О эмоциях и рассудке в чувстве справедливости

     По материалам СМИ.

     Философ Дэвид Юм (1711–1776), один из классиков «морального сентиментализма», полагал, что роль рассудка в решении моральных дилемм ограничена и что чувство справедливости уходит корнями в эмоциональную сферу. Данные нейробиологии подвердили эту точку зрения.


     Американские нейробиологи обнаружили, что в ходе размышления над моральными дилеммами, требующими выбора между  справедливостью и эффективностью решения, у людей избирательно возбуждаются три небольших участка мозга, связанных не с рассудочно-логической деятельностью, а с эмоциями. Это подтверждает точку зрения философов — «моральных сентименталистов», полагающих, что чувство справедливости основано на эмоциях в большей степени, чем на рассудке.

     В последнее время учёные — нейробиологи и экспериментальные психологи — всё активнее вторгаются в ту область исследований, которая испокон веков была монополизирована философами и теологами, — в изучение основ человеческой нравственности.  Журнал «Science» опубликовал статью, в которой американские нейробиологи на основе данных, полученных при помощи психологических тестов, магнитно-резонансной томографии и сложной статистики, смело вмешиваются в давний философский спор.

     Речь в статье идёт о классической проблеме выбора между справедливостью и общей эффективностью или «суммарной пользой» принимаемого решения. Вот типичный пример такой дилеммы.

      Допустим, вы — водитель грузовика, везущий 100 кг еды жителям двух голодающих деревень. Вы можете распределить еду поровну между деревнями, но это долго, и 20 кг продуктов успеет испортиться. Однако вы можете сохранить все продукты в целости, если отдадите их жителям только одной из двух деревень. В первом случае пострадает «эффективность», но будет соблюдена «справедливость», а во втором — наоборот.

     Философы, экономисты, социологи и разные моралисты издавна ломают копья по этому поводу. Одни считают, что превыше всего эффективность, или «суммарное количество пользы» по справедливости равномерного распределения от общего количества производимых в обществе средств для жизни между людьми по относительному равенству рабочего времени как относительно равному для всех количеству общественно необходимого труда, но качеством по уровню результатов его квалификации. Другие, наоборот, полагают, что решение, максимизирующее суммарную пользу, может быть безнравственным, если оно идёт вразрез с принципами традиционных понятий справедливости. Ну, а третьи вообще считают справедливым, когда всё определяют деньги независимо от способа их добывания, "Не пойман - не вор!".

     Бурные философские споры идут также по вопросу о роли эмоций в решении подобных дилемм. Одна философская школа («когнитивисты»), следуя за Платоном и Кантом, подчёркивает роль рассудка. Понятие о справедливости рассматривается как результат развития абстрактного мышления и формальной логики. Другие (их называют «моральными сентименталистами»), следуя за Дэвидом Юмом и Адамом Смитом, полагают, что представление о справедливости уходит корнями в эмоциональную сферу и основано на родственных чувствах, на симпатиях, сочувствиях и на сопереживаниях, без чего справедливости вообще быть не может.

     Первый спор довольно трудно разрешить нейробиологическими методами — естественные науки вообще слабо приспособлены для выяснения вопроса «что хорошо, а что плохо». Их главная задача — расшифровка причин и механизмов наблюдаемых явлений, а не вынесение им моральных оценок.

     Зато второй спор вполне возможно разрешить естественнонаучными методами. Для этого достаточно выяснить, какие области мозга активизируются при решении этических дилемм: «эмоциональные» или «рассудочные». Именно это и попытались сделать исследователи.

     Что касается политэкономии, то есть мнение, что здесь нужно подходить комплексно, учитывая все нюансы вплоть от личных морально-нравственных качеств каждого до традиций и норм жизни целых народов и наций.
 

     Но вернёмся к эксперименту, в котором приняли участие 26 добровольцев (17 женщин и 9 мужчин) в возрасте от 29 до 55 лет, здоровые и имеющие высшее образование. Испытуемым было предложено принять ряд решений по распределению денежных средств, выделенных на питание детей в одном из детских домов Уганды. Участников ознакомили с именами и краткими биографиями 60 детей-сирот, причем и детский дом, и дети были настоящие. Испытуемые имели возможность сделать денежное пожертвование в пользу детей, и они пожертвовали в среднем по $87. Затем испытуемым было объявлено, что решения, которые они примут в ходе тестирования, будут реально учтены при распределении денег между детьми.

      Взрослые образованные американцы вряд ли могли в это поверить, но, наверное, это должно было усилить чувство ответственности и способствовать серьезному отношению к тестированию. Для наглядности все денежные суммы переводились в количество порций еды по нынешним угандским ценам (сумма, необходимая для пропитания одного ребенка в течение месяца, составляет сегодня в Уганде 5 долларов США).

     Вначале человеку показывали на экране фотографии трех детей (подобранных таким образом, чтобы различия по возрасту, оттенку кожи и выражению лица были минимальны) — этап «Display». Испытуемый должен был сделать выбор между двумя вариантами. В первом варианте один ребёнок лишался какого-то количества порций еды, например,  Джошуа лишается 15 порций. Во втором варианте Джошуа ничего не теряет, зато у двух других мальчиков отберут в общей сложности 18 порций (у одного 13, у другого 5).

