Сентябрь

                СЕНТЯБРЬ
У   отца   было   три   сына.  И   все – футболисты.  Да   нет,     здесь   мы   явно  переусердствовали – так   много   серебрите   в   одном   флаконе – это   явный   перебор. Футболистом   был   лишь   один   из   них – младшенький (сами  понимаете – дурачок),  средний - Кирилл   был   инженером,   что   в   наше   время   выводит   его   за   рамки   добра   и   зла   на   широкую   дорогу   не   вполне   адекватных   персонажей,  а   старший  – Иван,  посредственный (так   он   сам   себя  представлял)  руки  бизнесмен   под   горку,  и  всё   захватывающее  у   него,  как   это   ни   прискорбно,  осталось   в   светлом   прошлом.   А   жили   они  дружно   и   весело,   но   врозь: каждый  успел   обзавестись   второй   половиной,   да   не   как-нибудь   мимоходом,   а   официально,   под   печально-бравурные   фанфары    Мендельсона.  Но   у   жён   не   сложились   сестринские   отношения    и   даже   токующие   пересуды    о    других    не   стали   их   соединяющей    вешкой.  Хотя    Лида,   подруга    Алеши-футболиста,   порывалась   соединить   каким-то    образом   их    разбегающиеся   дома,   но   не   получала   никаких    позитивных    знаков    ни    от    Ольги,    ни    от    Земфиры – соответственно   жён    инженера    и   горе-бизнесмена.   Она   в    силу   своего   юниорского   возраста   не   чувствовала,   не   понимала    главную   причину    такой   холодной    отстраненности   этих   милых,   активно    участвовавших     в    её   свадебном     переполохе   подруг.  Но   праздники – лишь    цветастая,   красочная   попона,  а   потом   вновь  приходят     будни,   в    которых       жизнь   вновь    уходит   в    мелочные    каждодневные    заботы    и    фактор    денег    бьет    тебя    по    темечку   с   разной    силой    интенсивности   и    симпатии.  Так    вот   у    Лиды    эта    загвоздочка    отсутствовала    вообще:  она    находилась   в    приятном   состоянии   обеспеченной   студентки,   тем   более   после   охлаждения    семейных   связей    она   легко   переключилась    на    женскую    тусовку      футбольного   клуба   и   чуть    понаторев,   внимая   слова,   повадки,   вкусы    старших    товарок,   стала    украшать    речь    всякими   футбольными   гэгами    и   проговорками,    как-то: «вингер»,  «фол»,  «горчишник»,   но   больше   всего   ей   понравилось   слово «страйкер»,   которым   опытная   34-летняя   Оксана (жена   ветерана   команды)  назвала   её   Лёшу,   обещая   ему  выдающееся   будущее,   с    триумфальным    отъездом    за   границу.  А   на   вопрос   Лиды – почему   его,   а  не   их,    она    радостно   сообщила: «это,   милочка,   если   ты   ещё   будешь   с   ним;  так   что   давай   заводи   детей,   поверь   мне   это   самое   верное   вложение   в   семье   футболиста». Лида   прицепилась   к   Оксане,   словно   характерный   банный   лист   к   одному   месту,   и   если   первоначально   старшая   подруга,  подтрунивая,     используя   её    в   качестве   девушки   на   побегушках,   благостно   принимала    молоденькую   восхитительницу,   то    через    некоторое   время   Лида    надоела    ей,   и   она    стала   отпихивать   её    от   себя,   часто   грубо    и   без    всяких   объяснений. Лида,   потерявшая    мать   в   младенчестве,   жившая    при    мачехе   практически   всё    детство    и   юность   и   так    была   обделена    женским   родительским   вниманием (отец   не   в   счет),   потому    такое    неожиданное    и   резкое    охлаждение    Оксаны    её   потрясло    и   надломило;  больше   того    она    и   дома,   в   связи   с   отсутствием   Алеши (а   он   был   в   постоянных   разъездах   и   сборах)   впала    в    тоску,   переходящую    в   черную   меланхолию.
