Испытание

- У меня на тебя большие планы! – Валерий Павлович нервно поправил очки на носу своими длинными щупальцами пианиста со стажем. - На госэкзамен возьмем второй концерт Рахманинова!
Валерий Павлович – мой преподаватель. Он же декан факультета. Берет заведомо сильных заочников, с которыми не надо заниматься. Мы всегда приезжаем к нему с выученными программами, на первом же уроке получаем зачет или оценку, и на этом его миссия как педагога окончена. Я понимала, что учить буду по старой схеме – сама-сама-сама. Но концерт Сергея Васильевича – не шутки! Это - глыба! Боготворю Рахманинова! Особенно второй концерт!
Первые звуки аккордов заставляют абстрагироваться от всего земного и погрузиться в пучину душевных страданий. Когда на душе тяжело, врывается трагедия или необходимо принять какое-то радикальное решение – это второй концерт Рахманинова!
Первая часть концерта – бескрайний ревущий океан жизни с пронизывающими седыми ветрами человеческих невзгод и людской боли. Средняя часть – спокойствие с редкими всплесками, так сказать – переоценка ценностей, а третья часть – принятие решения, апогей страсти и полное умиротворение! Проблема была во мне! У меня боязнь сцены! Я могу выучить идеально, но выйти на выступление и потерять половину того, что хотела донести до слушателя. И всю жизнь я выхожу не на сцену, а на битву с собственным страхом. Преклоняюсь перед пианистами, которые получают удовольствие от публичных выступлений! НО МНЕ ТАК ХОТЕЛОСЬ ДОКАЗАТЬ САМОЙ СЕБЕ, ЧТО Я МОГУ! 
Мое юное тщеславие шептало: «Не дрейфь! Все получится!», а разум волновался: «Ты же ленОта и трусиха!!! Какой тебе Рахманинов!Там заниматься надо до одурения и не бояться ничего! А ты? Выйдешь на сцену и упадешь от страха под рояль!» Но, послушав концерт еще раз, я мысленно погладила по голове тщеславие и пшикнула на разум.
- Я – сильная! Я справлюсь! Я постараюсь! Я очень постараюсь!
У музыкантов экзамен заключается в концертном выступлении, где полагается сыграть четыре произведения. Полифония, виртуозная пьеса, этюд и крупная форма. Выходишь, погруженная в классическую музыку, садишься за рояль и выкладываешься. Эмоционально и физически. Музыканты – народ эксцентричный, поэтому все к концу учебы понемногу сходят с ума. Я понимала, что подобных выступлений у меня уже не будет, но очень хотелось хоть раз почувствовать себя настоящим пианистом!
И я решилась!
Сергей Васильевич! Прости, что я посмела соприкоснуться с твоим бессмертным искусством! Что ждет студентку после института?  Музыкальная школа, детский репертуар, максимум, концерты педагогов!
Итак, я поставила цель: к зимней сессии выучить программу наизусть и выгрывать ее до лета с чувством, толком, расстановкой.
Соседи мужественно терпели мои терзания инструмента. К фортепиано они были приучены давно, порции фортепианных пыток с каждым годом возрастали, но в последний год был явный передоз. Спасали толстые стены сталинского дома и полный пофигизм соседей снизу, которые мужественно брали самый сильный удар звуковой волны на себя. По-крайней мере, я бы на месте соседей меня убила бы давно!
К февралю моя программа была худо-бедно освоена. Выучивание текста – это только начало! Если перевести на язык швеи, это - костюм, сметанный белыми нитками. Если торт у кондитера, то коржи испечены, но впереди промазывание прослойками сметаны с сахаром, кураги, грецкими орехами и украшение ягодами. В начале мая я уехала навстречу диплому.
До госов оставалось около двух месяцев. Я, наконец-то поняв, на что я подписалась в начале года, занималась как сумасшедшая. Если бы мой преподаватель в училище услышал, что ее когда-то нерадивая студентка сидит за инструментом по 7 часов, он бы гулким раскатистым басом Станиславского прокричал: «Не верю!» Но это было именно так. Расписанных по часам кабинетов в институте не хватало. Вместе со вторым, подающим надежды на красный диплом сокурсником, мы пошли в ближайшую музыкальную школу просить разрешения у директора разрешения заниматься у них вечерами. Томно выслушав нашу просьбу, директриса, после некоторых финансовых уточнений (за амортизацию инструментов), любезно согласилась.
- Зря ты взяла Рахманинова, - кинул мне как-то мой товарищ по несчастью, когда мы после трехчасовой репетиции вышли покурить из своих кабинетов. – Мужской это концерт. Не потянешь ты его.
А я до слез хотела потянуть! Вечером все расходились, а я оттачивала пассажи до трех ночи. Засыпая, закрыв глаза, я видела нотное изложение своего концерта: вот главная партия, а это - кусочек побочной, вот этот пассаж – связка перед кодой. Даже во сне пальцы мои шевелились, отрабатывая сложную аппликатуру рахманиновских взлетов и падений. Любое событие я уже отождествляла с какой каким-то музыкальным отрывком. От многочасовых репетиций кожа на пальцах стала отходить от ногтей. В сумке всегда был клей БФ. Накладываешь клей на больное место, ждешь 10 минут, пока подсохнет, и опять в бой с чёрно-белозубым зверем! В те моменты мне казалось, что я пальцем уже могу пробить стену!
