакомым, но лишь на долю секунды... Нет, она не знала его.

Зоя медленно вернула фотографии и тихо спросила:

– А может познакомишь нас?

– Так вроде я говорил? Умер он. Три года назад.

Через два дня, вечером, Зоя села в поезд. Она забралась на верхнюю полку и не спускалась оттуда. Почти беззвучно плакала, отвернувшись к стене. Соседи по купе говорили тихо, ее не трогали. Скорее всего решили, что у нее кто-то умер: на ней была черная водолазка и джинсы. И эти едва слышные рыдания... Было уже поздно, когда она спустилась попить чай. Заодно привела себя порядок в туалете. Вернувшись, бросила взгляд на соседей и снова поднялась наверх. Отец и мальчик лет тринадцати. Две черноволосые головы, склонившиеся над столом. Они что-то чертили на листе бумаги.

Ночью она вспомнила.

Это было давно, лет пятнадцать назад. Она была совсем молодая, девчонка еще. Ехала так же в поезде, а с ней в купе мужчина и мальчик. Последнему было лет десять, он что-то писал в журнале, отец помогал. Две темноволосые головы, склонившиеся над столом – первое, что она увидела, войдя в купе. А потом мужчина поднял голову и улыбнулся, поздоровался. Такой красивый, она аж задохнулась, покраснела... Вроде ничего особенного, но улыбка преображала его необыкновенно. И голос: глубокий, завораживающий. А может ей было восемнадцать, и дело в этом?

Зоя села в тот поезд вечером и проехала вместе с мальчиком и мужчиной сутки – как и теперь. Утром мальчик долго спал, а она проснулась рано и увидела, что мужчина сидит у окна, пьет кофе. Она склонилась низко: спряталась за волосами. Быстро одела тапочки, схватила косметичку и выбежала – приводить себя в порядок. Вернулась уже со стаканом чая.

Они сидели друг напротив друга, улыбались, пили чай и кофе, ели его булочки и ее печенье, разговаривали. Звали его Константин – Зоя теперь точно вспомнила это.

Он спросил, куда она едет и откуда. Она ответила, что гостила у подруги в Москве, а сейчас возвращается домой.

– А мы из Абхазии. Ты была? Нет? Там просто потрясающе красиво. Я не был там лет восемь. С женой Турция, Египет, Вьетнам... В прошлом году остались с сыном вдвоем и я подумал: какого черта? Следующим летом рванем в Абхазию.

– Она умерла, да? – спросила Зоя осторожно.

– Нет, ушла, – Константин ответил быстро, как отрезал. А потом снова воодушевленно стал рассказывать об Абхазии. Показал кучу фотографий с фотоаппарата.

– Смотри, это Гегский водопад, а это Девичьи слезы. Народу полно было, но я сыну хотел показать: возили его сюда совсем мелким, ничего не запомнил. А вот этот – смотри, красота какая, – вот этот дикий. Сюда добраться нереально трудно, зато и красота первозданная. А тут Голубое озеро. И вот озера.
 
– Ух ты, какая зелень.

– Да. Вот еще. Смотри, какие кувшинки: как лотосы. Вода ледяная, гладь – как зеркало. И тишина…

Зоя с удовольствием рассматривала фотографии нового знакомого. Фотоаппарат был тяжелый, с огромным объективом.

– Профессиональный, – сказала она уважительно и взглянула на Константина.

– Полупрофессиональный, – поправил он. – Профессиональная камера дома осталась. Не стал брать. Пару раз жалел, но этот тоже неплох. Объектив сильный.

– Фотограф?

– Почти, – он улыбнулся.

Константин писал статьи, был фотокорреспондентом, ему нравилась работа журналиста. Но с некоторых пор дальние командировки в отрыве от близких перестали его радовать, он был очень привязан к семье, сыну.

– Фотография – хобби. Еще хобби – писательство. Я их пытаюсь объединить. Не всегда получается: семью надо кормить. Когда пишу о том, о чем хочу – не берут. Материал не горячий. Фото природы тоже только в сток.  Ну и меньше командировок – меньше денег. Ничего, прорвемся.

А потом он рассказал о своей мечте: написать роман. Тогда Зое было чрезвычайно лестно, что такой интересный, взрослый мужчина поделился с ней тайным. Сейчас-то она понимала, что поезд – это то самое место, где можно говорить о сокровенном: попутчики встречаются однажды и разбегаются навсегда, как звезды, летящие по своим траекториям: раз в тысячу лет их пути пересекутся, и снова они удаляются бесконечно далеко друг от друга, оставляя случайную встречу прошлому.

И она забыла, как уютно было тем утром, как таяло ее сердце от улыбки Константина, как восхищалась она им: таким красивым, увлеченным, семейным. Совершенным.

Молодая была. Глупая.

Ну что бы ждало их, если бы она не сошла с поезда так просто? Если бы была старше, опытнее, взяла номер телефона? И ведь неизвестно, понравилась ли она ему, запала ли в душу так же, как он ей. А даже если и так, счастье совместного существования все равно разбилось бы о быт. Как у героев Константина. Люди привыкают к любви. Начинают искать друг в друге недостатки, тяготиться однообразием и банальностью отношений. А у нее осталась мечта. Ведь так?...

Уже перед самым прибытием поезда она позвонила тому самому любовнику, с которым не так давно порвала по причине скуки и банальности в отношениях. Позвонила наугад: вроде он строил планы на совместное будущее, переживал разрыв.

– Это я… Мне тебя не хватало. Знаю, что поздно, но прости. Прости, а?... Можешь с поезда встретить? Спасибо… Я тебя люблю.