В   какой-то   серый   осенний    денёк,   когда   и   настроение   оставалось   под   стать    погоде   её   неожиданно  посетили   Ольга   с   Земфирой; и   были   они   не   просто   ласковы – елей    сочился   буквально   с   каждой    их   клеточки,   казалось   ещё    чуть-чуть    и   он   затопит   всё   помещение   своей     маслянистой   субстанцией.  Но   Лида   настолько   истосковалась    по   теплому    общению,   что   этот   визит,   эти   жаркие    пассы    приняла   как    должное   и   отвечала     с    перехлёстом,   стремясь    ублажить    всеми    возможными    способами: угощала   их    сверх   всякой    меры (открыла   банки   с   икрой,   крабами,   достала   коллекционное   итальянское   вино),   то   есть   реакция    на    их    визит,   на   их    сладкие    речи,    широкие    жесты    стала    не   вполне    разумной,    но   всё    же    понятной    из-за    тех    скучных    минут    и   дней   относительного    уединения.  И    когда    они   ушли,    жарко    попрощавшись   и   пообещав   скоро   вернуться,    у    Лиды   отпали   сомнения   в    их   дружеском   участии,   а    прошлое    временное   охлаждение   она   поставила    себе    в   вину – она    категорически   не    захотела    вникать   в    суть    и   логику    событий.     Потому   что   это   потребовало    бы   от    неё    того   мужества    правды,   которое    многие    в   подобные    моменты    напрочь   отвергают,    дабы    не   разрушать  выстраданную   иллюзию. 
 Подтверждение   своей    теории    она    получила   буквально   через   несколько    дней,   когда    Земфира    поделилась   своими    сокровенными   мыслями    и   тайнами,   ненароком    обрисовав    мечту    в   образе   загородного    дома    в    престижном   районе    и    тут    же,     не    отходя    от    кассы,     предложила    Лиде    помочь    ей    в    этом    крайне    сложном    занятии    словом    и    делом.   Лида,   зардевшись,   согласилась    с,    упреждающей    сомнения,   быстротой.   Прошло    два    дня,   Земфира    нежно    напомнила    своей    партнерше    об   их    договоренности    и    более    чем   конкретно    сообщила    о    деньгах,   которые   необходимы    для    счастья; впрочем,   несмотря   на    безмерно    теплые    отношения,   развившиеся   в   последние   недели,   точнее   сказать   дни,   цифра    ошеломила   Лидию    и    она,   заикаясь   и   бледнея,    вымолвила   ужасные    слова    о    нереальности    подобной    суммы,   на    что   получила    коллективный    увесистый    отлуп    от    обеих   подруг,   подчеркивающий    её   черствость    и    высокомерность,    а   потом   вдогонку    слова    о   жалкой    судьбе    нуворишей,   забывших    своих    бедных    родственников.  Но    история    закончилась   полюбовно.  Лидия    все    отложенные    личные    деньги,   естественно,    в    этот    же    день   сняла    и   отдала    безответной    страдалице,   а    потом,    увидев    бездонную   глубину   её    непреходящего   горя,    сняла    с   руки    и   подарила   скромные   швейцарские   часы   Corum  (она   не   имела   понятия   об   их   стоимости – около  2 миллионов   рублей). 
После   этого    воистину   эпического     дня   дружба,   не   сразу,   а   постепенно,    где-то   в   течение   дней   десяти,   как-то    не   ярко    сошла   на   нет;  но   Лида   понимала    насколько   напряженный    и   ответственный    период   наступил    у   Земфиры – ведь   все   эти   хлопоты   по   загородному   строительству   очень   затратные   и   не   только   материально,   но   и   морально.   Так   прошли    три   месяца; Лидия   вновь   прозябала   в   одиночестве – ни   Земфира (видимо   максимально   занятая),   ни   Ольга  (видимо   активно   помогающая)        больше    её  не    навещали.  У   мужа   наконец-то   случился   короткий    отпуск   зимнего   межсезонья,     и    они    опять    выбрались    на   Сейшелы; время   и   место   вернули     их    обратно   в    медовые   кущи    прошлого.  Правда,   испортил    настроение    вопрос   Алексея    о   часах-подарке,   на   который   Лида    бесхитростно   ответила,  после   чего   услыхала    ряд    эпитетов    и   эвфемизмов,   которые   раньше    не    присутствовали   в   их   диалогах; а   после   слов    о   Земфировом    строительстве     Лида    ознакомилась    с    некоторыми   фразеологическими   оборотами    из   лексических    тонкостей     футбольных   болельщиков.  В   завершении   муженек   ей   внятно   объяснил   некоторые    слова,   касающиеся   её   интеллекта    и    бесхарактерной   наивности,  в   частности: лохушка,   дурашка,   глупышка;  но   окончательно    добил    её    вестью    о     трёхэтажном   особняке    Ивана  (мужа    Земфиры),   благополучно    освоенным    им    в    урожайные    годы.   После   задушевного    сестринского   разговора  (по   возвращению   домой)   ни   на   йоту   не   посягнувшего   на   финансовое   статус-кво   Земфиры     и   Ольги    они   мгновенно   и    очень    сильно   обиделись      на   Лиду    и    разорвали   с   нею    все   контакты. 