За неделю до сдачи у меня появилась легкая эйфория, что я даже с закрытыми глазами и под наркозом исполню то, к чему готовилась целый год. Почти все с курса сидели на успокоительном, но я, попробовав пару раз, так и не поняла, какую роль в моем организме должны были сыграть эти таблетки. Эффект был нулевой!
В день сдачи я встала утром в полном смятении духа.Примерно, как Гектор перед последней битвой с Ахиллесом. Состояние было спокойное, нордическое. Я сделала все, что мог выдать мой несчастный организм. По спискам я играла самая последняя. Медленно, как тиканье часов, я начала предсмертный разогрев. Кофе, кофе, сигарета, кофе. Вперед – сцена ждет тебя, детка! Разыгравшись перед выступлением и вздохнув полной грудью, как перед расстрелом, я с нежностью погладила клавиши.
- Ну, не подведи меня, мой друг. Сегодня нам предстоит славная битва. С нами Рахманинов!
В институте было оживленно. Я увидела всех своих преподавателей.
- Мы все придем на твой экзамен, мы с тобой!
Мне стало нехорошо. Меня придет слушать пол-института! Я не имею права сыграть плохо! Черт побери! Да я не сыграю плохо! У меня просто не получится после такой подготовки! А вдруг сорвусь? Сердце колотилось как сумасшедшее.
Я прислонилась к стене и медленно съехала вниз на корточки.
- Тебе плохо?
Подскочил мой преподаватель, замахал на окруживших меня однокурсников своими щупальцами.
- Отойдите от нее! Дайте ей воздуха!
- Все хорошо. Я готова, Валерий Павлович.
Пока я шла от двери зала до сцены, я вспомнила Голгофу и Иисуса. Были мысли развернуться и убежать. Но куда бежать? Я вспоминала своих сокурсников-отличников по училищу, особенно одну - Наташу Трушникову. Вот уж глыба была! Выходила всегда с божественным спокойствием, выдавала на 100 процентов все то, что выучивала - не теряла ни ноты на выступлении!Как бы я в тот момент хотела перевоплотиться в нее! Но нет. Я здесь и сейчас. И воплощаться мне не в кого. Есть только я и сцена! Все… Собралась... Выдохнула... Господи, помоги вынести мне это испытание! Сейчас главное – выдержка. Держись, Оксанка!
Три первых произведений программы пролетели мгновенно. Они были всего лишь увертюрой к главному номеру моего вступления, ради которого в зале, помимо экзаменационной комиссии, собралось около сотни студентов и преподавателей. Ко второму концерту Рахманинова! Я сделала несколько глубоких вздохов, пока моя партия оркестра поднималась на сцену, чтобы разделить со мной триумф, ну или провал. Все зависело от меня.
Вздох – и вот уже первое арпеджиато, а за ним глухой бас. Аккорды вступления - как бой часов, что нарастает с каждым последующим звуком.Страх на первых же тактах отошел на второй план. Инструмент звучал прекрасно. Пройдя несколько сложных эпизодов, я начала успокаиваться. Все хорошо, все идет по плану. Внезапно, в побочной партии руки соскользнули, и я зависла. В первые секунды я не поняла, что произошло. Руки ходили над клавиатурой, но пальцы не шевелились. В голове звучала мелодия - перед глазами стояла страница с нотами, но пальцы онемели! В голове мелькнула мысль: «Вот и  все…»
Да, ни за что! Поймав испуганный взгляд Юли, исполняющей партию оркестра, я не столько ей, сколько себе, охрипшим от страха голосом, зычно прогремела:
- Давай, давай дальше!
Через три такта я поймала тему. В зале даже не поняли, зачем я кричала. Но после этого я отыграла блестяще, вложив всю душу в исполнение, не чувствуя ни боли кончиков пальцев, ни усталости, ни страха. На коде выступили слезы. Но они не мешали. В этот момент с Рахманиновым мы были одним целым!

Много лет прошло с тех пор. А я помню этот день, как будто он был вчера! Я отыграла и откинулась на спинку стула. Со второго рояля подошла Юля, взяла меня за руку и вытащила из-за инструмента. Мы поклонились. Вышли из зала под руку. Отдышавшись, я осознала, что самое страшное уже позади! Я СДЕЛАЛА ЭТО! Больше на такой подвиг я никогда не подпишусь! Выкурив подряд пять сигарет, я постепенно стала приходить в себя.
Да, спустя месяц после госэкзаменов, я получила свой красный диплом! Но то, что я вынесла из своих мучений, остается со мной до сих пор.
В машине есть диск с надписью «Классика». Когда у меня проблема в жизни или я хочу привести мысли в порядок, я выезжаю на объездную дорогу, включаю второй концерт Рахманинова и просто еду вперед... В первой части душа страдает, вспоминая, через какие тернии я прошла в юности, понимает, что сегодняшние невзгоды – просто ерунда, по сравнению с теми муками на сцене. Во второй я просто наслаждаюсь умиротворенным волшебством музыки, а к концу третьей части, когда раздается ярчайший всплеск фортепиано и оркестра - все приходит в равновесие с природой и находится решение проблемы. Спасибо тебе, Сергей Васильевич!