     Таким образом, первый вариант более «эффективен» (меньше суммарное количество отобранных порций), а второй — более «справедлив» (потери распределены более равномерно). Конкретные цифры варьировали от теста к тесту (всего было 18 вариантов, с разными детьми и с разным соотношением «отбираемых» порций).

     На экране монитора испытуемых красная точка медленно двигалась по экрану справа налево. После того, как точка пересекала вертикальную пунктирную линию (этап «Cross»), испытуемый имел 3,5 секунды на то, чтобы «перевести стрелку» (белую линию на экране, указывающую, какой из двух вариантов будет реализован) — этап «Switch». Когда красная точка касалась «стрелки», ничего изменить уже было нельзя. Точка продолжала двигаться в сторону той группы детей, которую испытуемый решил «принести в жертву». Когда точка достигала цели, соответствующие фотографии обводились трагической красной рамочкой — этап «Hit». Потом испытуемому показывали текст, подводящий итоги сделанному выбору, например: «Вы решили отобрать у Джошуа — 15 порций, у Дика — 0 порций, у Еноха — 0 порций» (этап «Feedback»).

     Одни испытуемые чаще делали выбор в пользу «эффективности», другие — в пользу «справедливости». В зависимости от достигаемого «выигрыша в справедливости» в разных вариантах теста число выбравших «справедливость в ущерб эффективности» колебалось от 38 до 46%.

     Пока участники проходили тесты, работа их мозга регистрировалась при помощи функциональной магнитно-резонансной томографии (ФМРТ). Главный смысл работы состоял в том, чтобы выявить участки мозга, избирательно реагирующие на отдельные составляющие этической дилеммы, обозначенные исследователями как efficiency (эффективность), equity (справедливость, равенство в распределении благ) и utility (интегральная оценка качества достигнутого результата, основанная на совместном учете двух предыдущих показателей). Чтобы вычленить эти компоненты и оценить их количественно, результаты тестирования были подвергнуты сложной статистической обработке.

     Для каждого испытуемого был вычислен коэффициент, отражающий степень неприятия несправедливости. У женщин стремление к справедливости оказалось выражено сильнее, чем у мужчин (среднее значение ; составило 10,3 для женщин, 4,7 для мужчин, 6,9 для выборки в целом). Правда, различия между мужчинами и женщинами по этому показателю немного «недотянули» до порога статистической достоверности (p = 0,06).

     Затем на основе данных ФМРТ были выявлены участки мозга, активность которых коррелирует со значениями этих показателей. Вот тут-то и обнаружилось самое интересное и неожиданное. Для каждого из трех показателей нашелся один (и только один!) маленький участок мозга, активность которого на том или ином этапе тестирования коррелировала со значением данного показателя.

     Таким участком оказалось так называемое хвостатое ядро (nucleus caudatus), причем активность этого участка мозга коррелировала с «общей пользой» принятого решения только тогда, когда, по замыслу экспериментаторов, испытуемый должен был осознать необратимость сделанного выбора и, возможно, пытался вынести окончательную оценку своему поступку.

     «Эффективность» принятого решения коррелировала с активностью скорлупы (putamen), где корреляция наблюдалась только на этапе обдумывания и оценка ситуации.

     Ключевым участком мозга определяющим меру несправедливости оказалась кора островка (cortex insularis), то есть область, имеющая прямое отношение к эмоциональной сфере, в частности к чувству эмпатии (сопереживания).

     Похоже, именно здесь «закодировано» также и чувство справедливости. Активность коры островка наблюдалась на этапах «Display» и «Switch», то есть при обдумывании ситуации, принятии решения и его реализации. Наблюдая за активностью коры островка, можно было предсказать, какое решение примет испытуемый: высокая активность предвещала решительный выбор в пользу «справедливости» и в ущерб «эффективности».

    Все три выявленные области мозга ассоциируются с эмоциональной, а не рассудочной сферой психики. Это, конечно, не значит, что этические решения принимаются на одних эмоциях. Рассудок, надо полагать, тоже в этом участвует, но активность соответствующих «рассудочных» областей мозга оказывается примерно одинаковой в разных ситуациях и не зависит от того, какой будет сделан выбор — в пользу эффективности или справедливости.

     Рассматривая полученные результаты как весомый довод в пользу «моральных сентименталистов», становится понятно, почему решение этических дилемм тесно связано с эмоциями, причем эмоциональная оценка «эффективности», «справедливости» и «общей пользы» принимаемого решения осуществляется, как выяснилось, тремя разными отделами мозга. При принятии решения происходит нечто вроде взвешивания баланса сил (то есть эмоций) или судебного разбирательства: кора островка защищает интересы справедливости, а скорлупа «голосует» за эффективность. По той же схеме, путем сопоставления сигналов от двух разных участков — «представителей» спорящих сторон, — мозг, по-видимому, принимает решения и в других спорных ситуациях, например когда нужно сопоставить риск и возможный выигрыш.

     Что касается хвостатого ядра и прилегающей к нему области септума (перегородки), то новые результаты хорошо согласуются с данными, полученными ранее, согласно которым этот участок мозга играет важную роль в интеграции различных психических «переменных», в вынесении «социально-ориентированных» оценок, а также в таких явлениях и поступках, как доверие к другим людям или жертвование на благотворительные нужды.