 Подоспели     и   совершенно    ошеломляющие   новости:  оказалось – знаменитый    английский   клуб,   неизменно   входящий    в   десятку    лучших    команд    АПЛ,    сделал   предложение    по    Алексею – отказаться    от   которого    было    невозможно,    и    теперь    требовалась    лишь    его   подпись,    закрепленная    рукой    отца, собственно, - его   агента  (нечего   терять   семейные   деньги).  Отпуск   пришлось   сократить;  потом   случились   накладки   с   английской    визой     для    Лиды,    и    как    потом    она   узнала,   в    известной   мере (очень   значительной),   по   вине   мужа.  Всё   же   через   полтора    месяца    она   присоединилась    к   Алексею,   в    большей    степени    по    причине    его   «рязанского»   английского,   в   отличие    от    Лиды,   окончившей     спецшколу     и    прилично   владеющей    языком.  Новым    для   неё    оказался    факт    присутствия    тестя    рядом   с   мужем     с    первых   дней    его    пребывания    в    Лондоне;  потом (достаточно   быстро)   она   догадалась: Владимир   Николаевич   позиционировал   себя   знатоком    английского,    но    на   самом    деле   его    возможности,    с    большой    натяжкой,   ограничились    магазинными   ценниками   и   другими   односложными    словарными   изысками,   то  есть   по-простому – он    оказался    пустомелей.
 Спортивная    карьера    Алексея   рванула   стремительно   вверх    и   разговоры    в    семье    между    отцом    и   сыном    стали    однобоко    концентрироваться    лишь     на    теме    контракта,   с   которым   необдуманно   поспешили;  Лидию   чаще   всего   игнорировали   и   только   во   время    командных  «party»   и    семейных   интервью   её    использовали   в   качестве   умной    и     красивой   головы     для   обложки.  Через    небольшой   промежуток    времени    стали   наезжать   в    гости    братья (сначала   в   одиночку,   а    потом   и   с   женами);  они   непродолжительное   время   наслаждались   сладкой   жизнью   нашармачка,   потом   всё    же   были   вынуждены     вернуться    домой    в   серую   жизнь,   скучную   работу,   но   своих   агентов   влияния    всё    же    оставили (жён) – тут    им   в   помощь   подоспел    отец,    который   очень   сильно   проникся    симпатией   к   Земфире,    а   та   тонко    авансировала   взаимность (настолько   тонко,   что   никто   и   не    заметил).  Надо   отметить,  ни   Алексей,   ни   Лида   больше   не   возвращались   к    унизительному  и    циничному (по  отношению   к   Лиде)   финансовому эпизоду; отца,   само   собой,   не  включали   в   братские   разборки – это    был   один   из  немногих  принципов,   которого   придерживались  с   детских   лет.
Но   гладкая   обильная   жизнь   не  могла   продолжаться   вот    так – долго   и    скучно,   без   потрясений.  Сначала  Лида   ненароком   обнаружила   тестя,   выходящего    из     комнаты   Земфиры    в    дезабилье      с   лицом   прощеного   грешника; прошло  несколько  дней   и   она  услышала   звуки   всё   объяснившие   на   раз,  два,  три; следом  за   этим   праздником   телесных   утех   возникла   Земфира (до  этого,  игнорировавшая   Лиду   напрочь),  жестко   пояснившая   ей,   что   на   самом   деле    она   видела   и   слышала. А   закончила   она   свой   спич   особым   предупреждением: «не   лезь,   куда   не   надо,   а   то   мало   не   покажется». Когда   Лида   попыталась   спросить   Алексея,   то   ли   она   увидела   и   точно  ли   она     поняла    случившееся,   то   сначала    услыхала   в   ответ   юркое    мальчишеское   высказывание   о   козле    и    капусте,   а   потом   неожиданное (до   сего    времени – крайне   атипичное)  толкование      природы   вещей   и   желаний. Продолжить   разговор   Лида   не   захотела,   но   одна   мысль,   бьющая   по   тыковке,   словно   хирургический   молоточек  внедрилась   в   неё   крайне   болезненно.  Весь   последний   интеллектуальный  разрыв   шаблона   мужа   совсем   не   вязался   с   его   прежними   интересами,   тем   более – с  такими   ходульными   обобщениями. Ещё    неделю   тому   назад    он   удивил   её   предложением   пойти   в   Британский   музей,  который   она,   к    слову    сказать,   посещала   регулярно; но   особо   Алексей   отметился   при   посещении   зала   Парфенона: его,   пусть   и   вторичные,   комментарии   о   метопах   и   скульптурах   древнегреческого   храма   были    определенно    вложены   в   него   кем-то   другим.  И  кто    был  этим    другим,   новоявленным  искусствоведом,    Лидии   стало   ясно   очень   быстро – Алиса - переводчица  и   борзый     репетитор   английского,   вдохновенно  работающая   с   вновь   прибывшими   молодцами   из   разных    стран,   и   чудесным   образом,   словно   угорелая   кошка,   оказывающая   им   внимание   по   всему    спектру   их   интересов  и  желаний (таков   был   эмоциональный   вердикт   Лидии   об    этой    даме). 
Английское   моментами   рахитичное  небо   померкло   над   ней,  Лондон   обратился   в   тыкву   и    куда     ткнуться   с   незамысловатыми  бабскими (нет,   всё   же    женскими)   контроверзами   ей    было   не   ведомо. Но   как   бы   ни   печально,   плоско   не   складывалась   настоящее,   если   найти   силы   и   терпение,   непременно   что-то   разродится   новыми   смыслами,  правда   надо   заметить    неизвестно   в   течение   какого   времени,   потому   что   в   такого    рода   ситуациях  настоящая    предопределенность   превращается   в    Провидение.  У   Лиды   не   сложились   отношения   с    соотечественницами,   что  с    близкими (тут   как   раз   всё   понятно),  что   с   дальними (ей   всегда   тяжело   давался  первый   шаг)   и   потому   самым   реальным   оказался  женский   клуб   при   футбольной   команде – очень   интернациональный  и   дружелюбный,  несмотря   на  сложные  контрактные  и  конкурентные   отношения   мужчин.  Легкий   английский,  безыскусственная   доброжелательность   помогли  ей   быстро   освоиться   в      девичьей   компании,   где   теснее   всего   она   сошлась   с   двумя   девушками – с   Андрэ   из   Испании   и  смугловатой   Катрин   из   Франции.  С   первого    дня   Лидии   было   с   ними   просто: английский  они  знали   похуже  её   и   это   немного   льстило  ей,  да   и   сама   Катрин (на  самом  деле   её   имя   было     раз   в   10  длиннее   и   заковыристее)    в    Великобританию   попала   проездом   через    Францию –  она  и   её   бой-фрэнд   приехали   из   Кот-д-Ивуара; Лида   с  удовольствием   общалась   по-французски   с   Катрин,   но   каждый  раз   встречала   сопротивление – посредством   ответов    по-английски,  посему    их   беседы   со   стороны   звучали   на   редкость   комично,    особенно   несколько    отстраненная  строгость   и    весомость   их    поз,  манер,  жестов. 
 Прошло   полгода   и   прежнее   не   самое   оптимистичное,   но   стабильное   с   различных   точек    зрения   положение   стало   всё   же   меняться.  Но   всё   же   меняющийся  статус   не   стал    катастрофой   для   всех   участников   около  спортивного  пиршества: изменения   надвигались   плавно,   предельно   выдержано;   хотя   у   кого-то  достаточно    резко   сменилась   вся   парадигма   #   отношений    и   там   где   ранее   не   избыточно,   но   сладко   развивались   телесные  контакты   первой   степени (Земфира,   Владимир  Николаевич),   там   у   дамы   случился   кратковременный   вылет   на   орбиту   очень   колоритного   мужчины   с   того   же   российского  бизнес   ангажемента,   но   очень   маленького;  а  у   нашего   коренника – Алексея   вообще   всё   повалилось: тот   самый   приятель   Катрин – Серж (вот   такое   вполне   французское   имя)  ворвался   в   команду   звёздно,  сначала   усадив   Алексея   на   скамейку   запасных,   затем   косвенно   посодействовав   отправке   его   в   аренду   обратно  -  к   родным   берёзкам (заодно   туда   же   скувырнулись   и   приживальщики). 
 А   вот   у    Лидии    случился    номер   почище    рекордного  циркового: после  огненной  африканской   размолвки   Катрин   с    Сержем,   кстати,   тут   же   не   отходя   от   квартала   и   не   особо   напрягаясь      нашедшей       красновато-рыжего   валлийца   из   соседней   по   местоположению   команды,   ей   неожиданно   и   терпко   пришелся   по   душе    и   даже    больше   по   телу   бывший   дружок    Катрин;   а   первый     сексуальный   пинг-понг   предварился   забойным   спектаклем   масок,  зачеркнувшим   весь   её   прежний   опыт.  Появление   Сержа   из   ванной   комнаты   в   первый   миг   озадачило    и   напрягло    Лиду,   но   жаркий   обмен   ласками    снял   небольшой   цивилизационный    разрыв   между    двумя   любовниками    и   две   маски – одна – обычная,  стандартная   лицевая   и   другая – масочка   со  щелью   посредине,  на   месте   набедренной   повязки   быстро   синхронизировались   и   придали   вампуке   незабвенный   аромат  африканских    специй.
 Наступил   сентябрь – может   быть   лучший   месяц   островного   государства: сухо,  солнечно,  стабильно – вот   такими  тремя  С  можно  коротко   охарактеризовать   погоду.  Славное   время   для   прогулок:    романтических,      познавательных   и  праздных - когда   нет   никаких   предварительных   планов,   а   есть   спонтанность   и   стихийность   резвой     молодости.  Но  так   долго   сказка   не   может   продолжаться   без   трудностей  и   препон – пожалуйте   к    барьеру.  Итак,   заколупки   и   не   простые   игрушечные,   а   полновесные,   задающие   настроение   не   на   один   день   организовались   и   словно   настоящий    спец-поезд     подтянули   несколько   вагонов   заковырок   и   даже   стихийных   замешательств.  И  коснулись   они   в  первую   очередь (можно  ли   было   в   этом   сомневаться)   Елизаветы; но   это  вообще   перманентный   крест   русских   женщин – из   огня   да   в   полымя,   и   обратно. Если  скороговоркой,  то: срок  визы  заканчивался – оснований  для  продления  не  было,  наша   Лиза  понесла (тоже   неожиданно   в   наш   век   ЭКО   зачатия)…  Казалось  ну  всё. 
 Но   Серж    сказал   нет,    и   сия   дефиниция   прозвучала   на   конной   прогулке,   которая   стала,   в    числе    других    забав (посещение   театров,   музеев   и   других   незаурядных   заведений)   их   общей   отрадой.  В   отличие   от   Алексея   его   мир   совсем   не   ограничивался   футболом,   и   на   то   были   причины: он,   по   материнской   линии,   имел   королевскую   родословную    имеющую   в   генеалогии   почти    легендарную   принцессу   Абла   Поку,    и   хотя    страна   уже   давно   перестала   чтить   титулы,   образование    и   воспитание   он   получил   соответствующее   амбициям   его   семьи.  Так    вот   наш   смуглый    принц    на    белоснежном    коне   произнес   несколько   сакраментальных    фраз    должных    изменить    их   жизнь.  Сначала   она   должна   незамедлительно   развестись – удалённо (адвокатов   он   ей   предоставит),   затем   они   официально   зарегистрируются    и   в    зимнее   короткое   окно    отправятся    на   его   родину   в    свадебное   путешествие,    программу    которого   он    уже   предусмотрительно   составил: посещение   родных,   затем    тур    по   национальному   парку    Тан – последнему    первичному   лесу   Африки   и   короткий   релакс    у   моря. Как   вы    думаете,    долго   она   колебалась?  Правильно,    Вы   угадали!  Вот    и   сказочке   конец,   а   кто   слушал   молодец.